Исландские саги
М.И. Стеблин-Каменский
ИСЛАНДСКИЕ САГИ
(Исландские саги. Ирландский эпос. - М., 1973. - С. 7-22)
I
Исландия - большая и пустынная страна. Население в ней очень редкое. Толькоее прибрежная полоса, местами совсем узкая, более или менее заселена. Исландияв два с лишком раза больше своей бывшей метрополии - Дании, а населения в нейв двадцать пять раз меньше, чем в Дании, - всего около двухсот тысяч человек,причем почти половина этого населения живет в столице и единственном большомгороде - Рейкьявике. Огромные пространства заняты в стране лавовыми полями,ледниками, каменистыми пустошами, песками, то есть вообще не годны для жилья.Вся внутренняя часть страны - это совершенно пустынное плоскогорье. Почти полноеотсутствие растительности делает его похожим на землю, как она выглядела многомиллионов лет назад, до появления на ней жизни, или на луну. Не случайно американскиекосмонавты, готовять к операциям на поверхности луны, тренировались в Исландии,на ее пустынных плоскогорьях. В сущности, большая часть Исландии выглядит сейчастак же, как страна выглядела, когда в ней впервые появились люди. А они появилисьв ней сравнительно недавно - всего немного больше тысячи лет тому назад, в концеIX века нашей эры.Исландия была заселена выходцами из Норвегии в 870-930 годах нашей эры. Первопоселенцыне встретили в новооткрытой ими стране никаких человеческих существ, кроме,может быть, нескольких монахов-отшельников, немного раньше заплывших туда впоисках уединения из Ирландии на своих утлых суденышках. Считается, что к концуэпохи заселения страны, то есть к 930 году, в Исландии было уже несколько десятковтысяч человек, то есть примерно столько же, сколько там было в начале XIX века.За сравнительно коротким периодом самостоятельного существования и процветания(с начала X до середины XIII века) последовал длительный период застоя и упадка.Века, когда страна была сначала норвежским (с середины XIII до конца XIV века),а потом датским владением (с XIV до XX века), были очень тяжелыми для исландскогонарода, так что население не только не увеличивалось, но одно время даже уменьшалось.Экономический подъем наметился только во второй половине XIX века. В XX векеон стал стремительным. Наконец, в 1944 году Исландия была провозглашена республикой.Страна снова стала независимой.Несмотря на то, что исландский народ - это один из самых маленьких народовмира, он с самого начала своего существования во всем и всегда шел своим собственным,особым путем. Первопоселенцы образовали в Исландии общество, непохожее на то,из которого они вышли. Когда заселялась Исландия, в Норвегии правил король ХаральдПрекрасноволосый, объединивший Норвегию и заложивший основы Норвежского государства.Уплывая из Норвегии, исландские первопоселенцы уплывали от государства. В обществе,основанном ими в Исландии, обрели новую жизнь догосударственные институты -тинг, то есть народное собрание, вече, и годорд, то есть община родового жреца- годи, который содержал местное капище и предводительствовал на тинге. Былучрежден всеисландский тинг - альтинг (теперь так называется исландский парламент).На нем принимались законы и производился суд по всем делам, которые не моглибыть решены на местных тингах. Одновременно с альтингом собиралась и лагретта,то есть судилище, образуемое всеми годи вместе (их было первоначально тридцатьдевять). Лагретта избирала законоговорителя, то есть всеисландского старейшину,который, однако, вне альтинга, никакой власти не имел. Выполнение решений альтингабыло делом самих истцов или любого, кто брал на себя их выполнение. Никакойцентральной исполнительной власти, никакой военной силы, противопоставленнойнароду, ни канцелярий, ни чиновников, ни полиции, ни тюрем в Исландии тогдане было.Своим путем пошел исландский народ и в области религии, а следовательно, икультуры и, в частности, литературы, в то время тесно связанных с религией.В конце X - начале XI века в Норвегии ее короли вводили христианство. Они вводилиего силой оружия и под угрозой пыток, и введение христианства сопровождалосьискоренением туземной литературной традиции, поскольку она была связана с язычеством.Между тем в Исландии официальное принятие христианства (в 1000 году) было полюбовнойсделкой между язычниками и христианами. Благодаря этому в Исландии туземнаялитературная традиция была бережно сохранена, несмотря на то что она была связанас язычеством. Позднее, когда Исландия потеряла самостоятельность и стала владениемсначала Норвегии, а потом Дании, она несмотря на это сохранила свой язык, ужев XIII веке несколько отличавшийся от норвежского, а с течением времени далекоотошедший от него. Благодаря этому она сохранила свою культурную самостоятельность,в частности - свою богатую и своеобразную литературную традицию. Хотя Исландиястала страной очень бедного крестьянства, в ней была широко распространена грамотностьи никогда не прекращалось оригинальное литературное творчество.Исландский народ называют самым литературным народом мира. Его называют такженародом поэтов. Страсть к сочинению стихов и к мастерству в стихосложении -исландская национальная черта. По-видимому, процент поэтов в Исландии намногопревосходит соответствующий процент в любой другой стране. В дописьменную эпохупоэтическое творчество было распространено в Исландии едва ли не еще больше,чем в новое время. О сотнях исландцев, живших в ту эпоху, известно, что онисочиняли стихи, и многие из этих стихов были потом записаны. В продолжение трехс половиной веков, с середины X до конца XIII века, исландцы поставляли правителямНорвегии, а также и других скандинавских стран, и даже Англии, хвалебные песни,в то время наиболее высоко ценимый вид поэзии.Письменность появилась в Исландии, по-видимому, еще в начале XII века. Новажнейшие произведение древнеисландской литературы были записаны в XIII веке.В XIII веке были записаны мифологические и героические песни, получившие в новоевремя название "Старшая Эдда". Это один из самых знаменитых памятниковмировой литературы. В XIII веке была записана древнейшая поэзия скальдов и написанзнаменитый скальдический учебник Снорри Стурлусона, получивший в новое времяназвание "Младшая Эдда". Тогда же было написано и большинство древнеисландскихпрозаических произведений, так называемых саг. Древнеисландская литература -самая своеобразная и самая богатая из средневековых литератур Европы, и основнаямасса этой литературы - саги. Исландское слово "сага" происходит отглагола, который значит "сказать" или "рассказывать", и,следовательно, первоначальное значение этого слова - "рассказанное".По-древнеисландски сагой называлось любое прозаическое повествование. В XIII- XIV веках в Исландии было написано огромное множество прозаических повествований,которые все и называются сагами.Древнеисландская саговая литература очень разнообразна. Есть саги, в которыхрассказывается об истории Норвегии. Они называются "саги о королях",поскольку в Норвегии издавна были короли, тогда как в Исландии их никогда небывало. Древнейшие из сохранившихся саг - это именно саги о некоторых норвежскихкоролях. Есть саги о царствовании отдельных норвежских королей - "Сагао Сверрире", "Сага об Олаве Трюггвасоне", "Сага о ХаконеХаконарсоне" и т. д. Но есть и сводные саги о норвежских королях. Самаязнаменитая из таких сводных саг - это так называемая "Хеймскрингла"(буквально "земной круг"), которая обычно приписывается Снорри Стурлусону.Она охватывает период с мифических времен до 1177 года. Есть также исландскаясага о датских королях и датской истории - "Сага о Кнютлингах" (Кнютлинги- датский королевский род). Есть саги, в которых рассказывается об истории Исландиив XII - XIII веках, то есть о событиях, почти одновременных написанию саги.Эти саги собраны в компиляции XIII века, которая называется "Сага о Стурлунгах"(Стурлунги - знатный исландский род, представители которого боролись тогда завласть). "Сага о Стурлунгах" отличается чрезвычайной дотошностью визложении фактов. Есть саги, в которых рассказывается об исландских епископахXI - XIV веков и церкви в Исландии. Они называются "Саги об епископах".В этих сагах тоже немало достоверных фактов. Есть и саги о легендарных героях,живших еще до колонизации Исландии (то есть до конца IX века). Они называются"саги о древних временах". В этих сагах обычно нет ничего историческидостоверного, но некоторые из них основаны на древних эпических сказаниях илидревних героических песнях. Самая знаменитая из этих саг - "Сага о Вёльсунгах".В ней рассказывается о героях, известных также по эпическим сказаниям другихгерманских народов. В "сагах о древних временах" много сказочных мотивов.Есть и саги, целиком состоящие из сказочных мотивов. Саги, в которых много сказочныхмотивов, еще в древности называли "лживыми сагами". Есть и различныепереводные повествовательные произведения. Все они тоже называются "сагами"(например, "Всемирная сага", "Сага о римлянах", "Сагао иудеях", "Сага о троянцах", "Сага об Александре","Сага о Карле Великом и его витязях"). Есть, наконец, большая группасаг, в которых рассказывается о событиях в Исландии в X - XI веках, то естьв так называемый "век саг" (а написаны они, насколько это удаетсяустановить, тоже в XIII - XIV веках). Эти саги называются "сагами об исландцах",или "родовыми сагами".Самые своеобразные и самые знаменитые из исландских саг - это именно "сагиоб исландцах", или "родовые саги". Поэтому, когда говорят об"исландских сагах" или просто о "сагах", то обычно имеютв виду "саги об исландцах". Их имеет в виду и заглавие этого тома.Ниже вкратце рассказывается о своеобразии "саг об исландцах" и в основном- о местностях, людях и событиях в этих сагах. Более подробно о своеобразииэтих саг рассказывается в книге автора настоящей статьи "Мир саги"(Л., 1971), а о своеобразии исландской культуры вообще - в его же книге "КультураИсландии" (Л., 1967).II
В "сагах об исландцах" в очень большом количестве встречаются названияисландских хуторов, рек, морских заливов, озер, островов, гор, холмов и т. п.В переводе саг на русский язык можно было бы просто передавать, насколько этовозможно, предполагаемое древнеисландское звучание этих названий русскими буквами,то есть писать, например, "хутор Мёрк", "река Хвита", "заливРейкьявик", "озера Фискивёти", остров "Флатей", "гораТрихюрнинг", "долина Лаксдаль" и т.д. Так именно делалось в русскомпереводе исландских саг, изданном в 1956 году. Можно, однако, переводить этиназвания на русский язык и писать соответственно "хутор Лес", "БелаяРека", "Залив Дымов", "Рыбные Озера", "ПлоскийОстров", "Гора Трехугольная", "Лососья Долина" и т.п. Так именно делается в настоящем издании. Дело в том, что для исландца эпохи,когда эти саги писались (точно так же как и для исландца нашего времени), этиназвания, как правило, отнюдь не просто названия, то есть набор звуков, но обязательноимеющий какое-то значение и условно связанный с называемым, а такие же полнозначныеслова, как и любые другие слова исландского языка.Правда, переводить на русский язык исландскую топонимику (то есть географическиеназвания) нелегко. Приходится, например, употреблять одно и то же русское слово"холм" там, где в исландских названиях - разные слова, в зависимостиот величины холма, крутизны его склонов, его растительного покрова и т. д. Исландскийязык чрезвычайно богат обозначениями разных элементов ландшафта. Но даже еслирусское слово - это точный эквивалент соответствующего исландского слова, товсе равно реальность, обозначаемая данным словом, для говорящего на русскомязыке будет не та, что для исландца. Так, хотя русское слово "песок"- это точный эквивалент соответствующего исландского слова, для исландца реальность,обозначаемая этим словом, - это песок базальтовый, то есть песок иссиня-черный,тогда как для говорящего по-русски она скорее - песок желтый или золотистый.На своеобразие географических названий в "сагах об исландцах" нев том, что эти названия - полнозначные слова (такие географические названиявстречаются, конечно, не только в "сагах об исландцах", они есть ив русском языке, сравни: Черная речка, город Остров, Медведь-гора и т. п.).Оно скорее в том, что ни одно из этих названий не было выдумано теми, кто писалэти саги, и что все они были уже ранее употреблявшимися обозначениями объектов,реально существовавших в Исландии, - вполне конкретных исландских холмов, рек,озер, морских заливов, гор, долин, хуторов и т. д.Названия эти, как правило, до сих пор существуют в Исландии и за семьсот летне изменили своего значения, как не изменились за это время горы или долиныИсландии. Даже хутора, упоминаемые в "сагах об исландцах", в большомколичестве случаев до сих пор существуют как хутора. При этом природа Исландииза последнюю тысячу лет, то есть с тех пор как страна была заселена, так малоподверглась воздействию человека, что названия, данные исландскими первопоселенцамиили их ближайшими потомками, нередко до сих пор верно описывают то, что ониобозначают. Когда путешествуешь по Исландии, случается, что, переезжая черезреку, в которой вода кажется белой, узнаешь, что эта река уже в древности быланазвана Белой Рекой, а увидя на болотистой равнине стаю диких лебедей, узнаешь,что эта равнина уже в древности была названа Лебединым Урочищем.Отдельные "саги об исландцах" представляют собой, в сущности, историютех, кто жил в "век саг" в определенной исландской местности. Нередкоэто находит отражение и в названиях отдельных "саг об исландцах";есть "Сага о людях с Песчаного Берега", "Сага о людях из ЛососьейДолины", "Сага о людях с Болот", "Сага о людях со СветлогоОзера", "сага о людях из Долины Дымов", "Сага о людях сТрескового Фьорда" и т. п. Поскольку отдельные "саги об исландцах"всегда тесно связаны с определенными местностямит в Исландии, в обзорах илиизданиях этих саг их принято располагать не в хронологической последовательностиих написания (она слишком неясна), а в последовательности географической. Таки в настоящем томе саги расположены в порядке места их действия или места, откудародом их герои: сначала - северо-западное побережье Исландии, потом - северное,восточное, южное и западное.В современных научных изданиях "саг об исландцах" и особенно в изданияхпод редакцией исландских ученых топонимика обычно подробно комментируется. Например,указывается, где был расположен хутор, упоминаемый в саге и впоследствии заброшенный;где расположены упомянутые в саге овраг, яма, скала и т. п., если у них теперьнет особого названия (или если они теперь называются иначе); какие ошибки допустилтот, кто писал сагу, в своих указаниях на местоположение тех или иных объектовили расстояние между ними. Кроме того, к изданию обычно прилагается указательгеографических названий, упоминаемых в саге, и карта местности, в которой происходитдействие. современному читателю могут показаться странными такие комментариии приложения в литературном произведении. Неужели же те, кто писал саги, непременнодолжны были иметь в виду совершенно конкретную местность? Разве они не могли,подобно авторам нашего времени, иметь в виду некоторое обобщение виденных имихуторов, гор и т.п., то есть нечто вымышленное? В том-то и дело, что это былодля них совершенно невозможно. Они могли перепутать названия, ошибиться, указываярасстояние, или еще как-нибудь ошибиться, но они, несомненно, считали, что всегдаимеют в виду совершенно конкретные реальности, а не плоды своей художественнойфантазии.Таким образом, каждое географическое название в "сагах об исландцах"содержит сведения о природе Исландии, а часто и о ее истории или и о том и одругом. Так, название хутора "Конец Склона" содержит указание на то,что этот хутор расположен в конце пологого склона гряды там, где склон кончаетсяи начинаются обрывы и скалы, а название хутора "Бергторов Пригорок"содержит указание на то, что этот хутор расположен на пригорке посреди равнины,и что человека, который первым поселился здесь, звали Бергтор. В своей совокупностигеографические названия в "сагах об исландцах" - а таких названийв этих сагах огромное множество - это описание природы и древнейшей историистраны. Исландия со всеми ее горами, долинами, реками, озерами, болотами и пескамиприсутствует в "сагах об исландцах" благодаря этим названиям гораздоконкретней, в сущности, чем она могла бы присутствовать в сагах в силу пейзажа,то есть описаний природы как литературного приема. Впрочем, в ту эпоху, когдаписались саги, этот прием вообще еще не появился в литературе.Описания природы как литературный прием были невозможны, пока природа быласредой, из которой человек не выделял себя. Только когда природа оказалась противопоставленнойчеловеку как объект эстетического любования, в литературе появился пейзаж. Вхудожественной литературе нового времени назначение пейзажа в том и заключается,что он подчеркивает специфику произведения как художественного вымысла. Когдав современном произведении рассказывается, например, что герой или автор наблюдали,как "лиловые тени ложились на поля и последние отблески заходящего солнцаокрашивали облака в такие-то и такие-то краски" или как "северноесияние озарило залив волшебным или еще каким-то светом", то читателю сразуже ясно, что это описание - художестввенный прием, то есть что природа в данномслучае художественный вымысел, который должен вызвать определенное эстетическоепереживание у читателя (но может и не вызвать его, если читатель, горя нетерпениемузнать, что же дальше произошло с героем, перескакивает через данное описаниекак через досадное препятствие). Ничего подобного таким описаниям природы, даи вообще никаких описаний природы в "сагах об исландцах" нет.Если в "сагах об исландцах" иногда и сообщаются какие-то сведенияо ландшафте, на фоне которого что-то происходит, то это только для объяснениясобытий, описываемых в саге. Так, например, когда в "Саге о Ньяле"сообщается, что "на тропе у брода лежали плоские камни", то это толькодля того, чтобы объяснить, почему подъехавшие к броду не могли ускакать от Гуннара.Только для объяснения событий, описываемых в саге, сообщаются сведения о том,что происходило в определенный момент в природе (морозило или таяло, выпал снегили шел дождь, зашло солнце или взошла лунга и т.п.).III
Примерно так же, как и с местностями, обстоит дело и с людьми в "сагахоб исландцах": те, кто писал эти саги, несомненно, считали, что люди, окоторых рассказывается в них - это реально существовавшие люди, а не плоды художественнойфантазии. Однако здесь ошибки могли быть значительно крупнее: имена людей моглибыть перепутаны или неправильно поняты родственные или другие связи между людьми,а сами эти люди могли быть по-разному истолкованы, изображены в более или менеевыгодном для них свете, и таким образом их изображение в саге превращалось фактическив художественный вымысел. По-видимому, однако, он в такой же мере не осознавалсякак вымысел, в какой те, кто писал саги, не осознавали себя их авторами. Такимобразом, "саги об исландцах" совсем непохожи на романы, то есть сознательныйхудожественный вымысел, а те, кто их писал, совсем непохожи на авторов романов.Поскольку те, кто писал "саги об исландцах", верили в то, что всерассказываемое в них - правда, верили в это, конечно, и слушатели и читателиэтих саг, то есть, в сущности, все в Исландии до совсем недавнего времени. Этанаивная вера действовала гипнотически и на ученых, занимавшихся изучением саг.Так, исландский ученый Финн Йонссон (1858 - 1934), посвятивший всю свою жизньизучению древнеисландской литературы и знавший ее как никто ни до, ни посленего, до самой смерти сохранил наивную веру в то, что все рассказываемое в "сагахоб исландцах" - это, в основном, правда.Между тем современному человеку заметить вымысел в "сагах об исландцах"совсем нетрудно. Он, в сущности, очевиден. Для того чтобы его обнарудить, вовсенет необходимости сопоставлять сагу с более достоверными историческими хрониками(как это неоднократно делали исследователи саг) или проводить какие-нибудь другиенаучные разыскания - археологические раскопки и т. п. И дело даже не в том,что в "сагах об исландцах" есть кое-что неправдоподобное. То, чтокажется неправдоподобным с современной точки зрения, могло казаться вполне правдоподобнымс точки зрения людей того времени, когда писали саги. Все тогда верили в колдовство,привидения и т. п. Кроме того, неправдоподобного в "сагах об исландцах",в сущности, совсем немного, и его вкрапления есть только в некоторых из них.Вымысел очевиден в "сагах об исландцах" из самой их манеры повествованияо людях, а именно - из того, что подробно описываются действия отдельных людейи приводится все сказанное ими в описываемой ситуации, иногда даже то, что никтоне мог видеть или слышать. Такое повествование о людях может быть только художественнымвымыслом, конечно. И если этот вымысел все-таки не замечался в Исландии в течениемногих столетий, то это, очевидно, объясняется тем, что сохранялась способностьпоставить себя на место тех, кто писал эти саги, взглянуть на этот вымысел сих точки зрения, то есть наивно не замечать его.Когда исследователи "саг об исландцах" потеряли наивную веру в правдивостьэтих саг, вымысел в них стал вдруг очевидным, и, естественно, они пришли к убеждению,что он был очевиден и тем, кто писал саги, то есть что он был сознательным.С этих пор "саги об исландцах" стали считаться произведениями, совершенноаналогичными реалистическим романам нашего времени, а те, кто писал эти саги,- совершенно такими же авторами, как авторы этих романов. Как это нередко случается,наука перехитрила самое себя: в наивном доверии к правдивости "саг об исландцах"было, в сущности, больше их понимания, чем в недоверии к их правдивости, возникшейв результате их научного исследования.Но хотя "саги об исландцах" стали считаться романами, уже из того,как они продолжают трактоваться в научных изданиях, очевидно, что они - нечтосовсем непохожее на романы. Зачем было бы редактору романа сообщать в примечаниях,упоминается ли данное действующее лицо в других произведениях, нет ли ошибкив сведениях, сообщаемых о данном лице и т. п.? А такие примечания обычны в научныхизданиях "саг об исландцах". Примечания эти ясно свидетельствуют отом, что редактор считает целью саги сообщение правды в собственном смысле слова,а не так называемой "художественной правды", то есть правдоподобноговымысла. Между тем цель всякого романа, в том числе и самого реалистического,- это именно сообщение художественной правды, а не правды в собственном смыслеслова.Рассказывая о том или ином персонаже саги, тот, кто ее писал, всегда имелв виду некоторое реальное, действительно существовавшее лицо. Между тем авторромана, рассказывая о том или ином из своих персонажей, только в редком и совсемнетипичном для романа случае - а именно в романе-биографии - имеет в виду некотороереальное лицо. Но даже и автор романа-биографии сознает, конечно, что, хотяканва в его произведении - подлинные факты, само оно - лишь правдоподобный вымысел(роман!). Обычно же персонаж реалистического романа - это обобщение, результатотбора общего для многих реальных лиц, результат выделения типического, то естьотказа от изображения отдельного реального лица во всей его индивидуальной сложностии неповторимости, тем самым в известном смысле - упрощение, схематизация. Такимобразом, можно сказать, что реалистические романы относятся к "сагам обисландцах", как литературная обработка сырого материала действительностик самому этому сырому материалу или как правдоподобие к правде. Другими словами,в известном смысле "саги об исландцах" правдивее реалистических романов.Не удивительно потому, что персонажи "саг об исландцах", как правило,непохожи на литературные типы. Это особенно относится к основным персонажамсаг. Второстепенные персонажи в них, напротив, нередко - литературные типы (злыеколдуньи, коварные интриганы и т. п.). Между тем основные персонажи саг, какправило, жизненнее, чем литературные типы. Это проявляется прежде всего в том,что их поведение и поступки необязательно вытекают из их характера. Человек,трусливый по характеру, как Бьёрн из Леса в "Саге о Ньяле", проявляетхрабрость. Человек, благородный по характеру, как Флоси из "Саги о Ньяле",оказывается предводителем тех, кто совершает подлое преступление - сожжениеНьяля и его семьи в доме. Может показаться, правда, что такие случаи - результатсознательного стремления автора показать человеческую личность во всей ее сложности.Однако на самом деле такие случаи в "сагах об исландцах" - в такойже мере не осуществление авторского замысла, в какой аналогичные случаи в жизни- не осуществление замысла какого-то всемогущего существа, которое управляетлюдьми, как марионетками. Дело в том, что "саги об исландцах" вообщене имели своей целью изображение людей: человеческая личность сама по себе ещене настолько привлекала к себе внимание в ту далекую эпоху, чтобы стать объектомизображения в литературе. Именно поэтому в "сагах об исландцах" совершенноотсутствуют описания внутреннего мира персонажей, их переживаний, их чувстви мыслей. Целью "саг об исландцах" было описание не людей, а событий,и притом событий определенного рода.IV
О событиях, описываемых в "сагах об исландцах", можно сказать примерното же самое, что выше было сказано о местностях и людях: те, кто писал саги,верили в то, что эти события - реальность, а не плоды художественной фантазии.События эти - не факты личной жизни персонажей саг. Личная жизнь, как уже былосказано выше, никогда не описывается в "сагах об исландцах". событияэти - распри между исландцами в так называемый "век саг", то естьX - XI века.О том, что это были за распри, каковы были их поводы, как они протекали итак далее, читатель может сам составить себе представление, почитав саги. Но,прочитав в них о том или ином убийстве - а в распрях, описываемых в "сагахоб исландцах", дело нередко доходит до убийства, - читатель не должен спешитьс осуждением людей того времени за жестокость. Ему следует учесть то, что, какправило, это убийство из чувства долга, а именно - долга мести и всего чаще,мести за убитого родича, и притом убийство, аналогичное убийству в честном иоткрытом бою с врагом, поскольку убитым всегда был мужчина, но не женщина илиребенок, удар наносился открыто, не со спины или из прикрытия, и днем, но неночью, и совершивший убийство сразе же сам объявлял о нем. Следует учесть также,что для членов общества, в котором не были ни полиции, ни тюрем, ни карательныхорганов - а таким было исландское общество в "век саг", - выполнениедолга мести не могло не быть обязательным. Такое общество не могло бы просуществовать,если бы долг мести не был обязательным для его членов.Люди оказываются изображенными в "сагах об исландцах" в той мере,в какой они участвуют в той или иной распре. Но именно поэтому они изображаютсятак объективно: то, что ненароком описывается в процессе описания чего-то другого,оказывается описанным более объективно, чем непосредственный объект описания.Примером может служить трагическое и романтическое в "сагах об исландцах".События, описываемые в "сагах об исландцах", нередко трагичны. Однаков сагах, как правило, ничего не говорится о трагических переживаниях, которыедолжны были быть вызваны этими событиями. Современный читатель воспринимаетэто как тонкий литературный прием: он как бы должен сам вчитать эти переживанияв сагу и тем живее вообразить их себе и испытать к ним тем более живое сочувствие.Однако на самом деле тех, кто писал "саги об исландцах", переживанияучастников трагических событий, описываемых в саге, сами по себе не интересовали.Интересовали события. Сентиментальное сочувствие переживаниям героев литературногопроизведения вряд ли имело место. Поэтому, если цель трагического в литературе- вызвать сочувствие трагическим переживаниям персонажей произведения, то трагическогов этом смысле не было в замысле тех, кто писал "саги об исландцах".Тем объективнее, однако, оказываются изображенными в саге трагические события. Повествование о любых событиях, как трагических, так и отнюдь не трагических,ведется в "сагах об исландцах" в одной и той же тональности. современныйчитатель не замечает этой тональности, так как он неизбежно вчитывает трагическуютональность в описание трагических событий. Некоторое представление о тональности,которую современному читателю трудно заметить в "сгах об исландцах",может дать разве что средневековая музыка: в противоположность музыке новоговремени средневековая музыка тоже, как правило, не имеет целью вызвать сочувствиекаким-то переживаниям.Вообще средневековое повествование часто имело совсем не ту цель, какую вчитываетв нее современный читатель. Так, например, в рассказе об Торстейне Морозе, современныйчитатель неизбежно обнаруживает комизм, то есть полагает, что цель рассказа- насмешить. Между тем рассказ этот - христианская легенда о чуде. Цель этогорассказа - внушить веру в чудотворную силу короля Олава Трюггвасона как представителяхристианской церкви.Не интересовали тех, кто писал "саги об исландцах", и переживания,обусловленные сексуальными отношениями, то есть романтические переживания. По-видимому,эти переживания не вызывали того сентиментального сочувствия, на которое рассчитываетавтор всякого романа. Вокруг них не было никакого поэтического ореола. Характерно,например, что, хотя из фактов, сообщаемых в "Саге о Ньяле" (гл. XXXIII),очевидна влюбленность Гуннара в Халльгерд, брак Гуннара с ней расцениваетсякак "безрассудный брак по страсти" (более точным переводом было бы"из похоти"). Брак по любви казался людям того времени просто безрассудством,глупостью. Напротив, разумным казалось заключать брак так, как это делают втой же саге Скарпхедин, Хельги и Грим, сыновья Ньяля, которым Ньяль сам подбираетподходящих жен (гл. XXV и XXVI). "Любовью" называются в "сагахоб исландцах", как правило, только отношения, устанавливающиеся между супругамиспустя некоторое, иногда очень долгое время после брака. Слово "любовь",очевидно, имело совсем не тот смысл, что в романтической литературе. К тому, что с современной точки зрения представляется связью, основанной на романтическомчувстве, слово "любовь" в "сагах об исландцах" не применяется.Если это любовная связь мужчины с чужой женой, то обычно просто говорится, чтомужчина "одурачил" женщину. Если же речь идет о любовной связи женатогомужчины с одинокой женщиной, то обычно говорится о "побочной жене"и "побочных детях" как о чем-то, что вполне естественно и не должновызывать возражений у законной жены.Вместе с тем из фактов, сообщаемых в "сагах об исландцах", очевидно,что сами по себе переживания, обусловленные сексуальными отношениями, были,в сущности, теми же, что и в другие времена: люди так же влюблялись, испытывалистрасть, ревновали и т.д. Другой была только оценка этих переживаний: не былоих идеализации и романтизации. Но именно поэтому в "сагах об исландцах"эти переживания оказывались более объективно изображенными, чем это возможнов романе, хотя в сагах они и не были объектом изображения. В романе нового временине может не быть идеализации этих переживаний хотя бы уже потому, что она естьв значениях соответствующих слов (то есть слов "любовь", "влюбленность"и т.п.) во всех современных европейских языках. Таким образом, и в этом отношении"сага об исландцах" правдивее даже самых реалистических романов.Исключение в этом отношении представляет собой "Сага о Гуннлауге ЗмеиномЯзыке". В этой саге любовь в романтическом смысле этого слова идеализируетсяв духе средневековой куртуазной литературы. Однако и в этой саге основное -распря, и любовь в ней только мотивирует эту распрю.V
Нигде в настоящей статье те, кто писал "саги об исландцах", не былиназваны их "авторами". В самом деле, совершенно неясно, можно ли ихтак назвать. Во этому вопросу уже давно идет дискуссия между учеными. В первойполовине прошлого века установилось мнение, что те, кто писал "саги обисландцах", были просто записывателями того, что бытовало в устной традиции.Но во второй половине прошлого века стали склоняться к тому, что те, кто писал"саги об исландцах", собирали бесформенную традицию и придавали ейформу саг, то есть были их авторами. В начале нашего века снова установилосьмнение, что те, кто писал саги, с некоторыми оговорками в отношении саг, наиболеедлинных и сложных по композиции, были просто их записывателями. Но в тридцатыхгодах нашего века снова была выдвинута точка зрения, согласно которой "сагиоб исландцах" - это письменные произведения, созданные их авторами, и этаточка зрения в последнее время господствовала. Однако и сторонники этой точкизрения признают, что источником письменной саги была устная традиция, но толькоони не называют эту устную традицию "сагой".Все выдвигавшиеся до сих пор теории происхождения "саг об исландцах"подразумевают упрощенное представление о специфике устной и письменной словесности.Переход от устной словесности к письменной якобы совпадает с переходом к авторскомутворчеству, и, следовательно, письменная словесность - это якобы непременноавторское творчество. В действительности, однако, дело обстоит гораздо болеесложно. В сущности, словесности "безавторской", если так можно выразиться,вообще не может быть. Всякая словесность создана людьми, то есть авторами. Новозможно неосознанное авторство, и в условиях неосознанного авторства авторскийвклад не отграничен от пересказа и, следовательно, не поддается определению.В устной традиции господствует неосознанное авторство. Однако и в устной традициивозможно осознанное авторство. Так, поэзия древнеисландских скальдов, несомненно,подразумевает осознанное авторство. Однако известно, что эта поэзия существовалаеще за несколько веков до введения письменности. Древнейшие скальдические стихибыли сочинены еще в IX веке, и есть сведения об их авторах. Правда, у скальдовосознанное авторство распространялось только на форму, но не на содержание,то есть это была ранняя стадия развития осознанного авторства.Переход от неосознанного к осознанному авторству - это целая огромная эпохав истории человеческого сознания. Между тем переход от устной словесности кписьменной, то есть введение письменности, - это событие, которое осуществляетсяв сравнительно короткий срок. Естественно поэтому, что эти два перехода отнюдьне обязательно совпадают. Неосознанное авторство возможно и в письменной словесностии широко представлено в средневековой литературе. Так, оно, несомненно, имеломесто в "сагах об исландцах", поскольку те, кто их писал, считали,что эти саги - правда, а не плод их художественной фантазии. Но при неосознанномавторстве в письменной словесности авторский вклад примерно так же не отграниченот записывания или переписывания, как в устной словесности он не отграниченот пересказа, и, следовательно, так же не поддается определению. Те, кто писал"саги об исландцах", могли записывать устную традицию или списыватьс того, что уже было написано другими. Но они могли вносить и свое в записываемоеили списываемое, и в этом отношении они не отличались от тех, кто передавалустную традицию, на которой они основывались, потому что и устная традиция,конечно, не передавалась слово в слово. Таким образом, невозможно установить,в какой мере те, кто писал "саги об исландцах", были их авторами.VI
В предлагаемый читателям том "Библиотеки всемирной литературы" включеныследующие восемь "саг об исландцах" - "Сага о Гисли", "Сагао Торстейне Битом", "Сага о Храфнкеле годи Фрейра", "Сагао Хёрде и островитянах", "Сага о гренландцах", "Сага обЭйрике Рыжем", "Сага о Ньяле", "Сага о Гуннлауге ЗмеиномЯзыке" - и следующие четыре "пряди об исландцах" - "Об Аудунес Западных Фьордов", "О Торстейне Морозе", "Об исландце-сказителе","О Халльдоре, сыне Снорри". Пять саг, названных первыми, печатаютсяна русском языке впервые. "Пряди об исландцах" - это короткие рассказыо пребывании исландцев у норвежских королей. Эти рассказы - фрагменты из "саго королях", но, поскольку их персонажи те же, что и в "сагах об исландцах",они обычно включаются в "саги об исландцах". Все четыре пряди впервыепереведены на русский язык. Остаются не переведенными на русский язык еще околотридцати "саг об исландцах" и несколько десятков "прядей об исландцах".Перевод "саг об исландцах" представляет большие трудности. Древнеисландскийязык во многих отношениях совсем непохож на современные европейские языки. Внем много слов и оборотов, которым в этих языках нет эквивалентов и соответствий.Другими словами, он очень идиоматичен. Особенно идиоматичен язык "саг обисландцах". Он, правда, совершенно свободен от какой-либо искусственности,вычурности, риторичности или нарочитости. Но известно, что для передачи безыскусностинужно больше искусства, чем для передачи искусственности.Особые трудности представляет перевод вис (стихотворных строф), встречающихсяв сагах. Стиль вис совсем непохож на стиль саг, он крайне вычурен. В висах многотак называемых "кеннингов", то есть очень условных поэтических фигур,состоящих из двух или больше существительных (например, "ясень сечи"или "дерево бури оружья" = воин). порядок слов в них - противоестественный(отдельные предложения переплетаются друг с другом), а размер - очень сложный(аллитерации и внутренние рифмы образуют строгий узор). Передать эту сложнуюи вычурную форму в переводе на руссий язык сколько-нибудь точно совершенно невозможно.Ее можно передать только очень приблизительно. Но такой приблизительный переводвис оправдывается тем, что содержание их, как правило, очень скудно (обычнов них сообщаются какие-то факты, сообщаемые и в прозе), а форма настолько условна,что как бы независима от содержания. Именно поэтому свободная передача вис,в сущности, не искажает их содержания.В комментариях к отдельным сагам или прядям даются сведения об их особенностях,исторической основе, переводах на русский язык, библиографии, а также объясняютсяотдельные слова и выражения, встречающиеся в них.