Проспер Мериме - романист и новеллист
Ю. Б. Виппер
ПРОСПЕР МЕРИМЕ - РОМАНИСТ И НОВЕЛЛИСТ
(Виппер Ю. Б. Творческие судьбы и история. (О западноевропейских литературахXVI - первой половины XIX века). - М., 1990. - С. 262-284)
Проспер Мериме (1803-1870) - один из замечательных французских критическихреалистов XIX века, блестящий драматург и мастер художественной прозы. Меримев отличие от Стендаля и Бальзака не стал властителем дум целых поколений; воздействие,оказанное им на духовную жизнь Франции, было менее широким и мощным. Однакозначение его творчества велико. Созданные им произведения неувядаемы: стольглубоко воплощена в них жизненная правда, столь совершенна их форма.Писатель прошел длинный и сложный творческий путь. Как художник он завоевализвестность и признание раньше Стендаля и Бальзака, в годы, когда романтикиеще только поднимались на штурм твердыни классицизма, а литература критическогореализма давала первые ростки. Предпоследняя же новелла Мериме - "Локис" - увиделасвет в 1869 году, за два года до событий Коммуны, одновременно с "Воспитаниемчувств" Флобера и сборником стихотворений Верлена "Галантные празднества".Внутренний облик Мериме, присущие его мироощущению противоречия, особенностиего художественной манеры невозможно постичь, не учитывая своеобразия пережитойим эволюции. Художественное развитие Мериме оказалось теснейшим образом связаннымс ходом общественной жизни страны. Его основные вехи в целом совпадают с переломными,ключевыми моментами истории Франции, и прежде всего с революциями 1830 и 1848годов.Интерес к самостоятельному литературному творчес стал проявляться у Меримееще в начале 20-х годов, в студенческую пору (в 1823 г. он окончил юридическийфакультет Парижского университета). Первоначально эстетические пристрастия Мерименосили исключительно романтический характер. Он с упоением читал Байрона, началпереводить "Песни Оссиана". Однако решающую роль в становлении творческого обликаМериме (хотя сам он впоследствии и пытался приуменьшить значение этого воздействия)сыграло знакомство в 1822 году со Стендалем, к тому времени человеком уже совершенносложившимся.Стендаль увлек Мериме боевым духом своих политических убеждений, непримиримостьювражды к режиму Реставрации. Именно он, знакомя Мериме с учением Гельвеция иКондильяка, с идеями их ученика Кабаниса, и направил по материалистическомуруслу эстетическую мысль будущего автора предисловия к "Хронике царствованияКарла IX". Многое почерпнул Мериме-драматург из художественной программы, выдвинутойСтендалем в литературном манифесте "Расин и Шекспир".Вскоре после знакомства со Стендалем и начинается самостоятельная литературнаядеятельность Мериме. Впервые, однако, широкую известность Мериме завоевал в1825 году, опубликовав сборник "Театр Клары Гасуль". Выход в свет этого произведениябыл связан с дерзкой и вызвавшей немало толков мистификацией. Мериме выдал свойсборник за сочинение некоей - вымышленной им - испанской актрисы и общественнойдеятельницы Клары Гасуль. Для вящей убедительности он выдумал преисполненнуюбоевого духа биографию Клары Гасуль и предпослал ее сборнику. Мериме, очевидно,не желал афишировать себя как автора книги ввиду политической остроты ее содержанияи строгости королевской цензуры (впрочем, в литературных кругах имя создателя"Театра Клары Гасуль" ни для кого не было секретом). Но в первую очередь, пожалуй,сказалось другое: врожденный вкус молодого, озорно настроенного литератора крозыгрышам и подделкам и естественное стремление продолжить ту линию стилизации,которая пробивалась наружу в отдельных пьесах сборника. В тяге Мериме к мистификациям,помимо всего прочего, сказывалось обостренное самолюбие, побуждавшее этого чувствительногопо природе человека воспитывать в себе внешнюю жесткость, скрытность, стремлениеносить маску."Театр Клары Гасуль" - чрезвычайно самобытное явление во французской драматургии20-х годов XIX века. Пьесы Мериме, пронизанные симпатией к освободительномудвижению испанского народа, звучали задорно, дышали оптимистической верой внеизбежность победы передовых общественных сил. Произведение начинающего писателябыло вместе с тем одной из самых ранних и наиболее решительных попыток низвергнутьокостеневших в своем догматизме эпигонов классицизма, которые господствовалив то время на французской сцене.Современников Мериме, привыкших к пространным рассуждениям и растянутым, выспренниммонологам драматургов-классицистов, поражало в пьесах Мериме стремительное развитиедействия, непрерывное чередование кратких выразительных сцен, полное игнорированиеправил о трех единствах, неожиданные и резкие переходы от сатирических эпизодовк пассажам, насыщенным высокой патетикой и трагизмом.Следующее произведение Мериме, названное им "Гузла" ("Гусли"), было вновьсвязано с литературной мистификацией. Первое издание "Гузлы" (1827) состоялоиз двадцати девяти баллад в прозе, сочиненных самим Мериме и воспевавших величиеи героизм народа, который напрягал свои силы в беззаветной борьбе за свободу,против иноземных поработителей. Добавив к ним поэму, представляющую собой переводсербской народной песни, Мериме объявил свою книгу сборником произведений сербскогофольклора. Мистификация Мериме увенчалась блестящим успехом. Пушкин и Мицкевичприняли стихи "Гузлы" за творение славянской народной поэзии и сочли возможнымнекоторые из них переложить на родной язык (Мицкевич перевел балладу "Морлакв Венеции", а Пушкин включил в свои "Песни западных славян" переработку одиннадцатистихотворений "Гузлы").В 1828 году типография, принадлежавшая тогда Оноре де Бальзаку, отпечаталаисторическую драму Мериме "Жакерия". В ней Мериме изобразил события Жакерии,крупнейшего антифеодального восстания французского крестьянства, развернувшегосяв XIV веке. Жизнь средневекового общества, широко охваченная писателем, предстаетв "Жакерии" в виде непрекращающейся суровой и кровопролитной социальной борьбы.Реалистическое представление о социальной обусловленности характера определяети принципы типизации в драматической хронике Мериме, проницательно раскрывающейпротиворечия общественной жизни, написанной мастером тонкой нюансировки драматическиххарактеров.Завершает первый эпизод литературной деятельно Проспера Мериме его историческийроман "Хроника царствования Карла IX" (1829) - своеобразный итог идейных и художественныхисканий писателя в эти годы.В период Реставрации (1815-1830), когда к власти вновь вернулась свергнутаянародом в годы революции династия Бурбонов, творчество Мериме отличалось политическивоинствующим характером, было пронизано злободневной проблематикой. Оно заключалов себе резкое разоблачение феодальных порядков, власти церковников и дворян,осуждение шовинизма и религиозного фанатизма. Мериме был убежденным сторонникомлагеря либералов, враждебно настроенного по отношению к режиму Реставрации.Однако идейное звучание произведений молодого писателя выходило за рамки общественныхустремлений и идеологических воззрений, типичных для французских либералов техлет. Мериме-художник с годами все сильнее тяготел к реалистическому отражениюконфликтов окружающей социально-политической действительности.Проспер Мериме в начале своего творческого пути, как уже отмечалось, примыкалк романтическому движению. В отдельных пьесах "Театра Клары Гасуль" и в "Гузле"много черт, обязанных своим происхождением романтической музе. Однако уже вскоре(в том же "Театре Клары Гасуль" - например, в дилогии "Инес Мендо") со всейочевидностью стало выявляться своеобразие эстетических позиций Мериме, их отличиеот художественных устремлений романтиков.Влияние романтической эстетики долго продолжало сказываться в произведенияхписателя: оно ощутимо во всем его творческом наследии. Но постепенно литературнаядеятельность Мериме принимала все более отчетливо выраженный реалистическийхарактер. Наглядное воплощение этой тенденции мы находим в "Хронике царствованияКарла IX".Драма "Жакерия" и роман "Хроника царствования Карла IX" - яркие примеры тогоживого интереса к исторической проблематике, к изучению и осмыслению национальногопрошлого, который охватил передовую общественную и художественную мысль Франциив 20-х и начале 30-х годов XIX столетия. В годы ожесточенной борьбы за свержениережима Реставрации мощный расцвет переживает французская историческая наука,выдвигающая плеяду таких блестящих имен, как Гизо, Минье, Кине, несколько позднее- Тьерри и Мишле. Этот период - своеобразная вершина и в развитии историческогожанра в литературе. Его расцвет был предвосхищен и подготовлен творческой мысльюСтендаля, автора "Расина и Шекспира". Он принес затем богатейшие плоды в областиисторического романа и исторической драмы. В этой связи наряду с произведениямиМериме достаточно вспомнить пьесу А. Дюма "Генрих III и его двор", "Кромвеля"и "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго, "Сен-Мара" и "Жену маршала д'Анкр"Альфреда де Виньи, "Шуанов" Бальзака.В "Хронике царствования Карла IX", как и в "Жакерии", Мериме обратился к изображениюзначительных переломных по своему характеру общественных потрясений. Действиеего романа протекает в годы религиозных и гражданских войн, охвативших Франциюво второй половине XVI века. Кульминационный момент в развитии этого действия- Варфоломеевская ночь, страшная резня гугенотов, учиненная католиками. Выбортемы был и в данном случае внутренне связан с острыми, волнующими проблемамисовременности. Толчком для возникновения замысла "Жакерии" послужила освободительнаяборьба народных масс в годы господства режима Реставрации. В "Хронике" же Меримеизображает общественную смуту, развязанную правящей верхушкой. Эта тема звучалане менее злободневно во Франции конца 20-х годов XIX века. Ведь близкие к правительствукруги дворянской реакции собирались насильственно изменить конституцию и подготавливаливосстановление абсолютистской диктатуры (художественное преломление этих зловещихполитических тенденций мы находим также в "Красном и черном" Стендаля, в эпизодахзаговора маркиза де ла Моля). У всех в памяти были еще свежи и воспоминанияо страшных днях белого террора, сопутствовавшего возвращению Бурбонов к власти.Однако было бы заблуждением искать в "Хронике" прямолинейных аналогий междуполитической борьбой эпохи Реставрации с исторической действительностью XVIстолетия. Осмысляя события далекого прошлого, Мериме не подгонял их под современность,а искал в них ключ к закономерностям интересовавшей его эпохи, а тем самым ик открытию более широких исторических обобщений.Об историзме Мериме-художника, о его стремлении к объективному, непредвзятомуизображению явлений прошлого наглядно говорит прежде всего предисловие к роману- один из примечательных эстетических документов в истории становления реалистическойлитературы Франции. Здесь Мериме в какой-то мере полемизировал с концепциейисторического романа, выдвинутой романтиками, и в часности, с литературнымивоззрениями Альфреда де Виньи, автора "Сен-Мара". Романтический подход к толкованиюистории представляется Просперу Мериме чрезмерно произвольным и упрощенно тенденциозным.Писатель осмеивает склонность романтиков выдвигать на первый план выдающиесяисторические личности, тщательно описывать их поведение, строить догадки относительноглубокомысленных изречений, высказываемых ими в решающие исторические минуты(в этом отношении особенно примечателен остроумный "Разговор между читателеми автором", составляющий восьмую главу). По мысли Мериме, такие попытки ведуттолько к фальши, к нагромождению домыслов. Истинные причины исторических сдвиговнадо искать в нравственной жизни страны в целом, в умонастроениях различныхсоциальных слоев общества. Вот почему Мериме в "Хронике" детально описываетнравы придворного дворянства, представителей католической церкви, верхушку гугенотскоголагеря и его священнослужителей, повадки немецких рейтаров, судьбу мелких буржуа,образ мысли простых солдат. Но мы не найдем в "Хронике" ни Екатерины Медичи,ни Гизов, ни целого ряда других крупнейших политических фигур того времени.Писатель только мельком упоминает будущего Генриха IV и в своеобразном, смеловзятом ракурсе, в момент, когда король как бы застигнут врасплох, изображаетКарла IX.Для Мериме многотомные сочинения профессиональных историков имеют гораздоменьшую ценность, чем воспоминания и записки очевидцев, рядовых людей, непосредственновоспроизводящих картину нравов и характеров данной эпохи. "Я с удовольствиемотдал бы Фукидида, - признается Мериме,- за подлинные мемуары Аспазии или Перикловараба, ибо только мемуары, представляющие собой непринужденную беседу авторас читателем, способны дать изображение человека, а меня это главным образомзанимает и интересует". Здесь сказывается отнюдь не пристрастие к историческиманекдотам и курьезам, в котором нередко обвиняли писателя, а только жажда достоверности,жизненной правды.Руководствуясь такой точкой зрения, Мериме и осмысляет события гражданскойвойны XVI века. Варфоломеевская ночь для него - это своего рода государственныйпереворот, осуществленный сверху, но государственный переворот, ставший возможнымлишь благодаря тому, что он был поддержан широкими кругами рядовых французов.Что же побудило их решиться на жестокое избиение гугенотов? Истинные корни Варфоломеевскойночи заключаются для Мериме не в коварстве и безжалостности отдельных представителейправящих кругов Франции XVI века, не в чудовищной аморальности и преступностиКарла IX, Екатерины Медичи или Генриха Гиза. Основная вина за совершившеесякровопролитие, за братоубийственную смуту, принесшую Франции неисчислимые бедствияи поставившуго ее на грань национальной катастрофы, падает на клерикалов-фанатиков,которые разжигают в народе предрассудки и изуверские инстинкты. В этом отношениидля Мериме нет никакого различия между благословляющими человеческую бойню католическимисвященниками и обезумевшими от ненависти, исступленными протестантскими патерами."Хроника царствования Карла IX" - одно из наиболее глубоких проявлений убежденногоантиклерикализма Мериме.Нетерпимость, насаждавшаяся церковью, находит особенно благодатную почву вдворянской среде. Варфоломеевская ночь, как показывает Мериме, была порожденане одним лишь религиозным фанатизмом, но одновременно и язвами, разъедавшимидворянское общество.Однако дворянство XVI века - не только кружки циничных прожигателей жизнии отряды отчаянных головорезов. Это не только толпа придворной знати, развращеннойбездельем и властью. Дворянство выдвигает из своей среды и благороднейших людейэпохи. Они мечтают о прекращении братоубийственной гражданской междоусобицы,об установлении в стране мира и единства, о победе принципов веротерпимостии свободы совести. Таковы, например, взгляды командующего гугенотской крепостьюЛа-Рошель военачальника Лану.К лучшим представителям французского дворянства второй половины XVI века принадлежати главные действующие лица романа - братья Бернар и Жорж де Мержи. В соответствиисо своими эстетическими воззрениями Мериме выдвигает в качестве героев повествованияне знаменитых исторических деятелей, а рядовых людей. Братья де Мержи - выходцыиз кругов бедного провинциального дворянства. Бернар и Жорж привязаны друг кдругу, но им суждено оказаться в противоположных, враждебных общественных лагерях.Таким образом, уже с самого начала жестокий общественный конфликт эпохи придаеттрагический оттенок личной судьбе героев.Контрастное противопоставление двух образов, внутренне между собой связанныхи как бы родственных, но своеобразно "расщепленных", возникает в "Хронике царствованияКарла IX" не случайно. Оно характерно для художественных замыслов Мериме в конце20-х годов. Мы встречаем этот мотив и раньше, в "Жакерии". Между двумя главнымидействующими лицами исторической драмы - латником Пьером и монахом братом Жаном- существуют тесные узы духовной общности (Пьер - воспитанник и друг брата Жана).Много сходного и в их общественной судьбе: эти незаурядные, талантливые люди- жертвы сословного неравенства. Однако жизненные пути их в конце концов расходятся.По замыслу автора, основным героем романа должен был стать младший из братьевде Мержи - Бернар. История его любви к Диане де Тюржи занимает существенноеместо в сюжетной канве "Хроники царствования Карла IX". В истории этой находитотражение романтическое начало действительности, неизменно привлекавшее к себеписателя. Оно порождено обаянием и красотой молодости, благородством и смелостьюдушевных порывов героев, жаром чувств, испытываемых ими. Рассказ о приключениях,пережитых неопытным провинциальным дворянином на пути в столицу, потом в самомПариже, а затем во время бегства в Ла-Рошель, позволяет Мериме нарисовать яркиекартины французского общества XVI века. Юный гугенот - натура чистая и цельная.Несмотря на все испытания, соблазны и опасности, он остается верным своим унаследованнымот отцов убеждениям и своему делу. Однако само дело, которому он так преданнои ревностно служит, несет на себе печать религиозного фанатизма и историческойограниченности.Старший брат Бернара, Жорж, - натура интеллектуально более сложная. Если Бернар- это прежде всего человек действия, то Жорж - человек мысли. Упорные размышленияпривели его к выводу, что всякая религия есть заблуждение, сделали его атеистом.Жорж стал последователем возрожденческого вольномыслия. Его настольная книга- преисполненный бунтарского духа роман Рабле. Он тонкий ценитель искусства,влюбленный в чувственную красоту мира эпикуреец. Жорж поглощен непрестаннымипоисками истины. Его образ дан писателем в перспективе сложного внутреннегоразвития и только в свете этого развития может быть понят.Разочарование в фанатической одержимости гугенотов и личные обиды, нанесенныевожаками его партии, побудили Жоржа перейти на сторону католиков и принять ихвероисповедание. Ему казалось к тому же, что таким образом он сможет лучше оградитьсвою внутреннюю свободу: католическая церковь требует по преимуществу соблюдениявнешней обрядности и не особенно вмешивается в личную жизнь своих приверженцев.Жорж не может, однако, примириться с совершенным им поступком; ведь в его поведениисущественную роль сыграли мотивы эгоистического порядка. Однако дальнейший ходсобытий выявляет присущую его натуре принципиальность. Жорж де Мержи отвергаетпреступные поручения, с которыми к нему обращается король Карл IX. В страшнуюВарфоломеевскую ночь он отказывается принимать участие в кровавой резне и соружием в руках обрушивается на убийц, расстреливающих беззащитную женщину сребенком. Его бросают в тюрьму. Выйдя на свободу, он дает себе слово не выниматьбольше шпаги из ножен и не участвовать в смуте, ибо он убедился в ее пагубностии в изуверстве обеих сторон.Как развивались бы дальше искания Жоржа, этого опередившего свое время гуманиста-одиночки,мы не знаем. Под стенами Ла-Рошели Бернар вовремя не опознает брата, и тот гибнет,сраженный пулей. Сцена кончины Жоржа, преисполненная стоического величия и мужества,заключает действие романа. Развитие сюжета на ней обрывается. Повествованиео дальнейших судьбах персонажей уже не интересует автора, так как оно - Меримев этом убежден - не может обогатить ничем принципиально новым идейный смыслего произведения. В братоубийстве, совершаемом главным героем, бесчеловечностьи жестокость гражданской междоусобицы, развязанной от имени церкви правящимикругами страны, находит свое предельное, почти символическое по своему звучаниювыражение.Своеобразие художественной манеры, в которой написана "Хроника царствованияКарла IX", определяется стремлением всесторонне и объективно охарактеризоватьобщественную атмосферу, господствовавшую в стране в годы религиозных войн, выдвинутьна первый план изображение нравов и настроений рядовых людей.Такой подход обусловил особенности композиции романа, близость ее жанру историческойхроники (эта черта не случайно выделена автором в заглавии произведения. В романеМериме отсутствует единый сюжетный стержень, автор издалека и исподволь подводитчитателя к кульминационному моменту - описанию Варфоломеевской ночи, постояннопереносит действие из одного места в другое, отдельные главки романа как быобособляются, приобретаю характер небольшого законченного целого. Композици"Хроники" к тому же очень динамична. Быстрая смена эпизодов, стремительный темпповествования способствуют созданию атмосферы напряженной и ожесточенной борьбыпротиводействующих сил, горячего накала страстей.В работе над своим романом Мериме использовал большой драматургический опыт,который он накопил в течение предшествующих лет. Писатель стремится быть предельнолаконичным, избегает присущих романтикам пространных описаний и лирических отступлений.Рисуя внешний облик своих персонажей, он строит эту характеристику, как правило,на основе какой-то одной особенно выразительной художественной детали. Подобныйприем позволяет ему создать целую галерею запоминающихся фигур, составляющихтот пестрый и живой бытовой и исторический фон эпохи, на котором более рельефновыступают фигуры главных действующих лиц романа, скупо, но четко и изящно очерченные.* * *
"Хроника царствования Карла IX" завершает первый этап литературной деятельностиМериме. Существенные изменения в жизни писателя вызывает Июльская революция.В годы Реставрации правительство Бурбонов пыталось привлечь Мериме к государственнойслужбе, однако эти попытки остались тщетными. После Июльской революции в феврале1831 года (за месяц до того, как Стендаль был назначен консулом в Чивита-Веккиа)влиятельные друзья выхлопотали для Мериме место заведующего канцелярией министраморских дел. Затем он перешел в министерство торговли и общественных работ,а оттуда в министерство внутренних дел и культа. Мериме аккуратнейшим образомвыполнял свои обязанности чиновника, но они его очень тяготили. Нравы правящейсреды его отталкивали и возмущали. В письмах к Стендалю он не говорит о ее представителяхиначе как с презрением, подчеркивает их "отвратительную низость", называет их"сволочью", а депутатов парламента - "животными". Состоя на службе у правительстваЛуи-Филиппа, Мериме ясно отдавал себе отчет и в антинародном характере существующегопорядка. В одном из своих писем он определил Июльскую монархию как "...господство459 бакалейщиков, каждый из которых думает лишь о своих частных интересах".Характерно, что в течение первых трех лет государственной службы Мериме совершенноотходит от художественного творчества. Он пытается найти отдушину в светскихразвлечениях, но и это времяпрепровождение не излечивает его от тоски. Именнов эти годы окончательно кристаллизуется внутренний облик Мериме. Маска холодного,язвительного скептика и невозмутимого денди служит ему защитой: под ней он скрываетчувствительное сердце, отзывчивую и ранимую душу.Определенный просвет наступает в 1834 году, когда Мериме назначают главныминспектором исторических памятников Франции. Занимая почти в течение двадцатилет эту должность, Мериме сыграл заметную и почетную роль в истории художественнойкультуры страны. Ему удалось спасти от разрушения и порчи много прекрасных памятниковстарины, церквей, скульптур, фресок. Своей деятельностью он способствовал развитиюинтереса к романскому и готическому искусству и его научному изучению. Служебныеобязанности побуждали Мериме совершать неоднократно длительные поездки по стране.Плодом их явились книги, в которых Мериме объединял описания и анализ изученныхим памятников, перемежая эти научные материалы путевыми зарисовками ("Заметкио поездке на юг Франции" и др.)/ Мериме написал за эти годы целый ряд специальныхархеологических и искусствоведческих трудов (например, о средневековой архитектуре,стенной живописи и т. д. ). Наконец, он стал заниматься и чисто историческимиисследованиями (наиболее значительные из них посвящены истории Рима).Начиная с 1829 года, когда вышла в свет "Хроника царствования Карла IX", серьезныеизменения происходят и в художественном развитии писателя. В годы РеставрацииМериме увлекался изображением больших общественных катаклизмов, созданием широкихсоциальных полотен, разработкой исторических сюжетов, его внимание привлекаликрупные монументальные жанры. В своих художественных произведениях 30-40-х годовон, за редким исключением, непосредственно не затрагивает политической проблематики,углубляясь в изображение конфликтов этических и вместе с тем уделяя большеевнимание тематике современной, чем исторической. Теперь Мериме-художник отходитот романа и почти не занимается драматургией, сосредоточивая свой интерес преимущественнона малой повествовательной форме - новелле, и достигая в этой области выдающихсятворческих результатов.Критические и гуманистические тенденции находят в новеллистике Мериме стольже яркое воплощение, как и в его предшествующих произведениях, но они меняютсвою направленность. После Июльской революции противоречия, порождаемые буржуазнымиотношениями, становятся ведущими во французской действительности. Эти общественныесдвиги отражаются в творчестве писателя, и прежде всего в проблематике его произведений.Идейный пафос его новеллистики - в изображении буржуазных условий существованиякак силы, нивелирующей человеческую индивидуальность, воспитывающей у людеймелкие, низменные интересы, насаждающей лицемерие и эгоизм, враждебной формированиюлюдей цельных и сильных, способных на всепоглощающие, бескорыстные чувства.Охват действительности сужался в новеллах Мериме, но писатель глубже - по сравнениюс произведениями 20-х годов - проникал во внутренний мир человека, реалистическиболее последовательно показывал обусловленность его характера внешней средой.После творчески плодовитого 1829 года художественная деятельность Мериме развиваетсяв дальнейшем менее бурно. Он теперь не столь активно участвует в повседневнойлитературной жизни, реже публикует свои произведения, подолгу их вынашивая,кропотливо отделывая их форму, добиваясь ее предельной чеканности и простоты.В работе над новеллами художественное мастерство писателя достигает особеннойотточенности и совершенства.Мериме и в новеллистике продолжал сохранять связь с романтической традицией,разрабатывая мотивы, введенные в литературный обиход романтиками. Это и увлечениеэкзотикой ("Таманго"), изображение нравов людей, не зараженных буржуазными предрассудками("Матео Фальконе", "Коломба", "Кармен"), и интерес к вторжению иррационального,фантастического начала в действительность ("Видение Карла XI", "Венера Илльская","Локис"), к анализу смутных, подсознательных душевных побуждений ("Партия втриктрак"), а с другой стороны, тяга к воспроизведению колорита и духа минувшихисторических эпох (заря Возрождения в "Федериго", коллизии времени заката Возрожденияв "Душах чистилища"), разоблачение опустошенности светского общества ("Этрусскаяваза", "Двойная ошибка"), проникнутое сочувствием внимание к судьбам деклассированныхнизов, "дна" общества ("Арсена Гийо"). Однако вся эта многообразная тематикарешается писателем, как правило, в реалистическом ключе.Новеллы Мериме пронизывает несколько ведущих тем. Они содержат в себе в первуюочередь проницательное и резкое разоблачение нравов господствующего общества.Эти критические тенденции, весьма многообразные по своим формам, отчетливо выявилисьуже в первых новеллистических опытах писателя, относящихся к 1829-1830 годами вошедших впоследствии в сборник "Мозаика" (1833).В новелле "Таманго" (1829) Мериме с язвительной иронией рисует образ типичногопредставителя лицемерной и бездушной буржуазной цивилизации, работорговца капитанаЛеду. Капитану Леду и его помощникам противостоят в новелле негритянский вождьТаманго и его соплеменники. Выступая против колонизаторской деятельности белыхи угнетения негров, Мериме подхватывал тему, распространенную в передовой французскойлитературе 20-х годов. Так, большой популярностью пользовался в эти годы романГюго "Бюг-Жаргаль" (второй его вариант был напечатан в 1826 г.). В отличие отГюго, который именно тогда прокладывал пути романтизму, Мериме не создавал идеализированногои приподнятого над действительностью образа вождя чернокожих. Он подчеркивалпервобытность и дикость своего героя. Таманго, как и другие негры, невежествен,подвержен темным суевериям, подвластен слепым инстинктам, эгоистичен и жесток.Однако Таманго присущи и глубоко человеческие черты, возвышающие негра над егопоработителями. Они сказываются в непреодолимом стремлении Таманго к свободе,в силе его привязанности, в его способности испытывать пусть необузданные, номощные чувства, в той гордости и выдержке, которые он проявляет в момент тяжелыхиспытаний. Так постепенно читатель приходит к выводу, что в цивилизованном,но гаденьком буржуа Леду скрыто больше варварства, чем в дикаре Таманго.Поэтому таким острым сарказмом насыщается концовка новеллы, рассказывающаяо жалкой и мрачной участи, которая ожидала Таманго в плену. Здесь каждое словописателя заключает в себе глубокий иронический подтекст. Плантаторы были убеждены,что они облагодетельствовали Таманго, вернув ему жизнь и превратив его в примерногополкового литаврщика. Однако привыкший к свободе чернокожий гигант зачах отэтих "благодеяний", запил и вскоре умер в больнице.Концовка "Таманго" обозначает новую веху в решения колониальной тематики реалистическойлитературой XIX века за Западе. Трагическая судьба туземцев в условиях двуличнойбуржуазной цивилизации предстает здесь в ее неприкрашенно-обыденном, прозаически-тягостномвиде. Ее изображение не только далеко отходит от рационалистических утопий просветителейXVIII века (вспомним Робинзона Крузо у Дефо и его идеальные, подчиненные воспитательнымзадачам взаимоотношения с Пятницей). Оно принципиально отлично и от возвышенно-патетическойтрактовки этой темы романтиками.Это не означает, что Мериме, работая над "Таманго", проходил мимо творческогоопыта романтиков. Наоборот, писатель использовал и своеобразно преломлял егов этом художественно многогранном произведении (как и в целом ряде других новелл,написанных на рубеже 20-30-х годов). Об этом говорят, например, страницы, изображающиемогучий порыв невольников к свободе.Утверждение несовместимости нравственного достоинства с подчинением властиденег пронизывает и другую раннюю новеллу Мериме, "Партия в триктрак" (1830).В ней раскрывается душевная драма молодого морского офицера, лейтенанта Роже.Мысль о том, что ради денег он изменил своему характеру и опустился до воровства,не дает покоя Роже. Она постепенно разрушает его душевное равновесие. Меримевводит в свою новеллу эти идейные и психологические мотивы, завершая ее картинойнарастающего смятения человека, который внезапно утрачивает ощущение душевнойцельности. Воспроизводя переживания, вырывающиеся из-под контроля рассудка,писатель преодолевал унаследованные от XVIII века рационалистические представленияо закономерностях душевной жизни и расширял рамки психологического анализа вхудожественной литературе.В целом ряде своих новелл ("Этрусская ваза", "Двойная ошибка", "Арсена Гийо")Мериме раскрывает бездушие и черствость так называемого "света". Порочное илицемерное светское общество, как показывает Мериме, не терпит ярких индивидуальностей.Оно враждебно всякому проявлению подлинной страсти и стремится уничтожить всех,кто хоть сколько-нибудь не похож на него самого. Оно порождает в людях, чувствительныхпо натуре, обостренную ранимость и болезненное недоверие к окружающим. Геройновеллы "Этрусская ваза" (1830) Сен-Клер - человек искренний, способный, нев пример своему опустошенному светскому окружению, испытать сильное чувство.Именно поэтому светское общество и проникается к Сен-Клеру враждой и в концеконцов губит его.Реалистически углубленное решение той же темы мы находим в одной из лучшихновелл Мериме "Двойная ошибка" (1833). В этой новелле (высокую оценку ей далПушкин в предисловии к "Песням западных славян") три главных персонажа. Всеони в той или иной мере заражены эгоизмом, искалечены и порабощены царящей вокругних властью денег. Шаверни - типичное воплощение грубого и пошлого собственника.Он и на красавицу жену привык смотреть как на приобретенную по дорогой ценевещь. Дарси как будто человек совсем иного, возвышенного, интеллектуальногоплана. Но при ближайшем рассмотрении и он оказывается эгоистом до мозга костей.Наконец, и Жюли во многом сама виновата в том, что ее жизнь оказалась разбитой.И ей тоже присущ эгоизм. Но это эгоизм натур слабых, боящихся посмотреть правдепрямо в глаза, прикрывающих свое себялюбие сентиментальными мечтами. Они-тои породили в Жюли призрачные надежды, что Дарси, которому она сама же когда-тонанесла неизгладимую душевную рану, захочет самоотверженно прийти ей на помощь.Герои "Двойной ошибки", новеллы, лишенной какого-либо дидактического привкуса,не делятся на виновных и их жертв. Истоки зла, уродующего жизнь хороших по своимзадаткам людей и мешающего им достичь счастья, коренятся в самой природе господствующегообщества - таково идейное содержание новеллы.О противоестественности буржуазного брака-сделки повествует и другая известнаяновелла Мериме - "Венера Илльская" (1837). Сам Мериме считал ее своей лучшейновеллой. В ней очень своеобразно и искусно сочетаются черты бытового реализмаи элементы фантастики. При этом подобное сочетание не нарушает художественнойгармонии целого, ибо и фантастические мотивы в руках Мериме обретают реалистическийсмысл, служат раскрытию объективных общественных закономерностей. Статуя Венерыстановится символом красоты, оскверненной пошлостью буржуазной среды. Пейрорад-отец,этот педантичный, преисполненный самомнения и лишенный эстетического вкуса провинциальныйлюбитель старины (с многочисленными прототипами этого персонажа Мериме неоднократноприходилось сталкиваться во время своих поездок по Франции), не способен понятькрасоту в искусстве. Что же касается Пейрорада-сына, то его образ вызывает ужене усмешку, а отвращение. Этот ограниченный, бестактный и самовлюбленный буржуа,признающий лишь одну ценность в жизни - туго набитый кошелек, растаптывает красотув человеческих взаимоотношениях, в любви, в браке. За это и мстит ему разгневаннаяВенера [1]. Через всю свою жизнь Мериме, рационалист и наследник просветительских традиций,пронес враждебное отношение к церкви и религии. Эти идейные мотивы нашли своеотражение и в новеллах писателя. В этой связи в первую очередь, конечно, следуетупомянуть "Души чистилища" (1834). Художественной манере, в которой написаны"Души чистилища", присущ оттенок стилизации, подражания старинной хронике. Этотповествовательный прием не раз вводил в заблуждение критиков, побуждал их приписыватьписателю совершенно чуждые ему религиозно-апологетические цели. На самом делеидейная направленность новеллы прямо противоположна.Романтики, обращаясь к обработке легенды о доне Жуане, были склонны поэтизироватьзнаменитый литературный образ, придавать ему положительное звучание. Меримев "Душах чистилища" пошел по иному пути. В своей новелле он примкнул к старой,восходящей к Тирсо де Молина и Мольеру, разоблачительной, антидворянской и антиклерикальнойпо своему духу традиции в истолковании образа севильского обольстителя. Но онразвил эту традицию, применив повествовательные навыки, характерные для реалистическойлитературы XIX века.Он стремился, во-первых, максимально индивидуализировать образ дона Жуанаи поэтому, рассказывая о его судьбе, отказался от привычной классической сюжетнойсхемы. Мы не найдем в новелле Мериме ни донны Анны, ни убитого командора, еемужа, ни истории со смелым вызовом, бросаемым доном Жуаном статуе, ни вмешательстваадских сил. Не встретим мы в "Душах чистилища" и привычного комического образаслуги дона Жуана.Во-вторых, пересказывая историю жизни дона Жуана, Мериме особенно большоевнимание уделял изображению окружающей этого персонажа общественной среды, еевоздействию на формирование нравов героя. Внутренний облик этой среды, плотьюот плоти которой и является дон Хуан, образно запечатлен писателем в заглавииновеллы. "Души чистилища" - это люди, подобные дону Хуану, или его Родителю,или бесчисленному количеству таких же, как они, испанских дворян. Это люди,которые сознательно делят свою жизнь пополам. Первую половину они посвящаютнеобузданной жажде наслаждений, удовлетворению любой ценой своих мирских инстинктов,плотских вожделений. Затем, когда они вдоволь пресытились мирскими благами,они переживают обращение, начинают изображать из себя святош. Религия помогаетим замаливать грехи, сулит блаженство в загробной жизни. Именно двойственностьи оказывается характерной для судьбы дона Хуана.Уже с детства родители готовили сына к такой двойной жизни. Образ душ чистилищапроходит через всю новеллу Мериме. Он сопутствует герою на всех важнейших этапахего жизненного пути. Он возникает перед ним и в тот переломный момент, когдадон Хуан решает отвлечься от своего распутного прошлого и найти укрытие от угрожающегоему суда человеческого в лоне церкви. Эпизод обращения дона Хуана (использованныйв свое время еще Мольером в его замечательной комедии) играет важную роль всодержании новеллы Мериме. Ее основной идейный смысл и заключается в раскрытиитого эгоизма и бессердечия, которое скрывается за лицемерной личиной религиозногоханжества. Именно нежелание опуститься до этого лицемерного обмана и возвышаетнад доном Хуаном одного из его совратителей, необузданного дона Гарсию. Еслиневерие дона Гарсии приобретает характер твердого убеждения, смелого бунтарства,то дон Хуан на поверку оказывается половинчатой и непоследовательной "душойчистилища". Новелла Мериме, таким образом, развивает идейные тенденции, типичныедля автора "Театра Клары Гасуль" и "Хроники царствования Карла IX".Существенную роль в новеллах Мериме играет художественное воплощение писателемего положительного идеала. В целом ряде ранних новелл (таковы, например, "Этрусскаяваза", "Партия в триктрак") Мериме связывает поиски этого идеала с образамичестных, наиболее принципиальных и чистых представителей господствующего общества.Постепенно, однако, взор Мериме все более настойчиво обращается к людям, стоящимза пределами этого общества, к представителям народной среды. В их сознанииМериме открывает те дорогие его сердцу душевные качества, которые, по его мнению,уже утрачены буржуазными кругами: цельность характера и страстность натуры,бескорыстие и внутреннюю независимость. Тема народа как хранителя жизненнойэнергии нации, как носителя высоких этических идеалов играет значительную рольв творчестве Мериме 30-40-х годов.Вместе с тем Мериме был далек от революционно-республиканского движения своеговремени, враждебно относился к борьбе рабочего класса. Волновавшую его воображениеромантику народной жизни Мериме (этот "гений безвременья", согласно крылатомувыражению Д. В. Луначарского [2]) пытался искатьв странах, еще не поглощенных буржуазной цивилизацией, на Корсике ("Матео Фальконе","Коломба") и в Испании ("Кармен"). Однако, создавая овеянные суровой поэзиейобразы героев, людей из народа, Мериме отнюдь не стремился на руссоистский илиромантический лад идеализировать патриархальную или первобытную сторону их жизненногоуклада. С сочувствием изображая благородные, героические черты их внутреннегооблика, он не скрывал и отрицательных сторон их сознания, порожденных окружавшейих дикостью, отсталостью и нищетой.Впервые эта тема зазвучала в ставшей классической новелле "Матео Фальконе"(1829), в исключительно рельефном образе ее главного героя. Сходные идейныемотивы нашли выражение и в некоторых новеллах 30-х годов (заслуживает внимания,например, фигура гида-каталонца из новеллы "Венера Илльская"). Однако с наибольшейполнотой они выявились в произведениях, созданных писателем в 40-х годах, ипрежде всего в большой, особенно заметно приближающейся к типу повести новелле"Коломба" (1840).Эта новелла построена на контрасте. Воспроизводя перипетии кровной вражды,которая разгорелась между семьями делла Реббиа и Барричини, Мериме противопоставляетдруг другу два совершенно различных мироощущения, две концепции жизни. Однаиз них представлена главной героиней повести Коломбой и уходит своими корнямив гущу народных представлений о справедливости и чести. Другая же развиласьна гнилостной почве новых, буржуазных нравов и воплощена в облике скользкогои вероломного адвоката Барричини. Если для Коломбы нет ничего выше воинскойдоблести и отваги, то основным орудием Барричини оказываются деньги, подкуп,юридические кляузы.Выразительно, пластично вылеплены писателем и остальные образы этой повести.Это прежде всего брат Коломбы - Орсо, уволенный в отставку офицер французскойармии, участник битвы при Ватерлоо. История переживаний Орсо, уже во многомоторвавшегося от родной почвы, составляет важную идейную линию произведения.В развитии показан писателем внутренний облик Лидии, дочери добродушного ирландца,полковника сэра Томаса Невиля. Взбалмошная и избалованная светская девушка,сталкиваясь с живой действительностью, постепенно начинает забывать о светскихусловностях и все сильнее подчиняется порыву непосредственных и горячих чувств.Изящная, но хрупкая и в какой-то мере тепличная фигурка Лидии Невиль помогаетписателю еще резче выделить неповторимую, дикую красоту центральной героиниповести.Прием контраста использован Мериме и в его знаменитой новелле "Кармен" (1845).С одной стороны, перед нами рассказчик, любознательный ученый и путешественник,представитель утонченной, но несколько расслабленной европейской цивилизации.Этот образ привлекает симпатии читателя. В нем есть, бесспорно, автобиографическиедетали. Он напоминает самого Мериме гуманистическими чертами своего мировоззрения.Но фигура его освещена и светом иронии. Ироническая усмешка скользит по устамавтора, когда он воспроизводит ученые изыскания рассказчика, показывает их умозрительностьи отвлеченность, или когда он рисует склонность своего героя к спокойному наблюдениюза бурной жизненной драмой, кипящей вокруг него. Назначение этих характерныхштрихов - как можно ярче оттенить глубокую самобытность, страстность, стихийнуюмощь, присущую Кармен и дону Хосе.В способности Кармен и дона Хосе отдаваться всепоглощающей власти страстейи заключается источник поражающей читателя цельности их натур и обаяния их образов.Кармен впитала в себя много дурного от того преступного окружения, в которомона выросла. Она не может не лгать и не обманывать, она готова принять участиев любой воровской авантюре. Но в противоречивом внутреннем облике Кармен таятсяи такие прекрасные душевные качества, которых лишены изнеженные или очерствевшиепредставители господствующего общества. Это искренность и честность в самомсокровенном для нее чувстве - любви. Это гордое, непреклонное свободолюбие,готовность пожертвовать всем, вплоть до жизни, ради сохранения внутренней независимости.Выдающееся место в литературном наследии Мериме принадлежит и новелле "АрсенаГийо" (1844), где сливаются воедино основные идейные мотивы Мериме-новеллиста:изображение отталкивающего эгоизма, который скрывается за лицемерной маскойдобропорядочных представителей и представительниц буржуазного общества, осуждениерелигиозного ханжества, сочувствие человеку из народа. Главный персонаж "АрсеныГийо" - это уже не обитатель "экзотических" стран, вроде Испании или Корсики,это жительница столицы Франции, одна из бесчисленных жертв буржуазной цивилизации,представительница парижского "дна".Беспросветная нужда толкает Арсену Гийо на путь проституции. В глазах светскихдам она существо "падшее". Жизнь бедной Арсены невыносимо тяжела, но у нее остаетсяодно утешение, одно согревающее ее чувство - любовь к Салиньи, воспоминанияо былых счастливых днях, возможность мечтать. Однако и в этой радости ей отказываетее богатая и набожная покровительница. Лицемерно взывая к законам нравственностии предписаниям религии, г-жа де Пьен изводит Арсену попреками, отнимая у неедаже право думать о любви. То, что не удалось сделать нищете, завершают "филантропия"и ханжество.Разоблачительная новелла Мериме и была воспринята светским обществом как дерзкийвызов, как громкая пощечина. Ханжи, святоши и блюстители светских приличий завопилио безнравственности и нарушении жизненной правды. Академики, которые за деньдо выхода в свет "Арсены Гийо" (она была опубликована 15 марта 1844 г.) подалисвои голоса за Мериме на выборах во Французскую Академию, теперь осуждали писателяи открещивались от него. Однако "Арсена Гийо" осталась последним значительнымдостижением Мериме-новеллиста. Приближалась революция 1848 года, которая определилановый серьезный поворот в его творческом развитии.Первоначально революционные события не вызывали особых опасений у Мериме:он с сочувствием отнесся к установлению республики. Однако постепенно настроенияписателя изменяются, становятся все более тревожными: он предчувствует неизбежностьдальнейшего обострения общественных противоречий и страшится его, боится, какбы оно не стало роковым для существующего порядка. Июньские дни и рабочее восстаниеусугубляют его опасения.Именно боязнь новых революционных выступлений пролетариата и побуждает Меримепринять государственный переворот Луи Бонапарта, смириться с установлением встране диктатуры. В годы Империи (1851 - 1870) Мериме оказывается одним из приближенныхНаполеона III и его двора (во многом в результате многолетней дружбы с семьейиспанской аристократки Евгении Монтихо, ставшей в 1853 г. императрицей Франции).Мериме тяготится этими обязанностями сановника и придворного. Его общественноеположение в годы Империи вызывает резкое осуждение в среде демократически настроеннойфранцузской интеллигенции. Однако стареющий писатель, хотя и скрепя сердце,все же продолжает играть взятую им роль.Тяжелый и длительный кризис переживал после 1848 года и Мериме-художник. Этоне означает, что творческая деятельность Мериме в эти годы ослабла, стала менееактивной. Для того чтобы убедиться в ошибочности такого предположения, достаточноознакомиться с многообразнейшей перепиской, которую он особенно интенсивно велв этот период. Прогрессивные устремления не глохнут в сознании писателя. Еслиему больше не удавалось выразить их в художественной форме (противоречия, обострившиесяв мировоззрении Мериме, мешали ему в окружающей французской действительностиулавливать ее передовые тенденции, сковывали полет художественной фантазии,леденили творческую мысль), то он находил другие пути для их воплощения - какисторик, литературный критик, переводчик. В этом отношении особенно значительнуюроль сыграло увлечение Мериме Россией, русской историей и литературой, достигшеесвоего апогея в 50-60-х годах (Мериме усиленно изучал русскую историю XVII-XVIIIвеков, переводил Пушкина, Гоголя, Тургенева, посвятил их творчеству развернутыестатьи). Осмысление русской общественной жизни, обращение к передовой русскойкультуре стало своеобразной отдушиной, позволявшей Мериме в эти сложные длянего годы удовлетворять в какой-то степени дорогие его сердцу и уму духовныеинтересы.Факт этот отражает прежде всего возрастающее мировое значение общественныхи духовных устремлений русского народа. В то же время пример Мериме показывает,как углубились в XIX веке в Европе международные литературные связи и какоеплодотворное воздействие этот процесс оказывал на умонастроения выдающихся писателей.Фигура Мериме, умевшего тонко постигать национальный характер других народов,в этом отношении весьма симптоматична.На заключительном этапе своей литературной деятельности Мериме пишет всеголишь несколько новелл. Конечно, и в "Голубой комнате" (1866), и в "Джумане"(1870), и особенно в "Локисе" (1869) мы найдем проявления отточенного художественногомастерства Мериме-новеллиста. Достаточно указать на характерный, запоминающийсяобраз немецкого ученого-лингвиста, от лица которого ведется повествование в"Локисе". Рукой мастера написаны и некоторые другие образы этой новеллы: обаятельнаяюная и избалованная панна Ивинская, заядлый скептик доктор. Однако теперь этомастерство не служит уже значительным идейным целям. В "Локисе", правда, мыощущаем горячую и неизменную любовь Мериме к миру народных представлений, чувств,верований (сведения о литовском фольклоре, о поэтическом облике природы Литвыписатель почерпнул, по-видимому, прежде всего в поэме Мицкевича "Пан Тадеуш").И все же в своих последних новеллах Мериме ставит в первую очередь развлекательныезадачи, стремится интриговать читателя изображением и обыгрыванием таинственного.Эти новеллы уступают с точки зрения художественной ценности предшествующим достижениямписателя. Своебразные приметы художественной манеры Мериме особенно выпуклопроявились не в них, а в новеллах конца 20-40-х годов.Мериме-новеллист значительно углубил в литературе изображение внутреннегомира человека. Психологический анализ в новеллах Мериме неотделим от раскрытиятех общественных причин, которыми порождены переживания героев. Мериме-новеллистосуществил примечательные, имевшие значительный историко-литературный отзвукоткрытия. Вспомним хотя бы его маленькую, но ставшую классической новеллу "Взятиередута" (1829). Создавая этот шедевр реалистического искусства и предвосхищаязнаменитое описание битвы при Ватерлоо в "Пармской обители" Стендаля, Меримеоткрывал совершенно новую страницу в истории батальных описаний. Мериме изображалвоенные действия совсем не так, как это делали романтики и классицисты: не сточки зрения стороннего наблюдателя, восхищенного живописностью и красочностьюразвертывающейся перед ним величественной картины, и не в той обобщенной перспективе,которая раскрывается полководцу с его расположенного на возвышенности командногопоста. Он воспроизводил суровую и хаотичную атмосферу боя как бы изнутри, такой,какой она предстает сознанию рядового участника сражения.В отличие от романтиков, Мериме не любил вдаваться в пространные описанияэмоций. Неохотно прибегал он для этой цели и к помощи внутреннего монолога.Он предпочитал раскрывать переживания персонажей через их жесты и поступки.Его внимание в новеллах сосредоточено на развитии действия: он стремится максимальнолаконично и выразительно мотивировать это развитие, передать его внутреннеенапряжение.Композиция новелл Мериме всегда тщательно продумана и взвешена. В своих новеллахписатель, как правило, не ограничивается изображениями кульминационного моментав движении конфликта. Он охотно воспроизводит его предысторию, набрасывает сжатые,но насыщенные жизненным материалом характеристики своих героев.В новеллах Мериме, как и в его творчестве в целом, значительную роль играетсатирическое начало. Сатира Мериме в новеллах носит эмоционально более сдержанныйхарактер, чем в его юношеских произведениях, скажем в "Театре Клары Гасуль".Его любимым оружием становится не сарказм, не сатирическая гипербола, а ирония,скрытая, но, несмотря на свою иносказательность, завуалированность, весьма язвительнаясатирическая усмешка. Мериме с особенным блеском прибегает к ней, разоблачаяфальшивость, двуличность, пошлость буржуазных нравов (наглядный пример - фигуракапитана Леду, Шаверни, госпожи де Пьен). А. В. Луначарский очень метко назвалМериме "великим графиком слов". По словам замечательного критика-марксиста,"Мериме вооружен холодной, как лед, и прозрачной, как лед, алмазной иглой. Этоего стилистический инструмент, его "стиль" [3].Новеллы Мериме - наиболее популярная часть его литературного наследия. Комуне знакомы нарисованные рукой выдающегося мастера образы Матео Фальконе и Кармен,Таманго или Коломбы! Они стали вечно живым достоянием мировой культуры. Лучшиепроизведения Мериме-новеллиста сыграли важную роль в развитии французской реалистическойлитературы нового времени. Восприняв передовые традиции французской повествовательнойпрозы XVIII века, следуя заветам Лесажа и Прево, Вольтера - автора философскихповестей и Дидро-беллетриста, Мериме-новеллист выступил вместе с тем смелымноватором, расчищавшим путь дальнейшим завоеваниям Флобера, Мопассана и АнатоляФранса. Творчество Мериме принадлежит к числу самых блестящих страниц в историифанцузскои литературы XIX столетия.
Примечания
1. Интересную и своеобразную концепцию идейногозамысла "Венеры Илльской" выдвинула Г. С. Авессаломова ("Легенды в творчествеП. Мериме 20-30-х годов и "Венера Илльская". Сборник статей: Вопросы филологиии методика преподавания иностранных языков. Л.. 1970). Основной смысл новеллызаключается, по мнению исследовательницы, в воспроизведении писателем самогопроцесса возникновения и распространения легенды, в показе того, как фантастическиепредставления овладевают сознанием людей, - проблема, постоянно занимавшаяМериме - мыслителя, историка и художника.
2. Так А. В. Луначарский назвал свою вступительнуюстатью к изданию избранных произведений Мериме (М.- Л., 1930).
3. Цит. по кн.: Луначарский А. В., Статьио литературе. М., 1967, с. 623.