Перевод текстов и документов > О некоторых теоретических аспектах этимологии

О некоторых теоретических аспектах этимологии

В. П. Нерознак

ПРАЯЗЫК: РЕКОНСТРУКТ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

(Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Теория лингвистическойреконструкции. - М., 1988. - С. 26-43)

Предпосылки создания теории праязыка. Сравнительно-историческое изучениеязыков является одним из наиболее продвинутых лингвистических разделов как поглубине проникновения в механизм исторического развития языков, так и по разработанностиего методических приемов, понятийного аппарата и терминологии, установлениюзаконов, обладающих достаточной объяснительной силой. В настоящее время можнос уверенностью констатировать, что на основе метода исторического сравнения(межъязыкового и внутриязыкового) в рамках лингвистической компаративистикисформировалась фундаментальная лингвоисторическая теоретическая дисциплина -диахроническая лингвистическая компаративистика [Нерознак, 1986].

Одним из центральных вопросов теории диахронической лингвистики и общей теорииреконструкции до сих пор остается проблема воссоздания дописьменного (а длялингвистики это значит доисторического) предшествующего языкового состояния- праязыка. При этом, пользуясь точками отсчета лингвистического времени, т.е.времени появления звучащей человеческой речи [Liebermann, 1984], лингвист реконструируетпраязыковое состояние различной хронологической глубины. И чем дальше отстоитот нас проецируемая во времени плоскость, на которую накладывается сетка языковыхданных, тем более гипотетической становится реконструируемая праязыковая модель.Общеславянский праязык (праславянский язык) предстает как верифицируемая языковымифактами реальность, по сравнению с которой индоевропейский праязык должен ужерассматриваться как гипотетическое построение, верификация которого значительноусложняется из-за неоднородности и различной временной расположенности данных.

На начальном этапе развития сравнительно-исторического языкознания на примереизучения индоевропейских языков были сформулированы основные цели: 1) генетическаяатрибуция и классификация языков - путем установления системы соответствий наразных уровнях, прежде всего в фонетике и морфологии, дополняемых исходнымилексическими параллелями, выявлялись родственные связи между языками, определяласьих принадлежность к определенной генетической общности (группе, ветви, семье);2) инвентаризация языковых показаний - на основе устанавливаемых соответствиймежду языками создавались компендиумы систематизированного материала: сравнительно-историческиеграмматики группы и семьи языков и этимологические словари языков, групп языков,языковых семей, 3) реконструкция праязыковых состояний - добытые историко-лингвистическиесведения служили базой для построения модели исторически не засвидетельствованныхпраязыковых состояний (праязыков) [1].

Теория реконструкции праязыковых состояний была разработана на материале индоевропейскихязыков, но в настоящее время успешно развивается и на материале других языковыхобщностей в смежных разделах исторической компаративистики - кавказоведении[Климов, 1986; Кумахов, 1981], тюркологии [Серебренников, Гаджиева, 1986; Щербак,1970; 1977], финно-угроведении [Хайду, 1985], африканистике [Порхомовский, 19822;Охотина, 1982].

В современных лингвистических словарях в определении термина "праязык" отражаютсядва понимания сущности праязыка. Одно из них определяет праязык как абстрактнуюмодель, которая носит гипотетический характер: "Праязык (язык-основа). Древнейшийиз ряда генетически связанных языков как объект сравнительно-исторических реконструкций:абстрактная модель, мыслимая как источник всех остальных языков, развившихсяна ее основе в одну семью или группу. Праязык общерусский; праязык общеславянский;праязык славянобалтийский; праязык индоевропейский" [Ахманова, 1966, 344]. Какследует из приведенной дефиниции, индоевропейский праязык определяется как гипотетическийобщий язык индоевропейцев, восстанавливаемый сравнительно-историческим методом.Такое определение ориентировано на точку зрения исследователей историческогосостояния языков, полагающих, что праязык можно реконструировать лишь как некуюмодель, сумму доступных на данном этапе языковых реконструкций, но не как реальноеязыковое состояние.

Другой подход заключается в том, что праязык - это существовавшее в прошлойреальности языковое состояние: "Праязык, язык-основа, язык-предок...

В классификации языков по семьям так называют язык, из которого нормальнымпутем возник тот или иной рассматриваемый язык: латинский является языком-предкомдля французского ... причем язык-потомок представляет собой не новый язык, ановое состояние эволюционировавшего языка" [Марузо, 1960, 223]. Такое пониманиепраязыка предполагает реальное его существование в прошлом.

Указанное различие подходов восходит ко времени формирования теории праязыковыхсостояний. Становление и развитие сравнительно-исторического языкознания и егометодики связано с трудами Ф. Боппа, Я. Гримма, Р. Раска и др. Им принадлежитзаслуга научного доказательства родства индоевропейских языков и установлениязакономерностей сходства и различий между ними.

Первое теоретическое обоснование модели праязыкового индоевропейского состояниябыло предпринято в середине XIX в. А. Шлейхером в ряде его работ. В широко известном"Компендиуме по сравнительной грамматике индоевропейских языков" (1861-1862)А. Шлейхер, исходя из теории эволюционного развития живых организмов Ч. Дарвина,выдвинул теорию развития индоевропейских языков в виде родословного дерева.Согласно этой теории общий ствол изображал "первичный организм" праязыка, которыйв процессе развития разделился на ветви. Большие ветви делились на более мелкиеответвления. "Языки, возникшие первыми из праязыка, мы называем языками-основами;почти каждый из них дифференцируется в языки, а языки могут далее распадатьсяна диалекты и диалекты - на поддиалекты.

Все языки, происходящие из одного праязыка, образуют языковой род, или языковоедерево, которое затем делится на языковые семьи, или языковые ветви" [Шлейхер,1964, 109]. Учитывая все многообразие языков мира, Шлейхер утверждал, что "невозможноустановить общий праязык для всех языков, скорее всего существовало множествопраязыков" [там же, 108]. Представленный в теории родословного дерева индоевропейскийпраязык, по словам Шлеихера, "живой, как все естественные организмы", имел видцелостного, гомогенного языкового состояния, не расчлененного на диалекты. Вто же время языковая реальность противоречила столь идеальному прообразу древнейшегоязыкового состояния. Формы существования живого языка изобиловали различнымиего вариантами, представленными диалектами, поддиалектами, говорами, наддиалектнымикойне, социальными диалектами и т.д. Выдвинутая Шлейхером теория родословногодерева как реального реконструируемого праязыка получила в истории лингвистикиназвание "парадигма Шлейхера" [Коеrner, 1982].

Несоответствие между моделью праязыка, предложенной Шлейхером, и языковой/диалектнойреальностью привело к построению новой модели праязыкового состояния, так называемойтеории волн. Обычно ее автором называют ученика Шлейхера - И. Шмидта, опубликовавшегов 1872 г. работу "Родственные отношения индоевропейских языков" [Schmidt, 1872].Однако, как отметили историки лингвистики, на четыре года раньше Г. Шухардтв исследовании "Вокализм в вульгарной латыни" уже высказал основные идеи "теорииволн" [Mayrhofer, 1983]. Пытаясь раскрыть механизм членения генетически однородногоязыкового континуума, Шухардт отметил: "Мы думаем о языке в его единстве како водоеме с зеркально гладкой поверхностью; приведенный в движение, он проявляетсебя таким образом, что в разных местах образуются волновые центры, системыкоторых в зависимости от идентичности воздействующей силы пересекаются в большемили меньшем объеме" [Schuchardt, 1868, 34].

Теория родословного дерева и "теория волн", как основные концептуально обоснованныепраязыковые модели, стали на длительное время исходными построениями, от которыхотталкивались ученые в последующих поисках разрешающей концепции праязыковогосостояния. Спор, начатый во второй половине XIX в. по поводу того, как надопонимать праязык: как некое моделируемое на единой временной плоскости полидиалектноепространство (статическая "волновая" модель Шмидта-Шухардта) или же праязык,непрерывно разрастающийся, движущийся во времени и дробящийся на языки (соответственнодиалекты) языковой организм (динамическая модель А. Шлейхера), - имел важноезначение не только для дальнейшего развития сравнительно-генетических исследований,но и для становления общей теории языка. Можно предположить, что дихотомическоепостроение "язык - речь" и "синхрония - диахрония" в теории Ф. де Соссюра возниклопод влиянием сопоставления двух основных моделей реконструкции праязыковых состояний- родословного дерева как модели диахронической и "теории волн" как модели синхронической.Намеки на это обнаруживаются уже в его работе "Мемуар в первоначальной системегласных в индоевропейских языках" [Соссюр, 1977].

Значительно скромнее вклад в теорию праязыковых состояний младограмматиков,занимавшихся накоплением и систематизацией данных в области сравнительной фонетики,морфологии, синтаксиса [Brugmann, Delbruck, 1897-1916]. Как отмечает Э. А. Макаев,слабым местом в их теории было отсутствие общей концепции статуса и эволюцииобщеиндоевропейского языкового типа. Многие факты языка сополагались младограмматикамибез учета пространственной и хронологической соотнесенности языковых явлений.При этом индоевропейский праязык выступал как своего рода "складочное место"для отобранных регулярных образований, а также аномалий отдельных индоевропейскихязыков, вследствие чего праязыковая историческая перспектива, в сущности, утрачивалась[Макаев, 1977, 15].

Вместе с тем нельзя согласиться полностью с Э. А. Макаевым в том, что у младограмматиковотсутствовала теория праязыкового состояния. Так, у Б. Дельбрюка мы находимцелый ряд оригинальных высказываний, которые свидетельствуют о том, что младограмматики,говоря о праязыке, понимали его не как застывший конструкт, а как развивающеесяво времени состояние. Так, например, размышляя о развитии праязыка, Дельбрюкподчеркивал: "... в большей степени, чем Шлейхер, мы сознаем то, что законченныйиндоевропейский флективный язык имел за собой долгий путь развития" [Дельбрюк,1964, 219]. Он же отметил, что "мы в наших реконструкциях ставим рядом такиеэтапы развития звуков, которые не все были одновременны друг с другом" [тамже, 220]. Из этих высказываний становится ясным, что хотя младограмматики ипровозглашали тезис о непреложности (безысключительности) фонетических законов,они уже понимали, что реконструируемые ими праформы конвенциональны, и уже вплотнуюподходили к понятию динамической реконструкции праязыковых явлений и праязыкав целом.

По-иному подходил к проблеме праязыковых состояний Ф. Ф. Фортунатов, которогоинтересовала не однолинейная (одноплоскостная) реконструкция праязыка, а историческиеэтапы последовательного развития языков.

В возможность и необходимость реконструкции праязыковых состояний верили невсе лингвисты. Выдающийся французский языковед А. Мейе пришел к выводу о тщетностипопыток воссоздания праязыкового состояния: "Путем сравнения невозможно восстановитьисчезнувший язык: сравнение романских языков не может дать точного и полногопредставления о народной латыни IV века н. э., и нет оснований предполагать,что сравнение индоевропейских языков дает большие результаты. Индоевропейскийязык восстановить нельзя" [Мейе, 1938, 74]. Скептицизм А. Мейе разделяли итальянскиенеолингвисты Б. Террачини, Дж. Бонфанте, Дж. Девото, В. Пизани, которые полностьюотказались от понятия "праязык" на всех диахронических уровнях, как праязыковпервого порядка - общеиндоевропейского, так и вторичных праязыков - общегерманского,общеславянского и т. п., и заменили его определенной совокупностью изоглосс.Тем самым они считали, что речь должна идти не о реконструкции праязыковогосостояния той или иной семьи языков, а лишь о реконструкции системы междиалектных(межъязыковых) схождений-изоглосс.

Против возможности реконструкции праязыка активно выступал Н. Я. Марр, пословам которого "единый праязык есть сослужившая свою службу научная фикция"[Марр, 1937]. Реальность, фикция, алгебраическая формула, рабочая гипотеза,реконструкт - таков диапазон оценки понятийного содержания праязыка.

В этой научной контроверзе привлекает внимание высказывание известного русскогокомпаративиста, ученика Ф. Ф. Фортунатова, В. К. Поржезинского: "Индоевропейскийпраязык не есть фикция, не есть, с другой стороны, только рабочая гипотеза,он - реальная величина, не уложенная еще вполне в надлежащие хронологическиеи диалектные рамки" [Поржезинский, 1914, 5].

Противоположные друг другу взгляды на праязык продолжают сохраняться и в современнойкомпаративистике. Названный И. Шмидтом фикцией, праязык и сейчас некоторымиучеными расценивается как не поддающаяся воссозданию языковая величина. Известнаяфранцузская исследовательница древнейших связей индоевропейских языков Ф. Бадерзадается вопросом, не является ли попытка детальной реконструкции индоевропейскогопраязыка вообще миражем, поскольку мы даже не знаем, существовала ли в индоевропейскомформа для личного местоимения "я" [Bader, 1983, 37].

С другой стороны, подвергнутая в свое время суровой критике попытка А. Шлейхеравосстановить прототекст индоевропейской басни удивительным образом повториласьуже на новом уровне историко-лингвистических знаний в XX в. В качестве примераможно назвать работы по реконструкции поэтических и мифологических текстов,текстов древнего юридического индоевропейского права Р. Шмитта, К. Уоткинса,В.В. Иванова и В.Н. Топорова, Наконец, эпиграфом к ностратическому словарю В.М.Иллича-Свитыча послужило реконструируемое им изречение из четырех строк на ностратическомпраязыке, еще более древнем языковом состоянии, чем индоевропейский праязыку А. Шлейхера, что было воспринято довольно спокойно. Своеобразной попыткойобъединить обе парадигмы теории праязыка - парадигму А. Шлейхера и парадигмуИ. Шмидта и Г. Шухардта - явилась теория "аллогенетического родства" Н.С. Трубецкого,которая привела к открытию нового типа языковой общности - языкового союза.В статье "Вавилонская башня и смешение языков" Н.С. Трубецкой, говоря о многообразиинациональных языков и культур, считает его следствием "закона дробления". Содной стороны, "язык есть непрерывная цепь говоров, постепенно и незаметно переходящиходин в другой", с другой - языки объединяются в "семейства", "ветви", "подветви".Так складываются отношения языковых единиц, объединяющихся генетически, т.е.восходящих исторически к диалектам некогда единого праязыка "данной генетическойгруппы", считает Н.С. Трубецкой, выражая распространенную точку зрения на праязык.Однако далее он излагает новый подход к проблеме генетических общностей.

Согласно Н.С. Трубецкому, помимо объединения языков в общности на генетическихоснованиях возможно также группировать языки, обнаруживающие особые сходствав результате длительного соседства или параллельного развития. Для таких групп,основанных не на генетическом принципе, он предлагает название "языковых союзов"[2]. В качестве образца такого "языкового союза"он называет балканские языки - болгарский, румынский и новогреческий. Открывновый тип языковой общности, которую можно назвать ареальной языковой общностью,он идет еще дальше, утверждая, что "языковые союзы" существуют не только междуотдельными языками, но и между языковыми семействами. По его мнению, несколькогенетически неродственных друг с другом семейств, находясь в одной географическойи культурно-исторической зоне, объединяются рядом общих черт в "союзы языковыхсемейств" [Трубецкой, 1923, 114 и след.]. К числу таковых он относит "союз средиземноморскихязыковых семейств" включавших "семейства индоевропейское, семитическое, хамитическоеи северокавказское" [3].

Из этого Н.С. Трубецкой делает далеко идущие выводы: "Такие "союзы", генетически,по-видимому, друг с другом неродственных лингвистических семейств имеются повсему земному шару. При этом часто бывает, что одно и то же семейство или одинокостоящий язык принадлежит сразу к двум союзам или колеблется между двумя соседнимисоюзами, играя, таким образом, ту же роль, что и переходные говоры в генетическойклассификации. Таким образом, принимая во внимание обе возможные группировкиязыков, генетическую (по семействам) и негенетическую (по союзам), можно сказать,что все языки земного шара представляют некоторую непрерывную сеть взаимно переходящихдруг в друга звеньев, как бы радужную. И именно в силу непрерывности этой языковойрадужной сети и в силу постепенности переходов от одного ее сегмента к другомуобщая система языков земного шара при всем своем пестром многообразии представляетвсе же некоторое, правда только умопостигаемое, единое целое. Таким образом,в области языка действие закона дробления приводит не к анархическому распылению,а к стройной гармонической системе, в которой всякая часть, вплоть до мельчайших,сохраняет свою яркую неповторимую индивидуальность и единство целого достигаетсяне обезличением частей, а непрерывностью самой радужной языковой сети" [тамже, 17].

Обращает на себя внимание перекличка идей Н.С. Трубецкого ("дробление", "союз")с мыслями Ф.Ф. Фортунатова, который, размышляя над проблемами исторической дивергенциии конвергенции языков, писал в 1902 г.: "Каждый язык принадлежит известномуобщественному союзу, т.е. каждый язык принадлежит людям как членам того илидругого общества, т.е. изменения, которые происходят в обществе, сопровождаютсясоответствующими изменениями: дробление общества на те или другие части соответствуетдроблению языка на отдельные наречия, а объединение частей общественного союзасоответствует и в языке объединению наречий" [Фортунатов, 1902, 24]. По-видимому,взгляды Ф.Ф. Фортунатова по этой проблеме оказали влияние на формирование идеи"языковых союзов" Н.С. Трубецкого.

Концепция "аллогенетического родства" Н.С. Трубецкого и "непрерывности ...языковой радужной сети" весьма близка также взглядам Г. Шухардта, сказавшегов 1925 г.: "Мне кажется, что ... родственные отношения между диалектами можноуподобить понятиям о бесконечном и разнообразном в математике" [Шухардт, 1950,275]. Сходные идеи развивал в 20-е годы Е.Д. Поливанов.

Поэтому нельзя согласиться с тем, что "взгляды Н.С. Трубецкого на происхождениеиндоевропейских языков формировались не без влияния марровской теории языковогоскрещения" [ОЯ, 1973, 68]. Речь здесь может идти о поиске новой модели праязыка,поиске путей преодоления недостатков предшествующих научных парадигм, но неза счет их полного снятия или отрицания, а как синтеза уже достигнутых результатов.

В отличие от И. Шмидта, считавшего праязык научной фикцией, Н.С. Трубецкойвсе же не отказался от понятия праязыка, считая его своего рода "ингредиентной"системой и полагая, что языки одной семьи не обязательно должны восходить кодному и тому же праязыку. Языковая же семья может быть как результатом дивергенции(расхождения), так и конвергенции (схождения) языков.

Понятие "языковая семья", считает Н.С. Трубецкой, не обязательно должно предполагатьобщее происхождение определенного числа языков от одного-единственного праязыка."Языковой семьей мы называем группу языков, которая кроме подобия в языковойструктуре обнаруживает еще ряд материальных соответствий, т.е. языки, в которыхзначительное число лексических и морфологических элементов обнаруживает закономерныефонетические соответствия" [Troubetzkoy, 1939, 81-82]. Эта точка зрения Н.С.Трубецкого о "смешанном" характере праязыка вследствие преувеличения роли контактовв становлении языковых общностей не нашла широкого отклика у лингвистов, еслине считать весьма спорной попытки М. Палмайтиса развить его взгляды о контактнойприроде праязыка [Палмайтис, 1978].

Таким образом, в истории развития теории праязыковых состояний можно выделитьтри конструктивные парадигмы: теорию родословного дерева А. Шлейхера и ее последующиепреобразования, в ней праязык мыслится как языковая реальность; "теорию волн"И. Шмидта и Г. Шухардта - праязык представляется как диалектный континуум; теорию"аллогенетического родства" Н.С. Трубецкого - праязык выводится как результатконтактного взаимодействия генетически разнородных общностей. Четвертая, деструктивная,парадигма отрицает эвристическую и познавательную ценность понятия праязыкакак такового.

Основным недостатком теории "аллогенетического родства" Н.С. Трубецкого следуетсчитать недостаточность оснований постулируемой концепции. Так, "союз средиземноморскихязыковых семейств" выделялся им на основании единичных сходных признаков, таких,как наличие у имен существительных различных грамматических родов или же способностькорня при формообразовании менять ступени огласовки (соберу - собрать - собор)[Трубецкой, 1923, 117]. Такого рода общности могут сейчас рассматриваться какчисто типологические (см. ниже).

О степени глубины реконструкции праязыковых состояний. Прежде чем приступитьк характеристике современного состояния науки о праязыке, нужно указать на необходимостьразграничения проблем глоттогенеза и реконструкции праязыковых состояний [Макаев,1977; Климов, 1986]. Проблемы глоттогенеза, происхождения человеческой речи,относятся к антропологическому циклу (социоантропология и этноантропология)и не могут быть разрешены чисто лингвистическими средствами. В сферу антропосоциогенезавходят такие разделы, как исследование ископаемых и современных обезьян - приматология,исследование дифференциации и динамики человеческих рас - расоведение, этническаяантропология [История первобытного общества, 1983, 70; Алексеев, 1985]. На этапестановления человеческого общества, т.е. перехода стада высших человекообразных,или предлюдей, к пра-общине древних людей, процессы приобщения к труду происходилиодновременно с зарождением мышления и речи.

Напротив, проблемы этногенеза непосредственно стыкуются с вопросами реконструкциипраязыковых состояний. Наибольший интерес в этой связи вызывает теория этногенетическихпучков, выдвинутая в конце 70-х годов советским антропологом В. П. Алексеевым[Алексеев, 1979]. Этногенетический пучок определяется им как "любая форма объединениянародов, связанных между собой единством происхождения" [Алексеев, 1986, 88].В рамках этногенетической типологии начата разработка нового направления - этногенетическогородства, которая потребовала и новых классификационных понятий. Теория этногенетическогородства до некоторой степени напоминает хорошо известную лингвистам теорию родословногодерева А. Шлейхера. Согласно ей этногенетические пучки в зависимости от генетическогородства составляющих их народов разделяются на этногенетические деревья и этногенетическиекусты. При этом последнее объединение определяется как бесструктурное и аморфноеи поэтому не разлагающееся на соподчиняющиеся элементы. Структурно членимымивыступают лишь этногенетические ветви и этногенетические стволы. В качественадежно выделяемой таксономической единицы названа этногенетическая ветвь -"группа народов, связанных общностью происхождения". В случае возможности установленияродства между ветвями они объединяются в этногенетический ствол [там же, 72].Проблемы реконструкции этногенетических стволов связаны с установлением отдаленногородства и на лингвистическом уровне.

Здесь интересно отметить, что при достаточной разработанности понятий, связанныхс различными типами и видами этнических общностей как в плане структурной таксономии(этнос, этникос и т.п.), так и в плане их пространственного распределения (этническаяобласть, провинция и т.п.), в этнографии наметился сдвиг в сторону сближенияс лингвистикой в сфере реконструкции праэтнических общностей, о чем свидетельствуеттеория этногенетических стволов, пучков, кустов, ветвей и т.п.

Если проблемы глоттогенеза соотносятся с комплексом вопросов антропосоциогенеза,то этногенетические построения коррелируют с реконструкцией праязыковых состояний.Так, например, понятие этногенетических стволов в реконструируемой ретроспективесополагается с праязыковыми макросемьями, этногенетическая ветвь соотноситсяс праязыком как единой формой для семьи языков. Лингвист, занимающийся реконструкциейпраязыковых состояний, должен хорошо себе представлять диахроническую ретроспективутакой реконструкции, имея в виду предельность лингвистического времени. Компаративистыне должны заниматься реконструкцией таких отдаленных состояний языка, как ранниеэтапы возникновения человеческой речи [Журавлев, Нерознак, 1981, 6]. До какойже хронологической глубины может простираться праязыковая реконструкция?

На этот счет существуют различные точки зрения. Так, известная глоттохронологическаяоценка степени родства языков мира М. Сводеша предполагает следующие реконструируемыехронологические стадии для языковых состояний различной временной глубины. Отдельнымязыком в группе родственных ему языков, по Сводешу, является такое его состояние,в котором процент общих слов соответствует периоду до 500 лет. Для языковойсемьи, т.е. для периода, когда составляющие ее языки являли собой общее праязыковоесостояние, устанавливается предельный возраст 2500 лет. Возраст ствола языковопределяется в 5000 лет. Кроме того, для характеристики отдаленного родстваязыков вводится понятие языковой филы (микрофила - 7500 лет, мезофила - 10000лет и макрофила - свыше 10000 лет), [Swadesh, 1954, 326] [4].

В лексико-статистической методике хронологизации и периодизации развития языковыхобщностей с точки зрения современной компаративистики явно занижена шкала дляпериода существования языковых семей. Так, согласно последним исследованиямв области индопоевропейского праязыка [Гамкрелидзе, Иванов, 1984] время егосуществования датируется IV тысячелетием до н.э.

Наиболее отдаленные во времени реконструируемые праязыковые состояния представленыв настоящее время рядом гипотез: ностратической [Pedersen, I903; Иллич-Свитыч,1971; 1976; 1984; Дыбо, 1978; Bomhard, 1984; Лингвистическая реконструкция,1984], бореальной Андреев, 1986], палеоевразийской [Старостин, 1982].

Реконструируемое общее языковое состояние для целого ряда языковых семей датируетсявременем позднего верхнего палеолита, т.е. периодом, отстоящим от нашего временина 10-15 тысяч лет. Н.Д. Андреев даже возводит реконструируемый им раннеиндоевропейскийпраязык к еще более ранней эпохе. Интересно в связи с этим привести мнение известногоантрополога В.П. Алексеева по поводу временных рамок реконструкции праязыковыхмакросемей: "Такая датировка не то чтобы уязвима с той или иной точки зрения- она абсолютно бездоказательна и гипотетична, так как основания для нее несодержатся в самих языковых материалах, а опираются на интуитивную оценку скоростифонетических изменений во времени и более или менее правдоподобное соответствиетакой оценки представлениям о характере исторического процесса в первобытности"[Алексеев, 1986, 114].

Такая оценка справедлива в том случае, если реконструируемое праязыковое состояниена столь древнем уровне рассматривается как реальность, а не как парадигма илимодель знаний, добытых компаративистикой к настоящему времени. Лингвисты этосознают и предлагают различать формальный аппарат реконструкции праязыка, т.е.лингвотехнику установления звуковых соответствий между родственными морфамии воссоздания архетипов для морфов и составляющих их фонем, и содержательнуюинтерпретацию этих архетипов, Праязык является одной из возможных интерпретацийреконструируемых систем [Иванов, 1980, 181].

В последнее время в связи с проведенными исследованиями в области индоевропейскогоязыкознания, в первую очередь в фундаментальном исследовании Т. В. Гамкрелидзеи В. В. Иванова "Индоевропейский язык и индоевропейцы" [Гамкрелидзе, Иванов,1984], которое в сущности привело к смене парадигмы в теории праязыковой реконструкции,значительно возросла при решении этой проблемы роль типологических данных. Новыеданные о самых различных сторонах жизни древних индоевропейцев (о языке, протокультуре,прародине) в значительной части опираются на объединение историко-лингвистическихпоказаний и историко-культурных свидетельств об индоевропейцах с типологическимипараллелями, относящимися к языку и культуре многих неиндоевропейских народов.При этом целям реконструкции праязыковых и протокультурных состояний в одинаковоймере надежно служат как результаты синхронной типологии, так и историко-типологическиепостроения. Иа пути реконструкции праязыковых состояний столь отдаленной ретроспективывстают ограничения, которые налагают время, законы внутреннего развития языка,требования строгого соблюдения принципа историзма в интерпретации языковых данных,их тщательная проверка "на чистоту".

Гипотезы отдаленного родства ряда языковых семейств, выдвинутые в начале XXв. X. Педерсеном и развиваемые в работах А. Кюни, А. Тромбетти, Г. Мёллера,В.М. Иллича-Свитыча, А.Б. Долгопольского, В.А. Дыбо, С.А. Старостина, Н.Д. Андреева,относятся, скорее, не к проблеме реконструкции праязыка, а к кругу вопросовглоттогенеза. Дело в том, что список ностратической макросемьи, включавший вначалеиндоевропейскую, семито-хамитскую, картвельскую, уральскую, алтайскую и дравидийскуюсемьи, постепенно разрастался и был дополнен целым рядом других генетическихязыковых общностей - чукотско-камчатской, эскимосско-алеутской, юкагирской,а также семьей исчезнувших хуррито-урартских языков и изолированного баскского."Если учесть, что каждую из перечисленных "малых" семей, каждую группу и каждыйотдельный язык связывают узами генетического родства с языками, традиционноне относимыми к ностратическим, то может стать реальностью превращение ностратическойгипотезы в гипотезу о единой глобальной языковой семье" [Щербак, 1984, 30].Тем самым в такого рода попытках явно просматривается тенденция к объяснениютой или иной группы сходств происхождением всех сравниваемых языковых общностейиз единого источника, т.е. теорией моногенеза.

Гипотезы, направленные на реконструкцию праязыковых состояний большой хронологическойглубины, подвергаются серьезной критике. Основное возражение вызывает несоблюдениепринципа достаточности оснований в подходе, базирующемся на "сплошном сравнении"(Omnikomparatismus) [Doerfer, 1973, 10], и априорность выдвигаемых концепций.Остановимся на этом подробнее.

К проблеме достаточности оснований реконструкции праязыковых состояний.Применительно к гипотезам родства больших групп языков - иберийско-кавказской,алтайской и ностратической - на этой проблеме подробно остановился Б.А. Серебренников[Серебренников, 1982], который сформулировал следующие правила воссоздания (реконструкции)праязыкового состояния: 1. Реконструируемые системы (модели) гласных и согласныхдолжны совпадать в основном с естественными, наблюдаемыми в живых языках, звуковыхсистемах. 2. Линии исторического изменения звуков должны обосновываться не толькоподбором примеров, но и типологической проверкой. 3. Реконструкция грамматическихформативов должна быть реконструкцией грамматических субсистем - падежной системы,системы глагольных времен и т.п. Элементы реконструированных систем должны находитьотражение в ряду родственных языков. 4. Реконструируемые синтаксические системыне должны быть реконструкцией абстрактных чисто логических отношений типа SVO,SOV, но должны иметь под собой прежде всего субуровневое морфологическое основание.

Как показывают новейшие исследования, непременным условием достоверности реконструкциилюбой праязыковой величины - от праязыка до субуровня (вплоть до дифференциальныхпризнаков фонем) должны стать полнота учета материала и его надежность. Тотфакт, что предыдущие модели праязыкового состояния не устояли под наплывом поступающегоматериала новых языков, заставляет серьезно отнестись к мысли о неизбежностииспытания любой гипотезы совокупностью данных всех языков как в генетическом,так и в типологическом плане.

Ностратическая теория была подвергнута всестороннему критическому разборуспециалистов по разным языковым семьям с точки зрения надежности привлекаемогоматериала финно-угорских [Серебренников, 1982; Хайду, 1985], тюркских, шире- алтайских [Doerfer, 1973; Щербак, 1984], дравидийских [Андронов, 1982], кавказскихязыков [Климов, 1986]. Критики гипотез отдаленного родства сходятся в одном:методика реконструкции праязыковых состояний, призванных доказать древнейшееродство различных языковых семей, не удовлетворяет принципам корректного научногоанализа.

Анализируя устанавливаемые В.М. Илличем-Свитычем соответствия индоевропейскимсериям гуттуральных в уральских и алтайских языках, A.M. Щербак отмечает сомнительностьпривлекаемых примеров из алтайских языков. В качестве таковых названы заимствования,сопоставления, опирающиеся на внешнее созвучие, изобразительные слова, которыхв словаре Иллича-Свитыча насчитывается треть от общего числа слов, и др. [Щербак,1984, 32 и след.].

Рассматривая попытку С.А. Старостина установить генетическое родство междуенисейскими и северокавказскими языками, по его мнению обнаруживающими "довольнобольшое количество общих корней с базисной семантикой, на множестве которыхудается установить в целом достаточно регулярные (и интересные) фонетическиесоответствия" [Старостин, 1982, 235], Г.А. Климов подвергает ее резкой критикекак с точки зрения реалистичности реконструируемой фонологической системы (реконструируетсяболее 100 согласных и 9 гласных), так и с точки зрения антиисторичности семантическихреконструкций [Климов, 1986, 129 и след.].

Фантастической представляется попытка моделирования как фонологической и морфологическойсистем, так и семантического уровня раннеиндоевропейского и так называемогобореального состояния У Н.Д. Андреева. "Типология бореального праязыка былапредельно проста: это был язык изолирующего строя, лексика которого состоялаиз двух согласных корневых слов, причем вокалические силлабемы внутри такихслов характеризовались позиционно заданным тембром, акцентно обусловленным количеством,отсутствием собственной дистинктивной функции. Частей речи как таковых в БПне было; морфология - в ее современном понимании - отсутствовала; единственнымвидом словообразования было корнесложение..." [Андреев, 1986, 4].

Доведение до такой глубины реконструкции праязыкового состояния приводит кнеудержимому произволу, а методика омникомпаративизма напоминает печально известный"палеонтологический" метод. Примеры "протосем" и "диасем", реконструируемыхдля праязыкового уровня, представляются до некоторой степени анекдотическимии не могут приниматься всерьез, ср.: "болтун + лепетун = лепетать", "бормотать+ бормотать = баба" и т.п. [там же, 323]. Означает ли это, что реконструкцияпраязыковых состояний большой хронологической глубины невозможна? Так, например,Э.А. Макаев считает, что необходимо разграничивать глобальную реконструкцию,которая возможна лишь для единиц фонемного и морфемного уровня (закрытый списокединиц), и парциальную, или частичную, реконструкцию, которая допустима длясинтаксического и лексико-семантического уровня [Макаев, 1977, 90-91]. Напоминаяслова Е. Куриловича о том, что мы должны "удовольствоваться реконструкцией этапов,граничащих с исторической действительностью", Макаев выражает сомнение в возможностиреконструкции протоиндоевропейского состояния такой глубины, которая характеризуетсяналичием силлабем в его строе [там же, 7].

Предъявляя требования строго научных критериев верификации осуществляемыхглобальных реконструкций, многие лингвисты-компаративисты выражают скептическоеотношение к реконструкции праязыковых макросемей. В книге "Уральские языки инароды" венгерский языковед-компаративист П. Хайду пишет: "Реконструкция языковыхявлений более чем восьми-десятитысячелетней давности методами современной компаративистикизаведомо безнадежна и заранее обречена на неудачу" [Хайду, 1985, 169]. Одновременноон предлагает объяснять морфологические и лексические параллели уральских идругих языков не древнейшим родством или даже заимствованиями, а "квазиродственнымисвязями", обусловленными не моногенезом, а контактами. По словам Хайду, контактирующиеязыки "еще на стадии своего зарождения развивались как члены единого языковогосоюза" [там же, 169]. В этом объяснении чувствуется влияние концепции "аллогенетическогородства" Н.С. Трубецкого.

Таким образом, в качестве строгого научного концепта предстает лишь инструментальнореконструируемое праязыковое состояние, воссоздаваемое как система закономерныхсоответствий на всех уровнях - от фонетико-фонологического до лексико-семантического.Таковыми генетическими общностями, определяемыми с помощью специального научногоанализа (метод внутренней и внешней реконструкции), выступают семьи, для нихи возможно воссоздание верифицируемой праязыковой модели - общеиндоевропейского,общетюркского, общефинно-угорского и других праязыков. Следовательно, на этомуровне хронологической глубины (от V до II тысячелетия до н.э.) реконструируемыепраязыковые модели могут рассматриваться как отражающие языковую реальность.

Реконструкции же большей хронологической глубины, претендующие на воссозданиепраязыков для ряда языковых семей (алтайская, иберийско-кавказская, ностратическая,"бореальная", палеоевразийская), - уровень хронологической глубины для каждойиз них различен - требуют значительных разработок и дополнительных аргументов.Поэтому они должны рассматриваться как научные конструкты, в разной мере способствующиерасширению наших знаний о доисторическом языковом развитии.

Особую проблему представляет реконструкция так называемых промежуточных праязыковмежду праязыковым состоянием семьи (индоевпопейский праязык) и праязыковым состояниемотдельных языковых ветвей (праславянский, праиранский, пракельтский и т.п.),которые в индоевропеистике называются "языковыми единствами", ср. балто-славянское,итало-кельтское, индоиранское языковые единства. Эта проблема, как и другиепроблемы реконструкции праязыковых состояний разных порядков, должна решатьсяв рамках теории языковых общностей (в первую очередь с учетом оппозиции однопризнаковыхи многопризнаковых классификаций языковых общностей разного типа).

Индоевропейское языкознание пережило несколько этапов в своем развитии. взначительной степени его периодизация связана с принятием того или иного индоевропейскогоидиома за эталон компарации. Наиболее существенны две парадигмы в индоевропеистике- санскритоцентричная [5] и хетто-лувоцентричная.Последняя после детронизации санскрита как эталона реконструируемого праязыковогосостояния выступает уже в смягченном виде. Между ними после открытия хетто-лувийскихязыков как возможный эталон-компромисс предстает индо-хеттская гипотеза Э. Стёртеванта.

Детронизация отдельных языков (санскрит) или даже целого их ряда (санскрит- греческий - латинский) как эталона компарации привела к концептуально противоположнымвоззрениям на праязык: 1) праязык - реально существовавшее и поддающееся воссозданиюполидиалектное языковое пространство; 2) праязык - определенный реконструкт,характер которого зависит от цели реконструкции и выбора полагаемых в его основуязыков; 3) праязык - инвентарь абстрактных формул.

Идея формульности праязыка привела к новым его моделям, выдвинутым в последниегоды в индоевропеистике. Представляется весьма показательным прокомментироватьподход к моделированию индоевропейского языкового состояния с ориентацией набалтийские языки - балтоцентрическую гипотезу В. Шмида [Schmid, 1978].

В схеме-проекции доисторических отношений индоевропейских языков В. Шмидасделана попытка новой интерпретации праязыка. Его модель представляет собойтри концентрические окружности, пересекаемые в центре горизонтальной и вертикальнойлиниями. В результате в каждом круге образуются четыре сектора. Малый круг -центр иррадиации, или точка отсчета, - занимают балтийские языки. В среднемкруге верх левого полушария занимают германские языки. В нижнем секторе этогоже полушария размещены италийские языки, верхний сектор правого полушария пуст.Основная же часть языковых образований располагается Шмидом в нижнем сектореправого полушария: здесь размещены сверху вниз индоиранские (начало - во 2-мкруге, продолжение - в з-м), славянские, фракийский, албанский, иллирийский.В третьем круге в верхнем секторе левого полушария обозначены кельтские языки,а в его нижней части имеет место лакуна. Правый верхний сектор правого полушарияотведен тохарским языкам, а нижний сектор этого полушария заполняется полностьюсоответственно индоарийскими (продолжение заполнения второго круга), армянским,хеттским, фригийским, греческим языками. Модель Шмида пространственно ориентирована:верх вертикальной линии обозначен как север (С), низ - как юг (Ю), левая оконечностьгоризонтальной линии обозначается как запад (3), а правая - как восток (В).Тем самым балтоцентрическая модель Шмида налагается и на определенное географическоепространство (прародину), занимаемое в период индоевропейской языковой общностиносителями индоевропейского праязыка [схему см. в кн.: СИИЯРС, I, 23].

При построении своей модели отношений индоевропейских идиомов Шмид отказываетсяот понятия "праязык" в его различных терминологических вариантах [Schmid, 1978,11]. Вместо этого выдвигается понятие "Bezugssprache" - "язык отношений", "языкотсчета". В качестве такого "языка отношений" из всех языковых групп он избираетбалтийскую группу языков. В математической цепочке La, Lb, Lc... Lx языком Lx,субститутом праязыка, выступает балтийский (Baltisch). Таким образом, понятиепраязыка исчезает вовсе, оно заменяется "языком отсчета". В то же время, какмы постараемся показать, эта замена кажущаяся, так как "язык отсчета" наделяетсяцелым рядом конститутивных черт, характерных для праязыка.

Рассмотрим подробно балтоцентрическую модель В. Шмида, т.е. основания помещениябалтийских языков в центр индоевропейского языкового пространства.

Просмотр этимологической литературы показывает, что нет другой такой языковойгруппы, как балтийская, которая бы выказывала генетические связи со всеми языкамиво всех направлениях одновременно, будь то западноевропейские, средиземноморские,восточноевропейские или языки Передней, Средней и Южной Азии. Кроме того, существенноезначение имеет древнеевропейская гидронимия, которая, подчеркивает В. Шмид,распределяется также балтоцентрически. Это основание можно принять пока какмодель, построенную ad hoc.

Основание I. Во внешнем круге за пределами выделенного жирной чертойсектора неожиданно оказываются только языки centum. Тем самым развитие палатальногок в шипящие должно рассматриваться как инновация. Недостаточность основаниявидится в следующем. Если балтийский язык - точка отсчета, то как понимать,что он сам не попадает в зону сатемовой инновации? Кроме того, каким образом,обладая ярко выраженной сатемовой палатализацией, названной инновацией, балтийскийстал языком отсчета?

Основание 2 (историко-географическое). Ни один из языков внешнего кругав своих границах, как известно, не является автохтонным, а импортирован из области,располагавшейся ближе к центру (т.е. к балтийским языкам). Недостаточность основания:в последнее время произведена переоценка роли восточного ареала индоевропейскойязыковой периферии и ее связей с западным ареалом, в частности тохарского [Иванов,1981] и восточноиранских языков [Эдельман, 1986].

Недостаточна определенность самого термина "автохтонность". Говоря другимисловами, автохтонность есть прародина. А понятие прародины в последнее времяуже не рассматривается как историко-географическое понятие. "Взятие" прародиныне единовременный акт, а меняющаяся во времени и пространстве языковая ситуация,сама же прародина выступает как лингвоэкологическая среда существования. Отсюдапорой прямо исключающие друг друга точки зрения о прародине не только индоевропейцев,но и исторически засвидетельствованных индоевропейских групп, ср. теории о славянскойпрародине (висло-одерская, карпатская, днепровская, дунайская), малоазийскуюи балканскую концепции греческой прародины. Или возьмем исторически более ясныйслучай. Пути экспансии кельтов в разные стороны мы хорошо знаем - галаты в МалойАзии, лигуры в Италии, кельтиберы в Испании, кельты в Ирландии. А вышли они,возможно, из Богемии. Так где не автохтонны кельты? В то же время хетты, которыестоят тоже во внешнем круге, автохтоны в Передней Азии.

Недостаточность обоснования аргумента автохтонности состоит в том, что оновсякий раз привносилось лингвистами или историками, а не устанавливалось какобъективный, закономерный фактор.

Основание 3. Отношения между центром, т.е. балтийскими языками, и каждойотдельной группой, расположенной в модели во втором языковом кольце, - это неотношения диалекта и индоевропейского праязыка. Эти связи носят характер отношенийблизкородственных языковых групп: балто-германской, балто-итальянской, балто-славянской,балто-албанской. Недостаточность основания: выявление связей балтийских языковс другими группами не означает, что данные этих языковых групп служат лишь верификацииисходности показаний балтийских языков. Речь идет лишь об установлении эксклюзивныхизоглосс, набор которых меняется при смене избираемой для сравнения пары языковыхобщностей (групп).

Основание 4. Балтийские языки могут служить точкой отсчета только тогда,когда отсчитываются по крайней мере два не соседствующих в модели языка, которые,кроме того, дополняются стоящим в другом секторе языком. Так, санскрит, латыньи греческий могут быть основой для реконструкции, если в других языках сравниваемыеявления суть инновации. В данном случае мы также наблюдаем противоречие с точкизрения идей автора о сатемизации как инновационном процессе. Представлен иноеим мнение о том, что реконструкция, основанная на данных санскрита, греческогоязыка и латыни, оправдывается лишь тогда, когда в других языковых группах речьидет об инновациях, противоречит его же идеям о сатемизации. Так, в индоиранскихязыках сатемизация - явление показательное, тогда как и греческий и латинский- языки кентумные.

Словом, если мы считаем, что внешнее кольцо языков есть кольцо экспансии,то пересчет языкового порядка идет от центральеного круга к концентрическимкругам.

Аналогом к балтоцентрической гипотезе могла бы стать, если принять ту точкузрения, что праязык есть абстрактно выводимый реонструкт, следующая лингвологическаяформула, где L - язык, Lx - праязык:

Дано: Lx = La + Lb + Lc + Ld...

La > Lb + Lc + Ld

Наш комментарий был посвящен общетеоретическому построению, где сделана попыткасмоделировать реконструкт - аналог праязыка.

Праязык - многопризнаковый тип языковой общности. Рассмотренные намиподходы к реконструкции праязыка могут быть интерпретированы в терминах общейтеории языковых общностей [Нерознак, Герценберг, 1986]. В соответствии с критериямивыделения генетических общностей различаются многопризнаковые и малопризнаковыеклассификации. Малопризнаковые, в том числе однопризнаковые, классификации диалектоввнутри праязыкового состояния опираются на одну из показательных черт структуры,охватывающую несколько языков, составляющих ареально-генетическую общностьвнутри генетической многопризнаковой общности, каковой выступает праязык. Приэтом в соответствии с динамической моделью реконструкции праязыкового состояниямогут быть выделены праязыки различной хронологической глубины (ностратический,общеиндоевропейский, древнеевропейский, балто-славянский, праславянский и т.п.).

Примером однопризнаковых ареально-генетических общностей можно считать объединениеиндоевропейских диалектов в группы по признаку centum/satem (индоиранские языки,балтийские, славянские, албанский и армянский, палеобалканские). Для более отдаленнойхронологической ретроспективы таким однопризнаковым объединением языков в однуареально-генетическую общность служит деление индоевропейских диалектов по признакуdecem/tajhun от латинского и готского названий для "десяти". Децемизация, каксатемизация, дифференцирует праязыковое диалектное пространство на зоны вторичныхареально-генетических общностей. Поэтому можно говорить о реконструкции праязыкане как о достоверно устанавливаемой реальности, а как о достоверно устанавливаемойгенетической общности, базирующейся на открытом списке признаков. При этом следуетиметь в виду, что реконструкция праязыка устанавливается не эмпирически, нена основе очевидных наблюдений, а инструментально.

Именно в силу того, что наше знание о предшествующих доистоторических этапахязыкового развития само находится в постоянном развитии, периодически меняетсяи праязыковая модель, т.е. меняется парадигма знания. Следовательно, праязыковаямодель никогда не может быть реконструирована как реальность, она предстаеткак исторически развивающаяся модель знания, отражающая современное состояниесравнительно-исторического языкознания, опирающегося не только на приемы генетическойреконструкции (как внутренней, так и внешней), но и на достижения всего синхронногоязыкознания, в первую очередь типологического.

Вопрос о реальности праязыка, формах его проявления в реконструируемых моделяхв настоящее время должен решаться с опорой на три основных исходных критерия:1) традиционные методы сравнительно-исторических исследований, включающие всепроцедуры и приемы реконструкции (фонетико-фонологической, морфологической,синтаксической, лексико-семантической); 2) данные типологии, учитывающие всемногообразие структур языковых единиц: 3) теорию языковых общностей, интерпретирующуюпраязык и другие типы генетических и ареально-генетических общностей в терминахмногопризнаковых классификаций.

Примечания

1. В этой связи интерес представляют задачи,выдвигаемые В.Н. Топоровым перед балтийским сравнительно-историческим языкознанием.Первым среди них названо "создание сравнительно-исторической грамматики балтийскихязыков, в которой акцент делался бы не на сопоставлении фактов трех балтийскихязыков (обычно без определения внутренней ценности сопоставляемых фактов),а на проблеме реконструкции более древнего балтийского состояния, не совпадающегос реально засвидетельствованным" [Топоров, 1981, 15].

2. Широко распространенное мнение о том,что Н.С. Трубецкой впервые высказал идею "языковых союзов" на I Международномконгрессе лингвистов в 1928 г. в. Гааге, основано на недостаточно хорошемзнании его научного наследия.

3. В связи с тем, что эта работа 1923 г.была опубликована на русском языке в малодоступном лингвистам издании, приводимизложение взглядов Н.С. Трубецкого более подробно.

4. Другие параметры оценки возраста различныхязыковых общностей предлагает С.Е. Яхонтов [1980, 151 - 156].

5. Подробно о периоде развития сравнительно-историческогоязыкознания под знаком санскритоцентризма см.: [Mayrhofer, 1983].

Литература

Алексеев В.П. Историческая антропология. М., 1979. Алексеев В.П. Человек: Эволюция и таксономия. М., 1985. Алексеев В.П. Этногенез. М., 1986. Андреев Н.Д. Раннеиндоевропейский праязык. Л., 1986. Андронов М.С. Из истории классификации дравидийских языков // Теоретическиеосновы классификации языков мира: Проблемы родства. М., 1982. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси,1984. Т. 1-2. Дельбрюк Б. Введение в изучение индоевропейских языков // Звегинцев В.А. Историяязыкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. М., 1964. Ч. 1.Дыбо В.А. Ностратическая гипотеза: (Итоги и проблемы) // Изв. АН СССР. Сер.лит. и яз. 1978. Т. 37, № 5. Журавлев В.К., Нерознак В.П. Проблемы реконструкции праязыкового состояния// Slavica XVIII. Debrecen, 1981. Иванов Вяч. Вс. Праязыки как объекты описания в издании "Языки мира" // Теоретическиеосновы классификации языков мира. М., 1980. Иванов Вяч. Вс. Славянский, балтийский и раннебалканский глагол: Индоевропейскиеистоки. М., 1981.Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков: Введение. Сравнительныйсловарь. М., 1971. Т. 1; 1976. Т. 2; 1984. Т. 3.История первобытного общества: Общие вопросы. Проблемы антропосоциогенеза.М., 1983.Климов Г.А. Введение в кавказское языкознание. М., 1986. Кумахов М.А. Сравнительно-историческая фонетика адыгских (черкесских) языков.М., 1981.Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. М., 1984 г. Ч.5: Проблемы изучения ностратической макросемьи языков: (Тезисы и доклады конференции).Макаев Э.А. Общая теория сравнительного языкознания. М., 1977.Марр Н.Я. Избранные работы. Л., 1937. Т. 4: Основные вопросы истории языка.Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М., 1960.Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М., 1938.Нерознак В.П. Метод сравнения в синхронном языкознании: (К основаниям лингвистическойкомпаративистики) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986, Т. 45, № 5. Нерознак В.П., Герценберг Л.Г. Языковые общности: Проблемы теории и методаисследования // Соотношение частнонаучных методов и методолгиии в филологическойнауке. М., 1986. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований. М., 1973. Охотина Н.В. Языки банту // Сравнительно-историческое изучение языков разныхсемей: Задачи и перспективы. М., 1982. Палмайтис М.Л. Праязык - генетическая или контактная общность? // ВЯ, 1978,№ 1. Поржезинский В.К. Сравнительная грамматика славянских языков. М., 1914. Вып.1.Порхомовский В.Я. Афразийские языки. Чадские языки // Сравнительно-историческоеизучение языков разных семей: Задачи и перспективы. М., 1982. Серебренников Б.А. Проблема достаточности основания в гипотезах, касающихсягенетического родства языков // Теоретические основы классификации языковмира: Проблемы родства. М., 1982. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркскихязыков. 2-е изд. М., 1986. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. Старостин С.А. Праенисейская реконструкция и внешние связи енисейских языков// Кетский сборник: Антропология. Этнография. Мифология. Лингвистика. Л.,1982. Топоров В.Н. Категория времени и пространства и балтийское языкознание //Балто-славянские исследования. 1980. М., 1981. Трубецкой Н.С. Вавилонская башня и смешение языков // Евразийский временник.Берлин, 1923. Кн. 3. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение: Общий курс. М., 1902.Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985. Шлейхер А. Компендий сравнительной грамматики индоевропейских языков // ЗвегинцевВ.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. М., 1964. Ч.1.Шухардт Г. Избранные статьи по языкознанию. М., 1950.Щербак А.М. О ностратических исследованиях с позиции тюрколога // ВЯ, 1984,№ 6. Щербак А.М. Очерки по сравнительной морфологии тюрских языков: (Имя). М.,1977. Щербак А.М. Сравнительная фонетика тюрских языков. М., 1970.Эдельман Д.И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков: Фонология.М., 1986. Яхонтов С.Е. Оценка степени близости родственных языков // Теоретические основыклассификации языков мира. М., 1980. Bader F. Domaines de la reconstruction indo-europeenne // L'indo-Europeene:Journee d'etudes. 1983, № 7. Bomhard A.R. Towards Proto-Nostratic: A new approach to the comparison ofPIE and Proto-Afroasiatic. Amsterdam. 1984. Brugmann K., Delbruck B. Grundriss der vergleichenden Grammatik der indogermanischenSprachen. Strassburg, 1897-1916. Bd. 1-5. Doerfer G. Lautgesatz und Zufall: Betrachtungen zum Omnicomparatismus. 1973.[Bd] 10. Koerner E.F.K. The Schleicherian paradigm in Linguistics // Glotta, 1982.Vol. 22. Liebermann Ph. The biology and evolution of language. Cambridge: London: HardardUniv. Press, 1984. Mayrhofer M. Sansrit und die Sprachen Alteuropas // Nachrichten der Akad.der Wissenschaften in Gottingen. Philol.-hist. Klasse. Gottingen, 1983, №5. Pedersen H. Turkische Lautgesetze // ZDMG. 1903. Bd. 57.Schmid W.P. Indogermanistische Modelle und osteuropaische Fruhsprache // Abh.der Akademie der Wissenschaften und der Literatur. Mainz. 1978, № 1. Schmidt J. Die Verwandschaftverhaltnisse der indogermanischen Sprachen. Weimar,1875. Schuchardt H. Der Vokalismus des Vulgarlateins III. Leipzig, 1868. Swadesh M. Perspectives and problems of American comparative linguistics //Word. 1954. № 10.Troubetzkoy N.S.Grundzuge der Phonologie. Prague, 1939.