О понятии смешения языков
Л.В. Щерба
К ВОПРОСУ О ДВУЯЗЫЧИИ
(Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. - Л., 1974. - С. 313-318)
Лозунг "иностранные языки в массы" поставил на очередь для всегоСоюза [ССР] вопрос, который для национальных республик, входящих в состав Союза,был всегда актуальным, - это вопрос о двуязычии. Поэтому, может быть, явилосьбы нелишним осветить его с научной точки зрения, тем более что в западноевропейскойлитературе появились течения, ставящие вопрос на неправильный, с моей точкизрения, путь.Прежде всего надо отдать себе отчет в том, что такое "двуязычие"и каковы его основные виды. Под двуязычием подразумевается способность тех илииных групп населения объясняться на двух языках. Так как язык является функциейсоциальных группировок, то быть двуязычным значит принадлежать одновременнок двум таким различным группировкам. В старом Петербурге имелось довольно многолюдей, у которых "семейным" языком, а зачастую и обычным языком интимногокруга знакомых, являлся немецкий язык, тогда как вся их общественная деятельностьсвязана была теснейшим образом с русским языком. Аналогичные случаи часты также,например, в Узбекистане, - с той, однако, разницей, что здесь случаи часто бываютболее запутанные в том смысле, что сфера применения русского языка в общественнойжизни сужена. Еще более сложные отношения бывают при смешанных браках. В такихобстоятельствах нередко возникает два семейных языка: с отцом дети говорят наодном языке, а с матерью - на другом. Бывает и так, что хотя семейный язык один,однако люди вынуждены общаться с кругом родных жены на одном языке, а с кругомродных мужа - на другом. Любопытен случай, который широко распространен у славян,живущих в немецком окружении: у себя в деревне, на крестьянской работе они говорятпо-славянски, а на фабрике - по-немецки, и это тем более разительно, что многиеиз них одновременно занимаются и крестьянством, и фабричной работой, меняя,таким образом, свою языковую шкуру два раза в день. Думается, что аналогичныепримеры можно найти и в Узбекистане, особенно если расширить несколько вопроси под языком подразумевать и диалекты, как географические, так и социальные.Так, крестьяне, говорящие в кишлаке на своем местном наречии, приходя в город,стараются говорить по-городскому и таким образом тоже становятся двуязычными.Проф. Б.А. Ларин в своей статье "Язык города" справедливо приводитв качестве примера многоязычия матросов из Архангельской губы, членов ВКП(б):со своими земляками они разговаривают на архангельском наречии; в качестве матросовим свойственен особый профессиональный жаргон, и, наконец, в партийной средеони говорят на интеллигентском языке со специальной окраской, характеризующейопределенную идеологическую устремленность. Аналогичных примеров можно найтимножество.Познакомившись с тем, что такое двуязычие, посмотрим, каким оно может быть.Два крайних случая при этом совершенно очевидны: или социальные группы, лежащиев основе того или другого двуязычия, взаимно друг друга исключают, или они втой или иной мере друг друга покрывают. В первом случае два языка никогда невстречаются: член двух взаимно исключающих друг друга групп никогда не имеетслучая употреблять два языка вперемежку. Оба языка совершенно изолированы другот друга. Так, например, бывает у детей, которые учатся в школе на одном языке,употребляя его и при общении с товарищами, но которые говорят дома с родителямина другом, так как эти последние не понимают первого языка. Аналогичный случайможет быть также у человека, у которого на работе употребляется один и тот жеязык и который дома употребляет только другой язык. Во всех этих случаях и подобныхим двуязычие можно назвать "чистым".Во втором случае, т.е. когда две социальные группы в той или иной мере другдруга покрывают, люди постоянно переходят от одного языка к другому и употребляютто один, то другой язык, сами не замечая того, какой язык они в каждом данномслучае употребляют. Так бывает, например, когда все члены семьи, принадлежавместе со своими родными и знакомыми к одной группе населения, тем не менеевходят и в другую по своей работе. Встречаясь друг с другом в разных окружениях,они перестают отличать групповые границы и начинают употреблять оба языка вперемежку.Такое двуязычие можно назвать "смешанным", так как действительно принем нормально происходит в той или иной степени смешение двух языков, их взаимопроникновение.В наиболее выраженных случаях этого рода, когда люди в общем свободно говорятна обоих языках, у них создается своеобразная форма языка, при которой каждаяидея имеет два способа выражения, так что получается в сущности единый язык,но с двумя формами. Люди при этом не испытывают никаких затруднений при переходеот одного языка к другому: обе системы соотнесены у них друг ко другу до последнихмелочей. При этом обыкновенно происходит иногда взаимное, иногда одностороннееприспособление двух языков друг к другу. Какое оно будет, зависит от сравнительнойкультурной значимости обоих языков, а также от наличия или отсутствия среды,употребляющей только один из данных языков, а потому не испытывающей влияниядругого языка. Эта среда, если носители двуязычия являются ее членами, поддерживаетодин из языков двуязычия. Варьяций тут может быть множество, и в детали можносейчас не вдаваться, хотя они и представляются крайне важными с разных точекзрения.Тип такого двуязычия нарисован мною в моей книге "Восточнолужицкое наречие"(1915), а теория двуязычия дана в статье "Sur le notion de melange deslangues" в "Яфетическом сборнике", IV.Прежде чем перейти к практической оценке обоих типов двуязычия, между которымив жизни встречается бесконечное число переходных случаев, нужно остановитьсяна том факте, что знание языка может быть сознательным и бессознательным. Народном языке мы говорим обыкновенно совершенно бессознательно, т.е. мы говорим,не думая, как говорим, что и вполне естественно: мы разговариваем для сообщениянаших мыслей и чувств собеседнику и думаем, конечно, об этих последних, а нео языке, который является лишь орудием общения. Однако уже когда мы употребляемсобственный литературный язык, мы вынуждены думать об этом орудии, выбирая наиболееподходящие слова и обороты для выражения наших мыслей. Когда же мы обучаемсяэтому литературному языку, то сознательность совершенно необходима: мы должнывыучиться писать и говорить не совсем так (а иногда и очень не так), как говорилидетьми в семейном кругу. Литературный язык всех времен и народов никогда несовпадал с обыденным разговорным языком и всегда являлся в той или иной мере"иностранным" языком, как это признал относительно русского языкаи А.В. Луначарский на одной московской конференции преподавателей русского языка.Итак, знание родного литературного языка обыкновенно бывает сознательным.Чем же эта сознательность обусловливается? Сравнением двух языков - родногоразговорного и родного литературного, подлежащего усвоению. Всякое познаниевозможно лишь при столкновении противоположностей - это основной закон диалектики,который находит себе полное применение и в языке. В каком же типе двуязычиямы имеем условия, благоприятствующие сравнению, а следовательно и сознательности?Очевидно, лишь в смешанном типе двуязычия, где самый факт постоянного чередованиядвух языковых форм все время побуждает к сравнению, а следовательно и к большемуосознанию их значения.Этот тип двуязычия и является, таким образом, типом, имеющим громадное образовательноезначение, так как при чистом двуязычии человек, говорящий на двух, трех илиболее языках, как на родных, не будет от одного этого более культурным, чемговорящим на одном родном языке: у него нет поводов к их сравнению. А почемусравнение языков имеет такое большое значение? Во-первых, через сравнение, какуже было указано, повышается сознательность: сравнивая разные формы выражения,мы отделяем мысль от знака, ее выражающего, и этой мысли. Во-вторых, и это самоеглавное, надо иметь в виду, что языки отражают мировоззрение той или иной социальнойгруппы, т.е. систему понятий, ее характеризующую, а система понятий, как насучит диалектика, не есть нечто раз навсегда данное, а является функцией от производственныхотношений со всеми их идеологическими надстройками.Поэтому системы понятий от языка к языку могут быть разными. Несколько примеровпокажут это яснее: по-немецки Baum означает растущее дерево, аHolz - дерево как материал, причем безразлично, служит ли этотматериал для топлива или для поделок. По узбекски jaqac будет означатьи растущее дерево и дерево как материал, однако дерево кактопливо имеет особое слово otun, как и в русском (дрова).По-русски имеется одно слово и одно понятие ссадина, безразлично - будетли это у человека или у животного. в казахском, как мне сообщил проф. Юдахин,различаются понятия ссадина у человека и ссадина у лошади, что,конечно, вполне гармонирует с их производственными отношениями. По-русски всущности нет даже установленного термина для понятия сдирать, снимать кожу,шкуру. В узбекском имеется целый ряд терминов, отмечающих различные оттенкиэтого понятия: julmaq, sьlmaq, tonamaq, sojmaq, - что опять-таки отвечаетразнице в производственных отношениях. Примеры можно умножать без конца, особенноесли перейти к области надстроечных понятий.Сравнивая детально разные языки, мы разрушаем ту иллюзию, к которой нас приучаетзнание лишь одного языка, - иллюзию, будто существуют незыблемые понятия, которыеодинаковы для всех времен и для всех народов. В результате получается освобождениемысли из плена слова, из плена языка и придание ей истинной диалектической научности.Таково, по-моему, колоссальное образовательное значение двуязычия, и можно,мне кажется, лишь завидовать тем народам, которые силою вещей осуждены на двуязычие.Другим народам его приходится создавать искусственно, обучая своих школьниковиностранным языкам.В свете этих преимуществ двуязычия, и специально смешанного двуязычия, меркнутте некоторые соображения по поводу него, которые высказывались в последнее время.Дело в том, что в деле овладения иностранными языками для практических целейвыгоднее создавать себе чистое двуязычие, ибо в таком случае при прочих равныхусловиях второй язык оказывается, с одной стороны, более автоматизированными, следовательно, более успешно выполняющим свою непосредственную задачу, ас другой стороны, менее подверженным деформирующему влиянию первого языка. Еслия могу говорить на иностранном языке, не думая, не выбирая слов, то очевидно,что практически это выгодно. Однако искусственное создание такого двуязычиятребует больших усилий и возможно лишь путем организации с детских лет искусственногоиностранного окружения, т.е. путем приглашения в дом на много лет гувернанткипо методу нашего старого барства. Совершенно очевидно, что этот метод, доступныйлишь верхам буржуазного общества, не годится для масс и что надо искать другихпутей.Однако так как чистое двуязычие теоретически (и, по-моему, по недоразумению)продолжает оставаться каким-то идеалом в методике преподавания иностранных языкови так как, с другой стороны, чистое двуязычие лишено образовательного значения,как это было выше выяснено, то время от времени раздаются голоса о бесполезности,а потому и вредности с точки зрения общеобразовательной двуязычия вообще.Ошибка этих - правда, крайне немногочисленных - голосов очевидна, так каких суждение относится лишь к чистому двуязычию, и единственный выход, которыйнадо отсуда сделать, сводится к тому, чтобы, исходя из смешанного двуязычия,являющегося как раз особо ценным с образовательной точки зрения, найти способы,устраняющие его недостатки.Основной его практический недостаток, как это было выяснено выше, состоитво взаимном искажении обоих языков, на практике, при изучении иностранного языка,в искажении именно этого иностранного языка под влиянием родного. Пользуясьтем, что самый способ сосуществования языков при смешанном двуязычии естественнымобразом ведет к сравнению их друг с другом, нужно только рационализировать этосравнение, поставить его на научных основаниях, а не представлять его на волюстихий. На такой рационализации этого сравнения и поставлено современное фонетическоепрактическое обучение языкам, дающее прекрасные результаты в области произношения.Такое же систематическое сравнительное изучение двух грамматик, например узбекскойи русской, а также сравнительное изучение словоупотребления в обоих языках предупредитнежелательные искажения, например, русского языка узбеками и узбекского русскими.К сожалению, методика эта еще плохо разработана, ибо прежде всего нет ни хорошихграмматик, ни русских, ни узбекских. Прибавлю при этом еще, во избежание недоразумений,что сравнение двух систем не значит еще, что они должны быть одинаково построенными;наоборот - грамматики разных национальных языков в пределах Союза [ССР] должныпрежде всего сбросить с себя иго русской грамматики. Грамматика и словарь каждогоязыка должны быть составлены совершенно независимо от других языков и вовсене должны представлять из себя сколка с латинской, немецкой, русской грамматикиили словаря. Каждый язык должно рассматривать как нечто вполне самодовлеющее,и лишь затем в целях методических, для облегчения взаимного обучения можно проводитьсравнение двух языковых систем.Далее, недавно было высказано мнение о взаимном торможении языков при двуязычии.Теоретически отрицать этого нельзя; но едва ли это справедливо по отношениюк родному, если он не забыт и продолжает постоянно употребляться. Некотороеторможение по отношению к иностранному со стороны родного неизбежно и не представляетничего страшного: это есть естественная трудность при изучении иностранногоязыка. Если оба языка хорошо изучены и постоянно употребляются, то никакоговзаимного торможения не наблюдается; некоторые явления в этом смысле появляютсялишь в тех случаях, когда один из языков перестает постоянно употребляться.Советский гражданин не может баррикадироваться от технических и культурныхдостижений Европы: он должен пристально следить за всем тем, что там делается,и заимствовать все, что может служить на пользу социалистическому строительству.С этим в связи и стоит лозунг нынешнего дня: иностранные языки в массы. Поэтомуи перед гражданами наших союзных республик стоит важный вопрос о серьезном иосновательном изучении второго языка. Он никак не будет в ущерб первому, национальному,как я старался показать на протяжении всей этой статьи. а чтобы первый не былв ущерб второму, об этом следует позаботиться: для этого нужно достаточное времяи целесообразная программа.