Г.К. ВЕРНЕР Енисейские языки


Г. К. Вернер

ЕНИСЕЙСКИЕ ЯЗЫКИ

(Языки мира. Палеоазиатские языки. - М., 1997. - С. 169-177)


1. Под общим названием "енисейцы" енисейские народности (арины,ассаны, кеты, котты, пумпоколы и юги) были впервые объединены Й. Клапротом в1823 г., хотя бесспорные доказательства их родства по языковым данным были приведеныМ. А. Кастреном лишь в середине XIX в. Он же впервые использовал термин "енисейский"для обозначения языков этих народностей; так язык кетов и югов назван у негоенисейско-остяцким. Для обозначения всей семьи енисейских языков (Е.я.) терминокончательно закрепился лишь в 1950-1960-х гг. Выбор термина обусловлен тем,что исторически данные языки засвидетельствованы главным образом в бассейнеСреднего и Верхнего Енисея.
Название "кеты" (и соответственно "кетский") происходитот слова kє?t 'человек'. Оно вошло в обиход лишь при советскойвласти; раньше кетов и югов по аналогии с хантами и селькупами называли остяками.Некоторые кеты и юги, особенно представители старшего поколения, до сих порназывают себя ostygъn 'остяки'.
2. К середине XX в. сохранилось лишь два енисейских языка - кетскийи югский. Кетский распространен по Енисею и его притокам от р. Подкаменной Тунгускина юге до р. Курейки на севере. Наибольшее число кетов сохранилось в пос. Суломай(р. Подкаменная Тунгуска) и пос. Келлог (р. Елогуй).
Югский язык находится на грани полного исчезновения. В свое время его диалектыбыли распространены от г. Енисейска на юге до с. Ворогова на севере. Кроме того,установлено, что часть югов проживала в прошлом в верховье Кети (правого притокаОби). В настоящее время сохранилось лишь несколько семей югов в с. Ярцеве ис. Ворогове на Енисее, которые родным языком уже не пользуются.
В первой половине XVIII в. были еще распространены следующие Е.я.: аринский- к северу от г. Красноярска, ассанский и коттский - к югу от Красноярска, восточнееЕнисея до Кана, пумпокольский - в верховье Кети. Есть основания предполагать,что на некоторых других Е.я. (или диалектах) еще говорили в это время некоторыегруппы бачатских телеутов (ашкиштимов) и койбалов (койбалкиштимов). Все этиЕ.я. исчезли в XVIII в., кроме коттского, который сохранился в живом употреблениидо середины XIX в. и был в последний раз записан М. А. Кастреном в с. Агульскомна р. Агул.
Е.я. XVIII в. не исчезли бесследно; материалы по этим языкам дошли до насв виде немецко-енисейских или латинско-енисейских словариков, составленных исследователямиXVIII в. (Д, Г. Мессершмидтом, П. И. Страленбергом, Г. Ф. Миллером, Е. И. Фишером,П. С. Палласом), которые во время своих путешествий по Сибири работали и средиенисейцев. В настоящее время эти материалы стали достоянием науки благодаряобобщающей публикации А. П. Дульзона. Бесценный материал по коттскому языкусобрал и опубликовал в середине XIX в. М. А. Кастрен.
Сведения о распространении Е.я. в прошлом в Сибири дает нам другой источник- енисейская топонимия, тщательно исследованная А. П. Дульзоном. Установлено,что кетско-югские гидронимы на -ses, -sis (кет., юг. ses 'река'),кроме уже указанных областей расселения кетов и югов, встречаются в значительномколичестве на р. Кети, р. Тыме, в верховьях р. Ваха, на р. Васюгане (левом притокеОби), на Иртыше, особенно на его правых притоках - Демьянке, Уе, Шише, Туе,Таре, а также в бассейне р. Томи, на территории Хакасии и в Северной Туве. Пумпокольскиегидронимы на -tet (*tet 'река') также занимают значительную территорию,а именно: верховье Кети, бассейн Чулыма ниже г. Асина, а отдельные названияэтого типа уходят цепочкой на юг и юго-восток вплоть до Северо-Восточной Тувы.Аринские гидронимы на -set, -sat (sat 'река') плотно представленыв бассейне Средней Оби, в частности на Кети, Чижапке и Чае; довольно широкораспространены и аринские гидронимы на -kul' (kul' 'вода, река').В междуречье Кана и Бирюсы распространены коттские гидронимы на -shet(shet 'река'). Небольшой ареал этих же гидронимов находится западнееТоми. Ассанские гидронимы на -ul (ul 'река, вода') занимают довольнообширный ареал, растянувшийся от Кана на востоке до бассейна Томи на западе.
Все Е.я. (кроме кетского) бесписьменны. Есть, правда, предположение, что древниеенисейцы могли иметь письменность, поскольку ко времени возникновения орхоно-енисейскойписьменности они находились в районе ее создания, но это предположение покане подтверждено конкретными фактами.
3. О числе говоривших на мертвых Е.я. точных сведений не сохранилось;современных кетов и югов, по данным переписи населения СССР 1989 г., насчитывается1113 человек, причем югов осталось не более 15-20 человек; из них родным языкомпрактически никто не владеет.
4. Е.я. образуют совершенно изолированную в генетическом отношениисемью. О предполагаемых древних генетических связях енисейцев и их языков выдвинутцелый ряд гипотез, которые основываются главным образом на сравнении данныхкетского (отчасти коттского) языка с языками Юго-Восточной Азии, баскским, северо-кавказскими,сино-тибетскими, индейскими, бурушаски, ностратическими и т. д. (М. А. Кастрен,Й. Бэрн, Г. Рамстедт, А. Тромбетти, К. Доннер, Г. Коллинз, М. Деникер, Г. Е.Грум-Гржимайло, В. Г. Богораз, С. И. Вайнштейн, Р. В. Николаев, Н. Я. Марр,О. Г. Тайёр, А. П. Дульзон, Л. Лигети, Э. Г. Паллиблэнк, С. А. Старостин).
Не все наблюдающиеся лексические параллели с другими языками можно возводитьк определенной эпохе и определенной группе языков. Не исключено, например, чтонекоторые очень древние заимствования восходят к общеностратической эпохе. Вэтом плане можно рассматривать некоторые енисейские грамматические показателиместоименного происхождения, например, исходные указательные слова с огласовкойi 'этот' (ближний), u 'этот' (подальше), a 'тот' (дальний),точно совпадающие в Е.я. и в реконструированном праностратическом языковом состоянии,а также материальную близость некоторых элементов в структуре личных местоимений.Наблюдается и значительное количество енисейско-ностратических лексических параллелей.Отмечаются также словарные общности между Е.я.и северо-кавказскими, Е.я. и сино-тибетскимиязыками.
Однако в условиях отсутствия хотя бы предварительных общеенисейских реконструкций,в частности в области фонетики и лексики, а также без ретроспективного снятияразличных наслоений субстратного и/или суперстратного характера как результатадлительных исторических контактов Е.я. с языками других генетических групп,все выдвинутые гипотезы не могут быть подкреплены надежными языковыми фактами.Исключением в этом отношении является лишь гипотеза С. А. Старостина (1984).Кроме того, решение таких сложных проблем требует комплексного подхода с использованиемданных смежных наук - истории, археологии, этнографии, антропологии, мифологиии т. д.; построения, основывающиеся лишь на лингвистических и - уже - лексическихматериалах, всегда будут оставаться в области гипотез. Не исключено, что Е.я.,как и некоторые другие изолированные языки (бурушаски, эламский и др.), представляютсобой островок так называемого "палеоевразийского" субстрата, которыйследует возводить непосредственно к архаическому языковому состоянию древнейЦентральной Азии.
Вопросы членения енисейской языковой общности не нашли пока однозначного решения.У некоторых исследователей продолжает вызывать сомнения статус ассанского, пумпокольскогои югского как самостоятельных Е.я.
По сохранившимся материалам XVIII в. коттский и ассанский языки очень близкидруг другу, что как раз и служит порой основанием для их объединения в одинассано-коттский язык. Однако четко отграниченные друг от друга ареалы ассанскихи коттских гидронимов, различия в фонетике, лексике и грамматике заставляютрассматривать их как два самостоятельных енисейских языка, образующих ассано-коттскуюгруппу. Кроме того, исторические источники позволяют предположить, что ассаныи котты сами себя осознавали как разные народности и осознавались таковыми состороны своих соседей.
Несколько сложнее вопрос о пумпокольском языке. По мнению О. Тайёра, его следуетрассматривать как диалект кетского языка. Этот вывод основан на анализе материаловXVIII в. с пометой "пумпокольский", но без учета того, что большаячасть этих материалов, полностью идентичная соответствующим югским и кетскимсловам, в действительности не имеет никакого отношения к пумпокольскому языку.Дело в том, что помета "пумпокольский" носила часто не языковой, атерриториальный характер, т. е. указывала на то, что соответствующее слово былозаписано в пумпокольской ("остяцкой") волости, а в этой волости (вверховье Кети) пумпоколы жили вперемешку с югами. И если сделать строгий отборисконно пумпокольской лексики (с учетом отмеченного факта), то оказывается,что она более всего сближается с лексикой аринского, но не югского или кетскогоязыков. Близость этих двух языков, которые, очевидно, образовывали арино-пумпокольскуюгруппу в составе енисейской языковой общности, обнаруживается, например:
(1) в наличии общих слов, которые отсутствуют в других Е.я. (ср. слова для"брат", "веревка", "голова", "дева","камень" и др. в материалах XVIII в.);
(2) в фонетических особенностях, отиличающих эти два языка от других Е.я.,а именно: а) в сохранении инициальных согласных арин. k, пумп. h,например: арин. kina, пумп. hineang при асс. yna, in'e,кет. ynam, югск. yne 'два'; б) наличии синкопы, которой нет вдругих Е.я.: арин. t'a:ma, пумп. tam-xo, асс., кот. tegama,ке. tagym 'белый'; в) одинаковых соответствиях в вокализме: арин. atie,пумп. atodu, асс. editu, etitu, кот. editu, кет. eddi,югск. є:tedu 'живой'; арин. paj, пумп. baj, асс. pej,кот. pej, кет., югск. bej 'ветер'; арин. pieng, peng, пумп.bing, асс., кот. pang, кет., югск. ba?ng 'земля';
(3) в наличии смежных ареалов гидронимов в междуречье Енисея и Оби.
Конечно, различия между аринским и аумпокольским более существенны, чем различиямежду ассанским и коттским языками; тем не менее, у них наблюдаются специфическиеособенности, по которым они оба отличаются от других Е.я. и которые позволяютвыделить их в особую группу.
Со времен М. А. Кастрена югский язык рассматривался как сымский диалект кетскогоязыка. Эта точка зрения господствовала до 1960-х гг., когда новейшие исследованияпо югам и их языку заставили абсолютное большинство исследователей, в том числеЕ. А. Крейновича и, видимо, А. П. Дульзона отказаться от традиционного взглядаи признать язык югов самостоятельным енисейским языком. Новая точка зрения наязык "сымских кетов" (т. е. югов) основывается не только на существенныхразличиях в фонетике, грамматическом строе и лексике двух языков - кетскогои югского, - почти исключающих взаимопонимание их носителей, но и на фактахкультурно-исторического порядка: наличие у этих двух народов разных самоназваний(кє?т и ju?k); существование представленияо них друг о друге как о разных народах, что, кстати, отражено и в мифологии,в частности, в мифе о гибели югов; различия в этноисторическом плане и т. д.Следовательно, два эти языка образуют кетско-югскую группу.
В целом можно, таким образом, исходить из следующего членения енисейской языковойсемьи: (1) ассано-коттская группа языков (ассанский и коттский языки); (2) арино-пумпокольскаягруппа языков (аринский и пумпокольский языки); (3) кетско-югская группа (кетскийи югский языки).
5. Хронология разделения общеенисейского праязыка на указанные группыязыков, а групп - на отдельные языки, требует специальных исследований. В этойобласти имеется пока только одна работа М. М. Костякова, которая основываетсяна лексикостатистических данных, полученных по методу М. Сводеша. Анализу подвергнуталексика коттского, кетского и югского языков, словарь которых представлен наиболееполно. По полученным результатам коттский язык отделился от кетского и югскогоболее 2000 лет тому назад (период активизации гуннов в Центральной Азии), акетский от югского - менее одного тысячелетия. Несмотря на условный и приблизительныйхарактер этих данных, они несут все же известную объективную информацию о хронологииразделения общеенисейского языка.
6. Типичные фонетико-грамматические характеристики.

Фонетика

По своему консонантному коэффициенту (югский язык - 1,27, кетский язык - 1,29),но особенно по высокой частотности переднеязычных шумных смычных и аффрикат(югский язык - 16%, кетский - более 14%) Е.я. отличаются от окружающих языков,хотя по другим фоностатистическим данным обнаруживают поразительное сходствос ними.
Различие между кетским и югским языками объясняется ротацизмом d >r, r' в интервокальной позиции. Можно также предполагать спирантизациюd, t > s, sh, j, если учесть межъязыковые соответствия t: s, sh; d : j, Ø. В Е.я. исторически засвидетельствовано пять рядовшумных смычных - лабиальный, дентальный, палатальный, велярный, увулярный. Кобщим ареальным особенностям данного региона можно также причислить ларингализацию-фарингализацию.
Из других особенностей енисейского консонантизма следует выделить следующиедве тенденции: а) к устранению скоплений согласных в начале и конце слогов (кромедвусогласных стыков слогов внутри слов); б) к разграничению финалей и инициалей:так, за известными исключениями, согласные r, l, m, n, ng, j встречаютсятолько в исходе слогов; b, d, g, ph, th - в началеслогов (звонкие чаще внутри слов).
Для енисейского вокализма характерны четыре ступени подъема языка иналичие чередований аблаутного характера. Обе эти особенности исторически связанысо слоговой акцентуацией (слоговыми тонами), которая резко отличает Е.я. отокружающих, в которых в свою очередь представлена гармония гласных, отсутствующаяв Е.я.
В Е.я. широко используются слоговые тоновые оппозиции для дифференциации лексическихединиц и форм числа имени, например: юж.-кет. 1s'ul' 'кровь',2s'u?l' 'нельма', 3s'u:l' 'нарта',4s'ul' 'крюк для детской люльки'; югск. 1tap'обруч', мн. ч. 4ta:p.

Морфология

Формальные способы выражения грамматических значений в Е.я. типологическивесьма своеобразны. По строению глагольных и именных словоформ Е.я. являютсяязыками агглютинативного типа; в их морфологии представлена и суффиксация, ипрефиксация, и инфиксация, хотя эти приемы и варьируют от языка к языку. Так,в кетско-югской группе наблюдается, как правило, префиксация лично-субъектныхглагольных показателей (югск. d-uragy?ng 'я мою', k-uragy?ng'ты моешь', d-uragy?ng 'он моет', da-uragy?ng'она моет', d-uragyngyn 'мы моем', k-uragyngyn 'вы моете', d-uragyngyn'они моют'), тогда как в других Е.я. преобладает в соответствующих случаях суффиксация(кот. urka:k-ng 'мою я', urka:k-u 'моешь ты', urka:k 'моетон/она', urka:g-an-tong 'моем мы', urka:g-an-ong 'моете вы', urka:g-an'моют они'). Иногда к первому типу причисляют пумпокольский язык, опираясь приэтом на анализ югских форм, включенных ошибочно в пумпокольский словарик; ср.,однако, парадигму пумпокольского глагола 'стоять', приводимую А. П. Дульзоном.
Несмотря на довольно развитую морфологию (система склонения и глагольногоспряжения), Е.я. характеризуются известной размытостью границ между традиционновыделяемыми частями речи. В случаях типа югск. i?r'песня', 'петь', 'певчий' целесообразней поэтому говорить не об омонимии в обычномсмысле, а об исходном синкретизме, когда подобные слова-синкреты трудно строгосоотнести с традиционно выделяемыми кардинальными частями речи - существительными,глаголами, прилагательными, наречиями. Отсутствие четкого ограничения существительныхот прилагательных и глаголов, глаголов от прилагательных, прилагательных отнаречий - характерная особенность Е.я. Основываясь на фактах коттского языка,М. А. Кастрен писал, что поскольку все корневые слова являются, собственно,субстантивами, то именно субстантивность является исконным значением коттскихзнаменательных слов. Енисейское слово соотносится с той или иной традиционнойчастью речи лишь в зависимости от своей функциональной характеристики в предложениии соответствующей морфологической оформленности; сравним следующие примеры:югск. ures 'дождь', tuda urezdang 'это к дождю', urachi 'идетдождь', uro:rchi 'дождь шел'; кот. hama: het 'хороший ребенок',hama:-tang 'я хороший', hama?ata:kng 'я его люблю';югск. xє? dyl 'большой ребенок', by hє:s 'он начальник',(букв. 'большой'), xє:di:je 'я расту'; югск. xa:p 'дома', xa:bdi'я дома', di-xa:psax 'я захожу (домой)'; югск. da?x'жить', 'жизнь', dija-dъx 'я живу', do:r-dъx 'я жил'; кет. do?n'нож', do?n dibbet ~ dons'ivit 'я нож делаю'.
Наиболее легко категориальная принадлежность, несомненно, устанавливаетсяу енисейских субстантивов, потому что, кроме всего прочего, они отмеченычеткой именной классификацией; каждое существительное обязательно относитсяк одному из трех классов - мужскому, женскому или вещному. За этой именной классификациейпросматривается четкая оппозиция "одушевленный / неодушевленный" ("активный/ неактивный"), хотя сохранились и реликты более дробной классификацииименной лексики в древности. Любопытно, что огромное число русских заимствованийв современном кетском и югском языках, как правило, меняют свои родовые характеристикив соответствии с семантическими основаниями классификации исконно енисейскойименной лексики этих языков. Классная система пронизывает в Е.я. всю морфологиюимени и глагола. Классная принадлежность имени маркируется морфологически, хотяв структуре самого имени в форме основного падежа нет формальных классных показателей,эту информацию несут падежные показатели и грамматические форманты в структуерслов, согласующиеся с именем (глагол, местоимения, числительные, прилагательные/ наречия).
В сфере имени можно в зависимости от классной принадлежности существительныхговорить о женском, мужском и вещном склонении, если учитывать парадигмыед. и мн. числа: в ед. числе выражена оппозиция "мужской / немужской",а во мн. числе - "вещный / невещный":
Ед. число Мн. число
(I) мужской мужской невещный (I)
женский
(II) немужской женский вещный (II)
вещный
Доминирующей во всей падежной системе является оппозиция "основнойпадеж / родительный падеж", так как все прочие падежи основываются на этихдвух падежах, а именно: на родительном - дательный, местно-личный, исходный,предназначительный, а на основном - местно-пространственный, орудно-совместный,продольный, лишительный и звательный. Статус некоторых енисейских падежей неясен,так как не установлены критерии для отграничения падежных форм от послеложныхконструкций, а притяжательных форм имени - от форм родительного падежа (по своемузвуковому оформлению показатели родительного падежа и посессивные префиксы,как правило, совпадают).
Общие черты эволюции енисейского склонения сходны с соответствующими явлениямив ностратических языках. Так, для Е.я. реконструируется два ряда личных местоимений,обозначавших соответственно субъект состояния и субъект действия. Позднее местоименияактивного ряда, обозначавшие субъект действия, переосмысливаются в формы родительного(< активного~эргативного) падежа соответствующих личных местоимений (а формыместоимений 3-го лица становятся также показателями родительного падежа имени).Дальнейшее развитие енисейского склонения связано с формализацией послелогов,с их превращением в известных случаях в падежные показатели. При этом наблюдаетсяполная аналогия с ностратическими языками и в том, что часть послелогов сливаетсяс именем непосредственно, а другие - с помощью посредника, формантов родительногопадежа.
У енисейских личных местоимений можно отметить еще следующую важную особенность:отсутствие формы личного местоимения 3-го лица для замещения неодушевленныхсуществительных.
Сохранились некоторые черты классной дифференциации в способах образованияформ числа существительных. Так, в кетском, коттском и югском языкахсреди разнообразных способов образования мн. числа существительных (чередованиекорневых гласных, чередование согласных финалей, супплетивизм, чередование акцентуационныхтипов и др.) доминируют суффиксы -n, -ng; при этом показатель -nполучают, как правило, одушевленные, а -ng - неодушевленные существительные,если выбор этих грамматических показателей не обусловлен иными факторами, например,фонетическими.
В системе глагольного формообразования классная дифференциация наиболееполно представлена в лично-субъектных и лично-объектных показателях 3-го лица,особенно в кетском и югском языках. Личные показатели в Е.я. представлены двумясериями, получившими в литературе условные названия Б и Д. В кетско-югской группепоказатели серии Б выступают лишь в качестве префиксов и инфиксов, а в коттском- в виду инфиксов и суффиксов (см. выше). Показатели серии Д представлены вкетско-югской группе в виде префиксов, инфиксов и суффиксов, а в коттском -только в виде суффиксов. В качестве суффиксов показатели серии Д встречаютсяво всех Е.я. в предикативных синтагмах типа кот. ini 'здесь', но ajini-tang 'я здесь', u ini-u 'ты здесь', uju ini-tu 'он здесь',uja ini-ta 'она здесь', uniang ini-jang 'они здесь' и т. д.; ср.кет. aqta-di 'я хороший', aqta-gu 'ты хороший', aqta-du'он хороший', aqta-da 'она хорошая', aqta-m 'это хорошее'. Собственно,в коттском и, видимо, в других исчезнувших Е.я. показатели серии Д представленытолько как предикативные суффиксы.
Глагольная система в Е.я. необычайно сложна. Даже в кетском и югском языках,несмотря на накопленный огромный материал, до сих пор практически не выявленывсе типы глагольного спряжения, так как любой новый глагол в речи кетов и юговможет неожиданно продемонстрировать свою особую структуру. Число словоформ упереходного глагола может достигать нескольких сот (при учете различий по лицу,числу, времени, виду и т. д.).
Другая особенность енисейских глагольных форм состоит в том, что в них размытыграницы, во-первых, между процессами слово- и формообразования, а во-вторых- между собственно временными и видовыми оттенками значения, и эти явления предстаютскорей в виде недифференцированных образований с широкой семантикой, хотя, сдругой стороны, наблюдается необычайно детализованная, конкретизированная передачаспособа действия. Последнее особенно характерно для глаголов, обозначающих различныевиды хозяйственной деятельности или передвижения в пространстве.
С глагольными показателями Б и Д исторически связаны две серии глагольныхформ. Учитывая, что показатели Б полностью совпадают с формантами родительногопадежа и притяжательными префиксами, а показатели Д - с формантами, оформляющимипредикативные компоненты в составе предикативных синтагм типа кот. fu:p kasaktu'сын молодой (есть)', pope:cha koashta 'сестра красивая (есть)', можнопредполагать, что показатели Б оформляли формы действия, а показатели Д - формысостояния (это, впрочем, не противоречит более поздней инновации в кетском июгском, где показатели Д часто уже переосмыслены). Таким образом, проблема показателейБ и Д оказывается тесно связанной с вопросом об исконном строе праенисейскогопредложения в плане контенсивной типологии (активный, эргативный или номинативныйстрой).

Синтаксис

Данные показывают, что активной или эргативной кнструкций как таковых в Е.я.нет, но наблюдаются некоторые черты, сближающие их с языками данной типологии.В коттском языке сохранились в качестве лично-субъектных только глагольные показателисерии Б, полностью совпадающие, как уже говорилось, с формантами родительногопадежа, т. е. сохранился тип посессивной конструкции, ср.: осн. ai 'я'- род. aing, agatha:k 'рубить дрова', agatha:kang'рублю дрова' (но ngaitean 'я хочу', букв. 'мое желание', а также nga:ma'моя мать', ngop 'мой отец' и т. д.).
В простом предложении Е.я. доминирует глагольная форма, а именные (или местоименные)члены обычно конкретизируют различные глагольные показатели. В глагольной словоформенаблюдается поэтому тенденция к отражению в ее составе всех элементов предложения,и она уже сама по себе - предложение, так как содержит указание и на субъект,и на прямой объект.
Объединение простых енисейских предложений в сложные осуществляется сочинениеми подчинением. Конкретно выявлены следующие приемы организации сложных предложений:а) только посредством интонации: кот. Haraito:polok ala:ten 'Он поел,он лег спать'; югск. Ъtn sim di:souo:rgen, ъnnang dufyn bъ:s'e 'Мы бырыбу добывали, у нас самоловов нет'; б) посредством союза и интонации: югск.Askej bam dъ:ne, abang bylє dong sikng 'Когда умерла моя мать, мне былотри года'; в) посредством падежного показателя и интонации: кет. Assano dє?ngongon'dingal', yn єkng bi:mnem 'С тех пор как охотники ушли, прошло двадня'; г) посредством служебного слова и интонации: кет. Savots'i:s' tavRotba?ng, utn s'o:ng dugin 'Где кучка вещей лежит, там мыши живут'.
Кроме русских союзов i, da, ili и др., употребляющихся в Е.я., отмеченылишь немногие союзы, восходящие к енисейским наречиям или послелогам, и выделениеисконно енисейских союзов в общекатегориальном плане весьма проблематично. Приоформлении сложных предложений употреблялись не союзы, а морфологические материальныесредства; но основная масса енисейских сложных предложений характеризоваласьвообще отсутствием каких-либо специальных материальных связующих элементов (признакдовольно позднего происхождения енисейского гипотаксиса вообще). Первыми признакамигипотаксиса можно считать присоединение специальных морфологических показателейсвязи между частями сложного предложения к словоформе зависимого предиката.

Лексика

Наиболее поздними иноязычными элементами в Е.я., несомненно, являются русские,их особенно много в современных языках - кетском и югском, слова из общественно-политической,административно-хозяйственной, культурной и бытовой областей свободно заимствуются.
Важное место занимают заимствования из соседних уральских и алтайских языков,проникновение которых в Е.я. началось в глубокой древности и продолжается визвестной мере до сих пор, если учесть современные кетско-селькупские и кетско-эвенкийскиеконтакты (смешанные браки, совместная хозяйственная деятельность, совместноепроживание и т. д.).
Из наиболее характерных особенностей организации лексики Е.я. следует отметитьследующие:
1) Случаи лексической недифференцированности слов как результат нерасчлененногоотображения енисейским языковым сознанием соответствующих понятий (кет., югск.bє?p 'зять, дядя, муж старшей сестры'; bis'єp 'брат,сестра'). Как уже отмечалось, эту особенность Е.я. наглядно иллюстрируют примерысинкретизма частей речи типа кет. kal', югск. ka:r 'война, битва,сражение, бой, воевать, военный, боевой и т. д.'. Эти явления трудно поддаютсяопределению их как случаев омонимии либо полисемии (типа югск. x,ep 'дед','луна').
2) Обратные случаи - чересчур дробная лексическая дифференциация слов, чтовыражается в отсутствии общеродовых понятий при наличии целого ряда видовых,например: кет. his' 'хвост птицы', hodap 'хвост рыбы', hu:t'хвост животного'; югск. bє?t' 'снег, падающий хлопьями',tik 'снежный покров на земле', toxpyl 'снег на ветвях деревьев'и т. д.
3) Слабое развитие словообразования. Отсутствие продуктивных деривационныхаффиксов компенсируется в значительной мере различными полуаффиксами, возникшимина основе широкого распространения определительного словосложения.

Литература

Алексеенко Е. А. Кеты. Историко-этнографические очерки.Л., 1967.Вернер Г. К. Коттский язык. Ростов-на-Дону, 1990.Вернер Г. К. Реликтовые признаки активного строя в кетском языке //ВЯ, 1974, № 1.Вернер Г. К. Сравнительная фонетика енисейских языков. Таганрог, 1990.Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М.,1960.Дульзон А. П. Кетский язык. Томск, 1968.Кетский сборник. Антропология, этнография, мифология, лингвистика.Л., 1982.Кетский сборник. Лингвистика. М., 1968.Кетский сборник. Лингвистика. М., 1995.Кетский сборник. Мифология, этнография, тексты. М., 1969.Крейнович Е. А. Глагол кетского языка. Л., 1968.Костяков М. М. Время расхождения кетского и коттского языков по даннымлексикостатистики // Вопросы строя енисейских языков. Новосибирск, 1979.Поляков В. А. Способы лексической номинации в енисейских языках. Новосибирск,1987.Поротова Т. И. Категория множественности в енисейских языках. Томск,1990.Старостин С. А. Гипотеза о генетических связях сино-тибетских языковс енисейскими и севернокавказскими // Древнейшая языковая ситуация в ВосточнойАзии. М., 1984.Членова Н. Л. Хронология памятников карасукской эпохи. М., 1972.Bouda K. Die Sprache der Jenissejer // Anthropos, 1957, 52.Castren M.A. Versuch einer jenissei-ostjakischen und kottischen Sprachlehre.SPb., 1858.Tailleur O.G. Contribution a la dialectologie ienisseienne: les parlersdenka et poumpokolsk // Communication et rapports du Premier Congres Internationalde Dialectologie generale. Louvain, 1964.Tailleur O.G. Traits paleo-eurasiens de la morphologie ienisseienne// Etudes finno-ougriennes. Paris, 1994, t. XXVI.Werner H. Das Klassensystem in der Jenissej-Sprachen. Wiesbaden, 1994.Werner H. Vergleichende Akzentologie der Jenissej-Sprachen ( в печати).Werner H. Zur Typologie fer Jenissej-Sprachen. Wiesbaden, 1995.