Перевод текстов и документов > З. КЁСТЕР-ТОМА Сферы бытования русского социолекта

З. КЁСТЕР-ТОМА Сферы бытования русского социолекта

З. Кёстер-Тома

СФЕРЫ БЫТОВАНИЯ РУССКОГО СОЦИОЛЕКТА (Социологический аспект)

(Русистика. - Берлин, 1994, № 1-2. - С. 18-28)

В последнее десятилетие не только в англистике, романистике и германистике(Holtus, Radtke, 1986, 1989, 1990), но и в немецкой славистике (Jachnow, 1991;Lehfeldt, 1991; Hinrichs, 1992; Быков, 1992; Кёстер-Тома, 1992) уделяется интенсивноевнимание изучению языкового суб- и нонстандарта (подробно об иерархической моделирусского этноязыка см. в Кёстер-Тома, 1993, 15-23). Немецкие слависты опираютсяпри этом на фундаментальные работы таких русских исследователей, как Б.А. Ларин,Л.П. Якубинский, О.Б. Сиротинина, О.А. Лаптева, Е.А. Земская и др., положившихначало исследованию русского разговорного языка. В отличие от стандартного (литературного)русского языка его лингвистическое изучение было связано с большими трудностями(см. подробно об этом в статьях Е.А. Земской, Р.И. Розиной и Л.И. Скворцовав данном выпуске).

В настоящее время положение изменилось. В России и в других странах выходитбольшое количество самых разных словарей и словников арго и жаргона [1],за которыми последуют, думается, и новые теоретические работы лингвистов и социолингвистов.

В настоящей статье мы останавливаемся только на социологическом аспекте изучениясуб- и нонстандарта, ибо, имея неполное представление о сферах его бытования,трудно не только оценить насколько нестандартные формы вошли в различные жанрыобиходно-бытовой, публичной и официальной речи, но и представить себе заботу,которую проявляют многие русские. Вот, например, заглавия некоторых статей:"Похоже, языком международного общения станет нецензурный" ("Комсомольскаяправда", 1.8.1992), "Знаки человеческого присутствия" ("Независимаягазета", 7.4.1992), "Мат как зеркало нашей жизни" ("Аргументыи факты", 1994, № 4, 11).

Обратимся к тому, что содействовало широкому распространению, особенно в устнойречи, лексики некодифицированного разговорного языка, просторечия, жаргона,а также ранее табуированных (матерных) слов.

Происходившее вплоть до 1985 года социальное, правовое и экономическое разрушениерусского гражданского общества (засилье устаревшей технологии, примитивные формытруда, статусное распределение доходов, низкий уровень жизни, товарный дефицити под.) породило особый тип культуры, которую один из писателей-деревенщиковметко назвал "полупроводниковой" [2]."В наше время сформировался 'полупроводниковый' характер культуры, когдарадио, телевидение, кино, концерты вырабатывают потребительское отношение ккультуре, а сама культура напоминает улицу с односторонним движением. Люди разделенына две части: одни на сцене поют и пляшут (создатели), другие внизу смотряти слушают (потребители)" (Белов, 1985, 298).

Такая "полупроводниковость" отразилась и в языке, который был призванвсе это скрыть, сгладить, доказать обратное - что с успехом делалось на страницахпериодической печати и в художественных произведениях: "Когда в 1971 годупогибли три наших космонавта, в сообщении ТАСС говорилось, что программа полетавыполнена в полном объеме и спускаемый аппарат приземлился в заданной точке.Все космонавты оказались на своих рабочих местах, но, как выяснилось, "безпризнаков жизни". (И. Волгин. "Печать бездарности" // "Литературнаягазета", 25.8.1993, 3).

Под этим явным языковым слоем существовал другой язык, которым пользовалисьрусские в повседневной жизни. Этот язык выплеснулся в постперестроечное времяна рубеже 80-90-х годов на страницы публицистики, беллетристики. Этим языкомпользуются на радио и телевидении. Вот некоторые примеры "перестроечного"употребления слов комментаторами, обозревателями, ведущими радио и телевиденияиз статьи "Гипертонический образ жизни" ("Независимая газета",15.1.1994, 5): сто'ляр, гостини'чные номера, на'чать,ходата'йствовать, Але'ксий и др. Снятие цензуры привело к снятиюзапрета на жаргонную лексику в бытовой, публичной и официальной обстановке.Эту лексику можно слышать в очередях, в автобусах, в современных фильмах, втелевизионных передачах, выступлениях по радио, прочитать в газетных и журнальныхстатьях, на страницах современных произведений. Если в "старое" времяобсценная лексика встречалась, в основном, среди рабочих да в прозе Юза Алешковскогоили Э. Лимонова, то теперь трудно стало назвать какие-либо социальные ограниченияее употребления, она стала "незаменимой" в разных жанрах речевой коммуникации.Матерные слова используют и медики, и актеры, и водители транспорта, и гиды,при этом образование, возраст, пол, среда и под. изменили свое статусное значение.

Обратимся к динамике процесса, который породил этот "другой" язык,и остановимся на сферах его бытования.

На языковые контакты носителей любого этноязыка влияют процессы миграциинаселения. Не останавливаясь на причинах миграции, отметим, что в СССР особеннопрогрессировала сельская, учебная, девичья и северная миграция. Переселениев пределах бывшего Советского Союза носило невероятные размеры. По официальнымданным (они публикуются в прессе до 1979 года, затем они перестают публиковаться)с 1951 года по 1979 год ежегодно из деревни в город переселялось 1,7 миллионачеловек. Это привело к небывалому скоплению населения в городах. Так в настоящеевремя существует 23 города-"миллионера" (по переписи населения 1989года в их число вошли Уфа, Пермь, Ростов-на-Дону и др. города).

Переселение в города, идущее зачастую трехступенчато: село - пригород - город,играло одну из существенных ролей в распространении в городах языковой формациипросторечия. Мигрировавшее из села в город население оставалось сельским,во всяком случае по языку. Социологи считают горожанами только тех людей, третьепоколение которых живет в городе. А таких в городах, в среднем, насчитывается15%. Важно отметить, что в городах-"миллионерах" сельские жители составляюттреть занятого населения, в больших городах - 46%, а средних - 65%. Этот слойлюдей использует в повседневном общении и в официальной обстановке языковыеэлементы просторечия, которому присущи черты диалектной речи, городского койнеи жаргонных наслоений. Распространению просторечия способствует в некоторойстепени недостаточный культурный и образовательный уровень выходцев из сельскойместности. Свои языковые привычки они переносят в новую городскую жизнь, которыев ней не растворяются, а, наоборот, приобретают доминантный характер в языковомобщении. Обосновавшись в городе, сельский житель зачастую утрачивает традиционнуюдиалектную речь, не приобщаясь к литературной речи, и на всю жизнь остаетсявыбитым их привычной языковой колеи. Эти процессы нашли художественное воплощениев прозе писателей-"деревенщиков" - В. Шукшина, В. Астафьева, В. Белова,В. Распутина и мн. др. В их творчестве отражена стихийность смешения диалектнойречи с кородским койне и жаргонными наслоениями.

Миграционные потоки на Север, в Сибирь, на Дальний Восток поддерживались вСССР ведомствами, заинтересованными в дешевой рабочей силе, что, тем самым,значительно увеличивало население этих регионов. Дешевизна рабочей силы определяласьне уровнем зарплаты, которая была даже выше "обычной": выплачивалисьразного рода подъемные, северная надбавка и т. п., а ничтожнымизатратами государства на социальную инфраструктуру: многие жили годами в бараках,времянках, общагах. Методом самостроя и шабашстроя там возникалимногочисленные копай-города, шанхаи, нахаловки. Постояннаянехватка товаров первой необходимости, духовная обедненность, ухудшение состоянияздоровья и "социальная борьба" между постоянными жителями и вновьприехавшими, работягами и управленцами, шестерками и подголосками,старшим поколением и молодежью, людьми первой и последующей волны миграции,между земляками разных населенных мест - характеризовали повседневную жизньэтих людей. Возникали враждебные группировки, которые языковыми барьерами старалисьотделиться друг от друга. Их язык, отражая все тяготы жизни, в виду небывалойтекучести масс, переносился шабашниками, варягами, журавлями,а также нелегально работавшими леваками и праваками в другие регионыгромадной России. Язык общения этих групп людей соответствовал их отношениюк труду. Так, например, в семантическое поле 'работать' входят глаголы колымить,горбиться, ишачить, пахать, трубить, въябывать,вкалывать, врубать, давать стране угля (ирон.); приварком,пеной, наваром называется дополнительный заработок; отсыпной- это день отдыха; крыша 'неофициальная работа', повременка 'временнаяработа'. Появились не только несуны, разворовывающие государство, нои ибедешники, имитирующие бурную деятельность. Лексика подобного родапредставлена в словарях жаргона.

Широко развитая тюремная система стала источником современного нон- и субстандарта.Зеки, обитатели стройбата, дисбата, желдорбата,профилакториев для бродяг, бомжей, бичей, попрошаек,тунеядцев, алкоголиков, наркоманов, жившие зачастую в бывшихтюрьмах и колониях и проводившие там свое свободное время, использовали жаргоннуюлексику. Ее использовали и 'скрытые крепостные', лимитчики, не имеющиеправа на прописку в течение пяти лет и права встать на очередь на жилье в течениедесяти лет, а также химики - бывшие зеки, обязанные отработать определенноеколичество лет на химическом предприятии - и 'явные крепостные', которые работалипод строгим надзором на частновладельческих фермах с утра до глубокой ночи:"На ночь меня новенького, сажали на цепь с ошейником. Другие же были растоптанынастолько, что рабовладельцы им доверяли. Кормили тухлой похлебкой, свареннойиз внутренностей дохлых животных, помоями" (из статьи Е. Колоницкой, Е.Негановой "Идет охота на рабов", "Московские новости", 20.10.1991,15).

Тюремно-лагерным жаргоном пользуются также профессиональные преступники, группакоторых насчитывает 6-8 миллионов человек. В элитарной группе преступного мира,так называемых "воров в законе", - 30-50 тысяч человек (Стариков,1991, 218). Они участвуют в дележе прибылей теневых дельцов и контролируютденежные фонды преступного сообщества, так называемые общаки (Щекочихин,Гуров, "Литературная газета", 20.7.1988, 13).

Следует подчеркнуть, что тюремно-лагерный жаргон вышел за пределы преступногомира и входит во все сферы жизни, особенно в молодежную субкультуру. Низкаястепень трудовой мотивации и высокая степень морального и физического разложенияпривели к появлению целой армии бичей и бомжей, численность которыхв 1989 году составляла 6 млн. человек (А. Турчатов. "Московские новости",1988, № 10, 16). В настоящее время их численность увеличилась за счет молодежи,приобщившейся к тюремно-лагерным нравам еще в школе или ПТУ. Две трети их ужепривлекались к уголовной ответственности. Особенно распространены среди молодежиубийства на почве пьянства и групповые подростковые изнасилования (см. "Литературнаягазета", 17.8.1988, 13). Отсюда - и их язык, агрессивный и насыщенный допредела не только тюремно-лагерным, но и "своим" жаргоном: ботва'волосы', вшигонялка 'расческа', гондошник 'отрицательно о человекеот гондон 'презерватив', когти рвать 'быстро уходить', плевательница,плевало 'рот' и др. (Ср. вышедшие словари Файн, Лурье, 1991; Рожанский,1992; Быков, 1992 и 1994 и др.).

Говоря о подростках, об их социальном положении, социологи приводят ужасающиецифры: 150 тысяч подростков не имеют дома, растут на вокзалах, улицах, в подвалах;1,1 миллиона детей воспитываются в разного рода детских домах: это больше, чемв послевоенные годы, причем у 95 % этих детей родители живы (Стариков, 1991,223). Растет преступность подростков, увеличивается количество девичьих группировок,которые по жестокости, издевательствам над жертвами превосходят уголовников.Неудивительно поэтому, что матерщина перестала быть мужской сферой и является"нормальным языком социального взаимодействия, демонстрирующим систематическоепоругание высокого понимания человеческой природы, последовательное снижение,вплоть до автооскорбления, самонасилия, симптом присутствия власти как "культурного"элемента в любом социальном проявлении" (Советский простой человек, 1993,85). Матерные слова в женских устах стали бытовым явлением в языке общения,особенно в рабочей среде и не только в ней. Ведь с женским трудом ассоциируетсянеквалифицированная работа, работа в ночную смену, дорожные работы и под. Некоторыедевушки, стараясь избежать участи матерей, идут на более "денежную"работу, например в белоснежки, путаны или ночные бабочки,как называют проституток, или выезжают на подобную работу за рубеж (см. обширнуюстатью В. Симонова "Ночь, когда завял "Эдельвейс" // "Литературнаягазета", 15.9.1993). 15-17-летние учащиеся одной из московских школ ещев 1987 году на вопрос "Кто, по вашему мнению, имеет много денег? Где ихможно легко заработать?" поставили на первое место фарцовщиков и спекулянтов,затем идут профессии парикмахеров, таксистов, продавцов, на последнем местенаходим... профессора. ("Литературная газета", 2.9.1987, 13) [3].Соответственен и язык сегодняшних школьников. Если еще недавно школьный жаргонконцентрировался вокруг учебно-педагогической тематики (названия оценок, учеников,учителей, предметов: банан, лебедь, пара, квадрат,дуля, банка, двойной, неуд 'двойка', а также колышник,хорошист, химичка, биологиня и др. (Кёстер-Тома, 1992,36-49), то теперь он тесно смыкается с уголовно-тюремной сферой речевого общения:кпз, карцер 'кабинет директора', надзиратель 'дежурныйучитель', камера 'класс', приговор 'объявление оценок на экзамене'.

Своим жаргоном пользуются также алкоголики, наркоманы, токсикоманы-нюхальщики.В 1991 году на учете находилось 1,5 млн. наркоманов, число алкоголиков увеличиваетсякаждый год, сейчас по официальной статистике оно составляет 60 млн. человек.К существующим ранее названиям алкоголиков алик, алкатор, алкаш,алкалоид, алконавт, балдёжник, балдёжный, блажной,бодун, бормотушный, бохарый, бражник, бузыга,бусякин, бусной, бахарик, бухарый, бухарь,бухой [4] примкнули одекоголики,пьющие одеколон (для потребляющих гуталин, зубную пасту, химический спирт идругие спиртные заменители, кажется, особых названий нет).

Следует принять во внимание и другие группы населения. Это, например, молодыелюди афганы 'участники войны в Афганистане' (1979-1990) и бывшие спортсмены.После сокращения Вооруженных Сил к ним примыкают и близкие им по социальномуположению бывшие офицеры, прапорщики и мичманы, более 20% которых не имеют жильяи работы. Из армии они принесли свой жаргон, свой сленг, который представляетсобой смесь армейского жаргона с лагерным.

Весьма специфична и социальная группа бывших спортсменов. Завершив короткуюкарьеру, они практически не имеют ни специальности, ни работы. Бывшие спортсменысоставляют ядро мафиозных группировок, активно участвуют в преступных операциях,работают телохранителями, расправляются с конкурентами. Язык мафиози: шефов,авторитетов еще не изучен [5]. Можно,однако, предположить, что эта сфера общения пользуется и своим тайным языком- арго. Уже положено начало исследованиям лексики представителей новых социальныхструктур российского общества. Так, например, Г.С. Куликова и Т.А. Милехина(1993, 127-135) отмечают, что язык молодых бизнесменов содержит и слова, получившиеновые значения в профессиональном языке, такие, как: уход 'продажа товара',крыша 'оплачиваемая охрана кооператива группировкой рэкета', засада'критическая экономическая ситуация в делах фирмы', и слова, не имеющие соответствияв литературном языке, например: фуфло, фуфлятина 'нечто оченьплохое', черняк 'деньги, которые не облагаются налогом', кидняк'обман'.

Язык новых для России социальных слоев общества должен стать предметом исследованиясоциолингвистов.

В данной статье мы коснулись социологического аспекта групповых особенностейиспользования языка, стремясь описать сферы бытования суб- и нонстандарта. Исследованиерусского суб- и нонстандарта поможет многое прояснить в динамических процессах,происходящих как в живой русской речи, так и в стандартном русском языке, атакже дать в какой-то степени и объективный прогноз его дальнейшей эволюции.

Примечания

1. Сленг и жаргон представляют в нашем пониманииодну и ту же языковую формацию, подробно об этом Кёстер-Тома, 1993, 23-25.

2. См. статью о происхождении и употреблениислов совок, совковый, совковость в статье ВоротниковаЮ. "Совок - как зеркало?" // Русистика, 1992, № 2, 28-35.

3. См. Prostitution in der USSR // Osteuropa,1988, № 11, S. 530-552; Ahlberg R.: Sowjetgesellschaft im Epochenwandel. Studienzur Selbstaufklarung der sowjetischen Gesellschaft in der Zeit der Perestrojka1985-1990. Peter Lang Verlag. Frankfurt am Main, 1992, 193-212.

4. Здесь приводятся слова только на буквы"А" и "Б" в виду того, что только к слову 'пьяница' насчитываетсядо 200 тождественных обозначений.

5. Ср. социологическую разработку этой проблематикив: Ahlberg, 1992, 235-256 (см. сноска 3).

Литература

БЕЛОВ В.: Лад. Архангельск, 1985БЫКОВ В.: Русская феня. Словарь современного интержаргона асоциальных элементов(Specimina philologiae slavicae. Hsg. von Olexa Horbatsch, Gerd Freidorf undPeter Kosta. Bd. 94). Munchen, Verlag Otto Sagner, 1992, 173 стр.БЫКОВ В.: Русская феня. Смоленск, "Траст-имаком", 1994, 222 стр.Городское просторечие. Проблемы изучения. М., Наука, 1984.ГРОМОВ А.В., КУЗИН О.С.: Неформалы. Кто есть кто. Москва, 1990.ДЬЯЧОК М.Т.: Солдатский быт и солдатское арго. // Русистика, 1992, № 1, 35-42.ЕЛИСТРАТОВ В.С.: Арго и культура (на материале современного московского арго).Канд. дисс. М., МГУ, 1993.ЕСТЬ МНЕНИЕ! Итоги социологического пороса. Под ред. Ю. Левады. Москва, 1990.ЗАЙКОВСКАЯ Т.В.: Пути пополнения лексического состава современного молодежногожаргона. Канд. дис. М., Институт русского языка, 1993.КЁСТЕР-ТОМА З.: Сопоставительное исследование субстандартной лексики восточнославянскихязыков (на примере школьной лексики). // Русистика, 1992, № 2, 36-49.КУЛИКОВА Г.С., МИЛЕХИНА Т.А. Как говорят бизнесмены. // Вопросы стилистики.Межвузовский сборник научных трудов, вып. 25. Проблемы культуры речи. Изд-воСаратовского унив., 1993, 127-135.КЁСТЕР-ТОМА З.: Стандарт, субстандарт, нонстандарт. // Русистика, 1993, №2.КОСТОМАРОВ В.Г.: Языковой вкус эпохи. М., 1994.КРЫСИН Л.П.: Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка.М., Наука, 1989.РОЖАНСКИЙ Ф.И.: Сленг хиппи. Материалы к словарю. Санкт-Петербург, Париж,изд-во Европейского дома, 1992.Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. Авторы-составители Д.С. БАЛДАЕВ,В.К. БЕЛКО, И.М. ИСУПОВ. М., 1992.Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. Отв.ред. Ю. ЛЕВАДА. М., 1993.СИРОТИНИНА О.Б.: Теоретические основы культуры речи // Вопросы стилистики.Межвузовский сборник научных трудов, Вып. 25. Проблемы культуры речи. Изд-воСаратовского унив., 1993, 3-9.СТАРИКОВ Е.: Униженные и оскорбленные. Знамя, 1991, № 9, 207-225.ТРУФАНОВ И.П.: Проблемы быта городского населения СССР. Л., 1973.ФАЙН А., ЛУРЬЕ В.: Все в кайф. СПб., 1991, 196 стр.ХОРЕВ Б.С.: Проблемы городов (Урбанизация и единая система расселения в СССР).М., 1975.AHLBERG R.: Sowjetgesellschaft im Epochenwandel. Studien zur Selbstaufklarungder sowjetischen Gesellschaft in der Zeit ser Perestrojka 1985-1990. PeterLang Verlag, Frankfurt am Main, 1992.HINRICHS U.: Gesprochenes Slavisch und slavischer Nonstandard // Zeitschriftfur slavische Philologie, 1992, Bd. 52, Heft 1.HOLTUS G., RADTKE E. (Hgg.): Sprachlicher Substandard I, Niemeyer Tubingen1986, 229 стр.; Sprachlicher Substandard II (Standard und Substandard in derSprachgeschichte und in der Grammatik), Niemeyer Tubingen, 1989, 246 стр.;Sprachlicher Substandard III (Standard, Substandard und Varietatenlinguistik),Niemeyer Tubingen, 1990, 278 стр.JACHNOW H.: Substandardsprachliche Varianten des Russischen und ihre linguistischeErfassung. // Der Welt der Slaven. Jahrgang XXXVI, 1+2, 1991, 9-18.LABOW W.: The study of language in its social context. // Studium generale,1970, № 23.LEHFELDT W.: Zum Stand der Erforschung der nichtstandardsprachlichen Existenzformendes Russischen. // Der Welt der Slaven. Jahrgang XXXVI, 1+2, 1991, 2-9.RAECKE J.: Zur Frage der Definition des zeitgenossischen russischen Prostorecie.// Slavisches Linguistik 1981. Referate des VII Konstanzer Slavistischen Arbeitstreffens.Munchen 1982, 155-185 (= Slavistische Beitrage, Bd. 160).LEWADA, Juri: Die Sowjetmenschen 1989-1991. Soziogramm eines Zerfalls. Argon,1992.