Перевод текстов и документов > Б.А. ЛАРИН Проект древнерусского словаря

Б.А. ЛАРИН Проект древнерусского словаря

Б. А. Ларин

ПРОЕКТ ДРЕВНЕРУССКОГО СЛОВАРЯ. Вводная заметка

(Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. - М., 1977. - С. 114-124)

Советские лингвисты [...] уделяют большое внимание вопросу о происхожденииязыка в начальных стадиях его развития, с одной стороны, а с другой - текущимвопросам языковой практики наших дней. Но до последнего времени очень мало интересапроявлено было к близкому прошлому, к средневековой истории языка.

Словарь древнерусского языка XV - XVIII веков - большое и ответственное начинаниеИнститута языка и мышления в этой области.

В академических кругах план Древнерусского словаря обсуждается со второй четвертиXIX в. Сто лет уже стоит на очереди составление этого словаря.

"Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам"акад. И. И. Срезневского (т. I-III, СПб., 1890-1912) наполовину осуществилиэту задачу. В этом словаре, как известно, почти с исчерпывающей полнотой представленлексический материал древнейшей русской письменности с XI до XV в. Но наиболееважный для истории русского национального языка период с XV до XVIII в. в словареакад. Срезневского не отражен, так как памятники этого времени им были использованылишь случайно, в очень малом количестве. Вполне удовлетворительно представленав словаре акад. Срезневского лексика церковнославянского языка русской письменностивысших классов общества раннего феодализма, но не отражены в нем диалекты остальныхклассов той эпохи, так как они проникают в письменность позже. Только в XVIIв. на основе диалектов купечества, посадских людей, мелкого служилого дворянстваи крестьянства создаются новые типы литературного языка, новые роды письменности.Обследование и разъяснение лексики именно этого периода (XVI - XVIII вв.) дастисторическое освещение основному составу словаря современного русского языка.В силу сказанного мы не видим оснований называть его словарем среднерусскогоязыка. Именно этот словарь даст древнейшую документацию основной, важнейшейчасти лексики русского литературного языка, следовательно, он и должен бытьназван Древнерусским словарем.

Мы делаем необычную в филологии попытку привлечь широкие научные круги к обсуждениюпроекта Древнерусского словаря, раньше чем начала работа по его составлению,когда заканчивается только сбор и упорядочение сырых материалов и подготавливаютсяпервые кадры работников, когда еще многое и существенное можно изменить в планеэтой работы. Делаем это для того, чтобы обеспечить высокое качество нашего словарякак советского исторического словаря.

Наша книга представляет читателю краткую историю словаря, установку дальнейшейработы и подробные инструкции по всем разделам построения словаря. Пробные словарныестатьи, список источников и план издания словаря позволят читателю составитьсебе довольно полное представление о характере и составе Древнерусского словаря.

Научное значение Древнерусского словаря будет, несомненно, велико.

Установление состава слов и их значений в русском языке XV - XVIII вв. дастнадежное средство для точной научной интерпретации текстов - средство, необходимоедля филологов и историков. Значительное количество хронологически определенныхтекстуальных примеров, сравнительные языковые материалы дадут важное пособиедля лингвистических исследований. Наконец, и историки материальной культурымосковской Руси получат важный сборник языковых источников, мало известных иеще меньше использованных в их работах.

О большом учебном значении ДРС и говорить не приходится, он послужит широкойпопуляризации научных сведений по истории языка и культуры наших средних веков.

Этот словарь должен пролить свет на большую революционную эпоху - разложенияфеодализма и начала капитализма, очень мало разработанную со стороны языка.

И научная история русского языка, и история европейских, а еще более восточныхязыков в средние века - получат новую базу и важный стимул для работы с выходомДРС. Связи и взаимоотношения между языками Запада и Востока, Юга и Севера, Европыи Азии получат новое освещение, так как Московская Русь была посредником и трансформатороммировых культурных течений. Эти взаимоотношения не могут быть широко изучены,пока нет такого необходимого справочника и сборника критически обработанныхматериалов, как исторический словарь средневекового русского языка [1],освещающий историю вещей, историю понятий вместе с историей слов-знаков.

Но эту трудную задачу нельзя разрешить примитивными и кустарными средствами,например силами одного ученого. История нашего словаря показывает нелегкий путьот кустарщины к все более совершенным, научным приемам работы.

Критическое обсуждение проекта ДРС - чем шире и основательнее оно будет -тем больше поможет составителям ДРС избегнуть ошибок, естественных в таком большоми сложном научном предприятии. Внимание и помощь научных кругов - первое условиеудачи нашего дела.

С другой стороны, наш опыт должен быть сохранен и передан всем, кто будетработать после нас в этой области. А задача составления исторических словарейпоставлена уже сейчас для многих национальных языков в СССР (например, для украинского,белорусского, грузинского, азербайджанского) и встанет еще для многих других.Всем лингвистам, кто возьмется за такое дело, полезно и необходимо будет близкоознакомиться не только с нашим словарем, когда он выйдет как результат работы,а и с подготовительной работой во всех ее стадиях. И для этих читателей-лексикологовнаш проект послужит практическим пособием.

Третье и последнее назначение этой книги - служить руководством в работе всемуколлективу сотрудников ДРС, т. е. она нужна для нас самих как орудие производства.

В мае 1925 года в заседании ОРЯС АН акад. А. И. Соболевский выступил с предложениемо составлении ДРС, а в сентябре 1925 г. была организована Комиссия по собираниюсловарных материалов по древнерусскому языку под его руководством. Первая группавыборок поступила в АН от акад. А. И. Соболевского 10/V/1926 г. До своей смертион с сотрудниками успел сделать около 100 000 карточек, преимущественно из житийнойлитературы, статейных списков и приказных актов. Значительно расширили кругисточников словаря и привлекли новых сотрудников к работе преемники, продолжавшиеработу после А. И. Соболевского. К апрелю 1934 г. по произведенному мною подсчетубыло накоплено уже 144 945 карточек. Около этого времени приняты были новыеметоды выборки - "полной" и "сплошной". На 1/I/1936 г. мыимели 386 263 карточки, причем почти все выборки, сделанные при Соболевском,заменены новыми, так как они оказались дефектными. Нами проработано уже около700 источников. До того как приступить к составлению словаря, мы предполагаемсделать еще около 600 000 карточек (по вновь намеченным для проработки источникам).С фондом около миллиона карточек из нескольких тысяч источников мы приступимк изданию словаря в 8 томах по 10 вып., свыше 800 печ. листов. Он будет содержатьоколо 150 тыс. словарных статей. Закончить издание предполагаем к началу 1945г.

В составлении исторического словаря мы имеем большую традицию. Немецкий словарьбр. Гримм, польский Линде, русский акад. Срезневского могут во многом служитьобразцами.

Технические приемы оформления словаря, строгая точность, выверенность материала- вот положительные стороны дореволюционной лексикографической традиции, которыедолжны быть сохранены.

Но в своих принципах наш словарь будет частично отходить от традиции.

Иная цель, иное соотношение частей материала, иное восприятие показаний источников,наконец, источники нового типа - все это должно сделать наш словарь, при формальномсходстве со старыми историческими словарями, существенно несходным с ними.

Укажу на три важных отличия.

Мы не только выдвигаем, но и реализуем в работе тезис, что русский язык XV- XVIII вв. не представлял единой системы, особого языка, что было несколькотипов литературного языка и ряд разговорных диалектов, более резко различавшихся,чем в последующее время. Строя историю национальных языков и основываясь намнимом "единстве" литературного языка своего времени, буржуазные лингвистыизображали их в феодальном прошлом почти такими же "общенародными",как в новое время. При этом они игнорировали факты и источники, разрушавшиетакую теорию. Главным образом верхушечная, учено-книжная феодальная литература,однородная, бедная по языку, чуждая народным массам, использовалась в исследованияхи в исторических словарях.

Первым и важнейшим отличием ДРС и будет расширение этих узких рамок, включениеновых и нового рода материалов - таких, где есть данные о языке порабощенныхклассов. Ремесленники, торговцы, низший слой служилых людей - "посадскиелюди" до XVII в. не имели своей литературы и почти не участвовали в созданиипамятников письменности. Но в XVII в. они начинают создавать свою письменностьи свой тип литературного языка, который очень заметно влияет на старый "высокий"тип.

[...] До сих пор историки русского языка отличали деловой язык как "чисторусский" от собственно литературного как церковнославянского. Оба эти типаобычно рассматривались как выдержанные, цельные языковые системы. Но мы не можемуже удовлетворяться таким огульным и неточным суждением. И церковнославянскийязык менялся со временем, существенно различался по жанрам. А "деловойязык" при более проницательном изучении оказывается еще менее однороднымна протяжении пости тысячелетней феодальной эры. Его формы в XI - XIV вв. одни,уже несколько иные в XV - XVII вв., существенно изменяется состав и строй этогоязыка в XVII в., когда можно говорить о "приказном" языке в собственномсмысле слова; наконец, в XVIII - XIX вв. образуется новый тип бюрократического,"дипломатического" языка, который оказывает очень сильное воздействиена остальные типы литературного языка (как и приказной язык в XVII в.). До сихпор лингвисты почти не изучали деловой язык. Углубленное исследование всех этихформ его - одна из важнейших задач нашей истории русского языка. ДРС долженподготовить надежный материал - богатый и научно дифференцированный - по лексикеделового языка, ярко отразившего все основные социальные диалекты феодальнойэпохи. Здесь мы находим и специальную лексику, профессиональную терминологиюи - в несколько меньшем объеме - бытовую лексику различных диалектов. Наши интересыи требования к изучению делового - приказного - канцелярского языка иные, чемпрежде, и потому мы находим в нем гораздо больше, чем прежде, драгоценных данныхдля истории русских социальных диалектов.

В нашем словаре будет представлено с большой тщательностью все, что удалосьнайти в рукописных собраниях и изданных источниках для характеристики языкапосадских, и языка крестьян, и языка появляющейся в XVII - XVIII вв. городскойбедноты.

С той же целью, кроме рукописных и печатных источников, мы будем широко привлекатьданные диалектологии XIX в. по крестьянским и мещанским говорам. Из диалектологическихматериалов будем брать прежде всего то, что имеет соотстветствие в древнерусскихписьменных источниках, но также и некоторый дополнительный материал, какой поданным истории хозяйства и общества может быть уверенно отнесен к более раннимэпохам.

Как ни кажется инородным, "несовместимым" этот материал, необходимостьвключения диалектологических дополнений для нас совершенно очевидна и неоспорима.Давно уже история русских форм и звуков строится на данных диалектологии в такойже мере, как на данных письменности. Меньше всгео это расширение базы историиязыка коснулось лексикографии. Но несомненно, что без диалектологических материаловнельзя дать правильного и сколько-нибудь полного представления и об историислов в разных классах общества, нельзя дать исторической перспективы и динамическогоизображения развития значений полисемантических слов, нельзя верно объяснитьэто развитие.

Без диалектологических параллелей ДРС имел бы тот же основной дефект, чтои дореволюционные исторические словари, - он отражал бы только незначительную,хотя и важную, часть лексического состава древнерусского языка, только словоупотреблениебоярства, дворянства и духовенства.

Вторая особенность нашего словаря, прямое следствие первой, - дифференцировкаязыкового материала по социально-стилистическим признакам посредством особыхпомет. Не забывая ни на минуту о борьбе языков, борьбе за язык в ту эпоху, мыбудем искать в истории памятников и в самой семантике слов, в их стилистическомиспользовании - отражения этой языковой борьбы и приурочения определенных значенийи употреблений слова к классовой среде. С этой точки зрения мы проясним и откроемтакие смысловые различия слов, какие оставались неуловимыми или казались несущественнымидля сторонников теории монолитности русского языка в средневековом периоде.Это чрезвычайно трудная задача, и только объединенными усилиями - вместе с литературоведамии историками - мы надеемся приблизиться к ее решению.

Третья новая задача - расширить и пополнить узко-филологическую обработкуматериала (какая только и предполагалась при начале работы над ДРС) экскурсамиреально-энциклопедического характера, привлечением данных истории материальнойкультуры, хозяйства, общественного строя и истории мировоззрений русского средневековья.

И это тоже очень ответственное и трудное дело. Оно также не может быть осуществленоодними филологами-лингвистами. Эта задача требует вовлечения в работу над ДРСспециалистов по русским древностям, быту, материальной культуре, искусству.

Не говоря об отсутствии у нас удовлетворительных справочников по "русскимдревностям" и об огромном интересе такой работы, мы сознаем методологическуюнеобходимость нераздельного изучения языка и реалий, языка и идеологий. Толькотакой комплексный словарь, составленный силами лингвистов, литературоведов,историков и искусствоведов, по достоинству может называться историческим словаремдревнерусского языка.

В связи с этим расширением задач ДРС стоит и необходимость включения иллюстраций[...].

Последнее осложнение и обогащение нашей работы заключается в производимыходновременно с составлением ДРС историко-семантических исследованиях, которыеимеют целью определить закономерности семантических изменений словаря главнымобразом посредством привлечения исторических паралеллей из других неродственныхи родственных языков.

То обстоятельноство, что ДРС составляется в ИЯМ, центре лингвистической мыслиСССР, где так широко представлены крупными научными силами разнообразнейшиеязыки мира, - обязывает воспользоваться помощью этих специалистов для широкогоосвещения данных древнерусского языка семантическими параллелями из других языков.Нередко отдельные этапы семантической истории слова, затемненные или утраченныев русском языке, полно представлены в языках других народностей. С другой стороны,исторические связи и взаимодействия языков, в частности русского с болгарским,польским, чешским, украинским, белорусским, балтийскими, финно-угорскими, монгольскими,турецкими, иранскими и палеоазиатскими, должны быть выяснены с помощью работающихв ИЯМ специалистов по этия языкам.

Задачи, намеченные нами для ДРС, очень трудны. Борьба за решение их повыситкачество работы, и мы достигнем своей цели, если найдем поддержку в широкихнаучных кругах.

Едва ли можно сомневаться, что мы получим эту поддержку.

Большой коллектив специалистов по языку и культуре позднего феодализма в Россииможет создать исторический Древнерусский словарь высокого научного качестваи широкой доступности, труд актуальный и достойный своей страны и эпохи.

Несколько положений об иллюстрациях Древнерусского словаря

1. Почему ДРС должен иметь иллюстрации?

Раз мы решили делать не формально-исторический, не узко-филологический словарь,а реальный и исторический в новом нашем понимании этого принципа, то с логическойнеобходимостью мы должны внести в него иллюстрации. Наша задача - не толькоприблизительно наметить значение слов, а показать во всех тех случаях, когдаэто возможно, какие вещи, какие конкретные представления и образы соответствовалисловам, составляли содержание опыта и сознания разных классов русского феодальногообщества XV - XVIII вв. Увязка языкознания с археологией, этнографией, историеймысли [...] требует параллельного использования данных письменности и диалектологиис данными материальной культуры и искусства, т. е. требует разыскания иллюстрацийк словарным статьям. Даже специалисту нелегко бывает освободиться от подстановкисовременных представлений и идей в контекст отдаленной эпохи, когда он ее изучает;тем более рядовому читателю словаря - студенту, педагогу, начинающему ученому- иллюстрации послужат твердой опорой для понимания языка и мышления отдельныхклассов средневекового общества, средством против невольной модернизации древнерусскойлексики при работе над памятниками, а также и при изучении истории слов, историисознания.

Могут сказать, что эта задача не по силам авторам ДРС. Но в этом деле, каки всегда, когда задачи ДРС требуют выхода за пределы узкой компетенции лингвистов,мы будем широко привлекать к сотрудничеству специалистов по древнерусскому искусству,быту и материальной культуре, сотрудников ИАИ, ГАИМК, Русского и Этнографическогомузеев в Ленинграде, Исторического музея в Москве.

2. К каким словам нужны иллюстрации?

В любой сфере культуры Московской Руси найдется много таких элементов, которыене имеют никаких аналогий в современности, много исчезнувших из обихода, забытых,а иногда и ученому специалисту мало понятных вещей. Осветить резкие отличияязыка и сознания разных эпох можно только путем показа тех реалий и вскрытияна конкретных зрительных образах тех идей и представлений, которые утрачены,отмерли, заменены иными.

Не всегда эти дифференциальные элементы феодальной культуры, какие в первуюочередь должны быть показаны, могут быть с полной ясностью и научной достоверностьюреконструированы. Однако во всех случаях, когда музеи, рукописи, современныйэтнографический материал дают средства для этого, мы должны ими воспользоваться.

Но не только дифференциальные элементы культуры должны быть "показаны".

Надо выделить то, что наиболее характерно, отличительно, с нашей точки зрения,в позднем русском феодализме, что поможет читателю понять эту эпоху под угломзрения марксистско-ленинского мировоззрения.

Ограничением при выборе иллюстраций будет сама природа материала. Для некоторыхидей и представлений, связанных со словами, зрительный образ вещи является ихосновным, бесспорным или даже единственным содержанием. Таковы, например, представленияиз области материальной культуры (об одежде, утвари, орудиях производства).Для других - более абстрактных словесных представлений - символическое изображениеможет быть таким же важным и опорным, как образ вещи; таковы, например, религиозныепредставления (троица, бесы и ангелы, град Иерусалим, ад и рай). Для третьих- зрительный образ факультативен, не относится к общему и обязательному у всехсодержанию слова-идеи. В имеющихся у нас изобразительных материалах могут быть- по этому третьему ряду представлений - очень условные или даже индивидуальныеобразы, которым трудно придать обобщительное значение (таковы, например, изображенияграда, легендарных зверей, палат, пиров и т. д.).

3. Где искать материал для иллюстраций ДРС?

Прежде всего в музеях древности. Затем в иллюстрированных рукописях, где рисункипрямо отнесены к тексту, где часто мы имеем сделанное рукой мастера той эпохиверное живописное выражение словесного значения. Укажу хотя бы на интересныйдля нас "Царственный летописец" или "Лицевое житие Зосимы и Савватия".

Некоторое количество иллюстраций может быть сделано по древнерусским иконам.Это наиболее идеалистический род древнерусской живописи, и потому он может датьматериалы главным образом для воспроизведения образного выражения абстрактныхидей того времени. Но несравненно богаче реалистическими элементами миниатюрылицевых рукописей. Именно они дают - помимо близкого к действительности изображениянекоторых частностей средневекового быта (скит, город, погребение, игры, баня,охота, война, казни, пытки) - немало зарисовок орудий производства и самих производственныхпроцессов (сев, пахота, жатва, бороньба, заготовка дров, стройка стен, домов,мостов, хлебопечение, кузнечное дело, литье колоколов, пастьба свиней, овец,рогатого скота, мореплавание, рыбная ловля). Неточность и неполнота этих изображений,объясняющаяся и блюдением иконописных традиций и самым состоянием живописнойтехники, не должна нас останавливать, так как некоторые поправки к этим изображениямдают другие источники: зарисовки иностранцев-путешественников, музейные экспонатыподлинных вещей XV - XVIII вв. и современный крестьянский инвентарь, утварь.Московский Исторический музей, Оружейная палата в Кремле, провинциальные музеидадут образцы оружия, одежд, инструментов, утвари из обихода бояр, дворян и- в меньшей мере - посадских людей. Этнографические музеи дополнят это предметамиматериальной культуры крестьянства, которое в XIX в. наименее отошло от формфеодального быта средних веков, а часто унаследовало и сохранило материальнуюкультуру посадских.

Материалов для иллюстрирования словаря имеется, как мы видели, очень много.Но все-таки мы не в состоянии при теперешнем уровне разработки всех этих источников(икон, миниатюр, музейных экспонатов, этнографических материалов) хорошо ихиспользовать. Так как до сих пор разработка всех этих источников велась разобщенно,даже подчас изолированно, то мы очень часто не имеем еще твердой почвы для приуроченьядревнерусских слов к определенным вещам в музеях или изображениям в живописи,не знаем иногда реальных вариаций вещи, имеющих одну функцию и одно название(так дело обстоит, по-видимому, например, с названиями: ставец, однорядка,рундук), а с другой стороны, не знаем средневекового названия многих музейныхвещей. Не всегда уверенно разбираемся в относительной древности предметов материальнойкультуры крестьянства прошлого века. Все это ограничивает круг слов, какие могутбыть обогащены иллюстративным толкованием не произвольного, а научного свойства.Это особенно ощутимо потому, что именно среди дифференциальных слов и представленийбольше всего таких - недостаточно выясненных и увязанных с вещами и изображениями.

Горьким утешением может тут послужить разве только то, что мы не имеем ещедостаточно средств и технических возможностей для осуществления всего того количестваиллюстраций, какое хотелось бы дать.

4. Какого рода иллюстрации мы можем дать?

Обычно иллюстрировались только энциклопедические словари. Из историческихсловарей только словари средневековой латыни да так называемые "реальныесловари" германских, индоевропейских, египетских древностей [2]были снабжены иллюстрациями.

Савваитовский словарь русских древностей [3]был так ненаучен и безвкусен в иллюстрациях, что до сих пор отпугивает некоторыхот самой идеи иллюстрированного исторического словаря, но работы Кондакова,Айналова, Зеленина дают нам прекрасные образцы, да и в западноевропейской техникеисторической иллюстрации мы также находим высокие образцы, вполне нас удовлетворяющие.

В восьми томах ДРС следует дать десятка два многокрасочных иллюстраций - копийминиатюр. Эти иллюстрации будут служить материалом для сотен слов, так как выбраныбудут такие памятники изобразительного искусства, где сосредоточено большоечисло разнородных образов и зарисовок (например, одно из лицевых житий или изображениебитвы в рукописях). Далее мы могли бы дать несколько сот черных фототипий (таблиц)для тех предметов и картин, какие вполне удовлетворительно передаются этим способом(например, рисунок-план города, кремля, скита, изображение какого-нибудь производства).

Но самая значительная часть иллюстраций - рисунки в тексте - должна представлятьсобой схематические графические воспроизведения вещей, действий по изображениям.Мы привлечем художников-графиков, чтобы срисовать с иконы, миниатюры, рисункаиностранца или с фотографии музейного экспоната нужную для словаря деталь илипостроить разрез, профиль, план какой-нибудь сложной по конструкции вещи изсовременною быта. Без сотрудничества художников (специалистов по древнерусскойживописи) нам не обойтись.

Наконец, в некоторых случаях мы составим и включим в словарь сводные таблицы,где собраны будут изображения различных реалий одного слова (например, повозок,кораблей, шапок, пищалей и под.) или образцы древнерусских графических символов(бортных знаков, крюкового музыкального письма, полуустава и скорописи, криптограмми вязей, инициальных букв и украшений древнерусских рукописей и первопечатныхкниг).

Примечания

1. Как много еще надо сделать для историиязыковых отношений Европы и Азии, показывает, например, книга: LokotschK. Etymologisches Worterbuch der europaischen Worter orientalischen Ursprung.Heidelberg, 1927.К. Локоч устанавливает восточные источники многих слов разных европейскихязыков, но в большинстве случаев не знает путей их проникновения и даже невсегда уверен в конечном источнике заимствований. В немецком языке он указываетсреди других такие восточные слова: Barchat (mhd.), Arschine, Balalaika, Balkon,Bashlik, Busa, Derwisch, Dolmetsch, Dragoman, Dschiggetai, Feluke, Giaur,Hadschi, Haiduck, Horde, hurra, Imam, Janitschar, Jatagan, Kaftan, Kolpak,Karawane, Karawanserai, Kasak (Kosack), Kiosk, Kopeke, Kukurutze, Kutscher,Lakai, Limone, Madapolame, Mamluck, Marzipan, Matratze, Miesznik (fauler Kopf),Mull, Muselmann, Naphta, Padischa(h), Pascha, Rahatlukum, Rubel, Saffian,Sarafan, Sarsche, Schach, Satin, Schakal, Schamane, Schasmin, Schube, Sofa,Sorbet, Sultan, Tabor, Taburett, Taft, Talisman, tatuieten, Tarif, Turban,Ulan, Veranda, Watte, Wezir.Разработка русского словаря средних веков и здесь даст много окончательныхразъяснений.

2. Так, например:а) Reallexikon der germanischen Altertumskunde. Hrsg. von Joh. Hoops. Bd.I-IV. Strassburg, 1911-1919. Здесь даны 152 таблицы и 124 рисунка в тексте.b) Reallexikon der indogermanischen Altertumskunde. Grundzuge einer Kultur-und Volkergeschichte Altueropas von O. Schrader. 2 Aufl. Bd. I-II. 1917-1929(113 табл. и 92 рис.)с) Reallexikon der Vorgeschichte. Hrsg. v. Max. Ebert. Bd. I-XV, 1924-1932(ок. 1500 табл.).Далее укажем на итальянский словарно-этнографический атлас и подготовляемыйаналогичный немецкий атлас, а также журнал "Worter und Sachen",в котором мы находим хорошую научную традицию "иллюстрированной лингвистики".

3. См.: Савваитов П. Описание старинныхрусских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского прибора, в азбучномпорядке расположенное. СПб., 1896.