Гомер

 

В.С. Вахрушев

ГОМЕР

(Зарубежные писатели. Биобиблиографический словарь. Ч. 1. - М., 1997. - С.201-207)


Гомер (ок. VIII в. до н.э.) - легендарный древнегреческий поэт, считаетсяосновоположником античной и европейской литературы. Восемь античных жизнеописанийГомера, приписываемых Геродоту, Плутарху и др., противоречивы и недостоверны.Местом его рождения называют ряд городов и островов - Аргос, Афины, Иос, Итака,Кимы, Кнос, Колофон, Микены, Пилос, Родос, Смирна, Хиос и др. Мифологична егородословная - в числе его предков называют певцов Мусея и Орфея, в роли отцавыступает бог Аполлон, бог реки Мелет (отсюда первое имя Гомере "Мелесиген",рожденный Мелетом), Телемах и пр., матерью его считают Метиду, Каллиопу, Эвметидуи др. нимф. В биографиях сообщается, что он ослеп (слово "гомер" наэолийском диалекте значит "слепой", другие возможные значения - "заложник","пророк", "поэт"), был вдохновлен Музами на создание песен,скитался по Греции, в основном по Малоазийскому побережью, участвовал в поэтическихсостязаниях, соревновался якобы с Гесиодом, а скончался на острове Иос, гдепоказывали его могилу. На основе этих псевдобиографий, по мнению ученых, можносделать выводы: личность Гомера, если он действительно существовал, скорее всегосвязана с г. Смирна (нынешний турецкий г. Измир) и с о. Хиос, где в VII - VIвв. до н.э. существовал род певцов - "гомеридов", рапсодов, считавшихсебя прямыми потомками и последователями Гомера.Труден и практически неразрешим из-за утраты многих текстов вопрос об авторствепроизведений, приписывающихся Гомеру. Вплоть до эпохи эллинизма многие грекисчитали его создателем не только "Илиады" и "Одиссеи", нои целого ряда "киклических" поэм, связанных с мифами о Троянской войне,- это "Фиваида", "Киприи", "Малая Илиада" и др.Кроме того, Гомер слыл творцом цикла из 33 "гомеровских гимнов", воспевающихолимпийских богов, и шуточно-пародийных эпосов "Маргит" и "Войнамышей и лягушек" ("Батрахомиомахия"), византийская энциклопедия"Свида" считает гомеровскими еще ряд поэм: "Амазонию", "Арахномахию"("Войну пауков"), "Гераномахию" ("Войну журавлей")и пр. Но уже александрийские ученые значительно сузили число произведений, авторомкоторых числился Гомер.Согласно традиции, Гомер не знал грамоты и поэмы его вплоть до VI в. до н.э.исполнялись устно. Афинский тиран Писистрат, стремясь поднять значение Афинв качестве общеэллинского культурного и религиозного центра, предпринял рядмер, в число которых вошло и создание специальной комиссии по редактированиюи записи "Илиады" и "Одиссеи" - ведь к VI в. до н.э. Гомербыл уже для всех греков величайшим авторитетом в поэзии, морали, религии, философии.Эти записи двух поэм, не дошедших до нас в их первоначальном виде, открываютисторию бытования и истолковывания гомеровских текстов, длящуюся две с половинойтысячи лет."Гомеровский вопрос" возник в эпоху эллинизма, когда некоторые филологиалександрийской школы, т.н. "разделители" ("хоризонты"),опираясь на текстологический анализ, выдвинули предположение, что "Илиада"и "Одиссея" созданы двумя разными поэтами. Вообще, величайшее почтениек Гомеру не помешало античным мыслителям высказывать и критическое отношениек нему - в плане религиозном, морально-педагогическом, эстетическом. Поэт ифилософ Ксенофан Колофонский (VI в. до н.э.) резко порицал антропоморфное изображениебогов. Платон, восхищаясь поэтическим мастерством Гомера, в то же время готовизгнать его из государства, так как его поэмы кажутся философу безнравственнымии развращающими юношество. А печально известный критик Зоил (IV в. до н.э.),который, согласно сведениям древних, за "поношение" Гомера был преданпозорной казни (распят на кресте, сброшен со скалы и т.п.), с позиций рационализмавысмеивал "Илиаду" и "Одиссею" за "нелепые" мифологические"вымыслы" и "странные" речевые обороты. В своем утилитаристскомотвержении гомеровского искусства Зоил как бы предшествует Д. Писареву, смелоразвенчивавшему Пушкина. Софист и философ-киник Дион Хризостом (I - II вв.)в т.н. "Троянской" речи остроумно и во всеоружии обширных знаний помифологии, истории, политике, искусству доказывает, что неверна сюжетная основа"Илиады", что Троянская война на самом деле закончилась победой троянцеви бесславным возвращением домой остатков греческого войска. Эта "серьезно-смеховая"критика гомеровского текста имела и политическую подоплеку: римляне, которымслужил Дион, считали себя потомками троян. Вообще, во II - III вв. н.э. в античнойлитературе намечается серьезное переосмысление и сюжетов и всей образной системыГомера, что особенно заметно в "Диалоге о героях" софиста-ритора Филострата,"Дневнике Троянской войны" (фиктивный автор его - участник осады ТроиДиктис) и повести "О гибели Трои", созданной якобы троянцем Даресом.В этих греческих произведениях, не отличающихся большими художественными достоинствами,авторы прямо критикуют Гомера за различные "неточности" в передачесобытий, из "идеализацию" некоторых героев, например Одиссея и пр.Эпический гомеровский мир подчеркнуто прогнозируется, осовременивается в соответствиис духом позднеэллинистической эпохи. А отсюда уже и выход к средневековым поэмамо Троянской войне, к пьесе Шекспира "Троил и Крессида".Хотя в античности заметно преобладало восторженное отношение к Гомеру, ононе мешало вдумчивому анализу его текстов (основная часть этих исследований несохранилась). Аристотель первым стал толковать Гомера с позиций имманентныхискусству законов жанра, композиции, образной системы. А ученик Анаксагора МетродорЛампсакский (V в. до н.э.) ввел "аллегорический" метод объяснениягомеровских образов, согласно которому фигуры богов в "Илиаде" и "Одиссее"представляют лишь выражение различных сил природы - в XIX в. на подобном приемеосновывалась т.н. "мифологическая школа" (А. Кун, М. Мюллер, А.Н.Афанасьев, Ф.И. Буслаев и др.). Основоположник школы александрийских филологовЗенодот (III в. до н.э.), разделивший "Илиаду" и "Одиссею"на 24 песни по числу букв греческого алфавита, в своем стремлении восстановить"подлинного" Гомера доходил до гиперкритического отношения к его текстам,удаляя из них все, по его мнению, "неподобающее", в том числе и замечательныйэкфразис - описание щита Ахилла. Более осторожным в своих подходах к Гомерубыл выдающийся ученый Аристарх Самофракийский (III - II вв. до н.э.), которыйвосстановил многие места из гомеровских поэм, выброшенные Зенодотом и его учениками.Опираясь на взгляды Аристотеля, Аристарх истолковывал Гомера именно как великоепроизведение искусства, вопреки мнению "хоризонтов", он отстаивалавторство Гомера по отношению к обеим поэмам. Завершается античное гомероведениеисследованиями неоплатоников, среди которых выделяется трактат "Гомеровскиевопросы" философа Порфирия (III в. н.э.). Гомер объясняется здесь в основномаллегорически - то в философском, то в филологическом плане.Сохранение и дальнейшее комментирование "Илиады" и "Одиссеи"- это заслуга византийских ученых, среди которых выделяются, в частности, анонимныйавтор литературной энциклопедии "Суида" (X в.), комментатор и поэтИоанн Цец (XII в.). В странах Западной Европы подлинный Гомер вплоть до эпохиВозрождения был неизвестен. Начиная с XVI в. гомероведение возрождается, причемособенно интенсивно оно развивается последние двести лет. Аббат Ф. д'Обиньяк(XVII в.) считает, что "Илиада" - это совокупность нескольких малыхпоэм, соединенных почти без плана неким редактором. Это соображение оказалосьосновополагающим для Ф.-А. Вольфа, который в работе "Предисловие к Гомеру"(1795) заново сформулировал т.н. "гомеровский вопрос" и вызвал мощнуюволну критических откликов. В XIX в. оформляются три конкурирующих теории, которыев различных своих модификациях доживают и до наших дней. К. Лахман становится"охотником за малыми песнями", из которых, по его мнению, и складываетсягомеровский эпос. Позиции "унитариев", т.е. сторонников единства двухпоэм, защищает Г.-В. Нич. Дж. Грот отстаивает теорию "основного ядра"- гомеровского текста, на который позднее наслаивались различные добавления.Новый импульс спорам между этими направлениями был дан в конце XIX в. знаменитымираскопками Трои, проведенными Г. Шлиманом и другими археологами, открытиямив области эгеистики.Но и сейчас личность Гомера остается загадкой. Хочется верить - это действительнобыл гениальный певец, которому удалось, опираясь на традиции крито-микенскойи древнейшей ближневосточной культуры, создать (или довести до совершенства)великолепные произведения, в которых фольклор и собственно литература органическисоединились в неповторимом синтезе.Сюжетная основа "Илиады" и "Одиссеи" - это отзвуки дошедшихдо Гомера через 500 лет сведений о Троянской войне (XII в. до н.э.), в ходекоторой микенские воины-ахейцы захватили и разграбили город. Это событие, знаменовавшееодин из древнейших этапов борьбы между народами Азии и Европы, было основательнопереработано мифологическим сознанием тогдашних людей и стало неисчерпаемымисточником мифов, преданий, сказаний. Совершенно незначительный по позднейшиммасштабам исторический эпизод (а Троя в ходе тысячелетий многократно разорялась,гибла и восстанавливалась) превращается в еще догомеровском мифе с грандиозноесобытие, определяющее судьбы богов и людей. Греки и троянцы истребляют другдруга во исполнение воли Зевса, решившего сократить число людей из-за их нечестия.Но при этом и сами олимпийские боги участвуют в битвах, как будто осознавая,что и их участь каким-то таинственным образом связана с земным уделом.Величайшим новаторством Гомера, которое и выдвигает его в статус создателявсей европейской литературы, является принцип синекдохи (часть вместо целого),взятый им как основа сюжетостроения "Илиады" и "Одиссеи",- не все десять лет Троянской войны (как то предполагалось мифом), а всего лишь51 день, да и то из них полно освещены события девяти дней; не десять лет возвращенияОдиссея, а всего 40 дней, из которых наполнены важными событиями опять-такидевять дней. Такая концентрированность действия позволила Гомеру создать "оптимальные"объемы поэм (15 693 стихотворные строки в "Илиаде", 12 110 строк в"Одиссее"), которые, с одной стороны, создают впечатение эпическогоразмаха, с другой же - не превышают размеры среднего европейского романа. ПредвосхитилГомер и ту традицию в прозе XX в., которая побуждает романистов ограничиватьдействие больших романов одним или несколькими днями (Дж. Джойс, Э. Хемингуэй,У. Фолкнер)."Одиссея" рисует более позднюю эпоху, чем "Илиада" - впервой показана более развитая рабовладельческая система. Вместе с тем обе поэмыотмечены единством стиля и композиционных принципов, что делает их своего родадилогией и диптихом. В обеих сюжет строится на фольклорно-сказочном мотиве "недостачи"(Ахилл хочет вернуть отобранную у него Бризеиду, Одиссей стремится к Пенелопеи мстит женихам, пытающимся отобрать ее у него), действие связано с великимииспытаниями и утратами (Ахилл теряет друга и свои доспехи, оружие; Одиссей лишаетсявсех своих спутников и кораблей), а в финале главный герой воссоединяется слюбимой, хотя это торжество отмечено и печалью (похороны Патрокла, предчувствиеблизкой гибели Ахилла; новые тревоги Одиссея, которому судьба посылает очередныеиспытания). Обращает на себя внимание и ритмическая упорядоченность расположенияэпизодов в поэмах. Так, в структуре "Илиады" прослеживается почтизеркальная симметрия первой и второй половин поэмы - "смотру со стены"в 3-й песне соответствует "смотр" в песни 22 (третьей от конца), возвращениеХрисеиды отцу (песнь 1) имеет отклик в возвращении тела Гектора его отцу (песньпоследняя) и т.д. Примерно так же в "Одиссее" начало и конец поэмыпосвящены эпизодам на Итаке, а композиционный центр отдан рассказу Одиссея оего странствиях, в которых главное место занимает его спуск в Аид, непосредственноперекликающийся с "Илиадой" (беседа Одиссея с душами Ахилла и Агамемнона).Эта симметрия имеет большую смысловую нагрузку, образно воплощая мифологическиепредставления поэта о цикличном движении времени и о сферическом устройствегомеровского космоса. Ритмическая упорядоченность помогает Гомеру как-то согласовыватьи сглаживать многочисленные противоречия, неувязки в тексте его поэм, служившиеиздавна аргументом многих противников авторства Гомера. Эти неувязки в основномсюжетные: в "Илиаде" один эпизодический персонаж убит (царь Пилемен,песнь 5), а в песни 13 он оказывается жив и пр. Или в "Одиссее" главныйгерой только ослепил Полифема (песнь 9), Афина же говорит Одиссею: ты разгневалПосейдона "умерщвлением милого сына" бога (песнь 13). Но большинствоавторитетных гомероведов признает теперь, что древний поэт, комбинируя различныемифы, мог не заботиться о согласовании всех мелких деталей друг с другом. Темболее что и литераторы нового времени, замечая противоречия в своих печатныхпроизведениях, не всегда хотят исправлять их, как об этом с улыбкой говоритТеккерей (см. Теккерей У.М. Собр. соч. - М., 1980. - Т. 12. - С. 226). Для Гомера,как и для Шекспира, Сервантеса, Бальзака и др. великих авторов, допускавшихте или иные несогласованности в своих произведениях, куда важнее была заботаоб единстве целого.Эта всеобъемлющая целостность двух поэм, их эпический размах, стремление вкаждой малой запечатлеть нечто всеобщее отражается и в многожанровости их состава,предвещающей по существу основные направления в жанровом развитии всей европейскойлитературы. В "Илиаде" обнаруживается - в рамках богатырского мифологическогоэпоса - и база будущего военно-исторического романа, т.е. сцены военных советовв ставке Агамемнона с обсуждением ближних и дальних перспектив кампании, раздорысреди военачальников (ссора Ахилла с Агамемноном), деятельность разведки (песнь10 "Долония"), "натурализм" боевых сцен с их кровью, грязью,исковерканными трупами, всем тем, что будет развито позднее в творчестве Вольтера,Стендаля, Теккерея, Толстого, Хемингуэя, Шолохова. Есть в поэмах и лиризм -знаменитая сцена прощания Гектора с Андромахой, встреча Одиссея с Пенелопойпосле долгой разлуки. Немало жанровых комических и идиллических зарисовок -таковы эпизоды с Навзикаей (английский писатель С. Батлер выдвинул гипотезу,что в ее образе запечатлен автопортрет женщины - автора "Одиссеи"),в доме "богоравного" свинопаса Эвмея, во дворце Одиссея. В стиле гривуазногоанекдота выдержан эпизод обольщения Афродиты Ареем, изложенный слепым певцомДемодоком (песнь 8 "Одиссеи"). Полны трагизма и комизма сцены, посвященныежизни героев и богов. Искусство Гомера проявляется в том, что что он умеет непринужденнои свободно комбинировать все эти жанровые признаки - на похоронах Патрокла царитпечаль, но и раздается смех (сцена соревнования в беге между Одиссеем и Аяксом),страшное как-то естественно соседствует с чисто бытовым и по-своему трогательным- чудовищный великан-людоед Полифем оказывается заботливым пастухом, простодушножалуется барану - вожаку стада на свои личные беды (песнь 9 "Одиссеи").Десятки поколений писателей Европы, а вслед за ними и других частей света вольноили невольно развивали традиции Гомера, овладевали искусством тех жанров, которыебыли намечены древним поэтом в его эпосе.Точно так же Гомер оказывается основоположником всех прочих основных компонентовлитературной поэтики - пусть лишь иногда в приоритетном плане, так как многиенациональные литературы начинались, не испытывая прямо его влияния. Это значит,что гениальный поэт задал сразу такой высокий уровень мастерства, который многопозднее дался иным литературам лишь после многовекового развития. Это относитсяк искусству создания художественных образов, к мастерству стиля, к эстетическомусовершенству и идейной глубине произведения как единого целого.Хотя догомеровская устная поэзия не сохранилась, но ученые правомерно предполагают,что она развивалась в течение сотен лет и этим подготовила великолепный гомеровскийэпический стиль, который без учета предшествующей традиции кажется чудом, явившимсяво всем блеске из "ничего", из бездны праистории. А в поэмах Гомерадревнегреческий язык (его ионийский диалект) предстает сразу безупречно оформленным,гибким, глубоким, приспособленным для ясного выражения как поэтических, таки философских истин. Недаром гомеровский эпос тысячи лет служил античным, апотом и византийским поэтам, на него опирались философы Ксенофан, Парменид,Эмпедокл. Гомероведы В. Шульце, Ф. Зольмсен и др. установили закономерность:в творчестве Гомера, его неизвестных предшественников и последователей-"гомеридов"поэзия помогла становлению национального языка, а язык влиял на особенностигомеровского стиха с его дактилогекзаметрическим метром.Основа поэтики Гомера - это гекзаметр (шестимерник), или, говоря иначе, шестистопныйдактиль. Древние греки приписывали создание дактилического стиха богу Дионису,который, де, и разговаривал со смертными лишь поэтически, на "языке богов".А гекзаметр якобы был сложен в Дельфах - опять-таки в честь богов. Его "божественная"красота заключается в том, что он, задавая плавно-напевный, торжественный, неторопливыйритм, в то же время может звучать удивительно гибко, допуская разнообразнейшиекомбинации цезур, ударений, интонационных переходов и перепадов. Причем всеэти в основном уже недоступные для нас богатства гомеровского гекзаметра былирассчитаны прежде всего на слуховое восприятие. Ученый Э. Дреруп в начале XXв. выдвинул гипотезу, что слушатели Гомера и "гомеридов" могли восприниматьза одно слушание не более тысячи строк гекзаметра, что занимало около двух часов.Разбитая по таким "тысячам", "Илиада" представилась исследователюциклом из 15 или 16 более или менее законченных в себе и в то же время взаимосвязанныхэпизодов.Все герои Гомера, воссоздаваемые с помощью этого древнегреческого гекзаметра,живут в особом поэтическом хронотопе, где находят разрешение многие (хотя идалеко не все) противоречия бытия, где уравновешиваются перед лицом неумолимойСудьбы, общей для всех смертных, высокое и низкое, цари и рабы, война и мир,трагическое и комическое, мудрое и наивно-примитивное, предельно - вплоть донатурализма - реалистическое и сказочно-мифологическое. Гомер, его предшественникии последователи, очевидно, буквально верили в "божественность" гекзаметра,и эта вера плюс гениальность дали свои плоды: образы поэта и жизненны и вместес тем величавы, пластичны, рельефны, многомерны. Речь идет не только об Ахилле,Гекторе, Одиссее, Пенелопе. Терсит ("Илиада", песнь 2) - из числасамых презренных "людишек" эпоса, наряду со столь же отвратительнымиперсонажами из "Одиссеи" - нищим Иром, козопасом Меланфием. Но и громкая"дерзкая" речь Терсита выслушана полностью, а говорит сей "мужбезобразнейший" тем же звучным красивым гекзаметром, что и прочие герои,и говорит он как раз то, что было на уме у многих ахеян: он обличает царя Агамемнонав жадности, в незаслуженном оскорблении Ахилла, упрекает сограждан в трусостии зовет их к прекращению войны, которую пусть, если хотят, ведут одни цари!(Песнь 2, ст. 220-242). И "по большому счету" Терсит-горбун и завистникправ, его "программа" на века стала источником лозунгов для противниковвойн. Может быть, поэтому мудрый Одиссей не находит иных аргументов против речиТерсита, кроме грозных окриков и побоев. Эпизодический образ Терсита оказываетсяпервым примером гротеска в европейской литературе, где воедино, в одном типе,сведены "далековатые" качества - трусость и дерзость, жалкое уродствои несомненный ораторский дар, низкая зависть и умение масштабно мыслить.Возможно, двойственное освещение этой фигуры незадачливого противника войныбыло вызвано у Гомера его собственным противоречивым и не до конца проясненнымотношением к насилию.Фатализм Гомера в отношении войн и других несчастий людей, обусловленный веройего в непостижимую Судьбу, умеряется наивно-стихийным оптимизмом поэта, влюбленногов жизнь, в ее красоту, которая воспринимается им как некая мощная магическаясила, как ослепительное сияние и сверкание, озаряющее буквально все в мире,великое и малое, будь то "застежки златые" на доспехах воина, "двенадцатьпросторных закут для свиней" в хозяйстве богоравного свинопаса Эвмея или"младая, с перстами пурпурными Эос", чертоги олимпийцев на Олимпеи т.д. Но поэт любит и контрасты, динамику вечной борьбы стихий, где свет схватываетсяс мраком, вода с огнем (в песни 21 "Илиады"), а разум с безумием.Особенно пластично мастерство Гомера сказалось в обрисовке "удивительноясных, живых и прекрасных характеров Ахиллеса, Гектора, Приама, Одиссея"и других героев первого плана (Л.Н. Толстой о литературе. - М., 1955. - С. 547).Всем этим фигурам присуща определенная статуарность, монументальность, их образыкак бы "окованы" неторопливо-мерными ритмами гекзаметра, герои проходятперед нами словно в замедленной киносъемке. Но эта величавая неторопливостьне мешает и проявлению динамики чувств, поступков. Образ Ахилла построен нарезких переходах от буйного порывистого движения к бездействию, а от него -словно к вспышке энергии (его поединок с Гектором - кульминация "Илиады"),после чего новая пауза покоя (перемирие с Приамом на 12 дней ради похорон Гектора).В Ахилле сливаются воедино хтоническое мифологическое начало (он сын смертногои богини Фетиды) и человеческая, дикарская жестокость и наивность, отходчивость,уважение к достойному сопернику, эгоистическая капризность и добровольное подчинениеволе коллектива, велению судьбы. А в "высшем" плане образ Ахилла -это первый в европейской литературе (и может быть, второй после фигуры Гильгамешаиз аккадской поэмы, которая старше "Илиады" на тысячу с лишним лет)символ бренности человека. Эта бренность, "суетность" земного существованияподчеркнута резким контрастом: Ахилл - самый могучий и прекрасный воин средиахейцев, непобедимый герой обречен на гибель в расцвете юности. Вот почему он,опережая Экклезиаста, говорит:Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит:Боги судили всесильные нам, человекам несчастным,Жить на земле в огорченьях...("Илиада", песнь 24, ст. 524-526)Огорчениям же этим есть противовес - в земных радостях дружбы, любви, славы.Вот почему не противоречит процитированным словам Ахилла то, что говорит ужеего тень в Аиде:Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле,Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный,Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать мертвый.("Одиссея", песнь 11, ст. 489-491)Характер Одиссея писатель Джеймс Джойс считал наиболее привлекательным и егообраз - наиболее емким во всей европейской литературе, а "Одиссея"для него была "более великим и человечным" произведением, чем "Гамлет","Дон Кихот", "Фауст" (Ellmann R. James Joyse. - N.Y., 1959.- P. 430, 460). Эти оценки могут казаться завышенными, но в них значительнаядоля истины. Судя по обеим гомеровским поэмам, Одиссей - подлинно эпическийгерой и вместе с тем то, что называют "всесторонне развитой личностью".Он храбрый воин и умный военачальник, опытный разведчик (чего стоит одно егороль в эпизоде с троянским конем), атлет, первый в кулачном бою и беге, отважныймореход, искусный плотник, охотник, торговец, рачительный хозяин, а если надо,то и сказитель, ничуть не уступающий по искусству певцу-профессионалу Демодоку(т.е. фактически самому Гомеру). Он любящий сын (внимание его к дряхлому отцуЛаэрту, слезы при виде тени матери в Аиде), супруг и отец, но он же и любовникковарно-прекрасных нимф Цирцеи и Калипсо, завлекающих героя своими магическимичарами. Подобно Ахиллу, образ Одиссея весь соткан из противоречий, из гиперболи гротеска, только в нем на первый план выделена текучесть человеческой природы,ее способность к метаморфозам в вечном поиске все новых сторон бытия. Одиссеюпокровительствует мудрая и воинственная Афина, а сам он подчас напоминает морскогобога Протея своей способностью легко менять свой облик. На протяжении десятилет возвращения домой он предстает мореплавателем, разбойником (в эпизоде скиконами), шаманом, вызывающим души мертвых (сцены в Аиде), жертвой кораблекрушения(встреча с Навзикаей), нищим стариком (в доме Эвмея и собственном дворце) ит.д. Чувствуется, что герой при этом как бы "раздваивается": он искреннепереживает гибель друзей, свои страдания, жаждет вернуться домой, но он и наслаждаетсяигрою жизни, легко и искусно играет роли, предлагаемые ему обстоятельствами(человека по имени "Никто" - "оутин" в пещере Полифема,жителя Крита, обитателя острова Сира и пр.). В его личности и судьбе сплетаютсянеразрывно трагическое и комическое, высокие чувства (патриотизм, почтение кбогам) и житейские прозаическое - недаром он несколько раз, к месту, а то ине совсем к месту, говорит о власти "желудка" над людьми:...Один лишь не может ничем побежден быть желудок,Жадный, насильственный, множество бед приключающий смертным.("Одиссея", песнь 17, ст. 286-287).В соответствии с этой аксиомой герой и ведет себя подчас не лучшим образом:он жадничает, откладывает себе лучший кусок на пиру, ждет подарков даже от Полифема,проявляет жестокость к рабам, лжет и изворачивается ради какой-нибудь выгоды.И все же общий баланс в пользу Одиссея - страдальца, патриота и неутомимогопутешественника, воина, мудреца, первооткрывателя новых пространств и новыхвозможностей человека.Совершенно гротескно изображаются у Гомера его олимпийские Боги. Поэт преклоняетсяперед ними, всячески их идеализирует, воплощая в их антропоморфных образах силуСудьбы, мощь природных стихий и свое представление о физической красоте человека.Олимпийцы бессмертны, в них воплощена мечта человека о жизни вечной и беспечальной- в пирах и забавах. Отсюда и "гомерический" смех богов, "смехнесказанный воздвигли великие Боги". Но олимпийцы не добры, они в принципевне человеческой морали и лишь имитируют ее. "Божественный юмор для смертныхчасто означает самую настоящую трагедию" (Лосев А.Ф. Гомер. - М., 1960.- С. 317), боги вроде бы лично заинтересованы в ходе Троянской войны, в судьбахтех или иных героев, но это участие "свысока", с позиции зрителя.Жизнь людей - интересный театр для олимпийцев, не более.Но как раз эта оторванность Зевса, Геры, Аполлона от земли (хотя у Гомерасколько угодно примеров древнейшего хтонизма, исчезающих связей Олимпа с породившейих космической стихией) и обрекает их в конечно счете на внутреннюю пустоту.Будучи безмерно выше людей, боги оказываются значительно ниже их как личности.Облик их прекрасен, сила огромна, возможности бесконечны, а мораль зачастуювздорна, ничтожна, поведение часто отличается мелочностью. Арес обзывает Афину"наглой мухой", за что богиня повергает его наземь огромным камнем.Гера честит Афродиту за "бесстыдство", хотя сама прибегает к ее чарамради обольщения Зевса, а прекрасную Артемиду просто избивает и т.д. ("Илиада",песнь 21, ст. 390-501).Столь двойственное отношение к Богам у Гомера было вызвано, очевидно, тем,что поэт интуитивно чувствовал внутреннюю несостоятельность олимпийской языческойрелигии, котиорую он сам искренне принимал и воспевал. В то же время его юморшел в русле древней народной смеховой культуры.Отзвук этого двойственного серьезно-смехового отношения к олимпийским Богамвиден в т.н. "Гомеровских гимнах", которые предположительно создавалисьпевцами-"гомеридами" в VII - VI вв. до н.э. В основном это молитвенныеобращения к Богам, иногда же целые ареталогии ("биографии" божеств).От начала до конца пронизан тонким юмором гимн к Гермесу, который изображаетсякак младенец-плутишка и "вундеркинд", ворующий коров у Аполлона, изобретающийлиру и этим музыкальным инструментом откупающийся от разгневанного Бога солнца.Кстати, в "Илиаде" Зевс называет Гермеса тем, котому "от Боговнаипаче приятно в дружбу вступать с человеком" (песнь 24, ст. 334-335).А если учесть, что Одиссей по отцовской линии - правнук Гермеса, то становятсяпонятными многие качества этого героя - его ловкость, пронырливость, хитроумие,склонность к "розыгрышам".Тяга Гомера к эпически уравновешиваемому восприятию мира в целом с его светлымии темными сторонами сказывается и в знаменитых гомеровских сравнениях, развернутыхи кратких, в двусоставных и простых эпитетах, во всем образном строе поэм. Многиеиз этих сравнений давно стали "общими местами" в поэтиках мировойлитературы. "Цветущего жизнью" Симоисия поражает Аякс, "и наземлю нечистую пал он, как тополь, влажного луга питомец..." (песнь 4,ст. 482-483). А через несколько тысяч лет писатель Теккерей, говоря о смертисвоего героя и обращаясь к такому же художественному приему, с горьким юморомвосклицает: "...какое старое-старое сравнение человека со строевым лесом!"(Теккерей У.М. Собр. соч. - М., 1976. - Т. 4. - С. 141). Старое, но пока ещеживущее, ибо корни его - в народной мудрости.Гомер силен не только в образной речи, но и в т.н. "автологическом"стихе, лишенном тропов.О. Мандельштам упивается гомеровским "списком кораблей" из песни2 "Илиады", где на 284 строки (с 494-й по 779-ю) приходится 382 стбственныхимени - это названия племен, имена героев, островов, гор, рек, целая воинскаяведосомть и список анкетных данных, превращенные в высокую поэзию. Ибо поэтудорога любая мелочь, тем более любой человек. К тому же все эти сотни имен стользвучны, красивы, так легко вписываются в ритм гекзаметра, что "каталог"становится великолепным образцом поэзии.История переводов гомеровских поэм насчитывает более двух тысяч лет. Открываетее латинское переложение "Одиссеи", сделанное в III в. до н.э. римскимпоэтом Ливием Андроником. С тех пор другие латинские переводы и переделки Гомерапоявлялись не раз, как в Древнем Риме ("Латинская Илиада" Бебия Италика,I в. до н.э.), там и в эпоху Возрождения в Италии, Франции, Германии. Хорошие переводы Гомера на современный итальянский считаются работы поэтов XVIII -XIX вв. У. Фосколо и В. Монти. В XVIII в. вышли первые интересные переводы поэмна французский язык (Ж. Рошфор, А. Жену). В 1615 г. был закончен первый талантливыйперевод Гомера на английский, сделанный Дж. Чапменом, а в XVIII в. еще большепохвалы снискал перевод А. Поупа. И для Германии в конце XVIII в. наступиловремя широкого знакомства с Гомером благодаря удачным переводам поэта И.Г. Фосса.В тот же период берутся за гомеровские поэмы русские авторы. В 1700 г. в Амстердамевышел неполный русский перевод шуточной "Батрахомиомахии" ("Войнымышей и лягушек"), приписываемой Гомеру, автор работы - Илья Копиевич.Параллельно с русским он давал и латинский перевод. 56 стихов из "Илиады"переложил М.В. Ломоносов (см.: Шуйский П. Русские переводы Илиады // Литературныйкритик. - 1936. - № 10. - С. 163). В 1787 г. шесть песен "Илиады"александрийскими стихами излагает Ермил Костров. Расцвет романтизма в искусствев первой половине XIX в. дает наконец полноценного "русского" Гомера.На перевод "Илиады", завершенный в 1829 г. Н.И. Гнедичем, отозвалсяА.С. Пушкин:Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи,Старца великого тень чую смущенной душой.Не менее восторженно говорил Н.В. Гоголь о переводе "Одиссеи", законченномВ.А. Жуковским в 1849 г. "это не перевод, но скорей воссоздание, восстановленье,воскресенье Гомера". Со свойственной ему гиперболичностью мышления (чистогомеровской) автор "Мертвых душ" надеется на решительное оздоровлениевсей нравственной атмосферы русского общества в результате знакомства с "Одиссеей",которая "есть решительно совершеннейшее произведение всех веков" (ГогольН.В. Собр. соч.: В 8 т. - М., 1984. - Т. 7. - С. 202-210). В 30-40-е годы XXв. свои переводы "Илиады" и "Одиссеи" делает В.В. Вересаев,который переложил их более современным и понятным русским языком, чем авторыпрошлого столетия, но во многом и прозаизировал гомеровский текст.Воздействие Гомера на мировую культуру огромно. Он был авторитетом для античныхфилософов и остается источником для изучения мировоззрения древних греков. Поего текстам изучается историками "гомеровская Греция", т.е. быт инравы, социальная организация и материальная культура доклассической Эллады.Его словесная живопись помогает понять "геометрический стиль"древнеэллинскойвазовой росписи. Он вдохновляет античных скульпторов (Фидия, Поликлета, Лисиппаи др.) на создание образов, служащих каноном красоты и совершенства человеческоготела. Гомеровско-вергилиевскими сюжетами, образами, мотивами полна европейскаяживопись начиная с эпохи Возрождения: это полотна Боттичелли, Рубенса, Рембрандта("Гомер"), Пуссена, Давида, Делакруа, В. Серова, Пикассо и мн. др.художников, изображающих прекрасную Елену, Ахилла, Гектора и его Андромаху,Приама и Гекубу, олимпийских богов, Энея (играя заметную роль в "Илиаде",он становится заглавным персонажем "Энеиды" Вергилия) и др. В музыкегомеровское начало значительно менее ощутимо, тем более что античное музыкальноенаследие не сохранилось. Но можно отметить оперную дилогию Г. Берлиоза "Троянцы"(50-е гг. XIX в.), вдохновленную "Энеидой" и частично гомеровскимэпосом, оперетту Ж. Оффенбаха "Прекрасная Елена" (1864), в которойпо-своему преломляется гомеровский "божественный" юмор, ирония надбогами и героями.Больше всего влияние Гомера сказывается в поэзии. Гекзаметр стал каноническимразмером для всей античной эпической традиции. За Гомером открыто следовал великийВергилий в своей "Энеиде", гомеровские образы варьировали Катулл,Гораций, Овидий. Авторы средневековых рыцарских романов и поэм, не зная подлинногоГомера, вдохновлялись книгами его пересказчиков Дареса и Диктиса и создавалисвои варианты сказаний о Троянской войне. Это "Роман о Трое" Бенуаде Сент-Мора, роман "О разрушении Трои" Гвидо де Колумна, "Троянскаявойна" Конрада Вюрцбургского и др. (XII - XIII вв.). Начиная с эпохи ВозрожденияГомер вдохновляет выдающихся творцов национальных эпосов. Особенно это влияниезаметно в "Освобожденном Иерусалиме" Т. Тассо (1575), в "Лузиадах"(1569) Л. де Камоэнса. И Гомера и Вергилия берет многие мотивы и образы Э. Спенсердля своей "Королевы фей" (1596). Позднее прямое воздействие Гомерана писателей слабеет, но оно никогда не прекращается полностью, древний поэтостается для них одним из главных ориентиров в мире гуманистических ценностей.Сохраняется значение эпоса Гомера и для прозы. Г. Флобер пишет в 1852 г.: "Яи думаю, что роман только нарождается, он ждет своего Гомера" (Г. Флоберо литературе. - М., 1984. - Т. 1. - С. 237). Гоголь вдохновляется в "ТарасеБульбе" эпическими сценами воинских поединков из "Илиады", Л.Толстой явно учитывает опыт Гомера, создавая "Казаков", "Войнуи мир". В XX в. наиболее оригинальной попыткой создать современный вариант"Одиссеи" является роман "Улисс" (1921) Дж. Джойса.


Соч.:

Илиада. - М.; Л., 1935.Одиссея. - М.; Л., 1935.Илиада. - М.; Л., 1949.Одиссея. - Свердловск, 1948.Одиссея. - М., 1953.Поэмы. - М.; Л., 1953.Гомеровские гимны. - М., 1977.Homeri Odyssea (древнегреческий текст со словарем). - М., 1878-1879. - Ч.1-2.Homeri Ilias (отрывок из древнегреческого текста) // Козаржевский А.Ч. Учебникдревнегреческого языка. - М., 1975.Homeri Ilias Odyssea (отрывки из древнегреческого текста с английским подстрочником).The Penguin Book of Greek Verse / Ed. by C.A. Irypanis. - Harmmondsworth,1970. - P. 3-100.


Литература

Соколов Ф.Ф. Гомеровский вопрос // Труды Ф.Ф. Соколова.Спб.Фрейденберг О.М. Терсит // Яфетический сборник. - Л., 1930. - Вып.6.Альман М.С. Пережитки родового строя в собственных именах у Гомера. - Л.,1936.История греческой литературы. - М.; Л., 1946. - Т. 1.Тренчени-Вальдапфель И. Гомер и Гесиод. - М., 1956.Сахарный Н.Л. Илиада: Разыскания в области смысла и стиля гомеровскойпоэмы. - Архангельск, 1957.Лурье С.Я. Язык и культура Микенской Греции. - М.; Л., 1957.Толстой И.И. Аэды. Античные творца и носители древнего эпоса. - М.,1958.Боннар А. Греческая цивилизация. - М., 1958. - Т. 1.Лосев А.Ф. Эстетическая терминология ранней греческой литературы //Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. - М., 1954. - Т. 83.Лосев А.Ф. Гомер. - М., 1960.Лосев А.Ф. Эстетика Гомера // Лосев А.Ф. История античной эстетики.- М., 1963.Полонская К.П. Поэмы Гомера. - М., 1961.Маркиш С. Гомер и его поэмы. - М., 1962.Грабарь-Пассек М.Е. Античные сюжеты и формы в западноевропейской литературе.- М., 1966.Шталь И.В. Гомеровский эпос: Опыт текстового анализа "Илиады".- М., 1975.Шталь И.В. Художественный мир гомеровского эпоса. - М., 1983.Шталь И.В. Эпические предания Древней Греции. Гераномахия. Опыт типологическойи иллюстр. реконструкции. - М., 1989.Фрейденберг О.М. Миф // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности.- М., 1978. - С. 230-237.Жирмунский В.М. Эпические сказания об Алпамыше и "Одиссея"Гомера // Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад.- Л., 1979.Древнегреческая литературная критика. - М., 1975.Кравчук А. Троянская война: Миф и история. - М., 1991.