Перевод текстов и документов > З. КЁСТЕР-ТОМА Стандарт, субстандарт, нонстандарт

З. КЁСТЕР-ТОМА Стандарт, субстандарт, нонстандарт

З. Кёстер-Тома

СТАНДАРТ, СУБСТАНДАРТ, НОНСТАНДАРТ

(Русистика. - Берлин, 1993, № 2. - С. 15-31)

0. Вступление

Дискуссия, объектом которой являются языковой стандарт, субстандарт,нонстандарт, развернулась, в основном, среди романистов в Германии послепоявления в 1986 году сборника "Sprachlicher Substandart", за которымв 1989 и 1990 годах последовали еще два тома (II, III). Возникшая вокруг терминов,понятий, дефиниций полемика представляет интерес и для русистики. Некодифицированныесферы бытования русского этноязыка все очевиднее становятся предметом исследования,концентрируя внимание лингвистов на языковых явлениях, не представленных в прескриптивныхграмматиках и нормативных словарях. Трудности изучения подобных языковых разновидностейсвязаны со сложностью самих понятий, в обозначение которых вкладывается разныйсмысл, приводящий зачастую к жонглированию лингвистическими терминами Standart,Substandart, Subnorm, Nonstandart, Nichtstandart.Двухступенчатая модель Standart - Substandart, к построению которойсклоняются особенно романисты и германисты [1],не может охватить всю совокупность разновидностей русского этноязыка, для которогохарактерно иное выделение языковых сфер. Иерархическая модель русского этноязыка,включающая стандарт - субстандарт - нонстандарт, дает возможностьдифференцировать языковые разновидности по горизонтали и вертикали и выделитьверхние и нижник полюсы. При этом особого рассмотрения требует вопрос дефиницийотдельных разновидностей этноязыка, таких как просторечие, жаргон, сленг, арго.

1. Термины и дефиниции

Отсутствие точной дефиниции термина субстандарт, введенного в научныйобиход в 30-е годы Блумфильдом (Bloomfield, об этом Albrecht, 1986, 66), побуждалолингвистов неоднократно обращаться к теоретическому обсуждению дефиниции субстандарта(Ammon, 1986, 1-64; Albrecht, 1986, 65-88 и др.). Дескриптивный анализ разновидностейотдельных этноязыков [2] дал обширный материалдля дискуссии, но не привел к единому подходу к этому лингвистическому понятию.Особой ясности не вносят и словари. Так лингвистические словари, изданные вГермании, исходят из термина Standartsprache, который противопоставляетсядиалекту и социолекту (Lewandowski, 1979; Bussman, 1983), илирассматриваюи лингвистику разновидностей (Varietätenlinguistik), не упоминаятермина Substandart (Holtus / Metzeltin / Schmitt, 1988).

В англо-американских лингвистических словарях приводятся термины Nonstandartи Substandart (Sub-standart), однако они рассматриваются как "incorrect"и противопоставлены нормам станлартного языка: "Substandart - Using speechsounds or forms differing markedly from so-called STANDART LANGUAGE, and oftenlabelled vulgar or incorrect; conforming to the pattern of linguistic usageof the community, but not of the present gruop. Partial synonyms: Colloquial,Slang, Vulgarism." (Glossary of Linguistics Terminology, 1966, 264;ср также определение субстандарта, данное в Dictionary of Language and Linguistics,Hartmann, R.R.K./Stork, F.C.: Applied Science Publishers, LTD, London 1972,225; Longman Dictionary of Applied Linguistics, Richards, Jack/Platt,John/Weber, Heidi, Longman Group Limited, England 1985, 280).

Такому пониманию субстандарта для русистики более приемлем термин нонстандарт,истоки которого прослеживаются в работах В.М. Жирмунского, М. Фасмера, В. Кипарскогозадолго до того, как появился сам термин и его лингвистическое понимание в научномобиходе. Решающая роль, однако, в понимании нонстандарта отводится социолингвистам,которые вслед за Ш. Балли, Дж. Фёрсом, М.М. Бахтиным основное внимание уделялипроблематике социальной дифференциации языка. В западной русистике исследованиякасаются как общих вопросов субстандарта (Lehfeldt, 1991; Jachnow, 1991),так и сравнительного аспекта его изучения в славянских языках (Hinrichs, 1992;Кёстер-Тома, 1992) [3]. Советское языкознаниевидело свою задачу в изучении кодифицированного литературного языка (похожееположение было в Румынии, Греции и др. странах), что объясняется политическойустановкой в целом и "барьером дозволенного", который стоял передкаждым отдельным русистом: "...текущим языком общества русистика, да, ипожалуй, и лингвистика в целом, никогда по-настоящему не занималась. Большетого, обращение к нему как предмету изучения может показаться не вполне научнымделом: ведь мы всегда изучали лучшие образцы, мы привыкли ориентироваться наметров языка, на авторитеты, и старались избегать 'отрицательного' языковогоматериала" (Караулов, 1991, 4).

До сих пор в русистике в центре исследований находился литературный язык -языковой стандарт русского языка (ср., напр., употребление термина стандартЕ.Д. Поливановым, 1927, Д. Брозовичем, 1967 и выступление против его употребленияФ.П. Филина, 1981). Введение термина стандарт необходимо ввиду чрезмерной"привязки" термина "литературный язык" к понятию "языклитературы", особенно условному в наши дни, когда стандарт создаетсяво многом средствами массовой информации, а также иерархической коррелятивностьюс его оппозитом нонстандартом в отличие от негативной отнесенности терминовнелитературная речь, просторечие, vulgar speech и т.п.В какой-то мере аргументом в пользу употребления термина стандарт можетслужить и широкое вхождение самого слова стандарт и производных стандартный,стандартно, стандартность в современный русский язык, что способствуетбыстрому усвоению лингвистического термина.

В германистике употребляется, в основном, термин Standartsprache, иногдаHochsprache. В англо-американской лингвистике под Standart-Englishподразумевается British English и American English, которые рассматриваютсялингвистами как равные стандарты, в то время как Scottish English, Irish English,Canadian English, South African English, Australian English и др. не имеют статусастанлартных языков.

Вместо термина нестандарт в связи с ассоциацией в русском языке с не/шаблонностью[4] следует отдать предпочтение употреблениютермина субстандарт (Substandart), принятого в романской и англо-американскойлингвистике, и термину нонстандарт (Nonstandart), который нарядус термином Nicht-Standart распространен среди германистов [5].Такое употребление подчеркивает упомянутую выше иерархичность соответствующихпонятий, а также признание за нонстандартом права на существование вкачестве неотъемлемого "оппозита" стандарту. Оно поможет этомунаправлению утвердить свое место в русистике. Различие между стандарт- субстандарт - нонстандарт не должно идти по дихотомической оси:правильно - неправильно. Искусственность подобного противопоставления виднаиз многочисленных русских пособий "Правильно ли мы говорим?", а такжепомет в словарях и грамматиках [6]. Выделениев русском этноязыке общей базы, 'common core' (термин ввел Ch. Hockett) позволилоподойти к определению субстандарта и нонстандарта, отталкиваясьот противоположного, суммируя то, что к ним не относится. Диатопическая (глобальнорегиональная - локально региональная) и диастратическая ("высокий"и "низкий" ярус речевых явлений) классификации субстандарта,проведенные Радтке (Radtke, 1979, 43-58) и им же в дальнейшем подробно разработанные(Radtke, 1990, 128-171), не нашли поддержки у русистов: "Aus Gründender vertieften Systematik werden Substandarts bekanntlich in diatopische unddiastratische klassifiziert, wobei allerdings eine strikte funkzionale Abgrenzunghäufig nicht sinnvoll ist" (Jachnow, 1991, 10). К аналогичному выводупришли и русисты-диалектологи, на практике вынужденные отказаться от дифференцированнойфункционально-стилистической маркировки лексики (напр., в "Словаре русскихнародных говоров", Л., 1964-1993), но детализированно фиксирующие ее на"географической" оси.

Применяя многоступенчатую модель в выделении разновидностей русского этноязыка,целесообразно не только разграничить стандарт, субстандарт и нонстандарт,но и, исходя из этой модели, отнести к субстандарту языковые разновидности,обладающие системой на всех языковых уровнях (напр., диалект, язык фольклора).Нонстандарт включает языковые формации, не представляющие систему и распространенныена лексико-фразеологическом уровне (напр., жаргон, мат). Однако такое подразделениене является статичным. Просторечие занимает, например, промежуточное положениемежду субстандартом и нонстандартом, в то время как разговорнаялексика отчасти относится к стандарту, отчасти к субстандарту.Термин субстандарт определяется зачастую ex negativo (ср. Ammon, 1986;Jachnow, 1991), к которому относят те элементы, которые, если исходить из стандартногорусского языка, находятся на противоположной оси. Введение обоих терминов субстандарти нонстандарт дает возможность детально подойти к данной проблематике,а также включить в трехступенчатую модель те языковые элементы, которые нельзяс уверенностью отнести ни к одной из вышеназванных сфер. Разграничение нонстандартана группы и подгруппы (напр., жаргон, сленг, мат и т.п.) обусловлено рядом экстралингвистическихпараметров. Иллюстрацией этому служат, напр., социально маркированные уровниво французском языке: niveau intellectuel, niveau moyen, niveau populaire иситуационно маркированные registres: registre familier, tres familier, registresoigne, registre soutenu, registre tres soutenu, registre tres recherche (Crevisse,1986). Непосредственность участия партнеров, неподготовленность - как важнейшийпризнак устной речи и непринужденность речевого акта коммуникации - являютсянеобходимым условием для реализации речевого акта в нонстандарте. Однако, еслив стандартном языке из вышеназванных экстралингвистических параметров важнейшимявляется официальность / неофициальность общения, то в нонстандарте речевойакт коммуникации осуществляется независимо от этого параметра. При официальномобщении происходит скорее варьирование в речи носителей русского языка нормстандарта и узуса нонстандарта, которые трудно поддаются четкому делению. Этоспособствует свободному тематическому протеканию делового речевого акта, обиходно-бытовогообщения, интеллектуального разговора, причем прагматический фактор, определяющийотношения между участниками коммуникативных отношений, играет важную роль. Выделениюнонстандарта способствует также территориальная принадлежность, образовательныйи социальный уровни, ситуативность, устность / письменность, официальность /неофициальность, отношение к слушателю / читателю, предмет сообщения, цель коммуникации,степень влияния других языков. Последнему фактору стало уделяться внимание лишьв последнее время (Караулов, 1992, 5-18), но он имеет значение только в техслучаях, когда русский язык является вторым / третьим родным языком или же когдана нем говорят в иностранном окружении, либо он является свободно освоенныминостранным языком.

Суммируя сказанное, следует подчеркнуть, что употребление термина нонстандартцелесообразно в случаях, когда необходимо дать обобщенное представление о речевыхподсистемах, в какой-то степени противоположных нормативному стандартному языку.При этом, разумеется, другие более частные термины (просторечие, жаргон, сленги т.п.) сохраняют свою актуальность как концентрирующее определение этого обобщающегопонятия.

2. Субстандарт

К субстандарту относятся языковые элементы, обладающие свойствами системы,которые проявляются на всех языковых уровнях. К типичным языковым сферам субстандартапринадлежит диалект, а также язык фольклора. Разговорный кодифицированный инекодифицированный язык занимает промежуточное положение между стандартом исубстандартом.

2.1. Не/кодифицированная разговорная лексика

Пражской лингвистической школой был введен в употребление термин "кодификацияграмматической нормы" (Codification de la norme grammaticale, Codificationof the grammatical norm, Kodifikation der grammatischen Norm, Kodifikace gramatickenormy, Вахек, 1964, 88), который особенно при описании нормы, употребляетсязачастую синонимически к терминам норма, нормированность. Наличиеязыковой нормы нельзя рассматривать как кодификацию языка. Норма становитсякодифицированной только в том случае, если она сознательно для этого выбранаграмматиками, учебниками, средствами массовой коммуникации и т.д. и разработаныпринципы ее выделения (Dokulil, 1971, 94 и след.). Начавшаяся в 20-30 годы "языковаяполитика", представителями которой были, кроме Пражской лингвистическойшколы, также лингвисты Г.О. Винокур, Л.П. Якубинский, Л.В. Щерба, перешла в"языковую культуру" как лингвистическую дисциплину, во главе которойстояли Д.Н. Ушаков, В.В. Виноградов, Е.С. Истрина и др. лингвисты. Отсутствиечетких, научно обоснованных определений и условность границ прежде всего междукодифицированной и некодифицированной разговорной лексикой (как, впрочем, просторечнойи жаргонной) повлекло за собой расхождения в стилистической характеристика словв лексикографических изданиях. Это неоднократно отмечалось в статьях, анализирующихматериалы словарей, Ю.С. Сорокиным, С.И. Виноградовым, Л.П. Катлинской, Г.Н.Скляревской и другими.

Проблема разграничения кодифицированной разговорной лексики, относящейся кстандарту, и некодифицированной, относящейся к субстандарту, является основнойдля дальнейших исследований. Социолингвистические исследования должны дать необходмыйдля анализа материал, характеризующий групповые особенности употребления вышеназваннойлексики. Носителями тех и других речевых жанров являются зачастую одни и теже лица, которые могут выступать в роли носителей всех функциональных стилей(научного, производственно-технического, публицистического, делового) стандартногорусского языка. Носители кодифицированного и некодифицированного разговорногоязыка, не испытывая трудностей эксталингвистического характера, переключаютсяне только с одного речевого жанра функционально-стилистической разновидностиразговорного языка на другой (семейный разговор, диалог портного с клиентом),но и владеют жанрами кодифицированного стандартного языка (справка, отчет, объявление).Переключение со стандартного языка на нонстандарт не представляет для них никакихзатруднений: после доклада на специальную тему делается выговор ребенку; заинтервью с корреспондентом следует разговор с продавцом. Кодифицированный разговорныйязык описан подробно и обстоятельно. Достаточно упомянуть серию работ, выполненныхпод руководством проф. Е.А. Земской ("Русская разговорная речь", 1978:"Русская разговорная речь: общие вопросы, словообразование, синтаксис",1981: "Русская разговорная лексика: фонетика, морфология, лексика, жест",1983), исследования ученых Саратовского, Воронежского и других университетов.Эта разновидность этноязыка отражена в словарях русского языка, обычно с пометойразг., представлена она и в грамматиках (хотя зачастую в сносках).

По-иному обстоит дело с некодифицированной разговорной лексикой: ей хотя ипосвящены отдельные статьи, но до систематического изучения еще далеко - онапочти не отражена в толковых словарях русского языка, отсутствует она и в грамматиках.Влияние социальных перемен, особенно после 1985 года, поколебало языковую структурурусского этноязыка и привело к активизации некодифицированной разговорной лексикив средствах массовой коммуникации. В качестве примера остановимся на лексико-семантическихпроцессах, приведших к интенсивному пополнению и активному употреблению новыхзначений у известных слов, напр.: магазин 'престижный дом с расположеннойоколо него автомобильной стоянкой', квадрат 'несообразительный, тупойчеловек', котлета 'толстый набитый бумажник'; возникновению неологизмов,напр.: нихренаська 'сетка для продуктов', пофигист 'равнодушныйко всему человек', совок 'советский человек' и к переосмыслению заимствованнойлексики, напр. спикер, ваучер, гешефтмахер и др.

Разговорная некодифицированная лексика оказывает значительное влияние на развитиерусского этноязыка в целом. Это вызывает серьезное беспокойство у лингвистов,принявших участие в почтовой дискуссии по проблеме "Состояние русскогоязыка", проведенной Ю.Н. Карауловым [7].Изучение разговорной кодифицированной и некодифицированной лексики во многомменяет представления о русском стандартном языке. Разговорный кодифицированныйи некодифицированный языки, обладая системностью, являются серьезным конкурентоми альтернативой стандартному языку, ибо имеют достаточное количество письменныхисточников, необходимых для выработки нормы. Разговорный язык не заменит стандартныйязык, но многое из разговорного языка в нем укоренится.

3. Нонстандарт

3.1. Просторечие

Всеобщий кризис стандартных языков, вызванный внутрилингвистическими причинами,о котором много пишут в лингвистической литературе (напр., "La crise deslangues", Paris, 1985), касается не только миноритарных, но и мажоритарныхязыков, в их числе и русского языка. Структура русского языка (langue) остаетсябез всяких изменений, а вот языковая способность (langage), которая выражаетсяв обеднении словарного запаса, незнании грамматических правил, плохом знанииорфографии, влиянии "народной этимологии", диалектов и др., претерпелабольшие изменения, которые привели к возникновению особой формы существованияязыка - современного просторечия. Этот термин, введенный в лексикографическийобиход в конце 18 века [8], с самого начала применялсябез четкого отграничения по отношению к разнородным стилистическим группам слов.

В настоящее время в русской лингвистической литературе существует два контрастныхвзгляда на сущность просторечия: литературное просторечие, несущее какстилистическая категория языка экспрессивную окраску, и нелитературное просторечиеили внелитературное просторечие. Первый вид просторечия - стилистическисниженные единицы - довольно широко отражен в толковых словарях русского языкачасто с пометами груб., бран., пренебр., презр.,напр., ГАДЁНЫШ, прост., бранно; ГОЛОШТАННИК, прост., пренебр.(Словарь современного русского литературного языка, т. 3, 1992) или БЫДЛО, прост.,презр; ЖОПА, прост., груб.; ДУБИНА, прост., бран.;БАБНИК, прост., неодобр.; БАНДЮГА, прост., презр.(Ожегов/Шведова, 1992). Подобная лексикографическая практика - снабжать пометой"просторечное" слова, несущие окраску сниженной экспрессии, - мешаетотграничению одного вида просторечия от другого и широко обсуждается среди лексикографов(Скляревская, 1988, 84-97).

Касаясь условий функционирования просторечия, следует отметить, что категорияпросторечия функционирует как в непринужденном неофициальном общении, так ив официальном общении. Носитель просторечия, оказываясь в официальной ситуации,в отличие от носителя разговорного и литературного языка, не переходит на кодифицированныйрусский язык, ибо он им не владеет. В сборнике "Городское просторечие"(1984, 7, 17, 67, 92) исследователи отмечали, что просторечие - явление уходящее,которое наблюдается преимущественно в языке старшего поколения, особенно женщин.Последние социологические исследования (Крысин, 1989, 55-58) показали, что просторечиемпользуются как представители молодого, так и старшего поколения, независимоот пола. Некоторые специфические черты присущи молодежи: ихний, заплотим,выпимши, другие пожилым людям: просют, более хуже, полуклиника,ираплан, сымать. Дальнейшему исследованию просторечия способствуетего разделение на два слоя - старый, связанный с диалектными особенностями,и новый, отражающий отклонения от стандартного языка (Земская / Китайгородская,1984, 92).

Распространение формации просторечия в устном языке, наблюдаемое в настоящеевремя, должно быть детально исследовано с социологической точки зрения. Егоособая активизация в публицистике и беллетристике является продуктом постперестроечноговремени, это - в какой-то степени - "беспредел" в языке. За времясоветской власти словесная культура, как таковая, почти не существовала, еевлияние на стандартный русский язык было минимальным. Гласность была понятамногими авторами как вседозволенность: появилась массовая литература низкогоуровня, как по содержанию, так и по языку повествования. Средства массовой информации,особенно радио и телевидение, стали предоставлять места у микрофонов людям,не умеющим говорить "без бумажки". Депутаты Верховного Совета, произносясслова правильно, поправляли себя и произносили: на'чать, при'нять,вклю'чим, средства' (Сиротинина, 1991, 114-121). Уже не удивляетпоявление в прессе ихний, ейный ("Московские новости",17.11.1991, 15) - этих своеобразных маркеров просторечия - или выражений типасидючи в редакции на поэтическом самотеке ("Литературная газета",23.6.1991, 4).

Современное просторечие представляет собой совокупность нейтральных в стилистическомотношении отклонений от норм кодифицированного языка. Эти отклонения распространяютсяна фонетический, морфологический, фразеологический, в небольшом количестве насинтаксический и на лексический уровни. Однако не всякое отклонение от нормыкодифицированного языка относится к просторечию. Рассматривая 1) индивидуальныеотклонения, вызванные невладением стандартным языком и не отражающие общей тенденциив языке; 2) групповые отклонения, вызванные тем же невладением стандартным языком,но а) выражающие общие тенденции в языке, б) выражающие региональные тенденциив языке, в) дискутирующиеся в научной литературе, г) допускаемые нормой в качествевариантов, приходим к выводу, что к просторечию из перечисляемого относятсяотклонения 2а и 2б, которые выражают общие и региональные тенденции в языке.Эти тенденции выражаются в отклонениях от норм кодифицированного языка, зафиксированныхна разных уровнях - фонетическом: мага'зин, при'нять, пло'тим;морфологическом: выпимши, в кине, по-ейному, красивше;лексическом: ложить, полуклиника, теперича, эвон,ндравиться; фразеологическом: без разницы, по нахалке исинтаксическом: тот ученый, помирал-то который (Кёстер-Тома, 1992, 43).

Основная масса словоформ образует структуру общерусского просторечия. Взаимодействиедиалекта со стандартным русским языком привело к образованию просторечий отдельныхгородов с региональными чертами, напр.: безурядица 'беспорядок', гондобить'делать кое-как', квелить 'дразнить, обижать', микишка 'голова',нахалтай 'даром' (Волгоградское городское просторечие); шоркать'тереть что-л.', жарёха 'жареные грибы', навяливать 'настойчивопредлагать', уросить 'капризничать' (Пермское городское просторечие).Проделанные исследования городского просторечия Саратова (О.Б. Сиротининой),Элисты (З.С. Санджи-Гаряевой), Воронежа (В.И. Собинниковой), Красноярска (Л.З.Подберезкиной) и др. городов показывают, что существует довольно объемное общерусскоепросторечие, изучение которого - одна из основных задач современной русистики.

Просторечие, представляя внутренне организованную разновидность русского этноязыка,в основном, противостоит стандартному языку и диалектам. Его промежуточное положениемежду субстандартом и нонстандартом объясняется тем, что просторечиепредставлено на всех языковых уровнях и тем самым является самостоятельной языковойформацией в рамках русского этноязыка, но без собственных признаков системности.

Изучение просторечия - лингвистического феномена, которому почти нет адекватногоявления в других языках [9], (термин которого"просторечие" на другие языки почти непереводим" [10])- фактически велось фрагментарно. По нашему мнению, исследование просторечиядолжно идти по пути сужения объема понятия самого термина, за которым следуетпризнать понимание просторечия как социолекта, занимающего в иерархии моделиязыка промежуточное положение между субстандартом и нонстандартом.Упорядочение пометы просторечие в словарях должно привести к его фиксациине как стилистического средства сниженной экспрессии, а стать пометой тех слов,которые онтосятся к современному просторечию.

3.2.Жаргон, сленг, арго

Социолекты особого назначения - жаргон, сленг и арго - входят в языковую формациюнонстандарта. Отсутствие точной лингвистической дефиниции затрудняетих научное описание и создает немалые трудности особенно для прикладной русистики.

Что касается непосредственно жаргона, то одни лингвисты понимают поджаргоном язык (Ахманова, 1966, 148; Борисова, 1981, 86), другие определяют егокак речь (Филин, 1979, 82; Ожегов, 1953, 162). Языковеды, придерживающиеся третьейточки зрения, исследуют жаргон как "особый словарь" (см. работы Л.И.Скворцова, 1964, 1972, 1977; В.Д . Бондалетова, 1987, 71-72 и др. лингвистов).При определении жаргона следует выдвинуть на первое место социолингвистическийкритерий, по которому жаргон как социолект является принадлежностью сревнительнооткрытых различных групп общества. Жаргон не обладает автономным набором фонетических,морфологических и синтаксических показателей и выявляется, в основном, на лексико-фразеологическомуровне. В иерархии языковых формаций жаргон относится к нонстандарту, что обосновываетсятакже отсутствием собственных признаков системности.

Ввиду социальных перемен в структуре русского общества изменилась природаи характер жаргона, поэтому приписывать его употребление"деклассированнымэлементам" в связи с новым социальным членением русского общества некорректно,это не соответствует реальному положению дел. Общение с уголовными преступникамимногих людей, прошедших через тюрьмы и лагеря, которые не только слышали этотжаргон, но и овладели им, привело к его активному использованию в быту: "Жаргон,пропитавший наш язык до такой степени, что мы зачастую не отдаем отчета в тюремно-лагерномпроисхождении употребляемых нами слов, все еще очень живуч и активен" (В.Коршунов, "Вятский край", 20.5.1993). Показательно широкое употреблениежаргона молодежью, о чем говорят заимствования из тюремно-лагерно-блатного жаргона:пахан, начальник, хозяин 'директор школы, декан', делатьосень, делать ноги 'убегать с занятий', чухан, штуцер'парень', хава, хавчик, хавушка 'еда' в сочетании с англо-американизмами:ринговник 'телефонная книжка', тралер 'таксист', файновый'хороший', хаёвый 'высокий'.

Едва ли правомерно использование в русистике для подобных явлений, кроме терминажаргон, терминов сленг и арго.

Термин сленг вошел в обиход в английской лексикографии в начале XIXвека (подробно об этом см. Гальперин, 1956, 105-112) и прошел в своей дефинициипуть от широкого понимания, когда под этот термин подводились фонетические,лексические, морфологические и синтаксические расхождения с установленными языковыминормами (Patridge, 1935), до его сегодняшнего определения: "Slang - A varietyof speech characterised by newly coines and rapidly changing vocabulary, usedby the young or by social and professional groups for 'in-group' communicationand thus tending to prevent understanding by the rest of the speech community"(Glossary of Linguistic Terminology, 1966, 210).

Употребление термина сленг в русистике не вносит, как нам представляется,дефиниционного размежевания и является необоснованным дополнением в терминужаргон. Жаргон, как и сленг, используется в разных группах, объединяющихлюдей по социальному положению, по общности интересов, хобби, занятий, и являетсятаким же социолектом, напр., жаргон наркоманов: трава 'наркотик', кумарить'испытывать состояние наркотического похмелья', баян 'шприц', колеса'таблетки'; бизнесменов: белый откат 'официальные комиссионные посреднику',заслать 'дать взятку', нал, налом 'платить наличными', безнал,по безналу 'платить безналичными', конверт, делать конверт 'конвертировать',гонять воздух, продавать туфту 'пытаться сбыть некачественный или несуществующийтовар', купить воздух, туфту, кирпич 'стать жертвой обмана'; таксистов:вокзальщик 'таксист, специализирующийся на обслуживании вокзальной публики',шляпа 'привередливый пассажир такси', булка 'девушка'; торговцев:комкарь 'продавец коммерческого магазина', кидала 'мошенник, специализирующийсяна нелегальной перепродаже дефицитных дорогих товаров (легковых автомобилейи пр.)'.

К жаргону причисляется также лексика и фразеология условных социальных групп,напр., солдат: хавка, чифан 'еда', дед, дух, котёл'названия солдат в зависимости от срока службы'; школьников: банан, лебедь,квадрат, параша 'отметка "два"; студентов: безнадёга'безнадежное положение', лаба 'лабораторная работа'; молодежи: амамба'все отлично, просто', герла, жаба, чикса 'девушка', мажоры'молодые люди', облом 'неувязка, потеря надежды', тишки 'модныевещи', стрелка 'встреча, свидание', зарубон 'об отсутствии чего-либо',ништяк 'здорово, отлично'. Особо следует отметить профессиональные жаргоны,возникающие на базе научно-технического языка, напр., жаргон библиотекарей:хранилка 'помещение, где хранятся книги', причесать фонд 'расставитьаккуратно книги на полки'; кинематографистов: киношник 'работник кинематографа',полочный фильм 'о непоказанном / запрещенном фильме'.

Показательно, что Д.С. Лихачев, стоящий у истоков изучения арго (франц.argot), не считал его особым языком, а выделял арготические элементы как особыйпласт (Лихачев, 1935). Б.А. Ларин в своем основополагающем исследовании "Западноевропейскиеэлементы русского воровского арго" (1931) употреблял термины "арго"и "жаргон" как синонимы. Выделение арго "как профессиональногожаргона деклассированных общественных групп" (Жирмунский, 1936, 118-119)представляется в настоящее время нецелесообразным ввиду того, что функцию обозначенияжаргонной профессиональной лексики и фразеологии выполняет термин жаргон.Дефиниция термина арго в "Лингвистическом энциклопедическом словаре"(М., 1990, 43): "Арго - особый язык некоторой ограниченной социальной группы"не подчеркивает, что это условный язык, особенностью которого являются словообразовательныеи семантические процессы, распространяющиеся на часть словарного состава. Вобласти фонетики, морфологии, синтаксиса арготические элементы почти не встречаются.Арготический пласт лексики употребляется участниками коммуникации, когда возникаетнеобходимость скрыть предмет их коммуникации и обособить "свою" узкуюгруппу общения. Социальная символика арго выражается при этом в образованиивторичных производных языковых систем, находящих выражение в видоизменении элементовлексической системы: употребление реликтовых суффиксов, употребление иноязычныхэлементов, особенно из западноевропейских языков. Арго, на наш взгляд, следуетпонимать как лексико-фразеологический пласт исторического значения.

В годы советской власти существовало мнение, что в советском обществе нетсоциальной основы для развития тайного условного языка (Скворцов, 1964). В какой-тостепени это мнение правомерно ввиду того, что эту роль во многом взял на себяи выполняет жаргон. Расширение объема понятия жаргон сможет подвести к "единомузнаменателю" терминологический разнобой, который особенно сказывается влексических [11] и лексикографических [12]исследованиях. В иерархической модели русского этноязыка жаргон, сленг, арговвиду отсутствия системности и ограниченности лексико-фразеологическим уровнемявляются типичными представителями языкового нонстандарта.

3.3. Матерный язык (мат)

Табу, связанные с матерным языком, до недавнего времени распространялись,в основном, на исследования в этой области. "Непечатные выражения"или "нецензурные слова" и особенно их многочисленные эвфемизмы, можнослышать и в быту, и в официальной обстановке в силу привычки носителей русскогоязыка пересыпать свою речь подобными выражениями. Табуированность лексики матаприводила к тому, что некоторые произведения, напр., А. Пушкина "Тень Баркова"[13] или М. Лермонтова "Уланша" [14],"Гошпиталь" и др., в Советском Союзе не печатались, либо количествоточек в многоточии соответствовало количеству букв в пропущенном слове. Новымявляется употребление лексики и фразеологии мата на страницах публицистики ихудожественной литературы. "Непечатное" слово стало печатным. Первымибыли писатели-эмигранты Юз Алешковский, Э. Лимонов, употребившие в своих произведенияхматерную речь. Писатели-"шестидесятники" пытались ввести "непечатное"слово не только в язык литературы, но и на кинематографический экран. Подобныепопытки только отчасти имели успех ввиду того, что мат как форма устной речитесно связан с коммуникативными структурами, выдвигающими на первый план непосредственныйречевой контакт между участниками разговора. Мат в письменных текстах теряетприсущую ему функцию, и столь выразительные выражения в устной речи становятсязачастую пошлыми. Только так можно расценивать призыв И. Волгина: "...берегитемат! Охраняйте его от поглощения литературой! Этот выдающийся национальный феномензаслуживает того, чтобы жить самостоятельной жизнью. Культурная интеграция убийственнадля него! ("Литературная газета", 25.8.1993, 3).

Употребление мата в устной речи приняло невероятные размеры. Приведем примеры,записанные в Москве летом 1993 года [15]: пошёлна хер 'уйди', ебло 'лицо', наебениться 'много выпить', похуярить'пойти куда-либо', хуюшки! 'нет!', ёб-ты 'восклицание (во всехслучаях)', триманда блядская пизда-проёбина 'обращение к женщине', уёбище'страшный', пиздеть 'говорить неправду', ебать 'колотить', хуёвина'вещь', хуета 'дрянь', охуительно! 'восклицание радости', хуйня'плохо', спиздить 'украсть', охуеть, опиздеть 'удивиться, сделатьне то', невзъёбный 'большой', охуительный 'красивый', ясенхуй! 'утвердительное восклицание', поеби трамвай на повороте 'восклицаниенедоверия', пиздюк 'плохой человек', бля буду! 'восклицание приуверении кого-либо', пиздарики 'конец', хуёвничать 'ничего неделать, баловаться', ни хуя 'ничего', поебень 'плохая вещь', пиздатый'хороший', отъебись 'отстань' и т.д. и т.п. По данным нашей информантки,матерные слова, употребляющиеся рабочими повсеместно, весьма многочисленны,напр.: разъёбанный 'плохой': разъёбанный кирпич привезли, ебать мозг'требовать что-л. у начальства', хуярить 'работать' и т.д.

Матерный язык составляют в основе своей дериваты, то есть производные словаот четырех корней, в которых сконцентрирована основная "идея" мата(еб/еба-, пизд-, бляд'-, хуй-) и перед которымиотступают все академические словари. К сравнительно большому числу дериватовпримыкают эвфемизмы, широко используемые носителями русского языка: ё-моё,ёлки-палки, мать твоя была женщиной!, едрён батон, японамать, японский городовой и т.п. Мат, хотя и является самостоятельной(минимальной) языковой формацией, но не обладает системностью. Он представленисключительно на лексико-фразеологическом уровне - это оправдывает его включениев нонстандарт. Первыми пытались снять табу с научного изучения мата В. Тимрот(Timroth, 1983) и Б. Успенский (1983), однако эти работы, вышедшие за пределамиРоссии, оказались недоступными для большинства русских исследователей. Лишьв последнее время отдельные работы и небольшие словарики этой лексики появились,наконец, и в России (Чернышев, 1992; Кохтев, 1992). Матерный язык рассматриваетсялингвистами в связи со сферой патриархальных отношений. В настоящее время употреблениематерной речи в гомогенных группах мужчин и женщин не вызывает отрицательногоотношения, наблюдается также употребление мата мужчинами в присутствии женщини женщинами по отношению к мужчинам. сравнительно новым является употреблениелексики и фразеологии мата в интеллектуальных коммуникативных сферах.

4. Заключение

Предлагаемая нами иерархическая модель стандарт - субстандарт - нонстандартдифференцирует разновидности этноязыка и дает возможность их соотнесения, принимаяво внимание полноту набора фонетических, морфологических, лексических, синтаксическихи фразеологических показателей и учитывая при этом наличие признаков системности.Новые типы речевого поведения не соответствуют традиционным образцам, поэтомутрехступенчатая иерархическая модель русского этноязыка, хотя и не в полнойстепени, но все же отражает наше понимание реального языкового употребления.

Терминологическое выделение и четкое понятийное размежевание просторечия,жаргона, сленга, арго, мата - составных разновидностейнонстандарта - необходимо для выяснения их роли как группового использованияэтноязыка. Предложенное нами сужение объема понятия просторечие даетвозможность подойти к детальному исследованию данного социолекта в лексическоми лексикографическом плане. Включение в понятие жаргона также сленгаприведет к упорядоченности терминологии и его однозначному лексикографическомуописанию.

Сноски

1. Ср. исследования, проделанные на материалеиспанского яз.: H. Kleineidam, W. Schlör, 1989, 131-168; немецкого яз.:B. Hemm-Memmesheimer, 1989, 169-228; португальского яз.: H. Kröll, 1989?229-245.

2. Напр., итальянского языка (Holtus, 1989,1-13), английского языка (Faiss, 1989, 55-82), турецкого языка (Johnson, 1989,83-113).

3. Теме субстандарта был посвященкруглый стол на V съезде славистов Германии (Берлин, 1990) и симпозиум "SprachlicherStandart und Substandart in Sudoseuropa und Osteuropa" (Берлин, 1992).

4. Ср., однако, употребление термина нестандартнаялексика В.А. Хомяковым (1992, 94-105).

5. Ср. аргументы против использования словс sub- у Henn-Memmesheimer (1989, 169-228).

6. Ср. пометы, данные в грамматике немецкогоязыка: standartsprachlich Unrichtiges, Umgangssprachliches, mundartige Ausdrucksweise,in mundlicher Rede Wahrscheinliches, in geschriebenem Deutsch Unschickliches,im vertraulich-faniliaren Bereich (sozial) Gebrauchliches, stilistisch Unschones,stilistisch wie grammatisch zu Vermeidenes, grammatisch Inkorrektes (Duden,1984).

7. См. материалы конференции "Русскийязык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики", М.,1991.

8. Впервые термин просторечие встречаетсяв "Житии" протопопа Аввакума (1961-1982); в Словаре Академии Российской(1806-1822) и в Словаре церковнославянского и русского языка 1847 года просторечиеопределяется как "простая, обыкновенная речь, свойственная непросвещеннымнаукам, необразованным людям".

9. Сопоставительное исследование русскогои французского просторечия провела Голубева-Монаткина (1988, 257-259); ср.также просторечие в итальянском языке или берлинский диалект.

10. Ср. перевод на немецкий язык: grobeUmgangsprache, niedere Umgangsprache, lassige Umgangsprache, Volkssprache,substandartismen и т.д.

11. В последнее время усилился интерес лингвистовк исследованию жаргона отдельных социальных групп. М. Санчес Пуиг (Мадрид)исследует сленг (жаргон) наркоманов, М.Т. Дьячок (Новосибирск) посвящает своиисследования арго (жаргону) солдат, язык (жаргон) школьников контрастивноисследован в трех восточнославянских языках (Кёстер-Тома, 1992а).

12. Большинство словарей жаргона (арго,сленга) составлено не лингвистами-лексикографами, а узниками лагерей (Росси1987; Galler 1977), криминалистами и журналистами (Балдает, Белко, Исупов1992), социологами (Файн, Лурье 1992). Лексикографически "выдержанные"работы (Бен-Яков 1982; Быков 1992) в этой области скорее исключение, чем правило.

13. Напечатано в: "Литературное обозрение",1991, № 1, 26-27.

14. Напечатано в: "Russian LiteratureTriquaterly", 1976, № 14.

15. Иноформантке Вере - 24 года, она имеетвысшее техническое образование, родилась и выросла в Москве, работает инженеромна стройке; родители - коренные жители Москвы, образование - высшее техническое.

Литература

АХМАНОВА О.С. Словарь лингвистических терминов, 1966, 148.БАЛДАЕВ Д.С., БЕЛКО В.К., ИСУПОВ И.М. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона(речевой и графический портрет советской тюрьмы). М., "Края Москвы",1992.БЕН-ЯКОВ Б. Словарь арго ГУЛага. Frankfurt/Main, Posev-Verlag, 1982.БОНДАЛЕТОВ В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев // Условныеязыки как особый тип социальных диалектов. Рязань, 1974.БОНДАЛЕТОВ В.Д. Социальная лингвистика. Москва, 1987.БОРИСОВА Е.Г. О некоторых особенностях молодежного жаргона, Русский язык вшколе, 1981, № 3, 86.БРОЗОВИЧ Д. Славянские стандартные языки и сравнительный метод // Вопросыязыкознания, 1967, ! 1.БЫКОВ В. Русская феня. Словарь современного интержаргона асоциальных элементов.Munchen, Verlag Otto Sagner, 1992.ВАХЕК Й. Лингвистический словарь пражской школы. М., 1964.ГАЛЬПЕРИН И.Р. О термине "сленг" // Вопросы языкознания, 1956, №6, 105-112.ЖИРМУНСКИЙ В.М. Национальные языки и социальные диалекты. Л., 1936.ЗЕМСКАЯ Е.А. Русский литературный разговорный язык и городское просторечие:сходства и различия // Problemi di Morfosintassi delle Lingue Slave. Bologna,1989, № 2, 87-96.ЗЕМСКАЯ Е.А., КИТАЙГОРОДСКАЯ М.В. Наблюдения над просторечной морфологией// Городское просторечие. Проблемы изучения. М., 1974, 66-101.КАРАУЛОВ Ю.Н. О состоянии русского языка современности. Москва, 1991.КАРАУЛОВ Ю.Н. О русском языке зарубежья // Вопросы языкознания, 1992, № 6,5-18.КЁСТЕР-ТОМА З. Лексический субстандарт в восточно-славянских языках // SprachlicherStandart und Substandart in Sudosteuropa und Osteuropa (в печати).КЁСТЕР-ТОМА З. Сопоставительное исследование субстандартной лексики восточнославянскихязыков (на материале школьной лексики) // Русистика, 1992, № 2, 36-50.КОХТЕВ А.Н. Международный словарь непристойностей. Авис, 1992.КРЫСИН Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка.М., 1989, 55-58.ЛАРИН Б.А. Западно-европейские элементы русского воровского арго // Язык илитература, VII. М., 1931.ЛИХАЧЕВ Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Язык и литература.М.- Л., 1935, т. 3.ОЖЕГОВ С.И., ШВЕДОВА Н.Ю. Словарь русского языка. М., 1992.ПОЛИВАНОВ Е.Д. О литературном (стандартном) языке современности // Роднойязык в школе, кн. 1, 1927.РОССИ Жак. Справочник по ГУЛАГу. Исторический словарь советских пенитенциарныхинституций и терминов, связанных с принудительным трудом. London, 1987.СИРОТИНИНА О.Б. Социологические проблемы культуры речи // Русский язык и современность.Проблемы и перспективы развития русистики. Всесоюзная научная конференция.Москва. 20-23 мая 1991, 114-121.СКВОРЦОВ Л.И. Об оценках языка моложеди // Вопросы культуры речи. М., 1964,вып. 3.СКЛЯРЕВСКАЯ Г.Н. Еще раз о проблемах лексикографической стилистики // Вопросыязыкознания, 1988, № 3, 84-97.УСПЕНСКИЙ Б. Мифологический аспект русской фразеологии, Studia Slavica, 1983.ФАЙН А., ЛУРЬЕ В. Все в кайф. СПб, 1991.ФИЛИН Ф.П. Энциклопедия "Русский язык", 1979.ФИЛИН Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М, 1981.ХОМЯКОВ В.А. Некоторые типологические особенности нестандартной лексики английского,французского и русского языков // Вопросы языкознания, 1992, № 3, 94-105.ЧЕРНЫШЕВ А. Современная советская мифология. Тверь, 1992.

ALBRECHT J. "Substandart" und "Subnorm".Die nicht-exemplarischen Auspragungen der "Historischen Sprache"aus varietatenlinguistischer Sicht // Holtus G., Radtke E. (Hgg.). SprachlicherSubstandart. Niemeyer Tubingen, 1986.AMMON U. Explikation der Begriffe "Standartvarietat" und "Standartsprache"auf mormtheoretischer Grundlage // Holtus G., Radtke E. (Hgg.). SprachlicherSubstandart. Niemeyer Tubingen, 1986.BUSSMAN H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart, Kroner, 1983.DOKULIL M. Zur Frage der Norm der Schriftsprache und ihrer Kodifizierung //Benes E., Vachek J. (Hgg.). Stilistik und Soziolinguistik. Beitrage der PragerSchule zur strukturellen Sprachbetrachtung und Sprachzuehung. Berlin, 1971.DUDEN-Grammatik der deutschen Gegenwartsprache. Mannheim, Wien, Zurich, 1984.FAISS K. Nicht-standartliche und dialektale Erscheinungsformen der englischenSyntax unter Einbeziehung der Sprachgeschichte // Holtus G., Radtke E. (Hgg.).Sprachlicher Substandart. II, Niemeyer Tubingen, 1989, 14-40.GALLER M. Soviet Prison Camp Speech. A survivors glossary supplement. Hayward,California. Soviet Studies, 1977.GLOSSARY of Linguistic Terminology. Pei Mario. Columbia University Press.New York, London 1966.GREVISSE M. Le bon usage. Grammaire francaise. Paris, Gembloux, 1986.HAUDRESSY D. Les mutations de la langue russe. Ces mots qui disent l'actualite.Paris, Institut d'etudes slaves, 1992.HENN-MEMMESHEIMER B. Uber Syandart- und Nonstandartmuster generalisierendeSyntaxregeln. Das Beispiel der Adverbphrasen mit deiktischen Adverbien //Holtus G., Radtke E. (Hgg.). Sprachlicher Substandart. II, Niemeyer Tubingen,1989, 169-228.HINRICHS U. Gesprochenes Slavisch und slavischer Nonstandart // Zeitschriftfur slavische Philologie, Bd. 52, H. 1, S. 74-102.HOLTUS G. Das "vulgare illustre" als Modell einer italienischenKunstsprache. Standart, Substandart und Varietat in Dante Alighieris Traktat" De vulgari eloquentia" (1305) // Holtus G., Radtke E. (Hgg.).Sprachlicher Substandart. II, Niemeyer Tubingen, 1989, 1-13.HOLTUS G., RADTKE E. (Hgg.). Sprachlicher Substandart. Niemeyer Tubingen,I, II, III, 1986, 1989, 1990.HOLTUS G., METZELTIN M., SCHMITT Ch. Lexikon der Romanischen Linguistik, TubingenNiemeyer, 1988.JACHNOW H. Substandartsprachliche Varianten des Russischen und ihre linguistischeErfassung. In: Die Welt der Slaven. Jahrgang XXXVI, 1+2, 1991, 9-18.JOHANSON L. Substandart und Sprachwandel im Turkischen // Holtus G., RadtkeE. (Hgg.). Sprachlicher Substandart, II. Niemeyer Tubingen, 1989, 83-113.KLEINEDAM H., SCHLOR W. Standart und Non-standart in der spanischen Grammatikographie// Holtus G., Radtke E. (Hgg.). Sprachlicher Substandart, II. Niemeyer Tubingen,1989, 131-168. KRAMER J. Klassische Sprache und Substandart in der Geschichte des Griechischen// Holtus G., Radtke E. (Hgg.). Sprachlicher Substandart, II. Niemeyer Tubingen,1989, 55-88. KROLL H. Substantivierungs- und Adjektivierungstendenzen von Satzteilen undSatzen im heutigen Portugiesisch // Holtus G., Radtke E. (Hgg.). SprachlicherSubstandart, II. Niemeyer Tubingen, 1989, 229-245.LEHFELDT W. Zum Stand der Erforschung der nichtstandsprachlichen Existenzformender Russischen. In: Die Welt der Slaven. Jahrgang XXXVI, 1+2, 1991, 2-9.LEWANDOWSKI Th. Linguistisches Worterbuch. Heidelberg, Quelle & Meyer,1979.PATRIDGE E. Slang to-day and yesterday. London, 1935.RADTKE E. Zur Bestimmung des Italiano Popolare // Romanisches Jahrbuch 30,1979, 43-58.RADTKE E. Substandartsprachliche Entwicklungstendenzen im Sprachverhaltenvon Jugendlichen im heutigen Italien // Holtus G., Radtke E. (Hgg.). SprachlicherSubstandart, III. Niemeyer Tubingen, 1990, 128-171.TIMROTH W. Russische und sowjetische Soziolinguistik und tabuisierte Varietatendes Russischen. Slavistische Beitrage, Bd. 164, Verlag Otto Sagner, Munchen1983.