Перевод текстов и документов > О.Н. ТРУБАЧЕВ Этногенез славян и индоевропейская проблема

О.Н. ТРУБАЧЕВ Языкознание и этногенез славян. I

О. Н. Трубачев

ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЭТНОГЕНЕЗ СЛАВЯН. ДРЕВНИЕ СЛАВЯНЕ ПО ДАННЫМ ЭТИМОЛОГИИ И ОНОМАСТИКИ(I)

(Вопросы языкознания. - М., 1982, № 4. - С. 10-26)

Настоящая работа посвящена проблеме лингвистического этногенеза славян- вопросу старому и неизменно актуальному. Тема судеб славянских индоевропейцевне может не быть широка и сложна, и она слишком велика для одного вынужденнократкого очерка, поэтому необходимо заранее отказаться от подробного и равномерногоосвещения, сообщив лишь некоторые наиболее, как мне представляется, интересныерезультаты и наблюдения, главным образом из новых этимологических исследованийслов и имен собственных, перед которыми поставлена высшая цель - комбинациии реконструкции моментов внешней языковой и этнической истории.

Собственно, задача проста, насколько может быть проста монументальная задача:отобрать и реконструировать форму, значение и происхождение древнего лексиконаславян и извлечь из этого лингвистического материала максимум информации поистории этноса. Над воссозданием праславянского лексического фонда работаютв Москве и в Кракове [1], если говорить толькоо новых больших этимологических словарях. Разумеется, над этими и близкими вопросамиработает значительно больший круг лиц у нас и во многих других странах. Надежнаяреконструкция слов и значений - путь к реконструкции культуры во всех ее проявлениях.Почему славяне заменили индоевропейское название бороны новым словом? Как сложилосьобозначение действия "платить" у древних славян? Что следует думать относительноситуации "славяне и море"? Как образовалось название корабля у славян? На этии на многие другие вопросы мы уже знаем ответы (к вопросу о море мы еще обратимсядалее). Однако многие слова по-прежнему неясны, другие вообще вышли из употребления,забыты, в лучшем случае сохраняются на ономастическом уровне. Отсюда наш острыйинтерес к ономастическим материалам и новым трудам вроде Словаря гидронимовУкраины [2], которые углубляют наши знания древней славянской апеллативной лексикии дают пищу для рассмотрения новых принципиальных вопросов по ономастике, например,о славянском топонимическом наддиалекте, о существовании славянских генуинныхгидронимов, т. е. таких, у которых апеллативная стадия отсутствует, например,*morica и его продолжения в разных славянских гидронимиях.

Наконец, древний ареал обитания, прародину славян тоже нельзя выявить безизучения этимологии и ономастики. Как решается этот вопрос? Есть прямолинейныепути (найти территорию, где много или все топонимы-гидронимы чисто славянские)и есть также, должны быть, более тонкие, более совершенные пути. Что происходилос запасом лексики и ономастики, когда мигрировал древний этнос? Называл ли онтолько то, что видел и знал сам? Но "словарь народа превосходит действительный(актуальный) опыт народа" [3, с. XLVII)], а значит, он хранит еще не толькосвой древний петрифицированный опыт, но также и чужой, услышанный опыт. Этотоже резерв нашего исследования. Славянская письменность начинается историческипоздно - с IX в. Но славянское слово или имя, в том числе отраженное в чужомязыке - это тоже запись без письменности, меморизация. Например, личное имякороля антов rex Boz у Иордана (обычно читают Бож "божий")отражает раннеславянское *vozhь, русск. народн. вож (калька rex= вож), книжн. вождь, уже в IV в. с проведенной палатализацией, слововполне современного вида.

Славяне и Дунай

Чем были вызваны вторжения славян в VI в. в придунайские земли и далее наюг? Союзом с аварами? Слабостью Рима и Константинополя? Или толчок к ним далиустойчивые предания о древнем проживании по Дунаю? Может быть, тогда вся этазнаменитая дунайско-балканская миграция славян приобретет смысл реконкисты,обратного завоевания, правда в силу благоприятной конъюнктуры и увлекающегосянрава славян несколько вышедшего из берегов... Чем иным, как не памятью о быломжитье на Дунае, отдают, например, старые песни о Дунае у восточных славян -народов, заметим, на памяти письменной истории никогда на Дунае (scil. - СреднемДунае) не живших и в раннесредневековые балканские походы не ходивших. Еслиупорно сопротивляться принятию этого допущения, то можно весьма затруднить себевесь дальнейший ход рассуждении, как это случилось с К. Мошинским, который,слишком строго понимая собственную концепцию среднеднепровской прародины славян,пришел даже к у тверждению, что в русских былинах Дунаем назывался Днепр ...14, с. 152-153]. Ненужное и неестественное предположение. Еще более труднымоказывается положение тех ученых, которые с Лер-Сплавинским пытаются доказать,что у славян был широко распространен первоначально не гидроним Dunaj,а апеллатив dunaj "лужа", "море", якобы из и.-е. *dhou-na [5,с. 74-75]. В последние годы эту неудачную этимологию повторил Ю. Удольф 16,с. 367]. Заметим, что все трое ученых ищут прародину славян в разных местах:Лер-Сплавинский - в междуречье Одера и Вислы, Мошинский - в Среднем Поднепровье,а Удольф - в Прикарпатье. Их объединяет, пожалуй, лишь стремление опровергнутьдревнее знакомство славян с Дунаем - гидронимом и рекой, настойчиво подсказываемоеязыком. А стоило, наверное, прислушаться к голосу языка.

"Прародина" - "взятие родины"

Термин "прародина" крайне неудачен и обременен биологическими представлениями,которые сковывают мысль и уводят ее на неверные пути (есть, правда, словоупотреблениееще более романтичное и соответственно менее научное, чем прародина, Urheimat- польск, prakolebka "древняя колыбель" [7, с. 721 и сл.], англ. cradle). Отсюдаможно заключить, что если у человека родина - одна, то и у народа, языка - однапрародина. Однако небольшой типологической аналогии достаточно, чтобы задуматьсявсерьез над другой возможностью. Пример - венгры, у которых родин или прародинбыло несколько: приуральская, где они сформировались и выделялись из угорскойветви, севернокавказская, где они общались с тюрками-булгарами, южноукраинская,где начался их симбиоз с аланами, и, наконец, "взятие родины" на Дунае - венг.honfoglalas, нем. Landnahme, термин, кстати, очень деловой и весьма адекватный,не содержащий иллюзию изначальности, которая неизбежно присутствует в словепрародина. Исландцы тоже хорошо помнят свое "взятие родины" (landnama).Поэтому методологически целесообразнее сосредоточиться не на отыскивании однойограниченной прародины, а на лингвоэтногенезе, или лингвистических аспектахэтногенеза. Четкой памяти о занятии родины у славян не сохранилось, о чем, содной стороны, можно пожалеть, имея в виду доказанную эффектную траекторию древнихвенгров из Приуралья на Дунай и память о ней, а с другой стороны - нужно научитьсяправильно интерпретировать сам факт отсутствия памяти и о приходе славяниздалека. Ведь существуют примеры тысячелетней памяти о ярких событиях в жизнинарода (в первую очередь - об этнических миграциях) даже в условиях полногоотсутствия письменности. Отсутствие памяти о приходе славян может служить однимиз указаний на извечность обитания их и их предков в Центрально-Восточной Европев широких пределах.

Мне кажется, я не ошибусь, если скажу что в настоящее время надо считать законченным(исчерпавшим себя) предыдущий период или направление прямолинейных исканий прародиныславян, когда с усилением темпа миграции прямо ассоциировали убыстрение измененийязыка и лексики, когда исходный характер этнической области старались обосновать,всеми силами доказывая славянскую принадлежность ее (макро)-гидронимии или обязательноеналичие в ней "чисто славянской топонимики", будь то висло-одерская с постепеннымрасширением в одерско-днепровскую [8], или правобережно-среднеднепровская [9],или припятско-полесская [10].

Первоначально ограниченная территория?

Прежде чем мы приступим к пересмотру распространенной аргументации прародины,полезно вспомнить мудрые слова Брюкнера, который давно ощутил методологическуюнеудовлетворительность постулата ограниченной прародины: "Не делай другомутого, что неприятно тебе самому. Немецкие ученые охотно утопили бы всех славянв болотах Припяти, а славянские - всех немцев в Долларте (устье реки Эмс. -Т. О.); совершенно напрасный труд, они там не уместятся; лучше броситьэто дело и не жалеть света божьего ни для одних, ни для других" (цит. по [11]).Это, конечно, была шутка, но проблема размера прародины имеет серьезное научно-методологическоезначение. Верно замечено, что идея ограниченной прародины (в немецкой этногенетическойлитературе активно пользуются еще термином "Keimzelle", буквально "зародышеваяклетка", что совсем уводит нас в биологию развития) - это пережиток теории родословногодрева [12, с. 342]. Необходимо считаться с подвижностью праславянского ареала,с возможностью не только расширения, но и сокращения его, вообще - с фактомсосуществования разных этносов даже внутри этого ареала, как и в целом- со смешанным характером заселения древней Европы, далее - с неустойчивостьюэтнических границ и проницаемостью праславянской территории. Вспомнимпоучительный пример прохода венгров в IX в. сквозь восточнославянские землиуже в эпоху Киевского государства. Отдельность этноса не исключала его дисперсности[13], а для древней поры просто обязательно предполагала ее.

Изначальность диалектного членения

Хотя современное изучение индоевропейских диалектов ведут обычно от Мейе,он вполне отдавал дань унитаристской концепции индоевропейского праязыка [12,с. 330], а славянские языки тем более производил из "почти единого наречия"[14, с. 1], забывая в данном вопросе завет своего учителя Ф. де Соссюра о диалектномчленении внутри первоначального ареала. Стоит ли удивляться, что до последнеговремени говорят о "единстве" общеславянского языка [15], покойный 3. Штиберпришел да;ке к выводу, что до 500 г. н. э. в славянском имелась только одна(!) диалектная особенность, в чем ему тут же вполне резонно возразили, что такпросто не могло быть в тех условиях [16]. Малые размеры праславянскойтерритории, как и первоначальная бездиалектность праславянского языка, - этоне доказанные истины, а предвзятые идеи. В науке накоплен большой материал,свидетельствующий об ином. Индоевропеистика давно считается с диалектными различиямивнутри первоначального ареала [17]. Современная романистика уже не держитсяза идею одной народной латыни [12, c. 326]. С разных сторон указывают на то,что язык есть интеграция [18], что славянский языковой тип - результат консолидации[19], что уместно говорить о многокомпонентности каждого языка [12, c. 334],наконец, доступные письменные свидетельства о древних эпохах прямо показывают,что чем дальше в глубь веков, тем языков было больше, а не меньше. В духе пониманияэтих или подобных фактов в современной литературе по истории русского и славянскихязыков можно чаще встретить выражение вроде "славянское этноязыковое объединение"[20]. Верно замечено, что праславянский язык - не искусственная модель, а живой,многодиалектный язык.

Праславянский - живой язык или "непротиворечивая" модель?

Эпоха структурного моделирования в последние два десятилетия ощутимо коснуласьи праславянского языка, в чем-то притормозив полноту постижения его оригинальныхособенностей, потому что в моделировании, в конструировании "непротиворечивой"модели как нигде проявляется это reductio ad unum [21], упрощающее, а не обогащающеенаши представления о предмете.

Принимая во внимание авторитетность языкознания, можно понять, что такая унитаристскаяконцепция праславянского языка не могла не влиять негативно на историю и археологию,ср., например, высказывание историка о едином "государстве" (!) всех славянперед их экспансией [2], распространение средиархеологов преувеличенных мнений об общности материальной культуры древних славян,тогда как славянство в действительности археологически не монолитно [22]. Архаизмязыка отнюдь не проистекает прямо от автохтонизма народа, как, впрочем, и инновациине обязательно связаны с миграциями. Все это самостоятельные лингвистическиевопросы. Что же касается этнического автохтонизма, то это особая проблема: Хирт,например, считал, что славяне и балты дольше других оставались в пределах индоевропейскойпрародины [23, с. 23], а археолог Косинна утверждал, что славяне и арийцы (балтовон вообще в расчет не принимал) были дальше всех от центра на восток [24].

Унитаристская концепция рассматривала лингвистическую дифференциацию (Мейе:"свой собственный тип") как результат внешнего импульса - субстрата [25; 5,с. 95]. Ниже мы еще коснемся разных моделей праславянского языка в духе сложения-вычитания.А в вопросе о субстрате нам больше импонирует точка зрения Покорного в том,что "каждый народ реагирует на свой субстрат по-разному" [26].

Таким образом, на смену представлению о первоначально бездиалектном праславянскомязыке приходит учение о диалектно сложном древнем языке славян с сильно развитымдревним диалектным словарем [3]. Неверным оказываетсяпопулярное деление истории праславянского языка на два периода - консервативный(якобы оседлый) период и период коренных изменений (миграционный). Существуютсерьезные доводы, что как раз оседлая жизнь создает условия для дифференциацииязыка, тогда как кочевая жизнь сглаживает различия [12, S. 340].

Из верного общего положения о конечности также языкового развития не следуетвывод, что в условиях праязыка и прародины один язык можно объяснить, лишь возведяего к другому, подобно тому как это нередко делается в археологии путем объясненияодной культуры из другой.

"Метод исключения"

Возможна ли чисто славянская гидронимическая область? Нет, это наивная концепция.В пределах славянского ареала всегда были дославянские и неславянские элементы,как были они, бесспорно, и в Прикарпатье, что вынужден признать и Удольф. стерильночистое (бессубстратное) этническое пространство - исключительное и сомнительноеявление. Нет чисто славянских топонимических территорий [29], и одна эта выразительнаяконстатация бесповоротно "зачеркивает "метод исключения" немецкой школы (Фасмер,сейчас - Удольф) который, если применять его прямолинейно ("где не жили прасяавяне?"),исключит славян из Европы совсем что, конечно, не соответствует действительностии не может отменить факта древнего обитания славян в Центрально-Восточной Европев достаточно широких (и подвижных) пределах.

Подвижность древнего ареала

Как исследовать древнюю подвижность славянского ареала средствами языкознания- ономастики и этимологии? Важнейшим материалом для этого служат состав и происхождениеместных (водных) названий. При этом обращают внимание на кучность однородныхназваний, а район кучности водных названий исконного славянского вида объявляетсярайоном древнейшего распространения славян, иначе - их прародиной. Именно такойпрямолинейный вывод относительно Прикарпатья (бывшая Галиция) сделал в своейновой большой книге (см. [6]) Ю. Удольф. Однако динамика этнических передвиженийотражается в топонимии не прямо, а преломленно. Кучность однородных славянскихназваний, как раз характеризует зоны экспансии, колонизованные районы, а отнюдьне очаг возникновения, который по самой логике должен давать неяркую, смазаннуюкартину, а не вспышку. Это положение обосновал В. А. Никонов [30, с. 478]. Удольфобнаружил в Прикарпатье, по-видимому, один из районов освоения славянами,но не искомую их прародину. Второе положение Никонова - об относительной негативноститопонимии ("в сплошных лесах бессмысленны названия Лес..." [30, с. 478] - тожеимеет самое прямое отношение к вскрытию динамики заселения через анализ топонимии,но оно, к сожалению, прошло незамеченным как для Удольфа, так и для его рецензентаДикенмана [31]. Оба они удивлены, почему в гидронимии болотистого Полесья невстретишь термина Болото, а, между тем, в Полесье, как мы теперь знаем, всев порядке. В современной индоевропеистике было бы полезно шире применять этиположения, что помогло бы избежать ошибок или явных преувеличений, одно из которыхмы специально рассмотрим далее.

Славянский и балтийский

Важным критерием локализации древнего ареала славян служат родственные отношенияславянского к другим индоевропейским языкам и прежде всего - к балтийскому.Принимаемая лингвистами схема или модель этих отношений коренным образом определяетих представления о местах обитания праславян. Например, для Лер-Сплавинскогои его последователей тесный характер связи балтийского и славянского диктуетнеобходимость поисков прародины славян в непосредственной близости к первоначальномуареалу балтов [5, с. 28]. Неоспоримость близости языков балтов и славян подчасотвлекает внимание исследователей от сложного характера этой близости. Впрочем,именно характер отношений славянских и балтийских языков стал предметом непрекращающихсядискуссий современного языкознания, что, согласимся, делает балто- славянскийязыковой критерий весьма ненадежным в вопросе локализации прародины славян.Поэтому сначала необходимо, хотя бы кратко, остановиться на самих балто-славянскихязыковых отношениях.

Сходства и различия

Начнем с лексики как с важнейшей для этимологии и ономастики. Сторонники балто-славянскогоединства указывают большую лексическую общность между этими языками - свыше1600 слов [5, c. 25 и сл.]. Кипарский аргументирует эпоху балто-славянскогоединства общими важными инновациями лексики и семантики: названия "голова","рука", "железо" и др. [32]. Но железо - самый поздний металлдревности, отсутствие общих балто-славянских названий более древней меди (бронзы)наводит на мысль о контактах эпохи железного века, т. е. последних столетийдо нашей эры (ср. аналогию кельтско-германских отношений). Новобразования жетипа "голова", "рука" принадлежат к часто обновляемым лексемам и тоже могутотноситься к более позднему времени. Вышеупомянутый "аргумент железа" уже додетальной проверки показывает шаткость датировки выделения праславянского избалто-славянского временем около 500 г. до н. э. [33].

Существует немало теорий балто-славянских отношении. В 1969 г. их насчитывалипять [34]: 1) балто-славянский праязык (Шлейхер); 2) независимое, параллельноеразвитие близких балтийских и славянских диалектов (Мейе); 3) вторичное сближениебалтийского и славянского (Эндзелин); 4) древняя общность, затем длительныйперерыв и новое сближение (Розвадовский); 5) образование славянского из периферийныхдиалектов балтийского (Иванов - Топоров). Этот перечень неполон и не совсемточен. Если теория балто-славянского праязыка или единства принадлежит в основномпрошлому, несмотря на отдельные новые опыты, а весьма здравая концепция независимогоразвития и вторичного сближения славянского и балтийского, к сожалению, не получилановых детальных разработок, то радикальные теории, объясняющие главным образомславянский из балтийского, переживают сейчас свой бум. Впрочем, было бы неверновозводить их все к теории под № 5 (см. выше), поскольку еще Соболевский выдвинултеорию о славянском как соединении иранского языка -х и балтийского языка-с [35]. Аналогично объяснял происхождение славянского Пизани - из прабалтийскогос иранским суперстратом [36]. По мнению Лер-Сплавинского, славяне - это западныепротобалты с наслоившимися на них венетами [5, с. 114]. По Горнунгу, наоборот- сами западные периферийные балты оторвались от "протославян" [37]. Идею выделенияпраславянского из периферийного балтийского, иначе - славянской модели как преобразованиябалтийского состояния, выдвигают работы Топорова и Иванова [38-39]. Эту точкузрения разделяет ряд литовских языковедов [401. Близок к теории Лер-Сплавинского,но идет еще дальше Мартынов, который производит праславянский из суммы западногопротобалтийского с италийским суперстратом - миграцией XII в. до н. э. (?) -и иранским суперстратом [41-43]. Немецкий лингвист Шаль предлагает комбинацию:балтославяне = южные (?) балты + даки [44]. Нельзя сказать, чтобы такой комбинаторныйлингвоэтногенез удовлетворял всех. В. П. Шмид, будучи жарким сторонником "балтоцентристской"модели всего индоевропейского (об этом - ниже), тем не менее считает, что нибалтийский из славянского, ни славянский из балтийского, ни оба - из балто-славянскогообъяснить нельзя [45]. Методологически неудобными, ненадежными считает как концепциюбалто-славянского единства, так и выведение славянских фактов из балтийскоймодели Г. Майер [46-47]. Довольно давно замечено наличие многочисленных расхожденийи отсутствие переходов между балтийским и славянским [48], выдвигалось мнениео балто-славянском языковом союзе [49-50] с признаками вторичного языковогородства и разного рода ареальных контактов. За этими контактами и сближениямистоят глубокие внутренние различия. Еще Лер-Сплавинский, выступая с критикойпроизведения славянской модели из балтийской, обращал внимание на неравномерностьтемпов балтийского и славянского языкового развития [51]. Балто-славянскую дискуссиюследует настойчиво переводить из плана слишком абстрактных сомнений в "равноценности"балтийского и славянского, в одинаковом количестве "шагов", проделанных одними другим (чего, кажется, никто и не утверждает), - переводить в план конкретногосравнительного анализа форм, этимологии слов и имен. Фактов накопилось достаточно,в чем убеждает даже беглый взгляд.

Глубокие различия балтийского и славянского очевидны на всех уровнях. На лексико-семантическомуровне эти различия обнаруживают древний характер. По данным Этимологическогословаря славянских языко (ЭССЯ) (сплошная проверка вышедших вып. 1-7), такиеважнейшие понятия, как "ягненок", "яйцо", "бить","мука", "живот", "дева", "долина", "дуб","долбить", "голубь", "господин", "гость","горн (кузнечный)", выражаются разными словами в балтийских и славянскихязыках. Список этот, разумеется, можно продолжить в том числе на ономастическомуровне (этнонимы, антропонимы).

Элементарны и древни различия в фонетике. Здесь надо отметить передвижениебалтийских рядов чередования гласных в противоположность консервативному сохранениюиндоевропейских рядов аблаута в праславянском [4].Совершенно независимо прошла в балтийском и славянском сатемизация рефлексовпалатальных задненебных, причем прабалтийский рефлекс и.-е. k' - sh,не известный праславянскому, проделавшему развитие k' > с > s [5].Найти здесь "общую инновацию системы согласных" элементарно невозможно, и недавняяпопытка Шмальштига прямо соотнести sh в слав, pishetь "пишет"(из sj!) и sh в литов. pieshti "рисовать" [53] должна бытьотвергнута как анахронизм.

Еще более красноречивы отношения в морфологии. Именная флексия в балтийскомболее архаична, чем в славянском, впрочем, и здесь отмечаются праславянскиеархаизмы вроде род. п. ед. ч. *zheny < *guenom-s [6].Что же касается глагола, то его формы и флексии в праславянском архаичнее иближе индоевропейскому состоянию, чем в балтийском [55]. Даже те славянскиеформы, которые обнаруживают преобразованное состояние, как, например, флексия1-го л. ед. ч. наст, времени -o, (< и.-е. о + вторичное окончание-m?), вполне самобытны и не допускают объяснения на балтийской базе.Распределение отдельных флексий резко отлично, ср., например, -s- какформант славянского аориста, а в балтийском - будущего времени [14, с. 20].Старый аорист на -e сохранен в славянском (мьн-Ь), а в балтийскомпредставлен в расширенных формах (литов. minejo) [56]. Славянский перфект*vede, восходящий к индоевропейскому нередуплицированному перфекту *uoida(i),- архаизм без балтийского соответствия [57]. Славянский императив *jьdi"иди" продолжает и.-е. *i-dhi, не известное в балтийском. Славянскиепричастия на -lъ имеют индоевропейский фон (армянский, тохарский); балтийскийне знает ничего подобного [14, с. 211]. Целую проблему в себе представляют флексии3-го л. ед.- мн. ч. [58], причем славянский хорошо отражает форманты и.-е. -t: -nt, полностью отсутствующие в балтийском; если даже считать, что в балтийскоммы имеем дело с древним невключением их в глагольную парадигму, то тогда в славянскомпредставлена ранняя инновация, связывающая его с рядом индоевропейских диалектов,за исключением балтийского. Ясно, что славянская глагольная парадигма - этоиндоевропейская модель, не сводимая к балтийскому [7].Реконструкция глагола в славянском имеет большую глубину, чём в балтийском [60].

Что касается именного словообразования, то на его глубокие отличия как в балтийском,так и в славянском обращали внимание и сторонники, и противники балто-славянскогоединства [61-63].

Поздние балты в Верхнем Поднепровье

После такой краткой, но как можно более конкретной характеристики балто-славянскихязыковых отношений, естественно, конкретизируется и взгляд на их взаимную локализацию.

Эпоха развитого балтийского языкового типа застает балтов, по-видимому, ужев местах, близких к их современному ареалу, т. е. в районе верхнего Поднепровья.В начале I тыс. н. э. там во всяком случае преобладает балтийский этническийэлемент [64, c. 236]. Считать, что верхнеднепровские гидронимы допускают болееширокую - балто-славянскую характеристику [65], нет достаточных оснований, равнокак и искать ранний ареал славян к северу от Припяти. Развитый балтийский языковойтип - это система форм глагола с одним презенсом и одним претеритом, что весьманапоминает финские языки [66] [8]. После этогои в связи с этим можно привести мнение о гребенчатой керамике как вероятномфинском культурном субстрате балтов этой поры; здесь же уместно укаать за структурныебалто-финские сходства в образовании сложных гидронимов со вторым компонентом"-озеро" прежде всего [9].

Подвижность балтийского ареала

Но к балтийскому ареалу мы должны подходить с тем же мерилом подвижности (см.выше), и это весьма существенно, поскольку ломает привычные взгляды в этом вопросе("консервативность" = "территориальная устойчивость"). При этом вырисовываютсяразные судьбы этнических балтов и славян по данным языка.

Балто-дако-фракийские связи III тыс. до н.э. (славянский не участвует)

"Праколыбель" балтов не извечно находилась где-то в районе Верхнего Поднепровьяили бассейна Немана [68], и вот почему. Уже довольно давно обратили вниманиена связь балтийской ономастической номенклатуры с древней индоевропейской ономастикойБалкан. Эти изоглоссы особенно охватывают восточную - дако-фракийскую частьБалкан, но касаются в ряде случаев и западной - иллирийской части Балканскогоп-ова. Ср. фрак. Serme - литов. Sermas, названия рек, фрак. Kerses- др.-прусск. Kerse, названия лиц [69, с. 93, 100]; фрак. Edessa,название города, - балт. Ведоса, верхнеднепровский гидроним, фрак. Zaldapa- литов. Zeltupe и др. [70]. Из апеллативной лексики следует упомянутьблизость рум. doina (автохтонный балканский элемент) - литов. daina"песня" [71]. Особенно важны для ранней датировки малоазиатско-фракийские соответствиябалтийским именам, ср. выразительное фрак. Prousa, название города вВифинии - балт. Prus-, этноним [72]. Малоазиатско-фракийско-балтийскиесоответствия могут быть умножены, причем за счет таких существенных, как Kaunos,город в Карии,- литов. Kaunas [10],Priene, город в Карии, - литов. Prienai, Sinope, городна берегу Черного моря, - литов. Sampe < *San-upe, название озера.Затронутые фракийские формы охватывают не только Троаду, Вифинию, но и Карию.Распространение фракийского элемента в западной и северной части Малой Азииотносится к весьма раннему времени (вероятно, II тыс. до н. э.), поэтому можносогласиться с мнением относительно времени соответствующих территориальных контактовбалтийских и фракийских племен - примерно III тыс. до н. э. [69, с. 100]. Насне может не заинтересовать указание, что славянский в этих контактах не участвует[69, с. 100].

Раннюю близость ареала балтов к Балканам позволяют локализовать разыскания,установившие присутствие балтийских элементов к югу от Припяти, включая случаи,в которых даже трудно различить непосредственное участие балтийского или балкано-индоевропейского- гидронимы Церем, Церемский, Саремский < *serma- [75, c. 284]. Западнобалканские(иллирийские) элементы необходимо также учитывать (особенно в Прикарпатье, наверхнем Днестре), как и их связи с балтийским [75, c. 276 и сл.; 76].

Когда появился праславянский язык?

Решить или во всяком случае поставить вопрос, когда появился праславянскийязык, наиболее склонны были те лингвисты, которые связывали его появление свыделением из балто-славянского единства, приурочивая это событие к кануну новойэры или за несколько столетий до него (так - Лямпрехт, см. [33], а также Лер-Сплавинский,Фасмер). В настоящее время отмечается объективная тенденция углубления датировокистории древних индоевропейских диалектов, и это касается славянского как одногоиз индоевропейских диалектов. Однако вопрос сейчас не в том, что древняя историяпраславянского может измеряться масштабами II и III тыс. до н. э., а в том,что мы в принципе затрудняемся даже условно датировать "появление" или "выделение"праславянского или праславянских диалектов из индоевропейского именно ввидусобственных непрерывных индоевропейских истоков славянского. Последнее убеждениесогласуется с указанием Мейе о том, что славянский - это индоевропейский языкархаического типа, словарь и грамматика которого не испытали потрясений в отличие,например, от греческого (словаря) [14, с. 14, 38, 395].

Славяне и Центральная Европа (балты не участвуют)

Для древнейшей поры, условно - эпохи упомянутых балто-балканских контактов,видимо, надо говорить о преимущественно западных связях славян, в отличие отбалтов. Из них древнее других ориентация праславян на связи с праиталийскимиплеменами. Эти связи в лексике, семантике и словообразовании отражают несложноехозяйство и общие моменты условий жизни и среды обитания на стадии раннепраязыковогоразвития без признаков заметного превосходства партнера или четкого одностороннегозаимствования. Ср. соответствия лат. hospes - слав. *gospodь,favere - *goveti (общество, обычаи), struere (*stroi-u-?)- *strojiti (домохозяйство), paludes - *pola voda (средаобитания) [11], po-mum "плод, фрукт"< *ро-emom "снятое, сорванное" - *роjьmо (русск. поймо"горсть; сколько колоса жнея забирает в одну руку", Даль), сельское хозяйство.В этих отношениях, как правило, не участвуют балты, собственные отношения которыхк италийскому (латинскому) характеризуются такими признаками, как полигенез,совпадение явлений, т.е. отсутствие непосредственных контактов [88], несмотряна наличие отдельных (более поздних?) культурных заимствований вроде литов.auksas "золото", если из италийского *ausom [23, с. 8], так ине ставшего общебалтийским термином. Более позднему времени, видимо, эпохе развитойметаллургии, принадлежат западные контакты праславян, охватывающие не толькоиталийцев, но и германцев, обозначаемые понятием центрально-европейского культурногорайона [79, с. 331 и cл.]. Ср. праслав. *esteja (: герм.), *vygnь(: герм., кельт.), *gъrnъ (: итал.), *kladivo (: итал.), *mоltъ(: итал.). Эти фрагменты германо-славянских отношений, возможно, древнее (исохранились хуже) тех более известных германо- славянских языковых отношений,которые представлены большим числом слов (германизмов в славянской лексике)и отражают эпоху после проведения германского передвижения согласных, а в планеэтнической истории - симбиоз (тесное сосуществование) германцев и славян, принимаемыйнекоторыми учеными для пшеворской археологической культуры [80, c. 71, 74].Но этому предшествовали другие контакты славян на других территориях.

Славяне и иллирийцы

II тыс. до н. э. застает италиков на пути из Центральной Европы на юг (вотпочему нам трудно согласиться с отождествлением италиков с носителями лужицкойкультуры и с утверждением, что в XII в. до ы. э. именно италики с западнымибалтами генерировали праславян). В южном направлении двигаются около этого времении иллирийцы, не сразу превратившиеся в "балканских" индоевропейцев. Я в основномпринимаю теорию о древнем пребывании иллирийцев к югу от Балтийского моря [81,82, с. 169] и считаю, что она еще может быть плодотворно использована [12].Вполне возможно, что иллирийцы прошли через земли славян на юг, а славяне, всвою очередь, распространяясь на север, находили остатки иллирийцев или остаткиих ономастики. Это дает нам право говорить об иллирийско-славянских отношениях.Иначе трудно объяснить несколько собственных имен: Doksy, местное названиев Чехии, ср. Daksa, остров в Адриатическом море, и глоссу daksa thalassa.'Epeirotai (Гесихий) [84] [13], Дукля,перевал в Карпатах, ср. Дукльа в Черногории, Doklea (Птолемей)[75, с. 282], наконец, гапакс ранней польской истории - Licicaviki, название,приписываемое славянскому племени, но объяснимое только как иллир. *Liccavici,ср. иллирийские личные имена Liccavus, Liccavius и местное название Likaв Югославии [84]. На основании названия местного ветра, дующего в Апулии,- Atabulus (Сенека), ср. иллир. *bul-, burion "жилье", сюда же'Ataburia, (Zeus) 'Ataburios, реконструируется иллир. *ata-bulas,аналитический препозитивный аблатив "от/из дома", ср. параллельное слав., др.-русск.от рода Рускаго (Ипат. лет., л. 13), наряду с постпозитивной конструкциейаблатива и.-е. *ulkuo-at "от волка". Здесь представлена иллирийско-славянскаяизоглосса, ценная ввиду неизвестности иллирийской именной флексии [84].

Кентумные элементы в праславянском

Кроме ранних италийско-славянских связей, участия в общих инновациях центральноевропейскогокультурного района и других изоглоссах (например, иллирийско-славянских), именнов Центральной Европе праславянский язык обогатился рядом кентумных элементовлексики, носящих бесспорно культурный характер [86-87]. Ответственность за нихнесут, видимо, в значительной степени контакты с кельтами. Так, праслав. *korva,название домашнего животного, восходит, видимо, через стадию *karava[14] к форме, близкой кельт. car(a)vos"олень", исконнославянское слово ожидалось бы в форме *sorva, с правильнымсатемным рефлексом и.-е. k' [4, с. 18-19], который в славянском естьв форме *sьrna, обозначающей дикое животное, что придает эпизоду с *korvaкультурное звучание. Праславянский передал, видимо, далее, свое *karavaили *korva вместе с его акутовой интонацией балтийскому (литов. karve),в котором это слово выглядит тоже изолированно.

Балты на Янтарном пути

Что касается балтов, то их контакт с Центральной Европой или даже скорее -с ее излучениями, не первичен, он начинается, видимо, с того, впрочем, достаточнораннего времени, когда балты попали в зону Янтарного пути, в низовьях Вислы.Только условно можно датировать их обоснование здесь II тыс. до н. э., не раньше,но и едва ли позже, потому что этрусск. 'arimos "обезьяна"могло попасть в восточнобалтийский диалект (лтш. erms "обезьяна"),очевидно, до глубокой перестройки самого балтийского языкового ареала и до упадкаЭтрурии уже в I тыс. до н. э. Прибалтика всегда сохраняла значение периферии,но благодаря Янтарному пути по Висле двусторонние связи с Адриатикой и СевернойИталией фрагментарно проявлялись и могут еще вскрываться сейчас. Любопытныйпример - предлагаемое здесь новое прочтение лигурийского названия реки По вСеверной Италии - Bodincus, которое приводит Плиний, сообщая также егоапеллятивное значение: ... Ligurum quidem lingua amnem ipsum (scil. - Padum)Bodincum vocari, quod significet fundo carentem, cui argumento adest oppidumiuxta Industria vetusto nomine Bodincomagum, ubi praecipua altitudo incipit(C. Plinius Sec. Nat. hist. III, 16, ed. C. Mayhoff). Таким образом, Bodincusили Bodinco- значило по-лигурийски "fundo carens, бездонный"и может быть восстановлено по снятии вероятных кельтских (лепонтских) наслоенийкак *bo-dicno-/*bo-digno- < *bo-dugno- "бездонный, без дна",что довольно точно соответствует литов. be dugno "без дна",bedignis "бездна", также в гидронимии - Bedugne, Bedugnisи позволяет внести корректив в известную географию балт. be(z), слав.bez (и индо-иран. параллели).

По долине Вислы к балтам распространлись и изоглоссы древнеевропейской гидронимии,обрывающиеся к западу (- лакуна между Одером и Вислой). Краэ отмечает добалтийскийхарактер древнеевропейской гидронимии [89], и, я думаю, этот тезис сохраняетсвое значение, имея в виду не столько додиалектный, сколько наддиалектный статусэтой гидронимии (выработка различными контактирующими индоевропейскими диалектамиобщего гидронимического фонда). В. П. Шмид плодотворно расширил понятие "древнеевропейской"гидронимии до объема индоевропейской, но он допускает явное преувеличение, стремясьв своих последних работах утвердить идею ее центра в балтийском и даже выдвигаябалтоцентристскую модель всего индоевропейского [90] [15];[91; 93, c. 11; 94] [16]. Однако кучность"древнеевропейских" гидронимов на балтийской языковой территории допускаетдругое объяснение в духе уже изложенного нами ранее. Балтийский (исторически)- не центр древнеевропейской гидронимии (В. П. Шмид: "Ausstlahlungszentrum"),а фиксированная вспышка в зоне экспансии балтов на восток, куда они распространялись,унося с собой и размноженные древнеевропейские гидронимы.

Сближение балтов и славян

Лишь после самостоятельных ранних миграций балтов и славян стало намечатьсяих последующее сближение (ср. установленный факт наличия в балтийском раннепраславянскихзаимствований до окончательного проведения славянской ассибиляции и.е. k'> *c > *s, например, литов. stirna < раннепраслав. *cirna,праслав. *sьrna и др. [95]. Хронологически это было близко к славянскомупереходу s > x в известных позициях, который некоторые авторы рассматриваютдаже как "первый шаг" на пути обособления праславянского от балтийского,что из общей перспективы выглядит очень странно. В плане абсолютной хронологииэти балтославянские контакты (сближения) относятся уже к железному веку (см.выше "аргумент железа"), т. е. к последним векам до новой эры.

Этому предшествовала длительная эпоха жизни праславян в Центральной Европе- жизни, далекой от герметмзма в ареале с размытыми границами и открытом какзападным, так и восточным влияниям.

Примечания

1. Подробную характеристику см. [1].

2. См. в кн. [4, с. 115-116].

3. О древней диалектной сложности праславянскойлексики см. впервые [27]. Например, слав. vesna, праиндоевропейскогопроисхождения, никогда не было общеoславянским, в южнославянском оно отсутствует- см. [28].

4. Имело место прямое отражение вокализмаи.-е. *pro-, *ро- > слав, pra-, pa- и преобразование и.-е. *pro-,*рo- > балт. *pra-,*pa-, иначе ожидалось бы регулярное балт. (литов.)*pruo-, *puo-, см. [47, S. 57].

5. См., вслед за О. Н. Трубачевым, [52].

6. См., вслед за Кноблохом, [54].

7. Естественный вывод об индоевропейскойсамобытности и большей, сравнительно с балтийским, архаичности славянскогоглагола, несводимости его к балтийскому состоянию в работе [59], к сожалениюне сделан.

8. Автор указывает на глагольную системуфинского (один презенс - один претерит) в связи с упрощением системы временив германском. О финском субстрате теперешнего балтийского ареала см. [67].

9. Ср. литов. Aklezeris, Baltezeris, Gudezeris,Juodozeris, Klevzeris, лтш. Kalnezers, Purvezers, Saulezers и другиесложения на -ezeris, -upe, -upis "финского" типа, ср. Выгозеро,Пудозеро, Топозеро на русском Севере; см. [64, с. 169-171].

10. См., вслед за Студерусом и Френкелем,[73-74].

11. См. с использованием работ О.Н. Трубачеваи др. [73].

12. Отрицание значительного распространенияиллирийцев и их соседства со славянами см. [83].

13. См. подробно об этимологии daksa[85]. Автор приводит сближение Будимира эпир. глосс. daksa "море" (вар.dapsa) с zaps "прибой" и именем морской богини Thetis < *Theptis,сюда же алб. det/dejet "море" - как иллир. и догреч. продолжение и.-е.*dheup/b "глубокий".

14. Такие раннополногласные варианты длянерусских территорий см. [88].

15. Карта - см. с. 11, с. 13 - досаднаяошибка: гидронимы Tain в Шотландии и Tean в Англии возводятсяавтором к *Tania, которое он этимологизирует с помощью слав. tonja"tiefe Stelle im Wasser", но последнее происходит только из *top-njaи к остальным европейским названиями отношения не имеет.

16. Между прочим, балтоцентристскую теориюевропейской прародины отстаивал уже Poesche более ста лет назад [3, c. XXXII].

Литература

1. Копечный Фр. О новых этимологических словарях славянскихязыков. - ВЯ, 1976, № 1, с. 3 и сл. 2. Словник гiдронiмiв Украiни. Ред. колегiя: Непокупний А. П., Стрижак О.С., Цiлуйко К. К. Киiв, 1979. 3. Mallory J. P. A short history of the Indo-European problem. - In:Hehn V. Cultivated plants and domesticated animals in their migrationfrom Asia to Europe (= Amsterdam studies in the theory and history of linguisticscience. Series I. V. 7). Amsterdam, 1976. 4. Moszynski K. Pierwotny zasia,g je,zyka praslowianskiego. Wroclaw- Krakow 1957.5. Lehr-Splawinski Т. О pochodzeniu i praojczyznie Slowian. Poznan,1946.6. Udolph J. Studien zu slavischen Gewassemamen und Gewasserbezeichnungen.Ein Beitrag zur Frage nach der Urheimat der Slaven. (= Beitrage zur Namenforschung.Neue Folge. Beiheft 17). Heidelberg, 1979.7. Rudnicki M. O prakolebce Slowian.- In: Z polskich studiow slawistycznych.Seria 4. Jezykoznawstwo. Warszawa, 1973.8. Лер-Сплавинский Т. - ВЯ, 1958, № 2, с. 45-49.9. Кипарский В. - ВЯ, 1958, № 2, с. 49.10. Vasmer M. Die Urheimat der Slaven.- In: Der ostdeutsche Volksboden.Hrsg. vou Volz W. Breslau. 1926, S. 118-143.11. Labuda G. Alexander Bruckner und die slavische Altertumskunde.-In: Bausteine zur Geschichte der Literatur bei den Slawen. Bd. 14, I. Fragender polnischen Kultur im 16. Jahrhundert. Vortrage... zum ehrenden Gedenkenan A. Bruckner, Bonn, 1978. Bd. I. Giessen, 1980, S. 23, примеч. 28. 12. Solta G. Gedanken zum Indogermanenproblem.- In: Die Urheimat derIndogermanen. Hrsg. von Scherer A. Darmstadt, 1968.13. Королюк В. Д. К исследованиям в области этногенеза славян и восточныхроманцев. - В кн.: Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточныхроманцев. М., 1976, с. 19. 14. Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951. 15. Patrut I. О единстве и продолжительности общеславянского языка.- RS, 1976, t. XXXVII, cz. I, с. 3 и cл.16. Stieber Z. Problem najdawniejszych roznic miedzy dialektami slowianskimi.- In: I Midzynarodowy kongres archeologii slowianskiej. Warszawa, IX. 1965.Wroclaw - Warszawa - Krakow, 1968, s. 97. 17. Порциг В. Членение индоевропейской языковой области. М., 1964,с. 84. 18. Pisani V. Indogermanisch und Europa. Munchen, 1974, passim. 19. Polak V. Konsolidace slovanskeho jazykoveho typu v sirsich vychodoevropskychsouvislostech. - Slavia, 1973, rocn. XLVI. 20. Филин Ф. П. О происхождении праславянского языка и восточнославянскихязыков. - ВЯ, 1980, № 4, с. 36, 42.21. Silvestri D. La varieta linguistica nel mondo antico. - AION, 1979,1, p. 19, 23.22. Рыбаков Б. А. Новая концепция предыстории Киевской Руси (тезисы).- История СССР, 1981, № 1, с. 57.23. Hirt Н. Die Heimat der indogermanischen Volker und ihre Wanderungen.- In: Die Urheimat der Indogermanen. Hrsg. von Scherer A. Darmstadt, 1968.24. Kossinna G. Die indogermanische Frage archaologisch beantwortet.- In: Die Urheimat der Indogermanen, S. 97. 25. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков.М. - Л., 1938, с. 59. 26. Pokorny J. Substrattheorie und Urheimet der Indogermanen.- In:Die Urheimat der Indogermanen, S. 209. 27. Трубачев О. Н. Принципы построения этимологических словарей славянскихязыков. - ВЯ, 1957, № 5, с. 69 и сл. 28. Popovic J. Les noms slaves de 'printemps'.- Annali [del] Istitutouniversitario orientale. Sez. lingu. I, 2. Roma, 1959, p. 184. 29. Polak V. Slovanska pravlast s hlediska jazykoveho. - In: Vznika puvod Slovanu. I. Praha, 1956, s. 13, 23. 30. Никонов В. Л. - В кн.: IV Международный съезд славистов. Материалыдискуссии. Т. II. М., 1962, с. 478. 31. Dickenmann Е. - Onoma, 1980, XXIV, S. 279. - Рец. на кн.: UdolphJ. Studien zu slavischen Gewassernamen und Gewasserbezeichnungen. Heidelberg,1979. 32. Кипарский В. - ВЯ, 1958, № 1, c. 50.33. Lamprecht A. Praslovanstina a jeji chronologicke cleneni. - In:Ceskoslovenske prednasky pro VIII. mezinarodni sjezd slavistu v Zahrebu. Praha,1978, s. 150. 34. Karaliunas S. - In: Frenkelis Е. Вaltu kalbos. Vilnius, 1969, p.13. 35. Соболевский А. Что такое славянский праязык и славянский пранарод?- Известия II Отд. Росс. АН, 1922, т. XXVII, с. 321 и cл.36. Pisani V. Baltisch, Slavisch, Iranisch. - Baltistica, 1969, V (2),S. 138-139.37. Горнунг Б. В. Из предыстории образования общеславянского языковогоединства. М., 1963, с. 49. 38. Иванов В. В., Топоров В. Н. К постановке вопроса о древнейших отношенияхбалтийских и славянских языков. - В кн:. Исследования по славянскому языкознанию.М., 1961, с. 303. 39. Топоров В. Н. К проблеме балто-славянских языковых отношений. -В кн.: Актуальные проблемы славяноведения (КСИС 33-34). М., 1961, с. 213.40. Maziulis V. Apie senoves vakaru baltus bei ju. santykius su slavais,ilirais ir germanais.- In: Is Lietuviu etnogenezes. Vilnius, 1981, p. 7. 41. Мартынов В. В. Балто-славяно-италийские изоглоссы. Лексическаясинонимия. Минск, 1978, с. 43.42. Мартынов В. В. Балто-славянские лексико-словообразовательные отношенияи глоттогенез славян. - В кн.: Этнолингвистические балто-славянские контактыв настоящем и прошлом. Конференция 11-15 дек. 1978 г.: Предварительные материалы.М., 1978, с. 102. 43. Мартынов В. В. Балто-славянские этнические отношения по данныйлингвистики. - В кн.: Проблемы этногенеза и этнической истории балтов: Тезисыдокладов. Вильнюс, 1981, с. 104-106. 44. Schall H. Sudbalten und Daker: Vater der Lettoslawen. - In: Primuscongressus studiorum thracicorum. Thracia II. Serdicae, 1974, S. 304, 308,310. 45. Schmid W. P. Baltisch und Indogernaanisch. - Baltistica, 1976,XII (2), S. 120. 46. Mayer H. E. Kann das Baltiscne als Muster fur das Slavische gelten?- ZfslPh, 1976, XXXIX, S. 32 и cл. 47. Mayer Н. Е. Die Divergenz des Baltischen und des Slavischen. -ZfslPh 1978 AL, S. 52 и cл. 48. Булаховский Л. А. - ВЯ, 1958, № 1, с. 41-45. 49. Трост П. Современное состояние вопроса о балто-славянских языковыхотношениях. - В кн.: Международный съезд славистов. Материалы дискуссии. Т.II. М., 1962, с. 422.50. Бернштейн С. Б. - ВЯ, 1958, № 1, с. 48-49. 51. Лep-Сплавинский Т. [Выступление] - В кн.: IV Международный съездславистов. Материалы дискуссии. Т. II. М., 1962, с. 431-432.52. Pohl H. D. Baltisch und Slavisch. Die Fiktion von der baltisch-slavischenSpracheinneit. - Klagenfurter Beitrage zur Sprachwissenschaft. 1980, 6, S.68-69.53. Schmalstieg W. Common innovations in the Balto-Slavic consonantalsystem. - В кн.: IV Всесоюзная конференция балтистов 23-25 сентю 1980 г.:Тезисы докладов. Рига, 1980, с. 86.54. Топоров В. Н. Несколько соображений о происхождении флексий славянскогогенитива. - In: Bereiche der Slavistik. Festschrift zu Ehren von J. Hamm.Wien, 1975, c. 287 и cл., 296. 55. Топоров В. Н. К вопросу об эволюции славянского и балтийского глагола- Вопросы славянского языкознания. Вып. 5. М., 1961, с. 37. 56. Курилович Е. О балто-славянском языковом единстве. - Вопросы славянскогоязыкознания. Вып. 3. М., 1958, с. 40.57. Kurilowicz J. The inflectional categories of Indo-European. Heidelberg,1964, p. 80.58. Kortland F. Toward a reconstruction of the Balto-Slavic verbalsystem. Lingua, 1979, 49, p. 64 и сл.59. Иванов Вяч. Вс. Отражение в балтийском и славянском двух серийиндоевропейских глагольных форм: Автореф. дис. на соискание уч. ст. окт. филол.наук. Вильнюс, 1978.60. Савченко А. Н. Проблема системной реконструкции праязыковых состояний(на материале балтийских и славянских языков). - Baltistica, 1973, IX (2),c. 143.61. Meillet A. Etudes sur l'etymologie et le vocabulaire du vieux slave.2-e partie. Paris, 1905, p. 201-202.62. Эндзелин И. М. Славяно-балтийские этюды. Харьков, 1911, с 1. =Endzellns J. Darbu izlase. II. Riga, 1974, lpp. 170.63. Vaillant A. Grammaire comparee des langues slaves. Т. IV. La formationdes noms. Paris, 1974, p. 13 - 14.64. Топоров B. Н., Трубачев О. Н. Лингвистический анализ гидронимовВерхнего Поднепровья. М., 1962. 65. Birnbaum H. О mozliwosci odtworzenia pierwotnego stanu jezyka praslowianskiegoza pomoca rekonstrukcji wewnetrznej i metody porownawczej. - In: Americancotributions to the Seventh International congress of Slavists. Warsaw, Aug.21-27, 1973, V. I, p. 57. 66. Pokorny J. Die Trager der Kultur der Jungsteinzeit und die Indogermanenfrage.- In: Die Urheimat der Indogermanen, S. 309. 67. Prinz J. - Zeitschrift fur Balkanologie, 1978, XIV, S. 223. 68. Milewski T. Dyferencjacja jazykow indoeuropejskich. - In: I Miedzynarodowykongres archeologii slowianskiej. Warszawa, 1965. Wroclaw - Warszawa - Krakow,1968, s. 67-68. 69. Duridanov l. Thrakisch-dakische Sludien. I. Die thrakisch- unddakisch-baltischen Sprachbeziehungen (= Linguistique balkanique XIII, 2).Sofia, 1969.70. Топоров В. Н. К фракийско-балтийским языковым параллелям. - В кн.:Балканское языкознание. М., 1973, с. 51, 52. 71. Pisani V. Indogermanisch und Europa. Mimchen, 1974, S. 51.72. Топоров В. Н. К фракийско-балтийским языковым параллелям. II. -Балканский лингвистический сборник. М., 1977, с. 81 - 82. 73. Топоров В. Н. К древнебалканским связям в области языка и мифологии.- В кн.: Балканский лингвистический сборник. М., 1977, с. 43. 74. Топоров В. Н. Прусский язык. Словарь. I - К. М., 1980, с. 279.75. Трубачев О. Н. Названия рек Правобережной Украины. М., 1968. 76. Топоров В. Н. Несколько иллирийско-балтийских параллелей из областитопономастики. - В кн.: Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964, с.52. и сл. 77. Pohl Н. D. Slavisch und Lateinisch (= Klagenfurter Beitrage zurSprachwissenschaft. Beiheft 3). Klagenfurt, 1977.78. Ademollo Gagliano M. T. Le corrispondenze lessicali balto-latine.- Archivio glottologico italiano, 1978, 63, p. 1. и сл.79. Трубачев О. Н. Ремесленная терминология в славянских языках. М.,1966. 80. Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979. 81. Krahe Н. Die Sprache der Illyrier, I. Teil: Die Quellen. Wiesbaden,1955, S. 8. 82. Krahe H. Sprache und Vorzeit. Heidelberg, 1954. 83. Georgiev V. I. Illyrier, Veneter und Vorslawen. - In: Linguistiquebalkanique, 1968, XIII, 1, c. 5 и сл. 84. Трубачев О. Н. Illyrica. - В кн.: Античная балканистика (в печати).85. Katicic R. Ancient languages of the Balkans. Part I. The Hague- Paris, 1976, p. 64-65.86. Golob Z. "Kentum" elements in Slavic. - Lingua Posnaniensis, 1972,XVI, c. 53 и сл.87. Golob Z. Stratyfikacja slownictwa praslowianskiego a zagadnienieetnogenczy Slowian. - BS, 1977, XXXVIII, 1, s. 16 (Warstwa "kentumowa").88. Mares F. V. The origin of the Slavic phonological system and itsdevelopment up to the end of Slavic language unity. Ann Arbor, 1965, p. 24-25,30-31. 89. Krahe H. Vorgeschichtliche Sprachbeziehungen von den baltischenOstseelandern bis zu den Gebieten urn den Nordteil der Adria. - In: Akademieder Wissenschaften und der Literatur. Abhandlungen der Geistes- und SozialwissenschaftlichenKlasse. Mainz, 1957, № 3, S. 120. 90. Schmid W. P. Baltische Gewassernamen und das vorgeschichthche Europa.IF, 1972, Bd. LXXVII, S. 1 и сл.91. Schmid W. P. Baltisch und Indogermanisch. - Baltistica, 1976, XII(2).92. Schmid W. P. Alteuropaisch und Indogermanisch. - In: Probleme derNamenforschung im deutschsprachigen Raum. Darmstadt, 1977, S. 98 и сл.93. Schmid W. P. Indogermanistische Modelle and osteuropaische Fruhgeschichte.- Akademie der Wissenschaften und der Literatur. Abhandlungen der Geistes-und Sozialwissenschaftlichen Klasse. Jg. 1978, Nr. 1. Mainz - Wiesbaden, 1978.94. Schmid W. P. Das Hethitische in einem neuen Verwandtschaftsmodell.- In: Hethitisch und Indogermanisch. Hrsg. von Neu E. und Meid W. Innsbruck,1979, S. 232 - 233.95. Трубачев О. Н. Лексикография и этимология. - В кн.: Славянскоеязыкознание. VII Международный съезд славистов. М., 1973, с. 311.