А.П. ВОЛОДИН Чукотско-камчатские языки
А. П. Володин
ЧУКОТСКО-КАМЧАТСКИЕ ЯЗЫКИ
(Языки мира. Палеоазиатские языки. - М., 1997. - С. 12-22)
1. Термин "чукотско-камчатские языки" предложен в 1958 г.П. Я. Скориком; по его же данным, в состав чукотско-камчатской группы входитпять языков: чукотский, корякский, алюторский, керекский, ительменский. Именнов таком составе чукотско-камчатские языки (Ч.-к.я.) описаны в сборнике "Языкинародов СССР" (Л., 1968, т. 5). В настоящем издании в качестве отдельныхязыков представлено только четыре: алюторский язык описан в одной статье с корякскимкак его диалект 2. Ареал распространения Ч.-к.я. - крайний северо-восток Азии (Чукоткаи Камчатка); в прошлом он охватывал всю Камчатку, но в настоящее время, в связис почти полным исчезновением ительменского языка, южная граница ареала проходитпо середине полуострова; река Хайрюзова (западный берег) - река Озерная (восточныйберег). Северо-западная граница ареала - река Индигирка, впадающая в Ледовитыйокеан. На Ч.-к.я. говорит коренное население Чукотского и Корякского автономногоокругов и Нижне-Колымского района республика Саха (Якутия); носители ительменскогоязыка проживают в двух-трех поселках западного побережья Камчатки, административновходящих в Корякский автономный округ. Языком межнационального общения в чукотско-камчатском ареале является русский. 3. По данным переписи 1989 г., общая численность чукотско-камчатскихнародов - ок. 27 тыс. чел.; однако говорящих на Ч.-к.я. существенно меньше.Так, число носителей чукотского языка, при общей численности 15 тыс. чел., составляет70% от нее (наивысший процент в чукотско-камчатской группе); носителей корякскогоязыка - 53% при общей численности 9200 чел. В это число входят и носители алюторскогоязыка, которые при переписях всегда регистрировались как коряки. На керекскомязыке в 1991 г. говорили три человека (кереков при переписи учитывали как чукчей).В критическом положении находится и ительменский язык. Данные о численностиительменов в переписи 1989 г. (2500 чел.) сильно завышены; это объясняется тем,что ительменами записывались многие камчадалы (обрусевшие ительмены и русскиестарожилы Камчатки) в расчете на "северные льготы", которые существовалипри советской власти. По переписи 1926 г. ительменов (без камчадалов) было 803человека при практически стопроцентном числе носителей языка; по переписи 1959г. - 1109 чел. (35% носителей); отсюда ясно, что цифра 1989 г. абсолютно неадекватна.Число носителей ительменского языка в настоящее время не превышает 100 человек. 4. В. Г. Богораз, автор первой сопоставительной грамматики чукотского,корякского и ительменского языков (1922), считал, что все эти языки связаныгенетическим родством. Выводы Богораза базировались на довольно обширных материалах,собранных им и В. Г. Иохельсоном в начале XX в., но степень изученности этихматериалов была недостаточно глубокой. На первый взгляд родство казалось несомненным:много общей лексики, сходные системы склонения и особенно спряжения, где парадигмыличных префиксов совпадают практически полностью, кроме того, Богораз ошибочнополагал, что ительменский язык - эргативный и имеет инкорпорацию. Принципиальныеотличия обнаруживала фонетическая система. Богораз отмечал наличие в ительменскомнеобычно громоздких стечений согласных (до шести в пределах одного слога), носпециальной интерпретации этот факт у него не нашел. Гипотезу Богораза поддерживал и всячески отстаивал Скорик. По мере накопленияконкретных фактов и углубления знаний специфика ительменского языка становиласьвсе более очевидной, и при изложении идеи генетической связи Ч.-к.я. постоянноприходилось делать оговорки, что "элементы сходства у четырех чукотско-камчатскихязыков больше, чем у этих языков с ительменским". отличия ительменскогоязыка Скорик объяснял его "ранним обособлением" от языка-основы, и,следовательно, более длительным самостоятельным развитием, а кроме того - иноязычнымвлиянием; высказывалось предположение, что ительменский язык "поглотил"какие-то иные языки и представляет собой язык-конгломерат. Альтернативная гипотеза была высказана этнографом И. С. Вдовиным и, независимоот него, Д. Уортом, - они считают, что ительменский язык не связан генетическимиузами с другими языками чукотско-камчатской группы, а элементы общности являютсярезультатом длительных и интенсивных контактов. Таким образом, чукотско-камчатскаягруппа представляет собой не генетическую, а ареальную общность, своего родаязыковой союз, состоящий из безусловно родственных чукотско-корякских языкови ительменского языка. Я отношусь к убежденным сторонникам именно этой гипотезы,так как она позволяет удовлетворительно объяснить большое количество фактов,хочется думать - все факты. Работы А. С. Асиновского по экспериментальной исравнительной фонетике Ч.-к.я. подтверждают эту гипотезу. В дальнейшем, для краткости, гипотеза, исходящая из презумпции генетическогоединства Ч.-к.я., именуется "гипотезой А", противоположная - "гипотезойБ". 5. Согласно "гипотезе А", ительменский язык обособился первым,но момент этого обособления, разумеется, не может быть указан даже приблизительно.Согласно "гипотезе Б", этот "момент X" был моментом не обособления,а начала контактов ительменского языка с чукотско-корякскими языками. Археологическиеданные указывают на то, что ительмены были автохтонным населением Камчатки,тогда как их южные соседи (айны) и северные соседи (коряки) появились на Камчаткепозднее. Далее известно, что ительмены, образ жизни которых был оседлым, в отличиеот кочевников чукчей и коряков, делились на три территориальные группы, говорившиена трех близкородственных языках. Наиболее тесные контакты с коряками имелиительмены западной группы, так как именно по западному побережью коряки со своимиоленьими стадами проникали до самого юга Камчатки. Восточные ительмены, возможно,имели контакты с чукчами и наверняка с коряками, но в глубь их региона кочевникипроникать не могли по географическим причинам: на восточном берегу не было кормадля оленей. На юге Камчатки, наконец, была ительменско-айнская контактная зона.К сожалению, южный и восточный ительменский языки исчезли в начале XX в., аимеющиеся по этим языкам данные крайне скудны и ограничены лексическими спискамипри низком качестве записи. Сохранившийся до сих пор западный ительменский язык,как уже было сказано, подвергался наиболее интенсивному контактному влияниючукотско-корякских языков. Вряд ли возможно ответить на вопрос, когда именно произошло разделение чукотскогои корякского языков. При отсутствии письменных источников сравнительно-историческиештудии сильно затруднены, и можно с равным успехом предполагать, что такое разделениепроизошло как до контакта с ительменами, так и после. С уверенностью можно утверждатьтолько то, что чукотский и корякский - языки близкородственные, хотя и безусловносамостоятельные, обладающие собственной грамматической системой. Что же касаетсявыделяемых Скориком алюторского и керекского языков, то они могут трактоватьсяи как диалекты корякского, но с тем же успехом и как самостоятельные языки.Гипотеза Скорика о том, что алюторский язык обособился от чукотского, а керекский- от корякского, представляется вполне адекватной. Она подтверждается сопоставительныманализом видо-временных систем, о чем специально см. ниже. Менее убедительна гипотеза о наличии эскимосского субстрата как одного изфакторов образования чукотско-камчатской группы. Более обоснованной представляетсяобратная гипотеза: о чукотско-корякском влиянии на грамматическую систему эскимосскихязыков. Это требует отдельного исследования. Сегодня можно достаточно уверенносказать, что грамматическая структура чукотско-корякских языков эскимосскогосубстрата не содержит. Отдельные лексические заимствования, разумеется, не всчет. Внешние связи чукотско-камчатских языков следует искать на американском континенте.По своей структуре все эти языки - скорее американские, нежели азиатские, следовательно,их носители - это индейцы, которые остались на территории Азии. Вопрос о связяхчукотско-камчатских народов с индейцами ставили уже первые исследователи КамчаткиС. П. Крашенинников и Г. Стеллер в 30-40-е гг. XVIII в. Наиболее вероятным напрввлениемпоиска представляются атапасские языки, но эта работа еще впереди. Согласно "гипотезе А", предки чукотско-камчатских народов (включаяпраительменов) пришли на Чукотку и Камчатку все вместе и шли, по всей вероятности,со стороны материка. Разделяя "гипотезу Б", я полагаю, что пути чукчей-корякови ительменов были различны: если первые кочевали с оленьими стадами с юго-западаи проникли на Камчатку с севера, через Чукотку, то собиратели и рыбаки праительменыпроникли на Камчатку с юга, через Японию и Курильские острова. Момент их встречи,однако, установить вряд ли возможно. 6. Типичные фонетико-грамматические характеристики. Фонетика
По составу гласных почти все Ч.-к.я. совпадают: и, э, у, о, а, е. Исключениесоставляет керекский язык, в котором всего четыре гласных: и, у, а, е.По составу согласных выделяется ительменский: в чукотско-корякских языках от13 (керекский) до 18 (алюторский) согласных, тогда как в ительменском - 25 (аесли считать за согласный гортанную смычку, то 26). Характерные особенностичукотско-камчатских консонантных систем: отсутствие противопоставления звонкости/ глухости у смычных, отсутствие или крайняя неразвитость фракции щелевых, наличиеувулярных, фарингальных и гортанной смычки, которая часто описывается как сегментныхэлемент. В современном (западном) ительменском языке противопоставление звонких/ глухих смычных тоже отсутствует, хотя в южном и восточном языках такая корреляциябыла, причем между западным и южным языками прослеживаются соответствия м/б,н/д: мизвин - бурин 'наш', ноном - адонном 'пища' (все примерыиз Ч.-к.я. здесь и ниже даны в практической орфографии). Состав ительменскихсогласных обширнее за счет противопоставления смычных и аффрикат по абруптивности/ неабруптивности: п/п', т/т', к/к', к,/к,', ч/ч' (на территории Евразиитакая корреляция отмечается только в кавказских языках), а также за счет болееразвитой фракции щелевых, у которых прослеживается противопоставление по звонкости/ глухости: з/с, в/ф. Отличает ительменский и корреляция лабиализации,наличие лабиализирующих морфем (главным образом корневых, но есть и аффиксальные),под воздействием которых вся словоформа произносится как лабиализованная: вач'камень' - ова-пк'ул 'камешек', оa?acх'гнездо' - оa?acх-анк 'в гнезде'. Лабиализацияслужит и для смыслоразличения: сис 'игла' - осис 'трава'. Фонотактическая модель чукотско-корякских языков - CVCCVC, характерная дляподавляющего большинства агглютинирующих языков Европы; в ительменском фонотактикапринципиально иная. консонантный коэффициент ительменского языка - возможно,самый высокий среди языков мира. Ограничусь двумя примерами односложных слов:кстк'л,кнан 'он спрыгнул' - семь согласных в начале слова, к,'аньчпх'научи его' - четыре согласных в конце слова. Из морфонологических особенностей чукотско-корякских языков следует назватьгармонию гласных и ассимиляцию. Чукотско-корякский сингармонизм принципиально отличается от сингармонизмаалтайского типа: в чукотско-корякских языках сингармонические ряды делятся наподчиняющий (сильный) и подчиняемый (слабый). Это связано с характером структурыслова. В языках с агглютинацией алтайского типа (уральские, тюркские, монгольские,тунгусо-маньчжурские) сингармоническое выравнивание происходит по гласному первогослога, который и является господствующим, а эту позицию в любом случае занимаеткорень. Следовательно, корневые морфемы не имеют сингармонических алломорфов,аффиксальные же имеют их всегда. В чукотско-корякских языках положение корняв линейной цепочке словоформы не фиксировано, поэтому для сингармоническоговыравнивания использован другой принцип: | Гласные сильного ряда | э | а | о |
| Гласные слабого ряда | и | э | у |
(Гласный э существует в двух вариантах - сильном и слабом, а неопределенныйгласный (орф. ы), как правило, нейтрален по отношению к сингармонизму.)Отсюда следует, что сингармонические алломорфы могут иметь как аффиксальные,так и корневые морфемы, но это также позволяет выдерживать гармонию гласныхв составе сложного слова и инкорпоративного комплекса, ср., например, чук. купрэ-н'сеть' > мэйн,ы-купрэ-н 'большая сеть' > тур-мэйн,ы-купрэ-н'новая большая сеть'; сочетание этого инкорпоративного комплекса с циркумфиксомкомитатива га-...-ма меняет вокализм во всей цепочке по сильному ряду:га-тор-майн,ы-копра-ма 'с новой большой сетью'. Наиболее последовательно указанный принцип сингармонического выравниваниядействует в чукотском языке. В корякском возможны отдельные отклонения, например,к,айыкмин,у 'дети', ан,улкалтикал 'личинка овода'; сочетание водной словоформе и, а, у для чукотского немыслимо. В алюторском сингармонизмразрушен довольно сильно и проявляется спорадически, в керекском же его вовсенет по причине недостаточности "строительного материала" (ср. вышесостав керекских гласных). Ассимиляция в чукотско-корякских языках имеет тенденцию к увеличению звучности:при стечении шумного и сонанта вопрос решается в пользу сонанта, ср. чук. эймит+ нин - эйминнин 'он-взял-это', коряк. мытвэтат + ла - мытвэталла'мы-работали'. Как чередования ассимилятивного типа иногда описываются так называемыеинициальные и медиальные варианты основы, ср. чук. ру-к 'съесть что-либо'- гэ-ну-лин 'он съел это', чук., коряк. тымык 'убить кого-либо' - га-нмы-лен'он убил его'. Подобного рода чередования ительменскому не свойственны. Сингармоническиепары прослеживаются в падежных формах, особенно в локативе и аллативе, ср. исх-энк'у отца', но эсх-анкэ '(к) отцу'. Это явное чукотско-корякское влияние.Глагольным словоформам ительменского языка сингармонизм чужд. Важными для системычередованиями являются чередования гласных корня при смене грамматического классасловоформы: | Нефинитная форма | Финитная форма | Отглагольное имя |
| соньл,кас 'жить' | тсунскичэн 'я живу' | соньл,эс 'жизнь' |
| элвэзэкас 'возвращаться' | илвизизэн 'он возвращается' | элвэзэном 'возвращение' |
Структура слова
Скорик писал о "префиксально-суффиксальной агглютинации" как о характернейшейособенности, объединяющей Ч.-к.я. (включая ительменский). Действительно, структурнаямодель словоформы в ительменском имеет вид (m) + R + (m) - скобки означают,что элемент m может быть представлен в конкретной словоформе более одного раза.Но для чукотско-корякских языков подобная модель имеет вид (m) + (r) + R + (m)- в составе цепочки допустимо наличие более одной корневой морфемы (сложныеслова и инкорпорация). В ительменском сложные слова запрещены, а отсутствиеинкорпорации "гипотеза А" объясняет ее "утратой"; но такиевещи вряд ли утрачиваются без малейшего следа. Возможность сочетания в пределах словоформы двух и более корневых морфем делаетграницу между корнями и аффиксами неотчетливой и создает проблему отделенияодних от других. Ср., например, морфему к,эй/к,ай, отмеченную во всехчукотско-корякских языках. Ее значение можно определить как 'маленький, живой',например, коряк. к,ай-милют 'зайчонок', к,ай-кайн,ын 'медвежонок',к,айы-кмин,ын 'ребенок' - во всех случаях к,ай- квалифицируетсякак префикс. Ср. однако к,айуйу (орф. к,аюю) 'олененок', где к,ай-- явный корень (к,ойан,а 'взрослый олень'). В чукотском эта морфема функционируеткак префикс и как суффикс, ср. к,эй-к,эйн,ын 'медвежонок, детеныш бурогомедведя' - умк,э-к,эй 'детеныш белого медведя'; ср. также н,инк,эй'мальчик' (этимологически н,ин 'молодой' + к,эй 'маленький').Функционирует она и как циркумфикс: ср. к,эй-ъыттъы-к,эй 'щенок', ср.также к,эй-ы-к,эй 'детеныш', где данная морфема корень - к тому же редуплицированный.При основосложении второй корень либо инфигируется между компонентами редупликата,либо разрушает эту структуру, оставляя от нее инициаль или финаль (примеры см.выше). Редупликация корня есть и в ительменском, и сфера ее действия та же, что ив чукотско-корякских языках: редуплицируются только именные корни, причем выражаетсяед. число; при образовании мн. числа редуплицированная структура обычно разрушается.Среди ительменских редупликатов есть немало чукотско-корякских заимствований,например пин,пин, 'зола, пепел'; возможно, она возникла в ительменскомпод контактным влиянием, но не исключено и ее самостоятельное развитие. Редупликацияи инкорпорация - вещи разные, так же, как редупликация и основосложение. Поэтомуналичие в ительменском редупликативных структур не нарушает запрета на существованиесложных слов. Система склонения
В чукотско-корякских языках, помимо числа и падежа, существует еще категорияопределенности, которая является одной из манифестаций корреляции по роду (человек/ не-человек). Выделяется два типа склонения (в некоторых описаниях - три).Минимальная структурная модель именной словоформы I склонения двучленна: основа+ число (словоформа прямого падежа), основа + падеж (словоформа косвенного падежа);таким образом, морфемы числа и падежа находятся в отношении дополнительной дистрибуции.во II склонении фиксируется трехчленная модель: основа + определенность + падеж(только в косвенных падежах). Чукотско-корякские языки - эргативные. Специальный формант эргатива есть толькоу личных местоимений; у существительных I склонения эргатив совмещен с инструменталисом,во II склонении - с локативом. Существует достаточно разветвленная система локативныхпадежей; количество падежных форм колеблется от 8 до 12 по разным языкам и диалектам. В ительменском категория определенности в системе склонения не представлена.Противопоставление "человек / не-человек" выражается в скрытой форме,через отсутствие форм инструменталиса у имен, означающих человека. Ительменскийязык - номинативный, точнее - безаккузативный: для выражения субъекта и объектаиспользуется одна и та же падежная форма. Формы местных падежей заимствованыиз чукотско-корякских языков (особенно наглядный пример - суффикс локатива -к,одинаковый во всех Ч.-к.я.); тем не менее, сравнительно-исторические изысканияприводят к выводу, что в формировании чукотско-корякской падежной системы ительменскийязык не принимал участия. Заимствования в ительменский делались из уже сложившейсясистемы; при этом ительменский сохранил свой собственный инструменталис на -л,,функционально не сопоставимый с чукотско-корякским инструменталисом-эргативомна -(т)э/а. Система спряжения
Согласовательные категории. Деятель (равно как и субъект состояния)в финитном глаголе чукотско-корякских языков выражается префиксами - левымитерминальными элементами в линейной цепочке словоформы. Личная парадигма строитсяна противопоставлении первого/непервого лица: т- 'я', мыт- 'мы',Ø 'ты, он', что приводит к омонимии, ср. чук. чейвы-ркын 'ты идешь/ он идет', то же в других чукотско-корякских языках. Императив (лицо исполнителядействия) имеет собственную парадигму, показатели которой занимают ту же левуютерминальную позицию: к,- - 2 л., н- (или морфа, содержащая -н-)- 3 л., м- - 1 л. ед. ч., мэн- - 1 л. неед. ч. Чукотско-корякский глагол полиперсонален. Показатели объекта действия занимаютпосткорневую позицию -2 (считая правую терминальную позицию -1), исключая префиксинэ-/эна-/ина-, который означает 'меня', ср. чук. инэ-льуркын,алют. ина-л?уткын 'меня видишь ты / видит он'. Данный префиксвыступает также как детранзитиватор, ср. коряк. тымкык 'мыть кого-либо,стирать что-либо' - эна-нмытатык 'заниматься мытьем, стиркой'; в этихфункциях префикс занимает в линейной цепочке словоформы разные позиции. Специальной формой (правая терминальная позиция) выделяется 2-е лицо неед.числа - суффикс -тык, означающий 'вы' (чук. чейвыркыни-тык 'идетевы', инэ-льуркыни-тык 'меня видите вы') или 'вас' (чук. тыльуркыни-тык'я вижу вас'), ср. формы императива: чук. к,ы-чейвы-ги 'иди ты' - к,ы-чейвы-тык'идите вы'; керек. к,ы-лайу-й 'иди ты' - к,ы-лайу-тык 'идите вы(дв.)' - к,ы-лайу-ла-тык 'идите вы (мн.)'. В ительменском, как уже было сказано, левые терминальные показатели практическиполностью совпадают с чукотско-корякскими как в императиве, так и в неимперативе.Это наиболее сильный довод в пользу "гипотезы А". С точки зрения "гипотезыБ", объясняющей этот факт контактными влияниями, ительменский язык заимствовалсистему целиком, но к ее формированию не причастен. Ительменский глагол могизменяться по лицам и не имея префиксальных показателей; более того, в отличиеот чукотско-корякской системы, в ительменском различаются формы 2-го и 3-голица: л,алэс-ч 'ты идешь', л,алэз-эн 'он идет'; то же в биперсональныхформах: л,чкуз-мин, 'ты видишь меня', л,чкуз-эмнэн 'он видит меня'. Специально выделено в ительменском и 2-е лицо мн. числа (та же правая терминальнаяпозиция, что и в чукотско-корякских языках): л,алэс-сх 'вы идете', л,чкуз-мин,-сх'видите меня вы', ср. формы императива: к,-л,алэ-хч 'иди ты' - к,-л,алэ-сх'идите вы'. Со значением 'вас' этот суффикс прямо не соотносится, хотя и входитв состав соответствующего объектного показателя: тэл,чкус-схэн 'я вижувас'. Трудно сказать, является ли этот показатель чукотско-корякским заимствованием.Известно, что специальное выделение именно 2-го лица в личной иерархии характернодля многих североамериканских языков. Содержательные категории. Система модальных, темпоральных и аспектуальныхпротивопоставлений в финитном глаголе чукотско-корякских языков описываетсяследующей схемой: | финитный глагол |
| императив | неимператив |
| | | ирреалис | реалис |
| | | конъюнктив | футур | | |
| I | II | I | II | I | II | прошедшее | настоящее |
Для показателей содержательных категорий предусмотрено две позиции в линейнойцепочке словоформы: предкорневая позиция 2 и посткорневая позиция -3. Позиция2 занята показателями времени-наклонения, позиция -3 - показателями вида (предельности/ непредельности в терминах Скорика). Экспоненты этих двух позиций образуютвидовые пары и иногда описываются как разрывные аффиксы (циркумфиксы). Минимальнаяструктурная модель словоформы чукотско-корякского финитного глагола имеет следующийвид: | Поз. 1 | Поз. 2 | Поз. 3 | Поз. 0 | Поз. -3 | Поз. -2 | Поз. -1 |
| императив / неимператив (лицо) | время-наклонение | объект 'меня' | корень | вид | объект (лицо) | лицо-число |
Содержательные категории представлены в двух вариантах, которые можно определитькак чукотский и корякский. В чукотском варианте (отмечен также в алюторском)немаркированному реалису (небудущее) противопоставлен маркированный ирреалис(будущее и конъюнктив). Каждая из этих форм дает видовую пару в сочетании снедлительностью (нестандартный маркер, в том числе нулевой) и длительностью(стандартный маркер): | | Чукотский | Алюторский |
| Прошедшее | Ø | Ø | Ø | Ø |
| Настоящее | Ø | -ркын | Ø | -ткын |
| Будущее I | рэ-/ра- | Ø, -н, | тэ-/та- | Ø, -н, |
| Будущее II | рэ-/ра- | -ркын | тэ-/та- | -ткын |
| Сослагательное I | нъ-/ъ- | Ø, -н, | нъ-/ъ- | Ø, -н, |
| Сослагательное II | нъ-/ъ- | -ркын | нъ-/ъ- | -ткын |
Корякский вариант (представлен также в керекском) отличается меньшей структурнойстройностью: будущему противопоставлено не нулевое небудущее, а настоящее (настояще-прошедшее),маркированное префиксом ку-/к-, и нулевое прошедшее: | | Корякский | Керекский |
| Прошедшее | Ø | Ø | Ø | Ø |
| Настояще-прошедшее | ку-/к- | -н, | ку-/к- | -н, |
| Будущее I | йэ-/йа- | -н, | йа- | -н, |
| Будущее II | йэ-/йа- | -йкын | йа- | -йки |
| Сослагательное I | нг'-/г'- | Ø, -н, | нха-/ха- | Ø, -н, |
| Сослагательное II | нг'-/г'- | -йкын | нха-/ха- | -йки |
Императив во всейх чукотско-корякских языках имеет соотносительные видовыепары, императив I и императив II. В ительменском также существуют видо-временные формы, но их экспоненты расположеныпосле корня, причем показатели вида непосредственно предшествуют показателямвремени: | Поз. 1 | Поз. 0 | Поз. -4 | Поз. -3 | Поз. -2 | Поз. -1 |
| императив / неимператив (лицо) | корень | вид | время | объект (лицо) | лицо-число |
Ительменская видо-временная парадигма выглядит следующим образом: | Прошедшее завершенное | -Ø-Ø- |
| Прошедшее незавершенное | -к,зу/к,зо-Ø- |
| Настоящее конкретное (момент речи) | -Ø-с/з- |
| Настоящее постоянное | -к,зу/к,зо-с/з- |
| Будущее завершенное | -Ø-ал,/а- |
| Будущее незавершенное | -к,з-ал,/а- |
Ительменский показатель конъюнктива - префикс к'-, занимающий позицию2, ту же, что в чукотско-корякских языках. Скорик совершенно справедливо трактуетего как заимствование: чук. -ъ- (гортанная смычка) - коряк. -г'-- итм. -к'-. Последний заимствован через форму 1-го лица ед. числа, вкоторой чукотско-корякский показатель по морфонологическим причинам теряет начальныйн: т + нъ > тъ (чук., то же во всех чукотско-корякских языках), ср.чук. т-ъы-чейвык, итм. т-к'-л,алэкичэн 'я пошел бы'. Весьма важную роль в ительменской системе содержательных категорий играетформа момента речи -с. Личные формы императива имеют не только видовыепары с Ø (императив завершенного действия, ср. чукотско-корякский императивI) и с к,зу (императив незавершенного действия, ср. императив II), нои видовую пару с показателем момента речи: Ø-с (императив моментаречи: к,-л,алэ-Ø-с-хч 'иди ты немедленно') и -к,зу-с-(императив постоянного действия: к,-л,алэ-к,зу-с-хч 'ходи ты постоянно').Те же четыре видовые формы имеет и конъюнктив. Выражение сказуемого
Существеннейшей чертой чукотско-корякской грамматики является наличие двухсистем форм, служащих для выражения сказуемого: финитного глагола и предикативов.Эти системы формировались параллельно, причем предикативы, как можно полагать,представляют собой более древние формы. В отличие от глагола, предикативы не способны выражать никакой иной модальности,кроме реалиса, иными словами, нулевой модальности; категории ирреалиса или волеизъявленияпредикативам чужды. Далее, финитный глагол первично образуется от корней созначением динамического (процессуального) признака; образование глаголов откорней других семантических классов - вторично, через посредство транспонирующихаффиксов. Предикативы первично образуются от корней практически любого семантическогокласса: предметных (N), процессуальных (V) и качественных (A; статический признак). Сказуемое (независимый предикат) в чукотско-корякских языках имеет личнуюформу. Поэтому предикативы изменяются по лицам, но их личная парадигма инаясравнительно с парадигмой финитного глагола как позиционно, так и материально.Существует три группы форм для выражения независимого предиката: (1) предикативытипа "быть", (2) предикативы типа "иметь", (3) предикативыобладания. Предикативы типа "быть" (чукотский язык): | Корень класса V | Корень класса A | Корень класса N |
| ны-чейв-и-гым 'хожу я' | ны-мэйн,ы-й-гым 'большой я' | эккэ-й-гым 'сын я' |
| ны-чейв-и-гыт 'ходишь ты' | ны-мэйн,ы-й-гыт 'большой ты' | эккэ-й-гыт 'сын ты' |
| ны-чейвы-к,ин 'ходит он' | ны-мэйын,-к,ин 'большой он' | экык-Ø 'сын он' |
| ны-чейвы-мури 'ходим мы' | ны-мэйн,ы-мури 'большие мы' | эккэ-мури 'сыновья мы' |
| ны-чейвы-тури 'ходите вы' | ны-мэйн,ы-тури 'большие вы' | эккэ-тури 'сыновья вы' |
| ны-чейвы-к,инэ-т 'ходят они' | ны-мэйын,-к,инэ-т 'большие они' | эккэ-т 'сыновья они' |
Эта парадигма традиционно описывается в трех разных разделах: формы от глагольныхкорней - как формы "настоящего II", формы от качественных корней -как имя прилагательное (или "имя качественного состояния"), формыот именных корней - как формы лица у существительного. Предикативы типа "иметь", характеризуемые префиксом г(э/а)-(в керекском на-), образуются от корней классов V и N и описываются соответственнокак "прошедшее II" и "форма лица обладателя данного предмета"(или как один из разрядов прилагательных). Личная парадигма у всех предикативстандартная, например, чук. гэ-чейв-и-гым 'ходил я', гэ-чейв-и-гыт'ходил ты', гэ-чейвы-лин 'ходил он' и т. д.; г-эккэ-й-гым 'с сыномя', г-эккэ-й-гыт 'с сыном ты', г-эккэ-лин 'с сыном он' и т. д.Общностью происхождения с этими предикативами связаны деепричастия (чук. га-лк,он-ма'вставая') и комитативы (чук. га-вопка-та 'с лосем', га-мытк,ы-ма'с жиром'), которые выражают зависимый предикат и по лицам не изменяются. Предикативы обладания, характеризуемые суффиксом -льы, образуются откорней любых семантических классов (исключая личные местоимения); они описываютсялибо как отдельная часть речи ("имя-причастие"), либо как один изподклассов имен существительных. Это формы более позднего происхождения, о чемсвидетельствует возможность их образования от антикомитативного предикативана э/а-...-кэ/ка: чук. э-чейвы-кэ 'не хожу / ходишь / ходит /ходил' - э-чейвы-кы-льы-й-гым 'не ходящий я'; э-н,инк,эй-кэ 'безмальчика' - э-н,инк,эй-кы-льы-й-гыт 'без мальчика ты' и т. д. Многиепредикативы на -льы лексикализовались, ср. хотя бы чук. о'равэт-льа-н'беловек', букв. 'обладающий рождением он' (< у'рэтык 'родиться'). В ительменском система предикативов отсутствует. По лицам изменяются толькофинитные глаголы. Под явным контактным влиянием возникла так называемая формаIII инфинитива на к-...-кнэн/кнан, сопоставимая с чукотско-корякскойформой г(э/а)-...-лин/лэн; она образуется только от глагольных корней,способна сочетаться с показателями вида, но по лицам не изменяется: к-суньл,-к,зу-кнэн'жил(и) был(и) они', к-фи-Ø-кнэн 'уплыл он'. Выражение атрибутивных отношений
Имени прилагательного в чукотско-корякских языках нет. Формы на н(ы)-...-к,инот качественных корней, переводимые в словарях как прилагательные (чук., коряк.ны-мэйын,-к,ин 'большой', н-илгы-к,ин 'белый, чистый') и описываемыекак прилагательные, - функционируют как предикаты и представляют собой парадигматическиеформы 3-го лица ед. числа. Отдельные случаи использования этих форм в атрибутивнойфункции представляют собой примеры давления русской синтаксической модели. Регулярнымспособом выражения атрибутивных отношений служит инкорпорация (чук. майн,ы-яра-к'в большом доме', майн,ы-яра-йпы 'из большого дома'). В ительменском нет инкорпорации. Адъективные формы на -лах,, которыепереводятся как прилагательные, в оригинальных текстах типично функционируюткак предикаты: кист oплах, 'дом большой', льан,э ч'инэн,лах,'девушка красивая'. По лицам эти формы не изменяются. Возможно только согласованиев числе: кистэ?н oплаха?н 'дома большие'.Атрибутивные отношения выражаются примыканием: oплах, кистэнк'в-большом доме', oплах, кэстх?ал 'из-большогодома'. Согласование с атрибутом наблюдается только в инструментальном падеже:oплах,аньл, кистэл, 'большим домом / большими домами';его сохраняют и заимствованные из русского языка прилагательные, но при этомони оформляются русским творительным падежом, ср. свэзой эньчкит 'из-засвежей рыбы', но свэзим эньчэл, 'свежей рыбой'. Основные конструкции предложения
В чукотско-корякских языках выделяются две основных конструкции предложения:так называемые "номинативная" (двучленная, моноперсональный глагол)и эргативная (трехчленная, биперсональный глагол). Нижеприводимые примеры изчукотского могут быть дублированы соотносительными данными любого другого чукотско-корякскогоязыка: (1) К,ора-н,ы вэтъаты-ркын 'Олень (абс.) бодается'. (2) К,ора-та вэтъаты-ркы-нэн тумгытум 'Олень (эрг.) бодает-его товарища(абс.)'. "Номинативная" конструкция не допускает дальнейших трансформаций,эргативная - трансформируется в конструкцию антипассивного типа: (2а) К,ора-н,ы эна-вэтъаты-ркын томг-эты 'Олень (абс.) занимается-боданиемтоварища (аллат.)'. Детранзитиватор эна- выступает как "держатель места" дляинкорпорируемого объекта: (2б) К,ора-н,ы томгэ-вэтъаты-ркын 'Олень (абс.) товарища-бодает'. Инкорпорирование объекта позволяет инкорпорировать его атрибуты: (2в) К,ора-н,ы н,эн-томгэ-вэтъаты-ркын 'Олень (абс.) молодого-товарища-бодает'. В ительменском выделяются двучленная и трехчленная конструкции, но это языкноминативный: (3) П'эч а?нсызэн 'Сын (абс.) учится'. (4) Исх п'эч аньчп-нэн 'Отец (абс.) сына (абс.) научил-он-его'. В (4) принципиально важен порядок слов: мена актантов местами дает мену значения. Трехчленная конструкция трансформируется в пассивную: (4а) П'эч н-аньчп-чэн исх-энк 'Сын (абс.) научен (его-научили) отцом(лок.)'. Возможна и антипассивная трансформация; последняя конструкция возникла в ительменскомпод чукотско-корякским влиянием: (4б) Исх ан-аньчпа?л,эн п'эч-энк 'Отец (абс.) занимался-обучениемсына (лок.)'. В речи и в связных текстах актанты обычно опускаются, особенно агенс: будучиупомянут однажды, он уже не нуждается в дополнительной актуализации, посколькуна него указывает личная форма глагола-сказуемого. Объектный актант присутствуетчаще, потому что действия агенса могут быть направлены на разные предметы. Обычнотекст представляет собой последовательность глагольных (или предикативных) словоформ,иногда перебиваемых словоформами других классов. Вот характерный пример из чукотскогоязыка: (5) Тынпынэн, тымнэн, рычимэвнин, рывэнн,ынин, рэпалгын йыннын, имтининярагты 'Ткнул-он-ее (нерпу), убил-он-ее, разделал-он-ее, освежевал-он-ее,шкуру снял-он-ее, отнес-он-ее домой'. Аналогичные примеры могут быть приведены из любого другого чукотско-камчатскогоязыка, не исключая ительменский.
Литература
Володин А. П. Ительменский язык (фонология, морфология,диалектология, проблема генетической принадлежности). Автореф. дис. ... докт.филол. наук. Л., 1979.Володин А. П. О выражении категории времени-наклонения в чукотско-камчатскихязыках // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск, 1976.Володин А. П. Проспект описания грамматики керекского языка (чукотско-камчатскаягруппа) // Языки народов Сибири. грамматические исследования. Сборник научныхтрудов. Новосибирск, 1991.Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. IV изд. М.; Л., 1949.Мальцева А. А. Морфология глагола в алюторском языке: финитные формы(с применением методики порядкового членения). Автореф. дис. ... канд. филол.наук. Новосибирск, 1994.Мельчук И. А. Модель спряжения в алюторском языке // Предварительныепубликации Института русского языка. М., 1973, ч. I, вып. 45, ч. 2, вып. 46.Муравьева И. А. Морфология алюторского глагола // Языки народов севераCибири (сборник научных трудов). Новосибирск, 1986.Скорик П. Я. К вопросу о классификации чукотско-камчатских языков //ВЯ, 1958, № 1.Языки и письменность народов Севера. М.; Л., 1934, ч. 3.Языки народов СССР. Л., 1968, т. 5.Bogoras W. Chukchee // Handbook of American Indian Languages / Ed.by F. Boas. Washington, 1922.Comrie B. Inverse Verb Forms in Siberia. Evidence from Chukchee, Koryakand Kamchadal // Folia Linguistica Historica. Acta Societatis LinguisticaeEuropeae. 1980. I/1.Kampfe H.-R. und Volodin A. P. Abriss der tschuktschischen Grammatikauf der Basis der Schriftsprache. Wiesbaden, 1995.Worth D. S. La place du kamtchadal parmi les langues soi-disant paleosiberiennes// Orbis, 1962, t. XI, no. 2.