Заметки о падежной теории Ч. Филлмора


С.Д. Кацнельсон

ЗАМЕТКИ О ПАДЕЖНОЙ ТЕОРИИ Ч. ФИЛЛМОРА

(Вопросы языкознания. - М., 1988, № 1. - С. 110-117)


1. К проблеме филлморовских "падежей" и предикативнойвалентности

Ч. Филлмор стремится очистить падежи от всяких дополнительных наслоений, обусловленныхнесемантическими функциями именных членов предложения, и прежде всего коммуникативнымифункциями "позиционных" падежей (именительного и винительного). Такназываемые "позиционные" падежи не имеют прямого семантико-грамматическогосодержания. Исходный для всей парадигмы падеж, именительный, является преждевсего носителем чисто коммуникативной функции "темы", выделяющей тотаргумент, который стоит в центре внимания говорящего и определяет собой построениеданного фрагмента речевого текста. Функция темы в принципе не зависит от валентныхсвойств предиката, и, соответственно, ее может выполнять любой аргумент любогопредиката. Нейтральность этой функции по отношению к семантике предложения иделает возможным присутствие ее в любом предложении и функционирование членапредложения, наделенного этой семантически нейтральной функцией, в качестветочки отсчета для другого позиционного падежа - винительного. Падеж объекта,винительный, может так же, как именительный, выражаться позиционно, занимаявторую позицию в предложении. При этом, однако, требуется дополнительное условие:свою функцию (или функции, если их много) винительный падеж может выполнятьтолько при переходном глаголе. Следующий за именительным другой немаркированный(беспризначный) падеж оказывается винительным в силу одной лишь им занимаемойпозиции. Как и функция "темы", функция "прямого объекта"не является сама, по своей сущности, семантической. К функции темы она прямогоотношения не имеет и связана с нею постольку, поскольку выражающий тему членпредложения занимает в нем первое место и является отсчетной точкой при выделенииформально немаркированной формы прямого объекта.
Принципиальная асемантичность формы "субъекта" (вернее, "темы")предполагает акт ее семантической интерпретации в предложении. Этот акт опираетсяна особое семантическое правило, фиксирующее предпочтительное (преференциальное)отношение данного поливалентного глагола к одному из своих аргументов, которыйобладает преимущественной способностью функционировать в качестве субъекта приданном глаголе. Что же касается остальных аргументов, то они могут выступатьв роли субъекта при данном глаголе, если последний получает особую форму, сигнализирующуюоб изменении глагольной интенции (интенциональности). Скрытое в каждом глаголесвойство интенциональности помогает семантической интерпретации формы субъекта.Интерпретация эта осуществляется легче, если правило интерпретации заранее обобщено:для глаголов действия оно гласит, что форма подлежащего при нулевой интенциональностиглагола выражает действующее лицо.
Стремление Филлмора обнаружить глубинные падежи в их собственно семантическойфункции вполне оправдано. Некоторые предвзятости мешают ему, однако, последовательнопровести свое намерение. Филлмор, например, обнаруживает свой инструменталиси в таких фразах, как Ключ открыл дверь. Но глагол открывать предполагаеттри валентности - агенса, объект открывания и инструменталис. При этом интенциональноглагол направлен на форму подлежащего, что позволяет ему выражать только агенс,т.е. действующее лицо или существо. Поскольку ключ не отвечает этим условиям,то это слово не может стоять в форме подлежащего. Если вопреки сказанному мывсе же решимся на такую фразу, то она получит семантический сдвиг в сторонуодушевленного ключа (Волшебный ключ прыгнул в скважину, щелкнул и открылдверь) либо в сторону осложнения значения новым оттенком приспособленности(ср.: Этот ключ не открывает двери, нужно подобрать другой, где открыватьозначает "быть пригодным, подходить"). Во втором случае фраза Ключоткрыл дверь означала бы "Этот ключ подошел".
Филлмор приводит и третью фразу, в которой ключ трактуется как глубинный инструменталис:John used the key to open the door (ср. еще в [1]четвертый вариант: John used the key to open the door with). Фразы последнеготипа требуют, как замечает Циммерман, пояснения относительного того, как соотносятсямежду собой глаголы use и open и каков статус конструкции toopen the door в целостном предложении. Ответить на этот вопрос можно следующимобразом. Глагол use "употребить, пустить в ход" и т.п. является"строевым" (в смысле Щербы) глаголом, выражающим эксплицитно общуюидею использования или, что то же, употребления орудия, без указания на типорудия и характер предполагаемого данным орудием действия. Именно поэтому такойглагол предполагает либо контекст, уточняющий характер употребления, либо глагольноедополнение, указывающее на характер действия, в целях достижения которого былоиспользовано данное орудие. Глагольное дополнение цели может быть более илименее эксплицитным. Ср.: воспользоваться ключом, чтобы (with) открытьдверь.
Филлмор переносит в глубинный падеж то, что функционально не относится к глубиннымпадежам. О глубинных (семантико-синтаксических) падежах имеет смысл говоритьтолько применительно к функциям, специфирующим отношения именного аргументак предикату определенного типа. Между тем именная форма, обычно используемаядля выражения отношения определенного именного аргумента к предикату, в некоторыхслучаях может быть использована для другой цели. В примере Ключ открыл дверьона используется, как мы видели, либо для стилистических целей персонификации(искусственного подведения инструмента под категорию лица), либо в целях выражениякатегории пригодности (соответствия или несоответствия инструмента своему назначению).Приводимые Филлмором примеры доказывают, таким образом, обратное тому, что онсобирался доказать, именно то, что данному глаголу присуща определенная типоваявалентностная схема его развертывания в предложение. Так, открывать имеетследующую схему: "действующее лицо - объект воздействия - инструмент".Принципиальное отсутствие действующего лица в схеме означает, что действие подчиняетсяиной схеме и, следовательно, не совпадает по значению с тождественным по названиюглаголом с иной типовой схемой. Это значит, другими словами, что различия типовойсхемы (или схемы валентности) могут служить средством разрешения полисемии,снятия ее. В приведенном выше примере Ключ открыл дверь постановка имениорудия на место действующего лица и, следовательно, отсутствие аргумента действующеголица является средством метафоризации имени орудия и его персонификации, совмещенияв орудийном имени свойств как орудия, так и лица, что возможно только в сказке,мифе и т.п. В данном случае мы имеем дело не только с персонификацией артефактасо специальным орудийным значением, но также с переосмыслением глагольного действия,которое мыслится теперь уже не как пространственное перемещение ключа, его вторичноевоздействие на замок под первичным воздействием человека и его руки. (Ср. еще:Он открыл дверь, в случае незапертой двери, где действие не требует орудия).
Недостаток концепции Филлмора заключается, следовательно, в том, что он неучитывает роли валентностной схемы и ее возможного влияния на значение аргумента,вследствие которого оно может претерпеть существенный семантический сдвиг. Другойнедостаток концепции Филлмора состоит в том, что придавая ведущее значение семантикеимен в плане определения их падежной роли, Филлмор упускает из виду зависимостьне только данного "падежа", но и предложения в целом от валентностнойсхемы глагольного значения. Для Филлмора ключ во всех трех приведенныхвыше фразах одинаково выполняет функцию инструменталиса, хотя более обоснованнымпредставляется мнение, в соответствии с которым приведенные фразы не совпадаютпо значению и, следовательно, ключ выполняет различные функции в этихфразах. Собственно функцию инструменталиса ключ выполняет только во фразеДжон открыл дверь ключом. Во фразе Ключ открыл дверь первое слововыполняет комбинированную функцию, орудия и агенса, что указывает на смещениезначения предиката и, соответственно, его валентностной схемы. В третьем предложенииключ выполняет функцию, сходную с его функцией в первом предложении. Но естьи разница, обусловленная различием в значении глаголов открывать и использовать,употребить и т.п. Эта разница проявляется в их валентностных схемах.Поскольку глагол использовать выражает идею употребления орудия в самомобщем виде, то он открывает "гнездо" для членов предложения, уточняющиххарактер и содержание действия, ради достижения которого взялись за орудие.Глагол употребления в силу своей абстрактности допускает в принципе сочетаниес именем любого орудия, тогда как глаголы типа открывать, или пахать,или писать могут сочетаться лишь с именами орудий неопределенного рода.Именно в силу таких своих особенностей глагол употреблять менее "полон"и недостаточно характеризует выполняемое с помощью данного орудия действие,ср. обстоятельство цели при таких глаголах. Можно сказать Он воспользовалсясвоим ножом, чтобы откупорить бутылку, но вряд ли Он писал своим пером,чтобы...

* * *

Филлмор оспаривает принятую Хомским в "Аспектах" релевантность синтаксическихфункций в глубинной структуре и рассматривает различие субъекта, объекта и адвербиальныхопределений как явления поверхностной структуры. Он пишет: "В их глубиннойструктуре пропозициональные ядра предложений во всех языках состоят из Vи одного или больше NP, каждая из которых имеет независимое падежноеотношение к P (и, следовательно, к V).
Выделение одного из падежных словосочетаний, непосредственно подчиненных Рв качестве субъекта, совершается с помощью соответствующих трансформаций, которые"нейтрализуют" падежное значение и определяют морфологическую формуглагола, например, его пассивизацию или рефлексивизацию". Ср.: Шум детейразбудил деда и Дед проснулся от шума детей. Эти синонимические предложениясодержат причинную связь, которую никак невозможно рассматривать как совместнуюконституэнту глаголов проснуться и разбудить. Каузальная связьявляется скорее вышестоящим предикатом (ein ubergeordnetes Pradikat) с двумяпропозициями в качестве аргументов (1, с. 66).
Здесь, думается, мы имеет новую аналогию к процессу повышения одного из аргументовв ранг субъекта. Процесс повышения аргумента в субъекты зависит от роли данногоаргумента в построении текста, от того, является ли данный аргумент темой илинет. В случае каузальной связи имеет место нечто аналогичное. И здесь словесноевыражение каузальной связи зависит от того, аргумент какой пропозиции, - причиннойили следственной, - является темой. Если причинная пропозиция становится темой,имеет место номинализация пропозиции (дети шумели -> шум детей),предикатом становится каузальный глагол (разбудить) в функции непроизвольногои неличного возбудителя состояния, а аргумент причинной пропозиции становитсяобъектом (т.е. носителем вторичного состояния). Если же темой предложения становитсявторая пропозиция, то ее аргумент становится темой поверхностного предложения,предикатом поверхностного предложения выступает глагол, выражающий непроизвольныйпереход от первичного состояния во второе, а причинная пропозиция подвергаетсяноминализации, ее предикат превращается в имя действия, ее аргумент становитсяатрибутом (отпредикативным), характеризующим данное имя, а вся именная группавыступает в "падежной функции" причины.
Имея дело с причинными предложениями данного типа, важно выделить следующиеэтапы трансформации: на первом этапе устанавливается причинная связь между двумяпропозициями, из которых одна в результате трансформации выявляется как источники, следовательно, как причина в комбинированной пропозиции, а другая пропозициятем самым как следствие из другой. После установления причинной связи междуядерными пропозициями и определения одной из ядерных пропозиций как причинной,а другой как следственной, начинается процесс преобразования обеих пропозицийс целью построения на их базе одного поверхностного предложения. Первым шагомна этом пути является отбор субъекта для поверхностного предложения. В соответствиис темой речевого фрагмента, в который включается формируемое поверхностное предложение,отбирается одно из ядерных предложений в качестве тематического. Если тематическимпредложением окажется следственное предложение, состоящее из одновалентногопредиката действия, то такое предикат преобразуется в имя действия, а его единственныйаргумент в атрибут имени действия. Следующий шаг состоит в том, что имя действия,ограниченное атрибутом, преобразуется в субъект формируемого предложения и т.д.Таким образом, исходным моментом процесса порождения причинного предложенияявляется отношение причинности / следствия, устанавливаемое между двумя пропозициями.Это предикат более высокого уровня, характеризующий два события в их внутреннихвзаимоотношениях, и Филлмор прав, определяя это отношение между событиями каксвоего рода предикат, перекрывающий данные события и сливающий их в одно событиеболее глубокого уровня.
Схему построения поверхностного предложения можно назвать конфигурационной.Филлмор пишет: "Преимуществом категориальной трактовки падежей являетсято, что именные сочетания (NP), преобразованные в субъект и объект, могутрассматриваться как утратившие свое "изначальное" отношение к предложению..."(1, с. 68).

2. Филлмор и его инструменталис

Филлмор в одном из вариантов своей теории глубинных падежей выделяет инструменталисв качестве особого глубинного падежа, иллюстрированного предложением Ключоткрыл дверь. Он несомненно прав, утверждая отличие такого инструменталисаот падежа деятеля в предложении Джон открыл дверь. Но ближе этого различияон не касается. Между тем сформулировать разницу между этими падежами не такуж легко. Конечно, Джон открыл дверь это не то, что Ключ открыл дверь,но и не то, что Джон открыл дверь ключом. В последнем предложении Джон- это агенс, ключом - это инструменталис, а открыл - глагол действия. Но чемже тогда отличается слово ключом в этом предложении от слова ключв предложении Ключ открыл дверь и как различить функции глагола открылв одном и другом случаях?
Как мне представляется, в предложении Ключ открыл дверь не инструменталис,а глагол открыл не просто глагол действия. Ср.: Возвращаясь домой,я обнаружил вдруг, что потерял входной ключ. Обойдя соседей, я пытался подобратьподходящий ключ. В одной квартире я подобрал похожий по виду ключ и, представьсебе, ключ открыл дверь. Здесь "открыл дверь" означает: "ключоказался способным открывать мою дверь", или, точнее, "ключ подошелк моему замку". Фраза Ключ открыл дверь ближайшим образом означаетздесь: "ключ соответствовал замку в моей двери". Анализируемое предложение,таким образом, выражает здесь, что найденный ключ и замок составляют единоецелое, что найденный ключ - это аналог или дубликат моего ключа, что это, всущности, ключ для моего замка. "Ключ" здесь не инструменталис, адеталь данного устройства, необходимо соответствующая замку по форме и размеру.Фраза Ключ открыл дверь выражает здесь событие, представляющее интересне как таковое, а как экземплификация факта соответствия ключа данному замку.Следовательно, семантико-синтаксический анализ фразы должен производиться набазе текста. В приведенном тексте отчетливо видно, что тематизация слова ключне случайна. Если говорящий предпочел сказать Ключ открыл дверь вместоДжон открыл дверь ключом, то для этого у него были основания. В произнесеннойфразе скрывается мысль: "В принципе ключ этот мог бы и не открыть двери,так как это был не обычный ключ от этого замка, которым я всегда пользуюсь,а случайно лишь по внешнему виду подобранный ключ". Дело, таким образом,заключалось в том, подойдет ли ключ к замку или нет. Оказалось, что подошел.Итак, все дело в ключе, и сообщается именно этот факт, а не то, что Джон открылдверь. Произнесенная фраза, собственно говоря, является заключением о соотношенииданного ключа с дверным замком, заключением, основанном на житейском эксперименте.Фраза Джон открыл дверь этим ключом была бы уместна в случае, если быдругие также пытались открыть дверь этим ключом, но в силу их физической слабостиили неумелости не сумели этого сделать.
Значит ли сказанное, что семантико-синтаксический анализ предложения и отдельныхего членов, глубинных падежей и т.п. должен производиться на основе текста?Такой вывод представляется несколько упрощенным. Думается, что в данном случаедело не в особом глубинном падеже и какой-то специфической функции аргумента,а в чем-то другом, - именно, в контекстуальной функции предложения. Предложениеподводит здесь итог маленькому житейскому эксперименту, который должен установить,подходит ли случайно подобранный ключ к дверному замку. Только этот факт онои выражает. Это суждение об определенном ключе и его отношении к вполне определенномузамку.
Этот небольшой пример позволяет высказать некоторые соображения о структуретекста. Всякий текст состоит из ряда предложений, каждое из которых отражаетопределенное событие. Далеко не всякое событие, предполагаемое данным текстом,находит в нем свое отражение. Границы событий в реальной действительности текучи,и при построении текста мы ограничиваемся выделением лишь существенных точекв цепи событий, не стремясь к подробному выявлению малейших звеньев. Так, впредложении Джон открыл дверь может содержаться имплицитно и мысль "Джонотпер ключом замок и открыл дверь", а за предложением Джон отпер ключомзамок может скрываться и тот факт, что Джон до того порылся в кармане своегопиджака и вытащил ключ и т.д. Рассказчик обычно проходит мимо многих подробностей,представляющихся ему незначительными и несущественными с точки зрения хода повествования.Изложение, следовательно, отличается эластичностью и в известных границах можетужиматься либо растягиваться. Умелый оттбор узловых точек и соотносительноеопределение степени развернутости изложения определяют во многом речевые качестваговорящего. Все это не остается без последствий для внутреннего строя отдельныхпредложений.
Необычное построение предложения Ключ отпер дверь является следствием"возмущающего влияния" структуры текста на предложение. Здесь, каквыяснено выше, все дело в свойствах ключа и его отношении к замку. Именно поэтомуреальный субъект, лицо, действующее ключом и отпирающее замок, может специальноне упоминаться и даже не восстанавливаться из контекста. Синонимом такого предложенияможет быть предложение Ключ подошел к замку и с фигурой toto pro parteКлюч подошел к двери. В этом суть высказывания, которое может быть сформулированоразными путями.
Для грамматического анализа структуры предложения все это имеет немаловажноезначение, но, как думается мне, не должно автоматически вести к конструированиювсе новых и новых глубинных падежей, как у Филлмора.
Рассмотренное предложение Ключ открыл дверь содержит подлежащее ключпри глаголе действия открывать. Глагол действия предполагает агенс, которымможет быть только человек или активное существо. Поскольку в данном предложениив роли подлежащего выступает орудие или деталь устройства, то мы имеем передсобой случай нарушения правила. Все это показывает, что перед нами аномалия,нарушение правила. Но, нарушая господствующее в языке правило, такая аномалиясама по себе узаконена в языке в виде вторичного, подчиненного первому правила.Отклонение от основного правила становится здесь показателем того, что структурапредложения претерпела существенные изменения и что функции аргументов соответственносдвинуты.
Однако говорить в этих случаях о каком-то новом "падеже" или "роли",как это делает Филлмор, не приходится. Мы имеем теперь дело с возникновениемконструкции, синтаксического оборота, который своей необычностью, нарушениемнормы свидетельствует о том, что в содержании предложения имел место сдвиг,что предложение в целом выражает теперь факт соответствия детали устройстваее функции. Речь, таким образом, идет здесь не о новой синтаксической функцииопределенного члена предложения, а о значении целостной синтаксической конструкции.

3. К филлморовской теории падежей

Среди глубинных падежей Филлмора есть особый "падеж" - инструменталис,иллюстрируемый субъектом фразы The key opened the door. Рассмотрение этого примераприводит нас к выводу о том, что субъект, по мысли Филлмора, не является глубиннымпадежом и что определяющим в плане теории глубинных падежей является специфическаяроль орудия в данной фразе. Но как определить эту роль? Она действительно специфична,но Филлмор, как мне представляется, не раскрывает или недостаточно четко эксплицируетэту роль. Экспликация этой глубинно-семантической функции, как мне представляется,может быть достигнута следующим путем. Конечно, предложение Ключ открыл дверьлишь в формальном плане дублирует предложение Ваня открыл дверь. В глубинно-семантическомплане речь идет о предложениях, которые либо по-разному выражают одну и ту жепропозицию, либо две разные пропозиции. В основе этих предложений может скрыватьсялибо сложный предикат "с помощью ключа отпереть дверь и открыть ее",либо же предикат "открыть незапертую дверь". Когда мы говорим Ваняключом открыл дверь, то пресуппозицией является не только то, что дверьбыла закрыта, но также и то, что дверь была заперта на ключ. Эксплицитно такаяпресуппозиция может быть развернута с помощью ряда предикатов "отпирать"и "открывать": Ваня сначала вставил ключ в замочную скважину, повернулключ несколько раз (требуемое число раз) и затем открыл дверь. Такая экспликацияпоказывает, что отпирание является в данном случае лишь предварительной фазойоткрывания двери и что отпирание запертой двери является пресуппозицией открывания[для целей коммуникации (сообщения) это подразумевается]. Фаза несущественна,она может остаться не эксплицированной. Не эксплицированной может остаться ифраза открывания. Ср.: Ваня отпер дверь и вошел в квартиру, где пропущенафраза открывания двери.
Действие открывания запертой двери в целом предполагает ряд предикатов (вставитьключ в замочную скважину, поворачивать ключ, вытаскивать ключ из замка, поворачиватьдвери на 45 и более градусов, закрывать двери за собой и т.п.). В качестве аргументовтаких предикатов здесь выступают (или могут выступать) ключ, замок (и отдельнозамочная скважина), лицо, открывающее дверь, и т.п. В зависимости от степениэкспликации сообщение может обнаруживать различные степени развернутости илисоответственно свернутости. При этом актуальными могут оказаться различные моментыили звенья в содержании информации. Предложение Ключ открыл дверь выделяетопределенную фазу в процессе открывания запертой двери, а именно фазу отпирания.Для того, чтобы выделить эту фазу из процесса открывания, нужны особые основания,а именно актуальность этой фазы с точки зрения дальнейшего повествования. Актуализацияэтих моментов может быть вызвана тем, что, скажем, агенс вдруг обнаруживаетотсутствие необходимого ключа, берет наугад другой ключ из связи и (о, счастье)неожиданно обнаруживает, что новый ключ открывает (т.е., точнее, способен отпиратьзамок). Фраза Ключ открыл дверь в данном смысле означает "ключ подошелк замку" и, в сущности, непосредственно выражает лишь удачное для его обладателясвойство ключа и, точнее, реализацию этого свойства.
Какую же "роль" выполняет слово ключ во фразе Ключ отпер(открыл) дверь? Это не просто роль инструмента, способствующего воздействиюагенса на объект воздействия. Это несколько более сложная и более тонкая роль,подразумевающая соответствие детали, приводящей механизм в определенное состояние,данному механизму. Под "ключом" здесь имеется в виду не просто инструмент,а специальный инструмент, приуроченный не просто к механизму, а к данному индивидуальномумеханизму и способный изменить состояние механизма в заданном отношении, ср.:ключ для того, чтобы завести часть (заводной ключ); ключ, чтобы подтянуть конькии т.п. Предикат при таком "инструменталисе" содержит в себе моментиндивидуального соответствия данного ключа индивидуальному экземпляру механизма,а также пресуппозиции определенных механических "состояний", подразумеваемыхв подвергающемся воздействию механизме. Из пресуппозиции о соответствии такогоключа определенным экземплярам механического устройства вытекает наличие в такомпредикате семы "подходить" - "не подходить". Ср.: Ключне открывает замка; Ключ не от этого замка; Это именно требуемый ключ ит.д.

Примечания

1. Zimmermann I. Zur Problematik der Kasussemantik(anhand von Ch.J. Fillmores "The case foe case") // BPTJ, 1973.Zesz. 31.