Что такое отдельный язык
А.Ю. Мусорин
ЧТО ТАКОЕ ОТДЕЛЬНЫЙ ЯЗЫК?
(Сибирский лингвистический семинар. - Новосибирск, 2001, № 1. - С. 12-16)
Вопрос, вынесенный в заглавие данной статьи, не нов; над ним работали такиеотечественные и зарубежные лингвисты, как Л.Э. Калынь [1],Г.А. Климов [2], Р. Леч [3],Д.И. Эдельман [4], Б. Казаку [5],К. Хегер [6], Дж.А. Грирсон [7]и многие другие. Вместе с тем, проблема эта по-прежнему далека от разрешения.В лингвистике по-прежнему отсутствует общепринятое определение понятия "отдельныйязык", что на практике приводит к появлению таких наименований-монстров, как"сави язык/диалект", "курдари язык/диалект", "земиаки язык/диа-лект" [8];к возникновению такого странного термина, как "формы романской речи", применительнок арумынскому, истрорумынскому и мегленитскому.При попытке определить понятие "отдельный язык" мы сталкиваемся с тремя различнымиситуациями. Первая ситуация связана с оппозицией "язык - диалект" в синхронномаспекте. В рамках этой ситуации возникают вопросы типа: каков статус упомянутыхвыше сави, курдари и земиаки, почему белорусский - это самостоятельный язык,а поморский - всего лишь диалект русского и др.Вторая ситуация связана с оппозицией "язык - диалект" в диахронном аспекте.В рамках этой ситуации возникают вопросы типа: до какого момента мы можем говоритьоб украинских, белорусских и великорусских диалектах древнерусского языка, ас какого момента - о трех отдельных восточнославянских языках; с какого моментапоздние латинские диалекты Италии перерастают в собственно итальянский языки др.Третья ситуация связана с функционированием в рамках одного социума двух близкородственных,но различных литературных языков. В рамках такой ситуации возможны две подситуации.В первой подситуации мы имеем дело с двумя литературными языками, опирающимисяна две различные группы говоров в рамках одного этнического образования. Примеромтому могут служить букмол (bokmal) и нюноршк (nynorsk) в современной Норвегии.Во второй подситуации мы сталкиваемся с сосуществованием в рамках одного этническогоколлектива двух литературных языков без опоры на различные группы говоров илииные различающиеся между собой формы народной речи. Примером тому может служитьязыковая ситуация в Допетровской Руси, породившая в отечественной славистикепроблему соотношения церковнославянского и древнерусского литературных языков.Одни исследователи, как, например, Л.Г. Панин, рассматривают церковнославянский"как функциональный вариант единого древнерусского литературного языка" [9];другие, как Н.И. Толстой, видят в церковнославянском самостоятельный язык, выполнявшийв православном восточноевропейском регионе примерно те же функции, что и латыньв Средние Века в Западной Европе [10].Критерии выделения самостоятельного языка для каждой из обозначенных здесьситуаций должны быть разделены. Рассмотрим их применительно к первой ситуации.Здесь в качестве первого критерия вслед за Д.И. Эдельман мы предлагаем "наличиеили отсутствие взаимопонимания между носителями форм речи, представляющих различныелокальные единицы" [11], однако мы считаем необходимымуказать на некоторую ограниченность в действии этого критерия: если отсутствиевзаимопонимания действительно может свидетельствовать о том, что перед намиразличные языки, то наличие такого взаимопонимания ни в коей мере не свидетельствует,что перед нами всего лишь диалекты одного языка. В самом деле, носители большинстватюркских языков вполне способны на бытовом уровне понимать друг друга без переводчика,однако никому не придет в голову рассматривать, скажем, шорский и татарскийкак диалекты единого тюркского языка. Кроме того, данный критерий применим,по преимуществу, к бесписьменным языкам. Что же касается языков с устойчивойписьменно-литературной традицией, то для них гораздо более значим другой критерий:использование носителями различных идиом одной или различных литературно-письменныхформ. Так, например, различные диалекты китайского не приобретают статуса самостоятельныхязыков, несмотря на то, что взаимопонимание между их носителями совершенно невозможно.Приобретению ими статуса самостоятельных языков препятствует, с одной стороны,наличие единого общекитайского литературно-письменного языка (в прошлом - вэньянь,сейчас - путунхуа), с другой стороны - отсутствие в местах распространения техили иных диалектов локальных письменно-литературных норм. Здесь в качестве примераинтересно привести дунганский (хуэйский) язык. Будучи первоначально одним изсеверокитайских диалектов, дунганский сумел сформировать свою собственную литературно-письменнуютрадицию, отличную от общекитайской, и стать отдельным языком. Это было обусловленотем, что дунгане, в отличие от собственно китайцев, были мусульманами и пользовалисьв течение многих веков не китайской иероглифической, но арабской графикой. Аналогичныеотношения складываются между чешским и словацким: взаимопонимание между их носителями,по крайней мере на бытовом уровне, особых трудностей не представляет, но, посколькучехи и словаки ориентируются на различный письменно-литературный стандарт, чешскийи словацкий имеют статус самостоятельных языков.Еще одним важным критерием определения статуса идиом относительно друг другаявляется наличие/отсутствие традиций перевода с одной идиомы на другую. Наличиеустойчивой переводческой традиции свидетельствует, как правило, о том, что переднами два самостоятельных языка: с диалекта на литературный язык, равно как ис литературного языка на диалект, как правило, не переводят. Не переводят обычнои с одного диалекта на другой. Создание переводов с одной идиомы на другую,в тех случаях, когда взаимопонимание между носителями идиом не слишком затруднено,является, кроме всего прочего, еще и демонстрацией собственной инаковости, отдельности.По этой причине стремление повысить статус своей родной идиомы, добиться еепризнания в качестве самостоятельного языка нередко приводит к появлению переводовтам, где в этом нет никакой практической необходимости. Здесь в качестве примераинтересно рассмотреть языковую ситуацию в Югославии 70-х - 80-х годов XX века.Так, унитаристы, сторонники сохранения сербскохорватского языка и стирания языковыхразличий между сербами и хорватами, резко выступали против практики переводас сербского варианта языка на хорватский. Хорватские же националисты, напротив,активно переводили произведения сербских писателей и поэтов, несмотря на то,что перевод часто заключался в замене одного слова или даже одного звука в целомпредложении! Вот образцы таких "переводов" сербского поэта Й. Змая на хорватский:Да ме метне ко за краљаМесто хлеба све перецаДанас си нам срећан биоDa me metne tko za kraljaMjesto kruha - sve perecaDanas si nam sretan bio [12]Четвертым критерием выделения самостоятельного языка является языковое самосознаниеего носителей. "Языковое самосознание - это представление говорящих о том, накаком языке они говорят" [13]. "Если коллективговорящих считает родную речь отдельным языком, отличным от языков всех соседей,значит то, на чем данный коллектив говорит, - это отдельный самостоятельныйязык" [14].Иногда языковое самосознание может находить свое отражение в тех или иныхзаконодательных актах. Здесь, опятьтаки, показателен югославский опыт. Так,если до 1990-го года в хорватской конституции государственным языком был названхорватскосербский, то с 1990-го года - хорватский. В Сербии, согласно конституции,сербскохорватский язык был государственным до 1992-го года; в 1992-м году "вместонаименования 'сербскохорватский язык' официально провозглашен сербский языки кириллический алфавит" [15].Иногда изменение статуса идиомы связано с изменением статуса этнической группы,использующей данную идиому в качестве средства общения. Так, например, сойоты- небольшой тюркский народ, проживающий на территории Бурятии, до 1993 г. считалисьсубэтносом тувинцев, а их язык, соответственно, диалектом тувинского. В 1993г. сойоты были признаны отдельным народом, а их диалект - самостоятельным языком[16].Пятым критерием самостоятельности языка является наличие лингвонима - названияданной идиомы, употребляемого ее носителями и отличного от всех наименований,применяемых данным языковым коллективом по отношению к языкам соседей. Авторуэтих строк не известен ни один случай, когда бы некоторый языковой коллектив,осознающий свой язык как нечто самостоятельное и отдельное, пользовался бы дляего обозначения тем же названием, что и для языка соседнего народа. Данный критерийтесно связан с четвертым, поскольку наличие лингвонима является одним из внешнихпроявлений языкового самосознания. Наличие отдельного лингвонима, как критерий,особенно важно в тех случаях, когда идиома уже вышла из употребления, и мы неможем поинтересоваться у ее носителей, осознают ли они ее как отдельный языкили нет.Таковы критерии выделения самостоятельного языка применительно к первой -синхронической ситуации. Теперь рассмотрим ситуацию, связанную с оппозицией"язык - диалект" в диахронном аспекте. Эта ситуация представляется нам наиболеепростой: с того момента, как носители территориальных диалектов некоего языканачинают осознавать свои диалекты в качестве самостоятельных языков, пользоватьсядля их обозначения новыми лингвонимами и формировать новый литературно-письменныйстандарт, мы можем говорить о том, что язык-предок полностью прекратил своесуществование, уступив место новым языкам, появившимся в результате его распада.Наиболее чистым случаем такой ситуации является история преобразования территориальныхразновидностей поздней латыни в самостоятельные романские языки: ни один изновых романских языков не сохранил наименования языка-предка, ни один из нихне претендовал на то, чтобы рассматриваться в качестве более прямого и непосредственногопродолжения латыни, чем другие романские языки. Несколько иначе обстоит делос древнерусским и современным и восточнославянскими языками. Наиболее крупныйиз них, собственно русский, сохраняет лингвоним языка-предка. Это создает иллюзиютого, что современный русский является непосредственным продолжением языка КиевскойРуси, а то время как белорусский и украинский представляют собой своего родапобочные отпочкования, что, конечно же, совершенно не соответствует действительности:литературный стандарт современного русского языка, впрочем, и двух других восточнославянскихязыков не является продуктом исторического развития литературных письменныхтрадиций Древней Руси, а территория распространения древнерусского языка примернов равных долях распределена между современными Россией, Белоруссией и Украиной.Третья ситуация, как уже было сказано выше, представлена двумя совершенноразличными подситуациями. Рассмотрим первую из них - связанную с сосуществованиемв рамках одного этнического коллектива двух различных литературных языков, опирающихсяна две различные группы говоров. Здесь для определения статуса идиомы могутбыть использованы такие критерии, как языковое самосознание носителей, наличиеили отсутствие регулярной практики перевода с одной идиомы на другую, а такжепроисхождение каждой из этих идиом. Так, в соответствии с этим критерием , норвежскиенюноршк и букмол вряд ли могут рассматриваться как два варианта одного языка:если первый из них является результатом исторического развития древненорвежскихдиалектов, то второй сформировался на базе датского, импортированного в Норвегиюв XIV в. после того, как страна попала под власть Дании, и ставшего разговорнымязыком большей части городского населения. А вот два литературных варианта марийского- горный и луговой - считать отдельными языками, по-видимому, нет оснований:и тот, и другой возникли в результате кодификации различных диалектов марийскогоязыка.Вторая подситуация связана с сосуществованием в рамках одного этническогоколлектива двух литературных языков, не связанных по происхождению с какими-тотерриториальными разновидностями народной речи. Эта подситуация всегда предполагаетналичие какой-либо формы двуязычия в обществе. Если при первой подситуации мысталкиваемся с территориальным распределением идиом (нюноршк распространен взападных провинциях Норвегии, а букмол - в центральных и восточных), то привторой подситуации - с функциональным. Так, русский язык в Древней Руси функционировалв качестве основного разговорного языка, в качестве языка права и разного родаделовой документации, в качестве языка частной переписки (новгородские берестяныеграмоты) и некоторых жанров литературы. Церковнославянский же выступал как языкбогослужения, как язык философской, богословской, житийной и др. литературы,как язык ученых диспутов. Такое распределение двух близкородственных идиом порождаетсоблазн рассматривать их в качестве функциональных стилей одного языка.Первым критерием определения статуса идиом в данной подситуации является языковоесознание членов социума, пользующегося этими двумя идиомами. Важно знать, воспринимаютсяли носителями эти две идиомы как различные языки или как формы одного языка.Если идиомы воспринимаются носителями как отдельные языки, они должны маркироватьсяотдельными лингвонимами. Кстати, именно так и обстояло дело в Древней Руси:древнерусский язык обозначался термином "руськыи", а церковнославянский - термином"словеньськыи". Другим критерием, свидетельствующим в пользу того, что переднами отдельные языки, является наличие переводов с одной идиомы на другую. Приэтом необходимо заметить, что отсутствие переводов вовсе не свидетельствуето том, что перед нами два варианта одного языка! В самом деле, при наличии жесткогораспределения функций и сфер употребления между двумя идиомами возможности переводаоказываются весьма ограниченными: перевод юридического документа на церковнославянскийязык шел, по видимому, в разрез со всеми традициями делопроизводства ДревнейРуси, а перевод богослужебного текста на русский был бы попросту кощунством.Последнее было связано с представлением о сакральности церковнославянского языка,нашедшем недвусмысленное выражение в утверждении Иоанна Вишенского: "Словенскийязык… простым прилежным читанием… к Богу приводит" [17].Еще одним критерием, свидетельствующим, что перед нами два самостоятельныхязыка, может выступать несовпадение территории распространения двух идиом. Так,русский язык во все века функционировал только на территории Российского государства,в то время как церковнославянский в качестве языка церкви, ученой и житийнойлитературы функционировал также на территории Сербии, Болгарии, Великого КняжестваЛитовского и даже романоязычной Молдавии! Впрочем, совпадение территории распространениядвух идиом опять-таки не свидетельствует, что перед нами два варианта одногоязыка: территория распространения амхарского и геэза (богослужебный язык эфиопскойцеркви) идентична или почти идентична, однако совершенно очевидно, что переднами два различных языка. В пользу этого свидетельствует критерий происхожденияидиом из одного или двух различных источников: геэз входит в северную группуэфиопосемитских языков, а амхарский - в южную . Точно так же этот критерий свидетельствуето нетождественности древнерусского и церковнославянского языков: первый из нихсформировался на базе восточнославянских диалектов, а второй имеет южнославянское,болгаро-македонское происхождение.Определение статуса таких идиом, как древнерусский и церковнославянский, амхарскийи геэз особой проблемы не составляет. Гораздо сложнее понять, чем являются поотношению друг к другу армянский и грабар. С одной стороны, эти идиомы обладаютразличными лингвонимами, с другой - они имеют общее происхождение, общую территориюраспространения и связаны с одной и той же этнокультурной средой.
Примечания
1. Калынь Л.Э. Диалектологическийаспект проблемы "язык - диалект" // Известия АН СССР. - 1976. - Т. 35. - Серияязыка и литературы, № 1.
2. Климов Г.А. Фридрих Энгельс о критерияхязыковой идентификации диалекта // Вопросы языкознания. - 1974. - № 4.
3. Леч Р. К вопросу о соотношениикатегорий "язык" и "диалект" // Русское и славянское языкознание. К 70-летиючл.-корр. АН СССР Р.И. Аванесова. - М., 1972.
4. Эдельман Д.И. К проблеме "языкили диалект" в условиях отсутствия письменности // Теоретические основы классификацииязыков мира. - М., 1980; Эдельман Д.И. Проблема "язык или диалект"при отсутствии письменности (на материале памирских языков) // Лингвистическаягеография, диалектология и история языка. - Ереван, 1978.
5. Cazacu B. In jurul controverselingvistice: limba sau dialect (Problema clasificarii idiomurilor romanicesuddunerene) // Studii si cercetari lingvistice. - Bucuresti, 1959. - T. X.- № 1.
6. Heger K. "Sprache" und "Dialect"als linguistisches und soziolinguistisches Problem // Folia linguistica. -The Hague, 1968.
7. Grierson G.A. "Language" and "Dialect"// Linguistic Survey of India. - V. 1. - Pt. 1. - Calcutta, 1927.
8. Дардские и нуристанские языки. - М., 1999.
9. Панин Л.Г. История церковнославянскогоязыка и лингвистическая текстология. - Новосибирск, 1995. - С. 50.
10. Толстой Н.И. История и структураславянских литературных языков. - М., 1988.
11. Эдельман Д.И. К проблеме "языкили диалект". - С. 129.
12. Багдасаров А.Р. Социолингвистическийаспект языковых отношений в Хорватии и Сербии во второй половине XX в. //Язык. Культура. Этнос. - М., 1994. - С. 204.
13. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика.- М., 1994. - С. 94.
14. Там же. - С. 95.
15. Багдасаров А.Р. Указ. соч. -С. 208.
16. Леонтьев А.А. Культуры и языкинародов России, стран СНГ и Балтии. - М., 1998. - С. 262-263.
17. Успенский Б.А. Языковая ситуацияи языковое сознание в Московской Руси: восприятие церковнославянского и русскогоязыка // Византия и Русь. - М., 1989. - С. 208.
18. Дьяконов И.М. Введение. Афразийскиеязыки // Афразийские языки. Семитские языки. - М., 1991. - С. 7.