Ф. де Соссюр о невозможности языковой политики

 

С. М. Эрвин-Трипп

ЯЗЫК. ТЕМА. СЛУШАТЕЛЬ. АНАЛИЗ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

(Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. - М., 1975. - С. 336-362)


В настоящей статье от бюро переводов, мы рассмотрим несколько существенных социолингвистическихпонятий, проиллюстрировав их на одном детально разобранном примере [1].Смежная область социолингвистики - психолингвистика - обращалась в основномк психологии индивида: сферы восприятия, обучения, индивидуальных различий,патологии (Осгуд и Сибеок 1954, Сапорта 1961). Психология социума появиласьвпервые при изучении установок (Осгуд и др. 1957, 189-216), а не при психолингвистическомисследовании социализации и аккультурации человека или функционирования малыхгрупп и институтов. Таким образом, психолингвистика оказалась наименее разработаннойименно в тех областях, которые больше всего пересекаются с социологией и социолингвистикой.Социолингвистика изучает словесное поведение в кругу отношений между обстановкой,участниками общения, темой беседы, функциями и формой контакта, а также тойоценкой, которую всем этим компонентам дают участники общения (Хаймс 1962, 25).Разумеется, центральное место здесь занимает словесное поведение (разговор участниковили его эквиваленты), однако полное описание системы должно включать в себяи жесты, и зрительные образы - в том случае, если они являются функциональнымиальтернантами языковых знаков.Словесное поведение является во всех отношениях удобной исходной точкой анализа,так как во всех пунктах своего функционирования оно существует как в высшейстепени связная система.Впрочем, желающие могут в принципе отталкиваться и от более широкого набораактов общения, включая танцы или обмен осязаемыми предметами.

Обстановка

Термин обстановка применяется нами в этой статье в двух смыслах - влокальном (время и место) и ситуационном, включая сюда "постоянные модели поведения"(Баркер и Райт 1954, 45-46), возникающие при общении людей. Так, ситуация -это и семейный завтрак, и факультетское собрание, и вечеринка, и обед в деньБлагодарения, и лекция, и свидание. При этом социальные ситуации могут бытьограничены культурными нормами, которые определяют состав участников, конкретнуюобстановку, темы, функции, а также стиль беседы. Разумеется, ситуации различаютсяв зависимости от наличия тех или иных ограничений и от степени допустимого варьирования,так что, например, в проповеди будет меньше стилевых отклонений, чем на вечеринке.Изменив любой из этих признаков, можно вызвать вопиющее нарушение социальныхнорм или изменить ситуацию настолько, что на ее основе возникнет новая ситуация(так, свидание превратится в деловую встречу). Возможно также возникновениеситуации, лишенной строгих нормативных признаков и разрешающей максимальноечисло вариаций.Одна из важнейших проблем социолингвистического исследования - найти специфическиеи надежные методы определения обстановок. Этнотаксономия общества (Конклин 1962,120) может дать нам лексические категории дефиниции обстановок. Однако этнотаксономия,пожалуй, то слишком груба, а то слишком тонка, чтобы дать наметки классификации,представляющей какую-либо ценность для исследователя-социолога.Так, высокая степень регулярности эллиптических конструкций при заказах официантаповару заставляет предполагать, что существуют такие типы обстановок, для которыхв английском языке нет принятого обозначения. Общие черты имеет поведение людейво время рождественского обеда и обеда в день Благодарения, хотя общепринятыхтерминов, пригодных для обоих этих событий, также нет.Йоос, строя свою культурную систему, выделяет пять основных видов обстановки(Йоос 1962, 13). Эти виды, определяемые им по типу стиля, следующие: отношенияфамильярные, непринужденные, отношения консультативные, официальные и холодные.Тот факт, что только два первых вида соответствуют общему узусу, свидетельствуето неадекватности этнотаксономии на том уровне обобщения, к которому стремилсяЙоос, Различительные признаки обстановок хотелось бы сформулировать в такихтерминах, которые помогли бы осуществить их сопоставление в разных культурах.Гипотезу Йооса (там же, стр. 10) о том, что перечисленные выше пять стилей имеютсяво всех "национальных языках", можно будет подвергнуть проверке только в томслучае, если его деление на типы не произвольно.

Участники общения

В большей части социолингвистических исследований главными для участниковобщения считаются их социологические характеристики, включающие общественныйстатус участников (пол, возраст, занятие), их роли относительно друг друга (нанимательи его служащий, муж и его жена), а также те специфические роли, которые характеризуютсоциальную ситуацию (хозяйка - гость, учитель - ученик, покупатель - продавщица).Во всяком акте общения есть "отправитель" и "получатель" (Xаймс 1962 - см.наст. сб., стр. 42), которые вместе могут быть названы собеседниками. Крометого, при акте общения могут присутствовать и слушатели, которые не являютсянепосредственными адресатами сообщения. Роль отправителя, или говорящего, редкораспределяется между участниками общения равномерно. Тот объем речи, которыйдостается каждому участнику, как правило, зависит от четырех факторов. Одиниз них - это ситуация. При неофициальной беседе небольшой группы роли отправителяи получателя могут чередоваться. Во время проповеди роль отправителя обычноотводится лишь одному участнику, для прихожан же роль отправителя становитсявозможной только в определенные периоды - во время хоровых реплик при совершенииобрядов и во время вопросов, сопровождающих проповедь. Второй, связанный с первымфактор, определяющий объем говорения, - это та роль, которую участник исполняетв данной группе, а также его социальная и физическая ориентированность по отношениюк центру группы. Участник общения может быть пациентом психотерапевта, председателемчего угодно, учителем, диспетчером на коммутаторе - в этих случаях его формальноеположение само по себе требует постоянного обращения к другим; столь же интенсивнымможет быть его общение и по неформальным причинам - например, если он выступаеткак рассказчик или главный знаток обсуждаемой темы. Кроме того имеется некаяконстанта самой личности, переносимая из группы в группу. Результатом совместногодействия второго и третьего факторов является неравномерность количества информации,исходящей от разных участников коммуницирующей группы; как было показано, этанеравномерность имеет регулярные математические характеристики для неформальныхгрупп лиц, находящихся в общении (Стефан и Мишлер 1952, Бейлс и Боргатта 1955).Поскольку эта относительная частота говорения распределена с резкой неравномерностью,может случиться так, что в большой группе участник с минимальной частотой говоренияможет вообще не получить возможности высказаться. Роль "получателя" также распределенанеравномерно (даже в очень узких группах); она закреплена в основном за лицами,занимающими центральное или близкое к центру положение, обладающими большимавторитетом, высоким социальным статусом, максимальной частотой говорения, апри условиях, когда желательно согласие, наиболее "несогласных" (Xэйр 1962,289, Шахтер 1951).

Тема

Темой мы называем здесь манифестируемое содержание, или речевой референт.Предложения, эквивалентные тематически, могут различаться формально - такимобразом и при переводе, и при перифразе тождество темы сохраняется, Например,таковы два предложения, перифразированные Уотсон и Поттером (Уотсон и Поттер1962, 253):В каждом отрезке беседы есть свой фокус внимания. Каждая гомогенная единица общения имеет одну тему. Согласно определению, предлагаемому Уотсон и Поттером, эти предложения тематическиэквивалентны. Эквивалентными по теме будут и высказывания типа "Заткнись!","Пожалуйста, тише!", "Tais-toi" ["Замолчи"].Понятие темы включает в себя две крупные категории. Во-первых, это непосредственныйматериал, подлежащий обсуждению (экономика, хозяйственные дела, "перемываниекосточек"). Во-вторых, это пропозициональное содержание высказываний. Так, приисследовании когнитивных структур изучаются именно темы - как, например, приизучении системы родства, когда различаются "мать" и "бабушка", но не "мать"и "мама".При этом ясно, что некоторые экспрессивные выражения (Ох!) и некоторыештампы (Привет!) не имеют явной темы. Такая речь, не несущая содержания,может быть заменена жестами. При традиционной трактовке сущности языка именнотема считалась явлением наиболее характерным и существенным для естественногоязыка, поскольку в большинстве невербальных и несобственно человеческих коммуникацияхона отсутствует. Однако более адекватным будет рассмотрение речи, обладающейреферентом, просто как одной из подкатегорий речи вообще. При этом функциональноэквивалентными могут оказаться и высказывания, тематически несходные, или высказыванияс референционным содержанием и высказывания без него. Например, с функциональнойточки зрения в фиксированных ситуациях могут быть эквивалентны высказывания:"I'm sorry" = "Excuse me" "Простите" = "Извините меня"."Hi" = "How are you" "Привет!" = "3дравствуйте!".

Функции общения

В рамках данной обстановки функции речевого общения могут меняться. Под словом"функция" в данном случае мы понимаем то воздействие, которое оказывают на отправителяего же собственные действия. Скиннер указывал в 1957 г. (Скиннер 1957, 2), чтоязык, рассматриваемый в своем социальном проявлении, может квалифицироватьсякак оперантное поведение, воздействующее на говорящего через посредство слушающего.(Это воздействие может быть позитивным или негативным.) При этом различие междутемой и функцией можно сравнить с различием между манифестируемым и латентнымсмыслом - так, как это делается при смысловом анализе. Различие же состоит втом, что, поскольку во многих речевых ситуациях адресат известен, а также известнопоследующее поведение отправителя, гораздо проще обрисовать функции в обыденнойречи, нежели в текстах, для которых часто используется смысловой анализ.Система, предлагаемая нами ниже, разработана для описания начальной стадиидвухэлементного общения. Это значит, что наш анализ не претендует на охват всегодлительного контакта - речь идет только о самом начале беседы, Классификационнымкритерием здесь служила реплика слушающего, которая, к полному удовлетворениюинициатора разговора, могла завершить обмен репликами.1. Обращения с просьбой дать какие-либо вещи, оказать услугу, сообщитьинформацию. Реакция получающего здесь предрешена. Например: "Сколько сейчасвремени?", "Передайте, пожалуйста, картофель!", "Помедленнее!".2. Обращения общего характера при разговоре в обществе. В этом случаежелательная реакция слушающего не выражается явно и даже может не осознаватьсяговорящим. При анализе этих реакций фигурируют те субкатегории, которые выводятсяиз предложенной Мёрреем системы потребностей (Мёррей 1938, 315). Система этавключает в себя одобрение, превосходство, самоуничижение, поучение, членство.Поведенчески явные реакции слушателя выражаются в аплодисментах, словах сочувствия,смехе, объятиях, гневных репликах; но часто реакции слушающего проявляются внеявном виде. "Какое на вас великолепное платье!", "Неприятная история произошласо мной сегодня", "Безумец!".3. Предложение какой-либо информации или каких-либо толкований. Спонтанноесообщение информации, базирующееся, по-видимому, на убеждении, что слушательвоспримет ее с благодарностью. Оно аналогично спонтанному предложению нищи,каких-либо вещей, услуг и т. п. Например: "Это Орион", "Вы слышали про пожар?".4. Экспрессивные монологи. Это - выражение радости, горя, гнева, разговорсам с собой, бормотанье. Отправитель реагирует на внешний стимул, на чувствоили возникшую проблему, не ожидая реакции слушающего, которая может быть минимальнойили вообще отсутствовать.5. Стандартизованные речевые стереотипы. В эту группу входят словаприветствия, благодарности, извинения, предложения услуг продавцами и официантами- то есть те случаи, когда возможность альтернативных вариантов резко ограниченаи, следовательно, предсказуема.6. Разговоры "избегания". Это тип разговора, который начинается толькопотому, что альтернативный род деятельности неприятен для отправителя или оним пресыщен. В этом случае подходит любой слушатель; темы разговора весьма вариативны.Это беседы за чашкой чая на службе, во время перерывов между занятиями (за кофе),беседы на автобусной остановке и т. д.Система, сходная с этой, была разработана Соскином и Джоном (Соскин и Джон1963) с целью дать классификацию всех высказываний спонтанной речи. Так, в частности,их система различает "знакемы" (signones), то есть те единицы, в терминах которыхговорящий описывает свое состояние ити свои мысли, и "управлемы" (regnones)- те единицы, в терминах которых он пытается оказать воздействие на поведениедругого лица. Авторы указывают на то, что в условиях удачного и благоприятногоокружения такие "знакемы", как "мне все еще хочется пить" или "это было вкусно",могут быть использованы "как акт сознательного манипулирования". В чисто функциональныхтерминах эти "знакемы" представляют собой просьбы о пище, услугах или информации.Таким образом, классификация Соскина и Джона частично оказывается формальной.Однако важно анализировать форму отдельно от функции, поскольку (как это видноиз приведенных примеров) между манифестируемой и латентной функцией могут бытьсистемные расхождения. Более подробно этот момент будет рассмотрен в следующемразделе.Функции не всегда бывают выражены эксплицитно. Поэтому одна из возможностейвыявить скрытые функции - это исследовать реакцию самого отправителя на различныепоследствия его поступков. Так, например, причиной, по которой мы узнаем, чтовопрос "Нет ли у вас спичек?" порой скорее способ завязать разговор, нежелиреальная просьба о спичках, есть то, что спрашивающий может продолжать беседу,даже если ему и не удалось получить спичку. В самом деле, если бы он преждевсего хотел именно достать спички, он пошел бы за ними куда-нибудь в другоеместо. Разговоры "избегания" обычно прикрываются манифестированным смыслом другихфункциональных классов. Например, маленькие дети, когда им нужно ложиться спать,начинают выдумывать разные правдоподобные просьбы. Эти выдумки можно разоблачить,предложив им в ответ что-нибудь другое, функционально эквивалентное - например,принести им вместо стакана воды крекеры. В любом конкретном обществе некоторыефункции всегда остаются завуалированными в разговоре, другие же нуждаются втаком камуфляже лишь при определенных получателях или в определенной обстановке.В результате такой маскировки возникает функциональная двусмысленность. Еслиженщина говорит, обращаясь к своему спутнику: "Какой холодный вечер!", это можетбыть как экспрессивным монологом, так и намеком, что ему не мешало бы снятьпальто. Эта возможность двоякого толкования может приводить к неловким положениямиз-за различной интерпретации высказывания говорящим и слушающим.

Формальные признаки общения

Форму общения можно рассматривать в четырех аспектах. Канал связи.Это звуковой язык, письменная речь, телеграфные сигналы и т. п. Как уже говорилось,в некоторых случаях системными заменителями речи бывают жесты - и тогда ониявляются частью содержательного речевого обмена. Код, или употребляющийсявариант языковой системы. Он представляет собой системную совокупностьязыковых сигналов, встречающихся в разных комбинациях в определяющих окружениях.Для устных языков альтернирующими кодами могут быть местные диалекты и другиенестандартные варианты языка. Социально обусловленные варианты речи.Это те языковые альтернанты, которые лингвисты рассматривают как свободные илифакультативные варианты в пределах кода, иными словами, просто как два разныхспособа сказать одно и то же. Неязыковые голосовые сигналы. В данномслучае речь идет о ряде явлений, называемых паралингвистическими (Трагер 1958;Питтингер и др. 1960). У таких элементов отсутствует основное свойство языковыхсигналов - быть немотивированным знаком.Лингвисты гораздо больше занимались кодами, нежели тремя остальными аспектами.Дискуссию о кодовых различиях в их специфическом отношении к социальным вариантаммы находим у Гамперца (Гамперц 1961; он же 1962). Так, он различает исконнуюформу речи, используемую дома и среди своих, и нестандартный вариант, являющийся"нормой для одной или более социально определимых ситуаций общения". Под общимпонятием нестандартных вариантов объединяются разные типы - от профессиональныхарго до койне, используемых в торговых и региональных сношениях, - как, например,меланезийский пиджин или суахили. Особый тип отношения "исконный язык - койне"в том виде, как он представлен в Греции, немецко-говорящсй части Швейцарии,арабских странах и Китае, был назван Фергюсоном диглоссией (Фергюсон1959). Все эти случаи - иллюстрации кодовых вариаций.В любом речевом коллективе каждый говорящий обычно владеет набором речевыхальтернатив, реализуемых им в зависимости от социальной ситуации. До сих порлингвисты концентрировали свое внимание на относительно чистых кодах. Поступаятак, они пытаются контролировать речевую ситуацию, в которой участвует информант,чтобы в его речь не проникли бесконтрольно заимствованные формы. Они пытаютсянайти носителей только одного кода, владеющих только своим родным языком, речькоторых представляет собой четко распознаваемую норму (хотя отнюдь не всегдавысоко оцениваемую носителями языка в более обширных языковых коллективах).Некоторые альтернативные варианты получают в языковых коллективах определенныеназвания. Это бывает в тех случаях, когда используемые подсистемы оказываютсянастолько различными, что при их совмещении собеседники могут не понять другдруга, или тогда, когда они ассоциируются с какой-либо конкретной социальнойгруппой. "Народная лингвистика", строящаяся на различении диалектов и делениисистем на общеязыковые и диалектные, опирается на некоторые специфические особенностиговорения. Восприятие "акцента", как указал Вайнрайх ("Languages in contact",1953, р. 21), также имеет свою систему.Иногда бывает трудно выделить признаки отдельных нестандартных вариантов,поскольку в речи одного лица они обычно сосуществуют и взаимно переплетаются.В таких случаях следует найти определяющие ситуации, которые требуют строгогособлюдения одного какого-нибудь кода (как, например, в молитвах), и тогда мыможем обнаружить специфические характеристики этого кода. В обществах же типанашего, где в любой ситуации допустимы стилистические варианты, эти характерныечерты найти трудно. Там, где велико формальное различие таких подсистем, какэто наблюдается в некоторых диглоссиях, взаимопроникновение можно подавлятьболее успешно. Очевидно, что там, где допускается переключение кодов и проникновениеили заимствование элементов другого кода, этот момент может служить показателемроли или смены темы в пределах одной обстановки (Гамперц 1964а).Социально обусловленные варианты исследовались мало. Примерами этих вариантовобычно служат те краткие формулировки, которые употребляются в ответах и просьбах.Например, "Кофе" вместо "Будьте любезны, дайте мне кофе".Предложения-просьбы - это блестящий пример формальных различий при сохранениифункциональной и тематической тождественности. Если мы обратимся к шести категориямвысказываний, предложенным Соскином и Джоном, мы увидим, что просьба может иметьформу любой категории - как, например, в следующих фразах:Сегодня холодно. - структемаОдолжите мне ваше пальто (или: Не одолжите ли вы мне...?) -управлемаМне холодно. - знакемаПохоже, у вас теплое пальто. - метремаБр-рр-р! - экспрессивНе помню, взяла ли я пальто? - экскогитативВ традиционных грамматических терминах эти предложения можно квалифицироватькак повествовательные, повелительные и вопросительные.Очевидно, что выбор этих альтернативных вариантов совсем не "свободен", онобусловлен ситуационными и личностными факторами. Так, наблюдения исследователейпоказали, в частности, что форма императива наиболее типична в деловой обстановкепри обращении к низшим по статусу и при этом чаще при просьбе оказать незначительную(а не трудную или необычную) услугу. Общий вопрос (то есть вопрос без вопросительногослова) - наиболее типичная форма просьбы при обращении к старшим по статусу.Что касается "нормальной" формы просьбы при обращении к наемным служащим, информанты,подобранные с учетом межкультурных различий, показали очень большие расхожденияпри выборе одного из вариантов пары типа:Тут в углу пыль - Выметите пыль из угла. Сейчас время сенокоса - Завтра начинайте косить сено. Как показало исследование Фишера, занимавшегося. проблемой выбора между причастнымисуффиксами /in/ и /ing/, варианты морфологические и синтаксические становятсявариантами социолингвистическими (Фишер 1958). Также специально обусловлен,очевидно, выбор синонимов с одним референтом (Конклин 1962), что можно заметить,например, анализируя английские синонимы, обозначающие функции человеческогоорганизма. Фактически, чем больше число синонимов с одним референтом, тем сложнееустановки, относящиеся к этому референту. По наблюдениям Брауна и Форда (Брауни Форд 1961), количество обращений к человеку в Америке обычно непосредственносвязано с типом отношений - близость, фамильярность, нежность диктуют выборустановочных вариаций.В ряде работ было продемонстрировано взаимодействие всех этих переменных.Наиболее показательны из них следующие:1. Участник - функция - форма. Б. Бернстейн (Бернстейн 1962) обнаружилсистемные различия в речи английских подростков из среднего класса и из рабочихсемей. Так, для детей рабочих оказались более характерными обращения-просьбысоциального характера, а для детей из среднего класса - сообщение разного родаинформации и ее интерпретация. Это различие в функции сильно влияло и на формусообщаемого. В частности, подростки из среднего класса употребляли меньше личныхместоимений, но больше разнообразных прилагательных, больше подчинительных конструкций(вообще - более сложный синтаксис) и больше пауз.2. Участник - форма. Ч. Фергюсон указывал, что во многих языках обращениевзрослого к маленькому ребенку осуществляется в рамках особого стиля (Фергюсон1964). Наиболее общие формальные черты этого стиля следующие: некоторые сдвигив употребляемой лексике, упрощение грамматики, словообразование посредствомредупликации, упрощение консонантных групп и общая лабиализация.Современный и исторический аспекты выбора между "ты" и "вы" во французскомобращении (а также соответствующими немецкими и итальянскими формами) были изученыБрауном и Гилменом (Браун и Гилмен I960). Им удалось обнаружить, что этот выборбазировался первоначально на отношениях между отправителем и получателем, причемисторически в прежние эпохи была важна относительная степень их власти, теперьже - их относительная близость. При этом они выявили и национальные различия- так, в Германии более существенна близость по родству, а во Франции и в Италии- дружеские отношения. Кроме того, выбор отправителя обусловлен идеологическимии личностными факторами.Как показали исследования Дж. Рубин, в Парагвае выбор между испанским и гуаранипри обращении также определяется тем же набором параметров - "товарищество"и "власть" или статус, а иногда и тип обстановки (Рубин 1962). Она приводитпримеры того, как мужчины, ухаживая за женщинами, говорят по-испански, а женившись- переходят на гуарани. Таким образом, в многоязычном обществе смена языковогокода обозначает те же противопоставления, что и употребление социолингвистическихвариантов - внутри одного языка.Другой вид исследования отношения "участник - форма" представлен в работеПутнама и О'Херн (Путнам и О'Херн 1955), изучавших отношение между социальнымстатусом, представленным социологическими указателями, и языковыми признакамиречи - на материале негров, живущих в Вашингтоне. По методу это исследованиенапоминает диалектную географию, но здесь добавлена процедура суждения "вслепую"о социальном статусе говорящего по данным магнитофонных лент. Введение этойпроцедуры делает возможным трехмерное сопоставление объективного статуса, воспринятогостатуса и соответствующих речевых характеристик. Детальнейший анализ отношений"статус - форма" дает Лабов (Лабов 1964).3. Функция - обстановка. Гамп, Скогген и Редл (Гамп и др. 1963), сопоставивтипы контактов девятилетнего мальчика, осуществляемые дома и в летнем лагере,показали, что системные функциональные изменения имеются даже в такой подкатегорииобщения, как обращение к взрослым. Процент обращений (в основном вербальных)с желанием "уравняться" ("sharing") выше в лагере, а дома большую часть обращениик взрослым занимают "призывы" ("appeal" behavior) и выражения подчинения ("submissive"behavior). Это поведение "уравнивания" включало в себя узнавание мнения взрослых,игры с ними, соревнование, рассказывание историй. Такие сдвиги в поведении детеймогли быть результатом различного поведения взрослых, вступавших с ними в общение.Соскин и Джон (Соскин и Джон 1963, 265), анализируя данные о поведении супружескойпары во время отпуска, частично использовали в своей работе функциональные критерии.Они показали, что значимые варианты поведения зависят от обстановки. Так, откровеннодирективные высказывания были характерны для жены во время пребывания в каюте,а для мужа - во время гребли, когда он давал ей указания. Высказывания же информационногохарактера делались ими обоими обычно во время еды.4. Тема - форма. Дж. Фишер, изучая детей штата Новая Англия (Фишер1958), собрал ряд сведений о факторах, определяющих выбор причастных суффиксов- /in/ или /ing/. Этот выбор, согласно его данным, зависит от отправителя ("типовой"мальчик или "образцово-показательный" мальчик) и от темы разговора. Так, онслышал "visiting", "correcting" и "reading", но - "swimmin", "chewin" и "hittin".Такое тематическое распределение заставляет предположить, что за сменой темскрывается смена участников общения, когда /ing/ дети слышат от взрослых, особенноот учителей, a /in/ - от сверстников.Дж. Гамперц (Гамперц 1946b) описывает роль тематики в выборе между сельскимдиалектом и стандартным северонорвежским в Норвегии. Тип формального выбораопределяется, согласно его данным, социальными характеристиками группы адресатов.5. Обстановка - форма. Формальные изменения, диктуемые переменой обстановки,описывались достаточно часто. Блестящие примеры того, как устный диалект заменялсяодной из нестандартных форм речи, приводит Фергюсон (Фергюсон 1959). В частности,он приводит пример того, как при переходе от лекции к обсуждению в аудиториипроисходила замена классического арабского языка разговорным арабским. Ряд примеров,показывающих влияние окружения на выбор кода в Израиле, приводит Герман (Герман1961). Так, иммигранты чаще говорят на иврите на людях, чем дома с близкимии друзьями.А. Кэсифф и К. Чемберлен изучали социолингвистические изменения в связи спаралингвистическими характеристиками. Они сравнивали речь детей на площадкедля дошкольников с их же речью во время игры в самодеятельном театре, когдаони кого-то изображают. (Материал этот приводится ими в неопубликованной статье.)При таком сопоставлении ими были обнаружены некоторые изменения в лексике -например, использование при обращении ролевых имен: "Ложись спать, детка, скажи- бай, бай". Авторы нашли, что дети, изображая мать, используют напевную интонацию- особенно ругая своего "ребенка". Эта интонация свойственна детям лишь приимитации, другим исследователем она наблюдалась в речи взрослых, обращеннойк чужим детям.В обычной жизни общества все эти переменные процесса общения изменяются одновременно.Социальная обстановка, в которой находились израильские иммигранты, отличаласьот их домашнего окружения; обращение взрослых к детям менялось одновременнопо теме, по форме и по участникам общения. Используя для анализа естественноскладывающиеся ситуации, мы можем выделить существенные факторы, определяющиеизменения, только в том случае, если сможем найти какие-то реальные аналогии,где другие потенциально релевантные факторы остаются неизменными. Примером можетслужить лекция в сравнении с обсуждением в аудитории при диглоссии. Сохраняютсятемы, функции и участники, но ситуация меняется, а вместе с ней - и форма. Втом случае, если такой естественно упорядоченной ситуации найти не удается,хорошим дополнением этнографического метода оказывается социальный эксперимент,который мы опишем ниже.

Эксперимент по изучению двуязычия в японской среде

Формальные изменения в речи двуязычных индивидов весьма наглядны, и потомутакая двуязычная речь очень удобна для изучения. Контакты между двумя языковымиколлективами очень многообразны. Например, распределение американских иммигрантовпо отношению к ситуации "язык - функция" являет собой весьма пеструю картину.На одном краю этой шкалы мы найдем старика лавочника из китайского квартала.Знание английского языка требуется ему мало - лишь для того, чтобы задать одиниз немногочисленных вопросов и получить один из немногочисленных ответов отсвоих клиентов или сообщить цену какого-либо товара. В целом его можно сравнитьс туристом, языковой багаж которого состоит лишь из нескольких формул - вопросови обращений, и словаря, включающего ограниченное число названий товаров и услуг.Этот человек, используя английский язык лишь в ограниченных типах обстановки,все же может успешно участвовать в общении, обладая минимальными знаниями вобласти английской грамматики и фонетики.На другом конце шкалы находятся иммигранты, женившиеся или вышедшие замужв Америке и имеющие здесь семью. Обычно они широко пользуются английским языком,варьируя его функциональное использование и вводя его в столь же разнообразныеситуации, как прежде дома - свой родной язык. Только в некоторых аспектах кодавозникают ограничения, налагаемые на употребление английского языка. Так, вчастности, у них могут быть пробелы во владении английской лексикой, отражающие,например, различия в знакомстве с деревенской жизнью в той и другой стране.У них может не ладиться дело с фонетикой, если они овладевали новой звуковойсистемой, будучи уже взрослыми. Они различаются по своим способностям, личностнымкачествам, а также, возможно, по желанию адаптироваться, утратить свои специфическиеиностранные черты. Так, например, японские женщины не слишком уважают американокяпонской национальности и не хотят быть похожими на них. Но мы часто можем встретитьженщин, которые блестяще владеют словарем и грамматикой английского языка, идоминирование английского языка в их речи настолько велико, что им не удаетсяговорить на своем родном языке, не вводя элементов английского на всех языковыхуровнях.Первым шагом экспериментального изучения японо-американской речи было основанноена этнографических методах описание их совместного варьирования, построенноена опросе информантов и проведенное в терминах отношений "тема - слушатели -язык". Ежегодно тысячи японских женщин выходят замуж за американцев и едут вАмерику - жить и воспитывать своих американских отпрысков. В Сан-Франциско,например, такие женщины оказываются социально изолированными и от американцевяпонского происхождения, которые уже не кажутся им японцами, и от японцев-иммигрантов,которые значительно старше их и, как правило, родом из деревни, а также и отяпонцев - представителей различных учреждений и фирм, временно живущих в Америке.Живут они обычно не в тех районах, где расположены японские магазины. В результатетакой изоляции им приходится говорить по-японски только в трех ситуациях: 1)во время поездок в Японию; 2) в случае работы в японских ресторанах (где служаттолько некоторые из них); 3) в беседах с друзьями - носителями такого же двуязычия.У женщин, служивших объектом исследования, обычно были подруги - тоже "военныеневесты". Они становились их наперсницами, их поддержкой в трудную минуту. Сэтими подругами, говоря только на японском языке, они вспоминали Японию, обсуждалиновости, полученные оттуда, сплетничали; японский язык был при таком общенииязыком светской и дружеской беседы и экспрессивных монологов.Напротив, функции английского языка имели разные сферы охвата. Для всех этобыл язык товаров и обслуживания, язык покупок. В некоторых браках муж становилсядругом и наставником, обучавшим жену многим английским словам, сообщавшим овидах американской деятельности и типах американских ценностей, беседовавшимс женой на многие темы. В таких семьях женщины постигали тонкости человеческогообщения именно на английском языке. В других же семьях пребывание мужа на море(или просто его молчаливость) давали женщине мало возможностей говорить домапо-английски. Одна женщина, которая, выходя замуж, очень плохо владела английским,сказала, что они с мужем объяснялись на "языке взглядов". Таким образом, очевидно,что для большинства опрошенных женщин функции английского и японского языковоказались распределенными неравномерно.По-английски эти женщины в основном говорят со своими мужьями, детьми и соседями.При этом можно предсказать тематический круг их бесед, ведущихся на английскомязыке, - они отражают реалии, конкретные ситуации и образ мышления, которыеим встречаются в Америке. В беседах же с японскими друзьями язык менялся в зависимостиот темы. По-английски беседовали о блюдах, о туалетах, о мужьях, а по-японски- о личных проблемах и на чисто японские темы. Некоторые женщины заявили, чтосо своими японскими подругами они говорят по-английски лишь в тех случаях, когдапри разговоре присутствуют их мужья, - но эта ситуация уже оказывала влияниена выбор темы во время беседы.

Язык и смысловое содержание

Первая наша гипотеза была следующей: при смене языка меняется и смысловоесодержание. Эта гипотеза проверялась ранее на франко-американском материале(Эрвин 1964; Лэмберт 1963), Для материала, разбираемого в настоящей статье,мы предполагали наличие следующих закономерностей: содержание, выражаемое вречи одноязычных американок и японок, обследовавшихся в Японии, должно различаться;женщины - носительницы двуязычия - должны демонстрировать аналогичный смысловойсдвиг при смене языка, даже если в прочих отношениях ситуации идентичны. Японскийисследователь интервьюировал каждую женщину дважды (в одной и той же обстановке),данные записывались на магнитофонную ленту. В первом случае использовался толькояпонский язык, во втором - только английский. Языковым материалом, подлежащимисследованию, служили словесные ассоциации завершения предложений, семантическиехарактеристики. Кроме того, тестовым материалом служили тематические рассказыи тесты на ТАТ (тест тематической апперцепции).Приводим для иллюстрации несколько английских и японских примеров, представленныхв речи одного и того же лица. В некоторых случаях приводимые слова снабженыпометой А (английский) или Я (японский). Это делается тогда, когда данное словоупотреблялось в одноязычной группе, привлекаемой для сравнения, гораздо чаще,чем в одноязычной группе другого языка, или употреблялось только в одной группе(английской или японской).ЛУНА (японский язык): лунный пейзаж (Я), полосатая трава (Я), полная луна(Я), облако (Я);(английский язык): небо (А), ракета (А), облако (Я).ДЕНЬ НОВОГО ГОДА (японский язык): украшения из сосны (Я), рисовый пирог (Я),праздник (Я), кимоно (Я), травы семи весен (Я), волан, (Я), мандарин (Я), грелкадля ног (Я), друзья (А);(английский язык): новое платье, гости (А), каникулы (А).ЧАЙ (японский язык): чаша (Я), блюдце (А), зеленый (Я), пирожное к чаю (Я),чайная церемония, (Я);(английский язык): чайник, чайник для заварки, чай(ный лист) (А), гости (А),зеленый чай (Я), лимон (А), сахар (А), домашнее печенье (Я).Сходные противопоставления можно проиллюстрировать примерами на завершениепредложений. Информантам давали прослушать (или прочесть) первую половину какого-нибудьпредложения и предлагали закончить. Ниже приводятся ответы одной и той же женщинына двух языках.1. ЕСЛИ МОИ ЖЕЛАНИЯ ПРОТИВОРЕЧАТ ИНТЕРЕСАМ СЕМЬИ...(японский язык) ...НАСТУПАЕТ ВРЕМЯ БОЛЬШОГО НЕСЧАСТЬЯ.(английский язык) ...Я ДЕЛАЮ ЧТО ХОЧУ.2. Я, ВЕРОЯТНО, СТАНУ...(японский язык) ...ЖЕНОЙ - ДОМАШНЕЙ ХОЗЯЙКОЙ.(английский язык) ...УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ.3. ПОДЛИННЫЕ ДРУЗЬЯ ДОЛЖНЫ...(японский язык) ...ПОМОГАТЬ ДРУГ ДРУГУ.(английский язык) ...БЫТЬ ОЧЕНЬ ИСКРЕННИМИ.(По поводу последнего примера: многие японские женщины сообщали во время установочныхинтервью, что их особенно восхищает искренность американских женщин.)Когда эти предложения были сопоставлены по частотам с материалом, полученнымв одноязычных контрольных группах английского и японского языка, оказалось,что предложения носительниц двуязычия были значимо менее "японскими" по содержанию,когда женщины говорили по-английски. Это изменение смыслового содержания несмогли воспроизвести женщины, которые (говоря на одном языке) получили установкуна двух беседах давать либо "типично японские", либо "типично американские"ответы. Таким образом, смена словесных ассоциаций или различие в характере завершенияпредложений есть эффект чисто языковой, а не результат какой-либо самоинструкцииили установки.В этом эксперименте менялся лишь язык, все остальное было постоянным - такимспособом исследовалось воздействие языка на содержание речи. При этом ожидалось,что в такой не совсем естественной ситуации, как беседа японки, вынужденнойговорить по-английски с японкой же, более частыми будут разговоры на темы, типичныедля американцев. Предполагалось, что этот сдвиг отразит их английские разговорыс соседями и мужем и тематический материал английских средств массовой информации.

Участники общения и форма

Во втором эксперименте оставался неизменным язык (английский), зато получательинформации был разным в каждом опыте. А именно - этих же женщин интервьюировалалибо белая американка, либо японка. Эта последняя ситуация также не была естественнойдля японских женщин: им приходилось говорить по-английски с японкой же. Присравнении обеих ситуаций определялось воздействие получателя на стиль английскогоязыка. Когда слушателем была японка, наблюдалось больше нарушений английскогосинтаксиса, вводилось больше японских слов, а речь была более быстрой.Японец как участник общения предполагает употребление несовершенной моделианглийского языка и как слушатель более к этому терпим, поскольку понимает японскиевкрапления. Вообще японки легко относились к взаимопроникновению этих двух языков.Исследуя французский язык в Соединенных Штатах, мы обнаружили, что носителидвуязычия, часто беседующие с другими носителями того же двуязычия, весьма склонныпереносить явления из одного языка в другой (Эрвин 1955). Можно сказать, чтоносители двуязычия, общающиеся только с такими же двуязычными индивидами, близкик тому, чтобы объединить оба языка - если тема или обстановка не дают четкихустановок к их различению.

Тема и форма

В этом эксперименте сопоставляются темы в пределах каждого интервью. Например,в тестах на словесные ассоциации можно рассматривать как тему слово-стимул.Мы знаем, что одни темы больше связаны с жизнью в Америке, другие - с Японией.Например, "американские" ассоциации вызывают для таких женщин слова "любовь","брак", "кухня". С другой стороны, "грибы", "рыба", "день Нового года" четкоассоциированы с японской жизнью. Когда мы сопоставляем ответы на английскомязыке с их соответствующей частотой - как она представлена в группах с одноязычием(как в Японии, так и в США), - оказывается, что "военные невесты" в своих ассоциациях,относящихся к словам "любовь", "брак" и "кухня", ближе к американским женщинам,а в других трех случаях - к японским. Это было верно даже тогда, когда, какмы наблюдали, эти "японские" темы обнаруживали менее типичное японское содержание- а это было в тех случаях, когда употреблялся английский, а не японский язык.Одним из компонентов интервью была просьба к информантам развить или описатьна английском языке 14 тем. Было заранее предсказано, что следующие темы окажутсясвязанными с английским языком: работа и досуг мужа, американская система домашнегохозяйства, - американская кухня, закупка продуктов, приобретение одежды. Другойкруг тем, как предполагалось, чаще должен обсуждаться на японском языке. Это- японские праздники, японский день Нового года, японская кухня и система домашнегохозяйства, фестиваль кукол, уличные рассказчики. Последние две темы в каждойгруппе тем сопровождались фотографиями событий, описание которых должны былидать информанты.По данным этой процедуры мы пришли к выводу, что на речь влияет не толькополучатель информации и не только выбранная тема, но специфическое сочетаниеэтих двух факторов. Когда информантам предлагалось говорить по-английски, уних возникали трудности только при обсуждении "японских" тем. Комбинация "японка- получатель информации + японская тема" в нормальной ситуации почти всегдатребовала употребления японского языка. Результатом искусственного нарушенияэтой нормы было то, что речь женщин деформировалась. Они начинали вводить большеяпонских слов, их синтаксис становился искаженным, речь делалась менее беглой,в ней появлялось больше пауз колебания. Таким образом, простое изменение темыи слушателя оказывало заметное воздействие на формальные признаки речи, хотянаиболее очевидное формальное изменение - переключение кода - не допускалось.Анализируя изменения содержания и формы, мы исходили из того, что двуязычногоиндивида можно уподобить двум одноязычным с одной нервной системой. Различиедвух окружений или слушателей для носителя двуязычия рассматривается как продолжениесоответствующих различий для носителя одноязычия. Но эта упрощенная аналогияимеет свои пределы. Один из этих пределов - когнитивный. Есть основания предполагать,что в пределах одной нервной системы очень трудно сохранить две категориальныесовокупности, обладающие очень малым различием. Это справедливо как для семантическойсистемы, например для названий цвета (Эрвин 1961), так и для фонологической(Гамперц 1962). Таким образом, на речь двуязычного индивида оказывается постоянноедавление в направлении слияния двух систем. Именно доступность для носителядвуязычия обширного набора поведенческих вариантов сказывается на его речи появлениемспецифических знаков - вроде пауз колебания и уменьшения беглости, свидетельствующихо противоборстве разноязычных реакций.Второй предел этого толкования лежит уже в самой функциональной специализации,о которой говорилось выше. Ни один носитель двуязычия - как бы бегло он ни говорилна обоих языках - не может обладать абсолютно равным опытом контакта с коллективами,говорящими на этих языках. Один из них можно выучить в школе, другой - дома.Один можно выучить в детстве, другой - в юности. Возможно, сейчас один из нихиспользуется на работе, другой - дома. Даже в таких многоязычных сообществах,как Индия или Швейцария, существует специализация. Роберт Лёви, выросший в СоединенныхШтатах в семье, говорящей по-немецки, рассказывает о своем сознательном усилиисохранить эквивалентный словарь на обоих языках (Леви 1945). И это ему не удалось,так как, употребляя те или иные слова, он не мог контролировать частоту их употребленияили социальный контекст.Таким образом, мы не можем ждать от женщины, чей непосредственный опыт женыи матери ограничен рамками быта Соединенных Штатов, чтобы она вкладывала в своислова, даже говоря по-японски, тот же смысл, что женщины в Японии. Ее знанияэтих жизненных сфер получены в некотором роде "из вторых рук". Точно так жеженщина, которой не пришлось воспитывать детей в Америке, будет иметь представленияоб этом круге проблем в основном на базе японского языка.И наконец, поскольку нормы одноязычного поведения - как в Америке, так и вЯпонии, - подвержены изменению, поведение двуязычных информантов представляетживую реальность общения в искаженном виде - ведь эти японки знают Японию пяти-или даже десятилетней давности, а не современную, стремительно развивающуюсяЯпонию и ее современный язык.

Социолингвистические методы

Рассмотрев исследования, удовлетворяющие нашим требованиям, предъявляемымименно к социолингвистическим работам, мы обнаружим четыре типа применяемыхметодик.1. Исследования, посвященные речи отдельных социальных групп. Практикаизучения некоторых черт речи (обычно кода) заранее намеченных групп говорящихдавно уже существует как в лингвистике, так и в социологии. Так, например, известныработы, содержащие сведения об арго гомосексуалистов (Кори 1952, 103-113) иворов (Сазерленд 1937). При составлении диалектологического атласа информантыотбирались на основе территориальных критериев; при этом на карте фиксировалосьраспределение избранных признаков кода - специфическая лексика (например, spiderили frying-pan) и произношение (например, [griysiy] или [griyziy]). По традициив таких работах никогда не принимали за единицу обширный социальный коллектив;информанты рассматривались вне контекста, поэтому невозможно узнать, меняетсяли их речь с переменой обстановки или слушателя. Например, мы можем ожидать,что "преступники" будут по-разному говорить с судьей, следователем, охранойи т. д. - и товарищами по камере. Именно это отмечает Сазерленд (Сазерленд 1937).2. Этнографические исследования. Эта форма исследования, детально рассмотреннаяХаймсом (Xаймс 1962), обычно использует традиционные методы наблюдения и опросаинформантов с целью выявления общих условий функционирования речи и ее варьированияв зависимости от обстановки и участников общения. Непосредственные наблюденияв естественной обстановке (см. Баркер и Райт 1954; Баркер 1963; Уотсон и Поттер1962; Козер 1960; Ньюмен 1955) проводились по широкому кругу тех взаимосвязанныхпроблем, о которых мы говорили выше. Однако недостатком таких исследований являетсяследующее обстоятельство. Обычно в одно и то же время сосуществует такое количествовариантов, что, даже получив подробную информацию об их распределении, мы неизвлечем из этого никакого объективного знания о том, какой именно из отмеченныхковариантных признаков является наиболее эффективным. Например, в работе Гампа,Скоггена и Редла (Гамп и др. 1963) сопоставляется поведение ребенка в двух социальныхобстановках. Но различие обстановки влекло за собой различие участников, типадеятельности, а также различие в физическом окружении. Авторы указывали, чтоформы общения ребенка изменялись, но при этом остается неясным - произошло либы это изменение, если бы в обстановке лагеря поселилась и его семья.3. Экспериментальные исследования. Исследования-эксперименты неизбежносоздают искусственные ситуации. Но это и является их целью, поскольку позволяетнам налагать искусственные ограничения на нормальное коварьирование. Например,это дает нам возможность учитывать социальный состав суда присяжных (Стродтбеки др. 1957), размеры группы (Бейлс и Боргатта 1965) или соотношение сил участников(Коэн 1958), сохраняя при этом неизменными другие существенные признаки. Исследованиятакого типа обычно основываются на этнографическом анализе - распределение речиизучается в естественных коллективах; полученные таким образом результаты можноэкстраполировать и на искусственную ситуацию.4. Анализ дистрибуции форм. При изучении факторов, определяющих варьирование,можно начать и с анализа формальных альтернантов, используя любой из методов,описанных выше. Именно так и поступали Фишер (Фишер 1958), Браун и Гилмен (Брауни Гилмен 1960), а также Браун и Форд (Браун и Форд 1961). Этот вид исследованияпозволяет проводить такой тип анализа, который мы можем назвать описанием моделейэквивалентности. Например, в некоторых языках чередование стилистических вариантовпри разговоре с вышестоящим и с равным аналогично чередованию стилей при разговореженщины с мужчиной и с другой женщиной. А этот случай есть лишь фрагмент болееширокой системы соотносительных альтернаций. Бели мы рассмотрим все общества,в которых встречаются такие ряды соответствий, мы сможем обнаружить в них общиечерты - например, более низкий статус, приписываемый женщине.Другой пример подсказан данными о дистрибуции признаков "детской речи". Измененияв стиле, сопровождающие речь, обращенную к взрослым, в сопоставлении с речью,обращенной к маленьким детям, несколько напоминают изменения, наблюдаемые ублизких людей при переходе от нейтральной к аффективной речи. Если это соотношениеокажется универсальным, то нужно искать контролируемые переменные величины,чтобы определить психологическую основу этого соответствия. Если же оно не универсально,то нужно узнать, каковы системные различия этих изучаемых нами отдельных аналогий(например, говорит на "детском языке" или не говорит).Эти эквивалентные структуры речевого поведения можно сравнить с лексическимиклассами (столь интересующими теоретиков), поскольку сходство форм вербальногоповедения включает в себя также вполне поддающееся проверке сходство другихповеденческих характеристик - восприятия, памяти или эмоциональных реакций.Такая трактовка социолингвистики помещает в центр дефиниции непосредственноесловесное общение. Напротив, макроскопический метод в социолингвистике рассматриваетскорее целые коды, чем тонкие формальные оппозиции; общественные функции (например,образование или право), а не функции индивида; обстановки, классифицируемыепо институтам (церковь или средства массовой информации), - а не более тонкиеразличия обстановки локальных коллективов. Языковые же различия изучаются вкачестве выражения административных действий и политической активности, а некак выражение норм и установок говорящих, принятых в речевых коллективах каких-либоконкретных языков или диалектов.Если исследовать типы обобщений, сделанных авторами упоминавшихся нами работ,мы найдем, что обычно они представляют собой лишь частный случай более общихположений социологии или психологии. Например, Браун и Форд отмечали (Брауни Форд 1961), что изменения в форме обращения предположительно будут исходитьот участника общения, обладающего более высоким статусом; вероятно, это относитсяк любому поведению, связанному с проявлением уважения. Свой анализ переключениякода при многоязычии Герман открыто вводит в рамки более широкой теории поведенияпри выборе (Герман 1961).Однако в некоторых отношениях язык стоит особняком. В отличие от других формальнокодифицированных видов социального поведения он может иметь смысловое содержание.Так, внутреннее воспроизведение внешней речи есть нечто вроде аналога обществав миниатюре; это - и голос сознания, и система категоризации, это способствуетсоциализации даже личного поведения. Большая часть чисто человеческих форм социальногоповедения зависит от наличия общего языка - так что структура использованияязыка, принятая в данном обществе, может однозначно связываться с социальнымифункциями. Если это так, то социолингвистика не будет простой иллюстрацией чего-тоуже известного ранее, а откроет новые перспективы для общественных наук.


Примечания

1. Беседы с Д. Хаймсом и Дж. Гамперцем весьмапомогли автору обогатить основную концепцию статьи, а также ее иллюстративнуючасть. Исследования по изучению японских носителей двуязычия (об этом будетговориться ниже) субсидировались "Национальным научным фондом". Особую признательностьавтора заслуживают Яэко Нишиджима Путцар и Наоми Литт Квенк, внесшие большойвклад в осуществление этого проекта.


Литература

Баркер 1963: R. G. Barker. The stream of behavior. New York,Appleton-Century-Crofts, 1963. Баркер и Райт 1954: R. G. Barker and H. F. Wright. Midwest and its children.Evanston, Row, Peterson, 1954. Бейлс и Боргатта 1955: R. F. Bales and E. F. Воrgatta. A study of group size:Size of group as a factor in the interaction profile. In "Small groups", PaulHare, E. F. Borgatta and R. F. Bales, eds.. New York, Knopf, 1955.Бернстейн 1962: B.Bernstein. Social class, linguistic codes and grammaticalelements. "Language and Speech", 1962, 5, 221-240. Браун и Форд 1961: R. W. Brown and M. Ford. Address in American English- "Journalof Abnormal and Social Psychology", 62, 196i, 375-385. Браун и Гилмен 1960: R. W. Brown and A. Gilman. The pronouns of power andsolidarity. In "Style in language", T. A. Sebeok, ed., New York, Wiley, I960.Гамп и др. 1963: Р. V. Gump, P. Schoggen, and F. Redl. The behavior of thesame child in different milieus. In "The Stream of Behavior", R. G. Barker,ed., New York, Appleton-Century-Crofts, 1963. Гамперц 1958: J. J. Gumреrz. Dialect differences and social stratificationin a North Indian village. AA, 60, 1958, 968-982. Гамперц 1961: J. J. Gumреrz. Speech variation and the study of Indian civilization,AA, 63, 1961, 978-988. Гамперц 1962: J. J. Gumреrz. Types of linguistic communities, "AnthropologicalLinguistic", 1962, 4, 28-36.Гамперц 1964а: J. J. Gumperz, Hindi-Punjabi code-switching in Delhi. In "Proceedingsof the Nineth international Congress of Linguists, Cambridge, Mass., 1962",Nocare Q. Lunt, ed,, The Hague, 1964. 1115-1124.Гамперц 1964b: J. J. Gumреrz. Linguistic and social interaction in two communities.AA, 66 (6), part 2, 1964, 137-153. Герман 1961: S. Herman. Explorations in the social psychology of languagechoice. "Human Relations", 1961, 14, 149-164.Йоос 1962: М. Jооs. The five clocks. Supplement 22 to IJAL, 1962, 28, PartV. Козер I960: R. Соsеr. Laughter among colleagues. "Psychiatry", 1960, 23, 81-96.Конклин 1962: H. С. Соnklin. Lexicographical treatment of folk taxonomies.IJAL, 1962, 28, 119-141. Кори 1952: D. W. Соrу. The homosexual in America. New York, Greenberg, 1952.Коэн 1958: А. R. Соhen. Upward communication in experimentally created hierarchies."Human Relations", 1958, 11, 41-53.Леви (Лоуи) 1945: R. Lоwie. A case of bilingualism. "Word", 1945, 1, 249-260.Лабов 1964: W. Labоv. Phonological correlates or social stratification. AA,66 (6), part 2, 1964. 164-176.Лэмберт 1963: W. E. Lambert. Psychological approaches to the study of language.Part II: On second-language learning and bilingualism, "The Modern LanguageJournal", 47, 1963, 114-121. Меррей 1938: Н. A. Murray. Explorations in personality. Cambridge, HarvardUniversity Press, 1938. Ньюмен 1955: S. Newman. Vocabulary levels: Zuni sacred and slang usage. "SouthwestJournal of Anthropology", 1955, 11, 345-354. Осгуд и Сибеок 1954: С. Е. Osgood and T. A. Sebeok, Psycholinguistics. Supplementto IJAL, 1963, 20, Memoir 10. Осгуд и др. 1957: С. Е. Оsgооd, G. J. Suсi, and Р. Н. Tannenbaum. The measurementof meaning. Urbana, University of Illinois Press, 1957. Питтенгер и др. 1960: R. E. Pittеngеr, С. F. Hockett, and J. J. Danehу. Thefirst five minutes. Ithaca, Paul Martineau, 1960.Путнам и О'Херн 1955: G. N. Putnam and O'Hern. The status significance ofan isolated urban dialect. "Language Dissertations", 1955, No. 53. Рубин 1962: J. Rubin. Bilinguaiism in Paraguay. "Anthropological Linguistics",1962, 4, 52-58.Сазерленд 1937: Е. Sutherland. The professional thief. Chicago, Universityof Chicago Press, 1937. Сапортa 1961: S. Sароrta. Psycholinguistics. New York, Holt, Rinehart andWinston, 1961. Скиннер 1957: В. F. Skinner. Verbal behavior. New York, Appleton-Century-Crofts,1957.Соскин и Джон 1963: W. F. Sоskin and V. Jоhn. The study of spontaneous talk.In "The stream of behavior", R. G. Barker, ed.. New York, Appleton-Century-Crofts.1963. Стефан и Мишлер 1952: F. F. Stерhan and Е. Q. Mishler. The distribution ofparticipation in small groups: An exponential approximation. "American SociologicalReview", 1952. 17, 598-608. Стродтбек и др. 1957: F. L. Strоdtbесk, R. M. James, and С. Hawkins. Socialstatus and jury deliberations. "American Sociological Review", 1957, 22, 713-719.Трагер 1958: G. Тrager. Paralanguage; a first approximation. "Studies in Linguistics",1958, 13, 1-12. Уотсон и Поттер 1962: J. Watson and R. J. Роttеr. An analytic unit for thestudy of interaction. "Human Relations", 1962, 15, 245-263. Фергюсон 1959: С. А. Fеrgusоn. Diglossia. "Word", 1959, 15, 325-340. Фергюсон 1964: С. А. Fergusоn. Baby-talk in six languages. AA. 66 (6), part2,1964, 103-114.Фишер 1958: S. L. Fisher. Social influences on the choice of a linguisticvariant. "Word", 1958, 14, 47-56.Xаймс 1962: D. Нуmes. The ethnography of speaking. In "Anthropology and i-Iumanbehavior", T. Gladwin and W. Sturtevant, eds., Washington D.C., AnthropologicalSociety of Washington, 1962. Хэйр 1964: А. Р. Hare. Linguistic and social interaction in two communities.AA, 66 (6), part 2, 1964, 137-153.Хэйр 1962: A, P. Hare. Handbook of small group research. Glencoe, Free Press,1962. Шахтер 1951: S. Schachter. Deviation, rejection and communication. "Journalof Abnormal and Social Psychology", 46, 1951, 190-207.Эрвин 1955; S. М. Еrvin. The verbal behavior of bilinguals: The effects oflanguage of report on the Thematic Apperception Test content of adult Frenchbilinguals. Ph. D. dissertation. University of Michigan. Microfilm Abstracts,55, 1955, 2228. Эрвин 1961: S. М. Еrvin. Semantic shift in bilingualism. "American Journalof Psychology", 1961, 74, 233-241. Эрвин 1964: S. М. Еrvin. Language and T.A.T. content in bilinguals. "Journalof Abnormal and Social Psychology", 68, 1964, 500-507.