Древнеирландский эпос

А.А. Смирнов

ДРЕВНЕИРЛАНДСКИЙ ЭПОС

(Исландские саги. Ирландский эпос. - М., 1973. - С. 547-564)

Кельты являются одной из тех групп племен, поэтическое творчество которыхнаименее знакомо современному читателю. Не говоря уже об огромной ценности древнихирландских саг для изучения общих проблем эпического тыорчества, они во многихотношениях представляют большой литературный и исторический интерес. Преждевсего они представляют собою в наиболее полном и разработанном на западноевропейскойпочве виде поэзию родового строя с сохранением многих чрезвычайно архаическихее черт. Отсюда все главные их особенности как в сюжетном, так и в стилевомотношении. Но в то же время это нечто гораздо большее, чем картина жизни давноминувшей эпохи, совершенно оторванной от всякой живой действительности. Обилиепережитков родового строя среди ирландского крестьянства вплоть до самого концаXIX века, а частично и до наших дней, объясняемое чрезвычайной социально-экономическойотсталостью страны, приближает эти саги к ирландской современности, освещаямногое из того, что происходило в Ирландии в сравнительно недавнее еще время.Далее - эти саги чрезвычайно своеобразны в стилевом и жанровом отношениях. Наконец,они интересны и по связи своей со многими всем хорошо знакомыми образцами имотивами общеевропейской поэзии. С виду столь чуждая и обособленная, кельтскаяпоэзия связана с поэзией романских, германских и отчасти даже славянских народовмногочисленными нитями, причем в некоторые эпохи связь эта проявлялась чрезвычайноярко. Дважды по меньшей мере кельтские мотивы вошли в обиход всей европейскойлитературы, оказав на нее определенное воздействие. В первый раз это случилосьв XII веке, когда появились романы Круглого Стола, в сюжете и колорите которыхмногое почерпнуто из кельтских сказаний. Фигуры Тристана, короля Артура, волшебникаМерлина имеют прообразы или близкие параллели в ирландском эпосе. Во второйраз это произошло уже в XVIII веке, когда вся европейская поэзия, не исключаяи русской (Карамзин, Пушкин, Жуковский), подпала под обаяние "Оссиана"Макферсона, который сам вдохновился шотландскими балладами - отпрыском, по боковойлинии, того же ирландского эпоса.Из огромного количества сохранившихся до нас старых ирландских сказаний намибыли выбраны для перевода образцы из двух групп саг. Первая содержит древнейшиеиз героических саг, именно - относящиеся к циклу Кухулина. В таком виде, особняком,они стоят обычно и в древних ирландских рукописных сборниках. Нами подобраныте из них, которые изображают наиболее яркие моменты из жизни этого героя. Втораягруппа составлена из саг довольно различных эпох и циклов. Общим для всех этихповестей является преобладание в них вместо героического элемента фантастикии трагических коллизий чувства. Можно условно назвать их сагами романтическимиили фантастическими; мы остановимся на втором термине, как на более конкретном.Считаем необходимым сказать несколько слов о методах перевода стихов, вкрапленныхв прозаический текст саг. Господствующим типом таких вставных ирландских стиховявляются короткие строфы из четверостиший, попарно связанных между собой рифмоюили ассонансами, нередко, кроме того, с применением аллитерации. Размер стихасиллабический, без малейшего намека на тоничность; строки обычно семисложные,с цезурой после третьего или четвертого слога. Пытаться воспроизвести этот размерв переводе, стремящемся к смысловой точности и вразумительности, было бы ввидукраткости большинства слов в ирландском языке и вдобавок еще специфической лаконичностипоэтического стиля, делом чрезвычайной трудности. Приведу в виде примера одночетверостишие из "Плавания Брана":Biaid tre bithu siricet m-bledne hi findrigisilis lergga, lecht imchian,dercfid roi roth imm rian. Дословный перевод: Будет сквозь века долгие сто лет в светлом царствовании,вырежет войска, могила длительная,окрасит в красное поля, колесо вокруг следа.Я перевел все такие стихи дольниками, в основном заботясь о приподнятоститона, смысловой ясности и экспрессии.Читателя, знакомого со старинным эпосом по "Илиаде", "Нибелунгам"или нашим былинам, ирландские саги с первого же знакомства с нами поражают глубокимсвоеобразием. Необычна прежде всего сама форма их. В противоположность эпосудругих европейских народов, ирландский эпос сложился не в стихах, а в прозе.Своеобразен далее стиль его: четкий, ясный, поистине лапидарный, он при этомуснащен множеством риторических прикрас, весьма выразительных при всей их условности.Столь же оригинален ирландский эпос и по своему содержанию. Ко многим из теми мотивов его нелегко подыскать параллели в эпосе других народов, по крайнеймере европейских; в частности, ни в одном из последних не уделено такого вниманияженщине и не отведено такого видного места любви, как в ирландских сагах. Нив одном из них также мы не найдем столь богатой и причудливой фантастики. Поражает,наконец, в этом эпосе странное соединение контрастов: первобытной жестокостии душевной утонченности, упоения фантазией и крепкого чувства конкретности,пышной величавости и задушевной интимности. При чтении ирландских саг возникаетвпечатление большой силы и особенной свежести.Внешний тип и общий характер ирландских саг настолько своеобразны, что труднонайти у других европейских народов эпический жанр, им подобный. Ближе всегостоят к ним исландские саги [1]. Общими для техи других чертами является прозаическая форма, сжатость и реализм.Если, однако, ирландский эпос и обладает глубокой оригинальностью, это неисключает того, что отдельные стилевые мотивы его встречаются в эпосе другихнародов. Объясняется это отчасти общностью культурного быта, отчасти же перекрестнымивлияниями и заимствованиями.В ирландскую поэзию проникло, без сомнения, немало преданий пиктов - туземногоплемени, населявшего Британские острова до прихода туда кельтов. Далее, на нееоказали последовательные влияния античность, христианство и, наконец, те жескандинавы. Так, например, наряду с древней, основной формой прозаической саги,с X века под скандинавским влиянием возникают на те же сюжеты краткие песни-баллады,дожившие до наших дней. Все же эти влияния, вместе взятые, оказались довольнонезначительными. Главное - то, что заимствованные элементы были очень быстрои радикально ассимилированы. Если эпос всякого народа отражает национальныйоблик его, то особенно это можно сказать про эпос ирландский. И в этом своемзначении он был освоен и осознан самим ирландским народом.Возникнув полтора с лишком тысячелетия тому назад, эти саги приняли дошедшуюдо нас литературную форму уже за тысячу лет до нашего времени. С тех пор, охраняемыекак драгоценное национальное наследие, они продолжали переписываться и заучиватьсянаизусть в течение еще семи или восьми столетий, с величайшей заботой о том,чтобы в них привносилось как можно меньше изменений. Лишь в XVII веке начинаетсяпроцесс разложения этого древнего эпоса. Старые рукописи, ставшие непонятнымив силу архаизма их языка, забрасываются или уничтожаются, искажаются, сливаютсяс новыми мотивами; стиль вырождается. И все же традиция не обрывается и старыйэпический запас не погибает. Образы и мотивы древнего эпоса переходят по большейчасти в народную сказку и в этой форме продолжают и посейчас храниться с тойже заботливостью и любовью, как в старину. Нет такого темного неграмотного,забитого ирландского крестьянина, который бы не знал кое-каких сказаний о грозномФинне и его сыне, певце Ойсине (Оссиане), равно как и десятка-другого преданийо древних королях или местностях Ирландии - преданий, в которых под покровомвымысла таится зерно исторической действительности.Наряду с бретонцами во Франции, валлийцами в Уэлльсе и горными шотландцами,ирландцы являются сейчас одним из четырех осколков, сохранивших до сих пор своенациональное обличье, некогда великого кельтского племени, занимавшего в V -IV веках до н. э. наибольшую часть Европы (Британские острова, Галлия, СевернаяИталия, значительная часть Германии, Балканского полуострова и Испании), - племени,бывшего носителем довольно высокой и сложной материальной культуры. Сначалатеснимые германцами, затем покоренные почти всюду римлянами, они в самом началесредних веков сохранили независимость лишь на Британских островах, откуда путемвторичной эмиграции в V веке захватили Арморику - нынешнюю Бретань. До XII века,а отчасти до самого конца средних веков им удалось удержать в четырех названныхобластях свою политическую независимость. Еще сейчас в этих четырех районахв значительной мере сохранились старые быт и нравы, родной язык и литературана нем, весь национальный уклад жизни.Самым крупным очагом кельтской культуры в средние века была именно Ирландия.Это была единственная страна на западе Европы, куда не ступала нога римскоголегионера. Когда в VI в. до н. э. кельты со своей первоначальной родины, находившейсяв западных областях нынешней Германии, пришли в качестве завоевателей на Британскиеострова, они нашли страну заселенной первобытными племенами. Эти последние -пикты, атекотты, каледонцы и другие, - вероятно, были родственны иберам, занимавшимв доисторические времена Пиренейский полуостров и значительную часть Галлии.Покорив и ассимилировав их, кельты, в свою очередь, сами подверглись сильномуих влиянию, значительно, по-видимому, задержавшему их культурное развитие. Этовыразилось не столько в заимствовании бытовых черт и воззрений, неизвестныхкельтам, сколько в том, что, оказавшись среди племен, переживавших еще болеераннюю ступень родового строя, кельтские пришельцы нашли обстановку, укрепившуюархаические черты этого строя, еще не изжитые ими самими.Обращенная в христианство в V веке отчасти благодаря миссионерской деятельностисвятого Патрика, Ирландия с конца VIII до конца X века подвергалась набегамнорвежских и датских викингов, одно время утвердившихся на юго-востоке острова,в районе Дублина, и причинявших стране разорение. В XII веке произошло завоеваниеИрландии англо-норманнами, однако власть английских королей была долгое времячисто номинальной, пока в XVI веке не совершилось окончательное подчинение страныАнглии. В эпоху борьбы и последовавшую за ней эпоху порабощения Ирландии преданияродной старины были предметом величайшей любви всего народа. Но творчески ониобогатились мало, ибо их развитие и формирование произошло еще в период независимостиИрландии и может считаться законченным к X веку. Труднее ответить на вопрос,к какому времени следует отнести их зарождение. Местные хроники относят жизньКонхобара и Кухулина - двух главных героев уладского цикла - к началу нашейэры. Но в таком случае пришлось бы допустить, что добрых полтысячелетия (доV века, когда вместе с христианством в страну проникла письменность) эти преданиясохранились, не разрушаясь, в шаткой форме устных рассказов, что маловероятно.Однако, если предания уладского цикла могут притязать на частичную историческуюдостоверность, то иначе обстоит дело со вторым героическим циклом, циклом Финна.Есть серьезные основания полагать, что предания о нем носят вполне легендарныйхарактер; скорее всего, Финн - древний мифический образ, поздно и своеобразнооживший в фольклорном творчестве.Что касается наконец своеобразных саг, не входящих ни в первый, ни во второйиз названных циклов, то время их создания весьма различно. Древнейшие из нихзародились примерно в VI - VII веках. По своему стилю и общему характеру онитакже занимают среднее положение между обоими упомянутыми циклами.С V века началась христианизация саг, вообще говоря, довольно слабая. Онасказалась не столько в коренных заменах или прибавках к тексту, которые частобывает трудно выделить, сколько в затушевывании слишком яркого языческого элемента.Лишь в IX веке в судьбе цикла произошло значительное изменение. Опустошения,производимые в это время во всей стране викингами, побудили ревнителей стариныпозаботиться об охране национальных эпических преданий. Приходилось спасатьдорогие рукописи от огня и меча, людям пера и слова приходилось ютиться в защищенныхместах, собирая вокруг себя свои ценности. Это дало повод для общего пересмотраэпического материала. Старые саги, эпизодические, разрозненные, нередко противоречивыев разных их редакциях, были трудами монахов-грамотеев и светских литераторовсобраны вместе, согласованы и объединены в обширные компиляции, тщательно переписанные.Более поздние списки этих компилятивных рукописей, восходящие к XI - XII векам,и сохранили нам эти саги в том виде, в каком мы их предлагаем в нашем переводе.Таким образом, саги эти, прежде чем принять свой окончательный вид, жили иразвивались уже в течение семи-восьми веков. Поэтому, говоря о быте, в них отразившемся,приходится иметь в виду не какой-либо один, точно ограниченный период, а всюуказанную эпоху в целом, отдельные моменты которой наложили на саги свои последовательныенаслоения. Однако архаическая основа в сагах настолько преобладает над новшествами,что практически можно считать эти саги отражающими состояние Ирландии языческойэпохи и лишь самых первых веков христианства, то есть примерно с III по VIIвек н. э.Энгельс отмечает чрезвычайную живучесть родового строя у кельтов: "Древнейшиеиз сохранившихся кельтских законов показывают нам род еще полным жизни; в Ирландиион, по крайней мере инстинктивно, живет в сознании народа еще и теперь, послетого как англичане насильственно разрушили его; в Шотландии он был в полномрасцвете еще в середине прошлого столетия и здесь был также уничтожен толькооружием, законодательством и судами англичан" [2].В интересующую нас эпоху родовой строй в Ирландии со всеми характеризующимиего чертами - коллективной собственностью, вождями или старейшинами, общиминародными собраниями всех взрослых ("примитивная демократия"), натуральнымхозяйством, тенденцией к перекочевыванию, групповым или парным браком, предшествующиммоногамии, матриархатом, обычаем усыновления, кровной местью, нередко уже, однако,заменявшейся выкупом, культом племенных богов, природных сил и всякого родадухов, следами тотемизма и табу, огромной ролью в быту и в общественной жизнимагии и заклинаний - сохранял еще полную силу. Его устойчивость объясняетсязначительной изолированностью Ирландии, ничтожной внешней торговлей и отсутствиемживого контакта с римской цивилизацией, медленным ростом производительных силстраны, окруженной еще более варварскими, полудикими туземными племенами. Темне менее даже в эту древнюю эпоху мы наблюдаем определенные признаки разложенияв Ирландии родового строя, выразившиеся в значительном имущественном и социальномнеравенстве разных слоев населения и в захвате земель вождями или старейшинами.Однако к феодализму в подлинном смысле слова это не привело, несмотря на позднейшиеусилия англо-норманнских завоевателей (с XII века) насадить в Ирландии феодальныеотношения.В основе всех общественных группировок лежало древнее понятие кровного родства.Самые мелкие социальные ячейки, семьи, объединялись в роды, роды - в кланы,кланы - в племена. Долгое время еще поддерживалась фикция, будто целые племенаобъединены происхождением от общего предка. Это не мешало принимать в составродов или кланов лиц совершенно посторонних путем обряда усыновления. Род ещесохранял институт круговой поруки: он отвечал коллективно за преступления каждогосвоего члена, платил его долги и т.п. Каждая из перечисленных групп управляласьавторитетом своих главарей-старейшин.Если племя занимало достаточно обширную территорию, ее глава носил титул короляили "подкороля", иначе говоря - князя; само же племя именовалось втаком случае народом. Одно время в Ирландии было сто восемьдесят четыре таких"народа", но не все они имели "подкоролей". последние былиподчинены королям областей (или королевств), которых вначале было пять: 1) Ульстер(на севере и северо-востоке Ирландии), 2) Коннахт (на западе), 3) и 4) Мунстер(на юге и юго-западе), разделившийся на Восточный и Западный, позднее - на Северныйи Южный, и 5) Лейнстер (на юго-востоке) [3].Позже в центре страны была выделена шестая область - Миде. Она была наделомверховного короля Ирландии, который жил в Темре (в новом произношении - Тара)и которому были подчинены короли других областей. Получалась сложная, многояруснаясистема власти, кое-чем напоминающая нашу удельно-вечевую систему и сводившаясяк многочисленным даням и повинностям, не всегда достаточно определенным и частоневыполнявшимся. Власть королей над "подкоролями" (князьями) и подданнымипокоилась на широко распространенном институте заложников. Без них не обходилсяни один договор, ни одна крупная сделка. Это не значит, что не было твердогозаконодательства. Наоборот, существовала сложная правовая система, которая блюласьособой коллегией судей. Обширный сборник гражданского права, дошедший до нас,был составлен, по преданию, в 438 году. В нем излагались не только узаконенияи формы правосудия, но и нормы всех социальных отношений вообще. Кровная местьуже заменена во всех случаях (впрочем, лишь в законе, но не всегда, конечно,в быту) пеней-выкупом, тщательно таксированным. Единицей цены в ту эпоху натуральногохозяйства являлась рабыня или, как эквивалент ее, три коровы.Население распадалось на три класса: 1) "благородные", 2) "свободные",подразделявшиеся на обладавших и не обладавших собственностью, и 3) рабы. Последниепроисходили большей частью из туземных племен, покоренных пришельцами-кельтами,и пополнялись из числа военнопленных. Свободные имели кое-какие политическиеправа. Именно: в определенные сроки, обычно раз в год, в главных центрах всехпяти королевств происходили общие народные собрания, чаще всего связанные сярмарками. Одно из таких собраний описано в начале саги "Болезнь Кухулина".Здесь, наряду с играми, состязаниями и другими увеселениями, обсуждались важнейшиедела и утверждались новые законы. Впрочем, голос народа имел лишь моральноезначение и король (князь) был волен ему не подчиняться.Нравы населения были чрезвычайно грубы и жестоки. Обычными занятиями всех"благородных" были война и охота. Покорение туземных племен (пиктов,атекоттов) на севере Ирландии еще не было закончено. Было много и других причиндля войн и распрей. Постоянно совершались всякие правонарушения и взаимные обиды.Низшие князья восставали против высших. Грабежи происходили ежедневно. Так какглавным богатством был скот, то распространеннейшей формой разбоя был угон скота.Такие "угоны коров" (или быков) прославлены во многих сагах. Одиниз них является темой великой ирландской эпопеи "Угон быка из Куалнге".Вдобавок к этому ирландские пираты непрестанно грабили берега Англии и Шотландии,увозя жителей, чтобы обратить их в рабство: одним их таких бритских пленников-рабови был святой Патрик, старавшийся обратить Ирландию в христианство. Предпринималисьи более далекие экспедиции, отголоски которых звучат в сагах о Кухулине. В результатетаких набегов, принявших со временем более организованную форму, западная Шотландиябыла колонизована ирландцами - предками части нынешних горных шотландцев.Способ ведения войны отличался большой жестокостью. Население целых поселковиногда сплошь избивалось, посевы уничтожались, весь скот угонялся. Каждый "свободный"был воином. Любопытно, что сражались и женщины. Лишь в 697 году, по настояниюаббата Адамнана, был принят закон, освобождающий женщин от военной повинности.Иногда водили в бой специально обученных боевых псов, которые грызли врага.Был обычай отрезать головы убитых врагов и сохранять черепа в качестве трофеев.Про одного из героев, Кета, сына Матаха, в сагах расказывается, что он не могуснуть иначе, как подложив под колено голову убитого им в тот день врага. Болееупрощенным способом было отрезание и хранение языков, как это описано в началесаги "Болезнь Кухулина".Наряду со всем этим наблюдается своеобразное понятие чести. Всякая пеня состоялаиз двух частей: 1) возмещение убытка, 2) "возмещение чести". "Свободный",беря в жену девушку, давал ей в виде свадебного дара "выкуп ее чести".При дворах королей соблюдалось местничество; одну из картин такого рода рисуетнам сага "Повесть о кабане Мак-Дато". Но иногда понятие чести носиломенее материальный характер или не сводилось только к тщеславию. Верность вождюили данному слову считалась обязательной для воина. Одним из высших выразителейчести и душевного благородства является в сагах Кухулин.Весьма распространен был обычай воспитывать детей на стороне либо в виде "залогадружбы", либо за плату, в педагогических целях, для закалки характера.Мальчики оставались на воспитании до семнадцати, девочки - до четырнадцати лет,то есть до их гражданского совершеннолетия. Обязанности приемных родителей понималисьочень широко. У детей устанавливалась с их молочными или сводными братьями близкаясвязь на всю жизнь, иногда более прочная и глубокая, чем кровное родство. Спонятием "воспитанничество" сливалось обозначаемое тем же терминомпонятие побратимства, которое могло установиться позднее на почве юношескихподвигов. Классическим примером такого побратимства являются отношения междуКухулином и Фердиадом (см. сагу "Бой Кухулина с Фердиадом").Женщины пользовались почти всеми теми же гражданскими правами, что и мужчины,и активно участвовали во всех мужских делах, даже в войне. Примером такой воительницыможет служить властная и жестокая королева Медб (см. сагу "Бой Кухулинас Фердиадом"). Характерно отношение Кухулина к его жене Эмер и вообще кженщинам (см. сагу "Болезнь Кухулина"). Все это, конечно, не исключалоизвестного неравенства. В то время как для воина завести наложницу было обычнымделом, измена жены мужу каралась жестоко, вплоть до сожжения на костре. Вообщеже, как отмечает Энгельс в "Происхождении семьи, частной собственностии государства", у кельтов до XI века моногамия еще не вытеснила "парногобрака", и в Ирландии рассматриваемой эпохи были "широко распространеныбраки на время", многочисленные следы чего можно легко найти в сагах.Религиозные и магические верования занимали огромное место в частной и общественнойжизни древних ирландцев. Наряду с обширным пантеоном божеств, среди которыхможно различить несколько последовательных наслоений, существовала весьма развитаявера во всевозможных духов, населяющих землю, воду и воздух. Вся жизнь представляласьпронизанной действием сверхъестественных сил и колдовством.Религиозно-мифологический элемент играет своеобразную роль в ирландских сагах.Как всякий архаический эпос, они вначале, несомненно, были густо насыщены им.Но так как принятие ими окончательной (письменной) формы совершилось уже в христианскуюэпоху, тот этот языческий элемент оказался в них сильно сокращенным. Однако,сокращенный и затушеванный, он отнюдь не был в них совершенно искоренен. Ещедолго после официального введения христианства в народе держалось двоеверие.Да и само ирландское духовенство проявило в этом отношении гораздо большую терпимость,чем духовенство в других странах. Удар пришелся главным образом по высшему классудревних богов - богам из племени Данан, которые были переосмыслены как племяполубогов - сидов (side). Представление об их местопребывании двоится.Они не то обитают на чудесном острове (или островах), где-то далеко за морем,не то под землею, в холмах Ирландии. Они малы ростом и прекрасны собою, вечномолоды и превосходят людей силой и мудростью, будучи во всем остальном им подобны.Они владеют великими сокровищами и проводят жизнь в пирах и играх, в любви ивеселии; они кротки и великодушны, но иногда ведут войны с племенами иных духов.Бессмертны они или только обладают даром долголетия - трудно установить. По-видимому,они не знают естественной смерти, но могут погибать в бою (как, например, родичиСин в саге "Смерть Муйрхертаха"). Им присуща также способность менятьсвою наружность или становиться совсем невидимыми (см. "Исчезновение Кондлы").Часто они покидают свое обиталище и вмешиваются в жизнь людей: помогают им,вступают с ними в любовные связи, порою заманивают их на свои волшебные холмыи там иногда потешаются над ними, но обычно отпускают, одарив богатством и мудрымисоветами (см. "Приключения Кормака"). Иногда, однако, для устройствасвоих дел они сами прибегают к помощи смертных (см. "Болезнь Кухулина").Мстительными и жестокими они становятся лишь тогда, когда люди сами причиняютим зло (Син в "Смерти Муйрхертаха"). В общем, сиды весьма похожи нафей, что вполне понятно, ибо образ средневековых фей возник именно из кругакельтских мифических представлений. Главное различие между ними в том, что сидыбывают обоего пола, и случаи обольщения женщины сидом столь же обычны в этихсказаниях, как и обольщение смертного героя сидой.Рядом с сидами мы все же находим в сагах кое-какие образы старых, "классических",богов. Из числа богов назовем, как наиболее часто встречающихся, следующих.Это Луг - бог света, а также всех искусств и ремесел, отец Кухулина; Огме -бог мудрости, красноречия и письменности, столь же древний и общекельтский,как Луг; от его имени происходит якобы название огама - дохристианского, руническогоалфавита ирландцев, в котором буквы определялись числом и направлением нарезокна куске дерева. Мананнан и отец его Лер были божествами моря. Бог Мидер, лишенныйопределенных функций, известен своим даром превращений и любовью к смертнымженщинам (см. "Любовь к Этайн"). Из многочисленных божеств войны (которыевсе - женского рода) назовем Морриган, упоминаемую в саге о смерти Кухулина.Кроме этих "светлых" божеств, мы находим в сагах и "темных"богов; это зловещие и вредоносные фоморы, живущие в мрачном обиталище где-тона севере, за морем. Наконец, встречаются следы самого древнего, общекельтскогопоклонения стихиям и небесным светилам (см., например, клятву Кухулина в "БоеКухулина с Фердиадом").Особой формой близости между людьми и богами являются земные воплощения последних.Зачатие земной женщиной сына от божественного отца - обычный мотив в мифологиивсех народов.Мы находим в ирландском эпосе мало подробностей о языческим праздниках ирландцеви связанной с ними обрядности. Главным праздником был Самайн, справлявшийсяв ночь на 1 ноября и знаменовавший собой наступление зимы. Жрецы (друиды) разводилисвященный огонь, и пока он горел, все другие огни в Ирландии должны были бытьпогашены. В костры бросались жертвы, и при этом происходило поклонение идолам.За этим следовали игры и увеселения, длившиеся целую неделю (см. начало саги"Болезнь Кухулина"). В ночь Самайна разверзались волшебные холмы,и тогда обитатели их, сиды, вступали чаще всего в общение с людьми. Церковь,в старину охотно приспособлявшая языческие верования и обряды к своим целям,связала праздник Самайн с христианским днем всех усопших, который приходитсяна 1 ноября. Реже упоминается второй сезонный праздник, Бельтене, справлявшийсяв ночь на 1 мая (начало лета). И здесь друиды возжигали с заклинаниями священныйогонь. Во всей Ирландии в эту ночь прогоняли скот, по одной паре от каждогостада, между двух костров, чтобы предохранить его на целый год от болезней.Во время обоих этих праздников происходили гадания.Лучше всего сохранилась в сагах (не мифологического цикла) вера в духов. Тутмы встречаем несметные полчища духов - "козловидных", "бледноликих"и иного вида, призраков, волшебных существ, одноруких, одноногих и одноглазых,страшных старух волшебниц, девушек-птиц. Не перечесть всех упоминаемых в сагахчудесных превращений, предсказаний, предзнаменований. Главную роль в магическойпрактике древней Ирландии играли заклинания - как приворотные, так и оградительные,применявшиеся при всяком случае. Сюда же относятся "злые песни", содержащиеугрозу наслать разные беды, болезни и даже смерть в случае невыполнения требования.К ним приходилось прибегать даже при судопроизводстве: при отсутствии исполнительногоаппарата, когда осужденный отказывался подчиниться приговору, не оставалосьничего другого, как спеть ему такую "злую песню". Часто ими пользовалисьдля всякого рода вымогательств. Любопытно, что сила воздействия "злой песни"состояла не только в угрозе, заключенной в ней, но и в некой моральной принудительности,с нею связанной. Это явствует из тех случаев, когда жертва повиновалась требованию,заведомо обрекавшему ее на смерть.Совершенно особым видом колдовских поверий были у ирландцев так называемыегейсы. Это - своеобразные запреты или зароки, лежащие на отдельных лицах.От сходных религиозных запретов, встречающихся у других народов ("табу"),они отличаются тем, что носят обычно персональный характер. Они чрезвычайноразнообразны. Некоторые из них, без сомнения позднейшие, имеют как будто исключительноморальный характер: например, один из гейсов Кухулина повелевал ему не отказыватьв помощи ни одной женщине. Другие выдают свое тотемическое происхождение: например,гейс того же Кухулина - не вкушать мяса собаки (имя его значит "пес Кулана",о чем см. ниже). Некоторые, наконец, связаны с культом природных сил, так, например,на короле Конайре лежал запрет - не выходить из дома после захода солнца.Хранителями мифических преданий и колдовской мудрости были друиды. Так какони в то же время были прикосновенны к литературе и так как, с другой стороны,к ворожбе были причастны профессиональные поэты и сказители, то и тех и другихудобнее рассматривать совместно.Естественно, что в древней Ирландии был широко развит институт жречества.Жрецы были хранителями не только мифических, но и родовых героических преданий.Это приводит нас к вопросу об авторах и рассказчиках саг.На древнейшей ступени родового строя в Ирландии мы находим следующие три группылиц, имеющих отношение к литературному творчеству: 1) друиды (собственно жрецы),2) барды (певцы-поэты) и 3) филиды. Но с течением времени область деятельностии моральное значение каждой из этих групп подверглись большим изменениям.Наиболее высокое положение занимали первоначально друиды. В Ирландии, каки в Галлии, они были некогда и судьями и хранителями мифических или героическихпреданий. Обе эти функции, однако, рано перешли от них к филидам: друиды осталисьлишь жрецами и учителями юношества. После христианизации Ирландии значение ихбыстро падает. Часть друидов, принявшая христианство, пополила собою ряды духовенства;другая часть, упорно привязанная к старой вере, обратилась в народных знахарейи колдунов. Но в сагах отразилось еще их прежнее почетное положение. Предсказатели,толкователи снов и мудрецы, они занимали первое место около королей, являясьих советниками в важнейших делах. Конхобар и многие другие короли - сыновьядруидов.Более скромным, но зато и более устойчивым был удел бардов. Они как были,так и остались исключительно поэтами, певцами и музыкантами. После падения друидовони даже выиграли, переняв их роль учителей. Школы бардов, возникшие в самомначале христианского периода, продолжали существовать вплоть до XVII века. Онисодержались на общественные средства, и в них обучалось иногда до трети всегонаселения Ирландии. Что касается филидов, то они были и законоведами, и предсказателями,и государственными мужами. Они же в качестве знатоков топографии и родословныхИрландии занимали место ученых-историков при всех королевских и княжеских дворах.Они были также поэтами и, наконец, рассказчиками мифологических и героическихповестей. Нет сомнения, что они же были и первыми их авторами. Именно в средефилидов и в той придворной обстановке, в которой они действовали, следует искатьзарождение ирландских саг.Привязанные к дому своего короля или князя и к его наделу, эти знатоки древнихзаконов, верований и преданий, владевшие мастерством как прозаической, так истихотворной речи, без сомнения, первые выработали форму и тип дошедших до нассаг. В долгие зимние вечера они развлекали собравшихся у очага обитателей королевскогодома, рассказывая древние предания. Лишь постепенно, уже после исчезновенияфилидов, с переходов эпического материала к народным сказителям, саги эти, всешире и шире распространяясь, превратились из аристократического по своему происхождениюжанра в жанр вполне народный и стали всеобщим достоянием, предметом любви иинтереса всего населения.С самого начала эти саги сложились в прозе. Но вскоре их авторы, а вслед заними и рассказчики стали вставлять в прозаическое повествование ради его оживленияи эстетического эффекта обычно небольшие, но иногда довольно обширные отрывкив стихах. Но в стихах передаются исключительно либо моменты высшего драматическогонапряжения, либо речи действующих лиц - притом лишь тогда, когда они достигаютвысокого пафоса. Мы нигде не встретим сколько-нибудь связного изложения событийв стихах. Нет сомнения, что все они вторичного происхождения и носят чисто декоративныйхарактер. В них филиды нашли применение своего искусства в "высших"видах лирики. С течением времени число стихотворных вставок увеличилось вплотьдо того, например, что в некоторых частях эпопеи "Угон быка из Куалнге"они образуют чуть ли не половину текста. В разных версиях, при полном тождествепрозаического текста, стихотворные вставки бывают весьма различны, а иногдаи вовсе отсутствуют. Это касается главным образом таких "типических"мест, как описание пиров, вооружения, сражений и т.п., для которых существовалитрадиционные формулы (как и в наших былинах) и которые переносились из однойсаги в другую.Количество сохранившихся саг огромно. В одном тексте X века сохранился списокназваний ста шестидесяти одной саги, которые возникли до 650 года, а если привлечьдругие свидетельства, то число это может быть доведено до двухсот семидесятивосьми.Объем саг, за редкими исключениями, невелик: каждая из них могла быть рассказанав один зимний вечер. Правда, делались попытки создать обширные, монументальныеэпопеи, и до нас дошли две-три повести огромных размеров и широких по замыслу;одна из них - "Угон быка из Куалнге". Но попытки эти явно искусственны.Композиция этих повестей крайне слаба, и они отчетливо распадаются на ряд отдельныхэпизодов.Древнейшим и во многих отношениях наиболее интересным из циклов ирландскихсаг является цикл уладский, из которого сохранилось более ста образцов. Он зародилсяи расцвел при дворе уладских королей еще в те времена, когда Улад был болееобширной, чем впоследствии, областью и мог притязать на гегемонию в Ирландии.Это местное происхождение цикла явствует не только из того, что местом действияего саг является обычно территория Улада, но и из того, что уладские герои изображеныв нем как превосходящие героев других областей.Общим фоном событий цикла служит старинная борьба между Уладом и Коннахтом,выражавшаяся как в постоянных мелких набегах, грабежах и пограничных схватках(см. "Повесть о кабане Мак-Дато"), так и в больших организованныхпоходах ("Угон быка из Куалнге"). По свидетельству летописей, борьбаэта длилась со II в. до н. э. по II в. н. э. Сила враждебного Коннахта воплощенав уладских сагах в образах могучей и жестокой королевы Медб и ее мужа, короляАйлиля, окруженных такими бойцами, как Кет, сын Матаха, Фергус, Фердиад и другие.Медб удалось привлечь на свою сторону королей других областей, например, короляМумана - мудреца и волшебника Курои, сына Дайре, или Лугайда, короля Лагена.Этой коалиции противостоит мощь короля уладов Конхобара и лучших бойцов - Кухулина,Конала Победоносного и Лойгайре Сокрушителя, группирующихся вокруг него в древнейстолице уладов - "дивной Эмайн-Махе".Первоначальным стержнем всего цикла была личность самого Конхобара, жизнькоторого хроники относят к I в. до н. э. и I в. н. э. Но вскоре его постиглата же участь, что и былинного князя Владимира, короля Артура и многих другихэпических королей: он был оттеснен на задний план своими юными витязями. В дошедшихдо нас сагах много говорится о красоте, о грозной и величавой осанке Конхобара,которого улады почитали "своим земных богом", но ничего не говоритсяо его собственных "подвигах силы и мужества". Главным героем цикластал племянник Конхобара, непобедимый Кухулин. Было, однако, время, когда Кухулинне фигурировал в уладском цикле. Если в "Недуге уладов" он и не могвыступать, так как события этой саги отнесены ко времени до Конхобара, то отсутствиеего имени в сагах с участием Конхобара ("Повесть о кабане Мак-Дато"и "Изгнание сыновей Уснеха"), в которых дело идет о чести и благевсего народа, было бы совершенно необъяснимым, если бы к моменту возникновенияэтих саг эпический образ Кухулина уже сложился. Зато сразу после своего вступленияв цикл Кухулин занял в нем первенствующее положение. Главные события цикла происходятна территории, являющейся личным наделом Кухулина, в Куалгне или на равнинеМуртемне, что лишний раз подтверждает гипотезу о местном и родовом происхожденииэтих сказаний.Если и не было создано сплошной, связной повести о жизни Кухулина, то эпизодическиесаги о нем настолько согласованы между собой, что можно составить по ним еголегендарную биографию. Некоторые из саг, изображающие важнейшие моменты из егожизни, включены в настоящую книгу. Заполним оставшийся пробел кратким пересказомдругих, наиболее значительных. За повестью о чудесном рождении Кухулина следуютсказания о его детстве. Еще ребенком он превосходил всех своих сверстников силойи ловкостью. Когда ему исполнилось шесть лет, с ним случилось происшествие,объясняющее его прозвище. Конхобар и все его воины отправились на пир, устроенныйкузнецом Куланом. Мальчик, оставленный дома, выбрался на свободу и захотел присоединитьсяк пирующим. Во дворе Кулана на него напал сторожевой пес хозяина, отличавшийсятакой силой и свирепостью, что целый отряд воинов не мог бы справиться с ним.Но мальчик метнул в его пасть камень из пращи, пронзивший пса насквозь, и тотпал на месте. Все подивились этому подвигу. Однако Кулан, понесший ущерб, потребовал,чтобы мальчик отслужил ему некоторый срок сторожем за пса, что и было исполнено:отсюда имя нашего героя - Ку-Кулайн, "Пес Кулана". Семи лет он впервыеполучил оружие и сразу стал побеждать сильнейшийх бойцов Ирландии. Когда Кухулинсделался юношей, женщины и девушки Ирландии стали влюбляться в него за его красотуи подвиги. По настоянию уладов он решил жениться (см. "Сватовство к Эмер").В перипетиях опасного сватовства ему пришлось побывать в Шотландии, где он обучилсявсем тонкостям военного искусства. Мимолетно он слюбился там с богатыршей Айфе,которая родила ему сына Конлайха. Когда Конлайх вырос, он отправился в Ирландиюразыскивать своего отца. Они встретились, сразились, не признав друг друга,и сын Кухулина пал от руки отца. В возрасте семнадцати лет Кухулин совершилсвой величайший подвиг, обороняя один свою родину против целого вражеского войска.Двумя важнейшими эпизодами жизни Кухулина являются далее любовь его к сидеФанд, связанная с его победоносной экспедицией в "страну блаженных"(см. "Болезнь Кухулина"), и борьба Кухулина за первенство, послужившаяпредметом обширной саги "Пир у Брикрена". Между женами трех величайшихгероев Улада - Кухулина, Конала Победоносного и Лойгайре Сокрушителя - возникспор о том, кому из их мужей принадлежит первенство. Ссора эта нарочно былаподстроена злокозненным Брикреном, сеятелем раздоров, который с этой целью пригласилвсех героев к себе на пир (основной мотив и схема рассказа те же, что и "Повестио кабане Мак-Дато"). Герои против воли вовлечены своими женами в распрю.Происходит ряд состязаний между ними, в которых Кухулин неизменно берет верх,но всякий раз судьи отказываются признать испытание решающим. Наконец, все троеедут в Муман, к хитроумному королю-волшебнику Курои, сыну Дайре, который придумываетиспытать не их силу и боевое мужество, а моральную доблесть. Он предлагает каждомуиз них отрубить ему, Курои, голову, с тем, что на следующий день он явится,если сможет, и, в свою очередь, отрубит голову смельчаку. Все трое принимаютвызов, но когда оживший Курои является за расплатой, Конал и Лойгайре уклоняются,и лишь один Кухулин дерзает подставить голову под топор. Однако Курои щадитКухулина и награждает его за смелость: отныне он получает титул "первогогероя" Ирландии.Поэтическая биография Кухулина завершается величавой сагой о его смерти.Образ Кухулина имеет, по всей вероятности, историческую основу, рано обросшуюмифическими элементами. В нем проступают архаические, быть может, туземные (пиктские),черты. Наряду с описанием грозной внешности и красоты Кухулина, от лица которогоисходит такой блеск, что взору трудно его выдержать, он нередко изображаетсяв сагах как "маленький, невзрачный человечек, смуглый и темноволосый":это уже не континентально-кельтский тип (близкий к древнегерманскому), а скореепиктский, родственный иберийскому. Форма первоначального имени его - Сетанта- во всяком случае, не ирландская. Что касается вытеснившего ее прозвища - Кухулин,то и тут весьма вероятно, что объясняющее его сказание есть позднейшее осмысление("Пес Кулана"), за которым скрывается нечто иное. Была высказана догадка,что оно тотемического происхождения и что в нем заключено международное звукоподражательноеимя кукушки. В подтверждение этой гипотезы можно было бы привести сагу о рожденииКухулина, где он оказывается вскормленным в чужом доме (подброшенным в чужоегнездо), причем перед моментом его рождения появляются таинственные птицы.Вообще же вся личность и судьба Кухулина, начиная с зачатия его сестрой Конхобараот бога Луга (см. "Рождение Кухулина"), окутаны мифическими элементами.Если Конхобар метафорически именуется "земным богом" уладов, то Кухулин- подлинный полубог. Ни один из других героев не обладает такими чудесными свойствамии способностями, как Кухулин. Когда он приходит в боевую ярость, он вырастаети весь преображается; он почти обладает способностью летать по воздуху и т.п. (см. "Сватовство к Эмер"). Весьма вероятно, что в образе Кухулинаслилось несколько образов, эпически, исторически и мифически первоначально различных.Но, слившись воедино, они составили один целостный образ, всячески приукрашенныйпоэтической фантазией.Именно в образе Кухулина древняя Ирландия воплотила свой идеал доблести инравственного совершенства, своего рода первобытного рыцарства. Наряду с необычайнойсилой и мужеством Кухулин обладает душевным благородством. Большинство лежащихна нем гейсов имеет высокий моральный характер: никогда не отказывать в помощиженщине, никогда не отвергать предлагаемого гостеприимства, всегда быть вернымданному слову и т. д. Он великодушен к врагам, отзывчив ко всякому горю, утонченновежлив с женщинами, всегда - защитник слабых и угнетенных. Ни один из его подвиговне имеет своим стимулом корысть или эгоизм. Он самоотверженно один отстаиваетгрудью свою родину от полчищ врагов ("Угон быка из Куалнге"). Он безутешен,когда его рукою сражен друг его юности ("Бой Кухулина с Фердиадом").Полна высокого трагизма повесть о его смерти, где он гибнет за других как жертвадолга и чести.По сравнению с Кухулином другие персонажи цикла значительно бледнее. Нельзя,однако, и тут отказать авторам (или редакторам) саг в умении создавать характеры.Один за другим, вслед за Кухулином, выступают перед нами добродушный простакФергус, язвительный и злокозненный Брикрен, первобытно грубый, свирепый Кет,смелый и нежный Найси. Такие же оттенки, весьма выразительные, находим мы ив женских характерах. Стоит сопоставить жестокую, дышащую ненавистью королевуМедб с проникнутою единой любовью Дейрдре или пленительную возлюбленную Фандс верной, сознающей свои права супругой Эмер ("Болезнь Кухулина").Но еще выше, чем искусство характеристики, в этих сагах - их язык, органическикрепкий, и в то же время до тонкости разработанный многими поколениями рассказчиков.Манера повествования гибка и разнообразна. В драматических местах стиль напряженныйи сжатый ("Смерть Кухулина"), в описательных - замедленный и пространный(описание пиршественного зала Конхобара в начале саги "Сватовство к Эмер").Забота о выразительности, вплоть до звуковых эффектов, проявляется в подбореэпитетов, параллелизмов и многочисленных аллитераций (последними особенно богатоначало "Боя Кухулина с Фердиадом", где мы частично пытались соблюстиих в переводе).Тип саги, выработанный в уладском цикле, оказался руководящим и для другихциклов. В фантастических сагах читатель найдет немало тех же самых, перекочевавшихсюда черт, но, конечно, немало и новшеств. Ввиду, однако, разнообразия материала,сводная характеристика здесь невозможна: ее отчасти заменяют комментарии, сопровождающиеэти саги.

Примечания

1. Этим оправдывается применение скандинавскоготермина "сага" к ирландским сказаниям, которые сами ирландцы называютпросто "повестями" (scéla).

2. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21,стр. 130.

3. Только это деление и знают наши саги.Но приведенные имена более позднего происхождения. Первоначально области вовсене имели собственных имен, а обозначались перефрастическим именем населения.Вместо позднейшего: "в Ульстер", "в Ульстере", говорилось:"к уладам", "у уладов", и точно так же: " к коннахтам","к муманам", "к лагенам" и т.д. Мы позволили себе радиясности внести в перевод искусственно образованные формы: "Улад","Муман" и "Лаген", которых в действительности не существовало.