Статус обиходно-разговорного языка в системе немецких социолектов
Л. Б. Копчук
СТАТУС ОБИХОДНО-РАЗГОВОРНОГО ЯЗЫКА В СИСТЕМЕ НЕМЕЦКИХ СОЦИОЛЕКТОВ
(Материалы конференции, посвященной 90-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН А. Н. Десницкой. - СПб., 2002. - С. 102-108)
Языковая формация «обиходно-разговорный язык» (соответствие традиционному немецкому термину “Umgangssprache”) постоянно находится в центре внимания лингвистов-диалектологов, социолингвистов, стилистов. Незатихающие споры в отношении определения обиходно-разговорного языка, его обозначения, границ, критериев, статуса и т.д. отражают как его сложный, разноплановый и противоречивый характер и широкий диапазон, так и его актуальность в современных условиях развития немецкого языка. В настоящее время вполне четко вырисовывается концепция, согласно которой система Umgangssprache является одновременно объектом всех 3-х вариаций языка: диатопических, диастратических и диафазических. С одной стороны, будучи совокупностью диатопических образований – региолектами, разновидности обиходно-разговорного языка представляют собой один из типов диастратических образований, являясь социальными вариантами – социолектами. С другой стороны, в стилистическом (диафазическом) аспекте – обиходно-разговорная речь – рассматривается как разновидность функционального стиля и включается в классификацию стилистических типов (Stiltypen). При этом часто происходит отождествление обиходно-разговорного языка Umgangssprache и повседневной коммуникации (Alltagsrede, Alltagsverkehr), а также и разговорного стиля (Alltagsstil). В этой связи можно говорить о переплетении (Verquickung) социального расслоения, при котором под обиходно-разговорным языком (Umgangssprache) понимается промежуточная зона между диалектами и литературным стандартом, и функционально-стилистической дифференциации. При этом в отличие от диатопического и диастратического направлений интерпретации обиходно-разговорного языка, при которых данная формация составляет оппозицию литературному языку, при рассмотрении диафазических групп обиходно-разговорный язык остается преимущественно в пределах литературного языка. Х. Е. Виганд констатирует единство мнений лингвистов в последние годы о том, что обиходно-разговорные формы являются разговорными языками (Sprechsprachen), чаще всего они трактуются в новейшей германистической традиции как варианты на основе интерференции (Interferenzvarietäten), которые на всех языковых уровнях принимают (черпают) элементы из других вариантов (таких как специальные, профессиональные языки, специальные групповые языки и диалекты) и из соответствующего ведущего варианта (Leitvarietät) (Wiegand 1990: 2202). В своей недавней монографии, посвященной проблемам национальной вариативности немецкого языка, У. Аммон называет наряду с региональным, стилистическим и функционально-прагматическим направлениями вычленения обиходно-разговорного языка также и социальное, рассматривающее понятие Umgangssprache в оппозиции к понятию «стандартная разновидность» («Standardvarietät») (Ammon 1995: 82-83). Рассматривая социальные формы речи (группы немецких социолектов), Н. Диттмар относит к ним, в первую очередь, именно так называемые наддиалектные формы языка – обиходно-разговорный язык (Umgangssprache) и подчеркивает при этом их связь с территориальными диалектами (Dittmar 1997: 195). Поддерживая эту мысль, А. И. Домашнев также указывал, что формации системы обиходно-разговорного языка следует отнести к наиболее социально детерминированным структурам немецкого национального языка, что позволяет их интерпретировать как социальные варианты, т.е. один из типов диастратических образований – социолекты (Домашнев 2001: 130). Уже при своем появлении термин Umgangssprache был первоначально связан с социальным слоем носителей языка, а именно, со слоем элиты (высшего общества) с ее «возвышенным» (gehoben) уровнем общения (Nabrings 1981: 73). В дальнейшем под социальным слоем носителей Umgangssprache стали подразумевать «буржуазию в городах» («Bürgerklasse in den Städten») (Bichel 1973:209; Nabrings 1981: 73). Такая трактовка была связана с представлением, что по языковым критериям Umgangssprache (благодаря более высокому уровню общения) является литературным языком, «сглаженным» (verschliffen) устной формой речи. При таком подходе обиходно-разговорный язык Umgangssprache был детерминирован говорящими или социально. Диастратическое (социальное) направление трактовки термина “обиходно-разговорный язык” (“Umgangssprache”) основывается на оппозиции данного понятия понятиям “литературный стандарт”, “литературная кодифицированная норма”. Такому противопоставлению соответствуют определённые языковые средства, выбор которых определяется принадлежностью к социальной группе и которые используются данной группой в неофициальных ситуациях общения. Под Umgangssprache понимается в данном случае языковое образование, которое не входит в сферу литературного стандарта (Standardsprache) и представляет собой «субстандартные элементы с собственными системными признаками». Тем самым слой обиходно-разговорного языка условно противопоставляется литературному стандарту в пределах формации общеупотребительного языка, что отражает его сложную и во многих аспектах разноречивую сущность и является попыткой определить его место в системе диастратических образований. Термин “обиходно-разговорный язык” является обобщающим наименованием разного рода социолектов: «урбанолектов», городского просторечия, сленга, жаргонов, арго и пр., основу которых составляют нестандартные элементы языка. В частности,
У. Бихель определяет обиходно-разговорный язык как “комплекс языковых форм” или как “континуум групповых языков”, находящихся в различных взаимоотношениях (Bichel 1980). Границы между отдельными формациями обиходноразговорного языка весьма зыбки, текучи и неустойчивы и определяются в значительной мере условиями развития диалекта в его соотношении с литературным языком. Структурная и функциональная неотчётливость языкового слоя Umgangssprache, которая усугубляется чрезвычайно широким диапазоном варьирования, вызывает вопрос, имеет ли он вообще статус системы или представляет собой лишь разнообразные комбинации двух относительно самостоятельных систем – литературного языка и диалекта. В настоящее время этот вопрос решается большинством лингвистов в пользу системности данной формы существования языка, несмотря на такие характерные черты и явления, как нестабильность реализаций, вариативность различных языковых признаков, слабая автономность функционирующих параллельно и взаимопроницаемых систем (см. Семенюк 1978: 124). В структурном плане обиходно-разговорный язык отнюдь не является простой комбинацией системных признаков, а образует собственную систему на основе новых явлений и структур (Семенюк 1972: 71-72). Будучи генетически продуктом взаимодействия литературного языка и диалекта, обиходно-разговорный язык не является простым спонтанным речевым “сплавом” элементов двух основополагающих форм существования языка, а различным образом объединяет и преобразует в своей системе диалектные и литературные элементы и структуры. В то же время, обиходно-разговорный язык содержит большее или меньшее количество структур и элементов, которые не принадлежат ни соответствующему диалекту, ни соответствующему литературному стандарту, а создают собственную норму. Особую роль как в формировании, так и в распространении обиходно-разговорных форм языка играют крупные города как центры языковой иррадиации, в которых под влиянием кодифицированных структур литературного языка в процессе междиалектного выравнивания формируются городские полудиалекты или койне. Как известно, термин «полудиалект» ввел в обиход отечественной германистики В. М. Жирмунский, с точки зрения которого, полудиалект отличается от собственно диалекта в языковом отношении более или менее последовательным устранением примарных признаков диалекта и сохранением секундарных признаков (Жирмунский 1976: 389). Обосновывая преимущества данного термина, С. А. Миронов подчеркивает его способность указывать как на промежуточный и наддиалектный характер данной языковой формы, так и на ее лингвистическое содержание (Миронов 1981: 83). Немецкий лингвист Х. Мозер берет за основу расширение функционального диапазона данной языковой формации и считает более правильным использовать для обозначения совокупности городских языковых форм вместо термина “городские диалекты” (“Stadtmundarten”) ввиду их внутреннего расслоения термин “городские языки” (“Stadtsprachen”), подчеркивая, что они всегда оказывали большое влияние на сельские диалекты, но сегодня это влияние существенно усиливается в соответствии с тенденцией к устранению заметных диалектных особенностей и междиалектному выравниванию в направлении к обиходно-разговорному и литературному языку (Moser 1981: 17-18). Эти образования, расположенные на нижней ступени иерархической вертикали формаций обиходно-разговорного языка, получили в современной немецкой социолингвистике также наименование урбанолекты (Urbanolekte) (Dittmar 1997: 193). Именно в городских центрах в результате ситуативной и социальной вариативности и разной степени участия диалектных элементов развиваются многочисленные стилистические слои обиходно-разговорного языка; его частные (региональные) реализации меньше корреспондируют с широкими диалектными зонами, чем с регионами вокруг крупных городских культурных и экономических центров. В некоторых местностях, например, в саксонской, баварской и швабской областях образовались так называемые крупные надрегиональные групповые языки (“überregionale Grossgruppensprachen”) т. е. приближенные к литературному стандарту языковые разновидности, возникшие в результате ориентации языкового употребления на центральные города (например, Штутгарт) и в большей или меньшей степени на письменную норму (см. Bichel 1980: 382-383). Носителями таких языковых форм являются прежде всего те слои населения, которые пользуются особым уважением, т.е. принадлежат к так называемым Honoratioren, на что указывают обозначения Honoratiorenschwäbisch (“швабский уважаемых лиц”) и Honoratiorenbayerisch (“баварский уважаемых лиц”) или Bayerisches Hochdeutsch. В частности, швабский уважаемых лиц (Honoratiorenschwäbisch) представляет собой швабский городской полудиалект, в котором нивелированы примарные признаки местного диалекта под влиянием литературного стандарта (Помазан 1994: 114). Совокупность различных локальных типов обиходно-разговорного языка выступает как некое субстандартное образование, примыкающее к нормированной стандартной форме немецкого литературного языка и использующееся в различных ситуациях, возникающих при устном общении. В своих работах, посвященных диастратическим образованиям, А. И. Домашнев обращает особое внимание на существование страта литературного обиходно-разговорного языка (hochdeutsche Umgangssprache) или, по определению П. Кречмера, «обиходно-разговорного языка образованных» (gebildete Umgangssprache) (Kretschmer 1969: 10). Для этого уровня характерно вытеснение местных диалектов, он наиболее приближен к форме реализации литературного языка, но сохраняет черты местного произношения и определённое число лексических единиц местного характера. Необходимо также добавить, что языковой материал обиходноразговорных вариантов по своим эмотивным свойствам тяготеет к нейтральным или слабо экспрессивным оценкам. Опираясь на данный факт, некоторые стилисты (Р. Клаппенбах) считают обиходный язык образованных составной частью слоя нейтральной лексики литературного языка, тогда как для состава других социальных вариантов – различных жаргонов, арго – характерна некоторая стилистическая сниженность: небрежность (salopp), грубость (derb), вульгарность (vulgär) и др. Однако и обиходный язык образованных не следует так прямолинейно связывать с уровнем нейтральной нормы литературного языка. По общему признанию (Й. Радтке, У. Бихель, Н. Диттмар), эта форма языка все же представляет собой образование субстандартного порядка (Домашнев 2001, 131). Обиходно-разговорный язык, в первую очередь обиходно-разговорный язык образованных, близок к уровню реализации нормы и ориентируется на неё (Dittmar 1997: 198). Занимая пространство между уровнем литературного немецкого языка и уровнем диалекта, но не сливаясь с ними, все ярусы обиходно-разговорного языка отличаются характерным образом от других стратов, поскольку никак не связаны ни с профессиональными разновидностями, ни, тем более, с некоторыми разновидностями специальных образований (Sondersprachen) с их завуалированной, потаённой и «тайной» лексикой (Kontrasprachen, Geheimsprachen). Используемый, в первую очередь, в естественных условиях повседневного общения, обиходно-разговорный язык многими авторами противопоставляется другим социолектам немецкого языка, таким как профессиональные языки, которые используются лишь в определённых условиях (на работе, на официальных мероприятиях, в научной литературе), или некоторые специальные языки, напоминающие некую искусственно созданную формацию, целью которой является языковое обособление от окружающих, противопоставление себя другим, а также изоляция от внешнего окружения и «засекречивание» имеющейся информации (например, Gaunersprache). Молодёжный язык не преследует такой цели, тем не менее очень сильно отличается от обиходно-разговорного языка, поскольку предусматривает определённые возрастные ограничения. И для некоторых других групповых языков (Gruppensprachen) также характерны либо возрастные ограничения (Schülersprache), либо профессиональные (Juristensprache, Jägersprache), либо ограничения по роду занятий и интересам (Studentensprache). В то же время обиходно-разговорный язык используется всеми социальными группами, независимо от возраста, профессиональной принадлежности, и определяется как социальная форма речи (Dittmar 1997: 195). Примечательно, что, по мнению некоторых лингвистов, в частности, Е.-Г. Гейла, обиходно-разговорный язык детерминирован в большей степени определенными языковыми ситуациями, чем социальными слоями, а именно, является языком непринужденного общения с соседями („Nachbarschaftssprache“), в отличие от литературного языка, который предназначен для общения с “чужими” (mit “Fremden”) (Geyl 1974, 4). Несомненно прав Х. Лёффлер в своем утверждении, что конкретная языковая реализация обиходно-разговорного языка Umgangssprache различна в национальном, территориальном, региональном и социальном отношениях. Не существует общеупотребительного обиходно-разговорного языка, который можно было бы выучить (Löffler 1985: 110). Одни и те же слова и выражения в различных местностях и контекстах могут иметь различный социальный (диастратический) и стилистический (диафазический) статус, который в значительной мере обусловлен спецификой соотношения всех форм существования языка и положением диалекта. В целом представляется нецелесообразным рассматривать языковую формацию обиходно-разговорного языка слишком узко, как явление либо диастратического, либо диатопического, либо диафазического порядка (если, конечно, мы не хотим подчеркнуть в данный момент какой-либо определённый аспект данного явления), поэтому наиболее логичной кажется точка зрения, согласно которой характер обиходно-разговорного языка определяется одновременно региональными, социальными и ситуационными факторами, связанными друг с другом и дополняющими друг друга. Таким образом, будучи совокупностью диатопических образований разновидности обиходно-разговорного языка представляют собой один из типов социальных вариантов – социолектов, а с другой стороны, соотносятся с диафазическими разновидностями системы языка. Конкретная реализация данного языка дифференцируется в зависимости от национальных, территориальных, региональных и групповых особенностей, а одни и те же слова и выражения могут иметь в различных регионах различный статус, который в значительной мере обусловлен спецификой соотношения всех форм существования языка и положением диалекта.
Примечания
Домашнев А. И. Проблемы классификации немецких социолектов // Вопр. языкознания. 2001. № 2. – С. 127-139.
Жирмунский В. М. Проблема социальной дифференциации языков // Избр. труды. Общее и германское языкознание. – Л., 1976.
Миронов С.А. Полудиалект и обиходно-разговорный язык как разновидности наддиалектных форм речи / /Типы наддиалектных форм языка. М., 1981.
Помазан Н.Г. Характеристика алеманнского диалекта: Центральный и маргинальный ареалы // Вопр. языкознания. 1994. No 2. – С. 108-118.
Семенюк Н.Н. Из истории функционально-стилистических дифференциаций немецкого литературного языка. – М.: Наука, 1972.
Семенюк Н.Н. К типологии форм существования немецкого языка // Проблемы общего и германского языкознания: Сб. науч.тр. МГУ. М., 1978.С. 116-25.
Ammon U. Die deutsche Sprache in Deutschland, Österreich und der Schweiz. Das Problem der nationalen Varietäten. – Berlin; New York: de Gruyter, 1995.
Bichel U. Problem und Begriff der Umgangssprache in der germanistischen Forschung. Tübingen: Max Niemeyer, 1973.
Bichel U. Umgangssprache // Lexikon der germanistischen Linguistik / H.P. Althaus, H. Henne, H.E. Wiegand (eds.). 2., neu bearb. Aufl. Tübingen: Niemeyer, 1980. Studienausgabe II. – S. 379-383.
Dittmar N. Grundlagen der Soziolinguistik: Ein Arbeitsbuch mit Aufgaben. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1997.
Domaschnev A. Umgangssprache / Slang / Jargon // Sociolinguistics. Soziolinguistik / U. Ammon, N. Dittmar, K.J. Mattheier (Hrsg.). Erster Halbband. Berlin; New Jork: Walter de Gruyter, 1987.
Geyl E.-G. „Sprache als Brücke und Schranke. Über die sogenannten Sprachbarrieren“ // Muttersprache. 1974. H. 1. – S. 1-11.
Kretschmer P. Wortgeographie der hochdeutschen Umgangssprache. 2. durchges. u. erg. Aufl. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1969.
Löffler H. Germanistische Soziolinguistik. Berlin: Schmidt, 1985.
Moser H. Mundart und Hochsprache im neuzeitlichen Deutsch // Dialekt: Texte und Materialien zur sozialen und regionalen Sprachdifferenzierung / Hrsg. von H.-R. Fluck. Frankfurt a.M.; Berlin; München: Verlag Moritz Diesterweg, 1981. – S. 15-20.
Nabrings K. Sprachliche Varietдten. Tübingen: Narr, 1981.
Wiegand H.E. Art. 206. Die deutsche Lexikographie der Gegenwart // Wörterbücher. Dictionaries, Dictionaires. Ein internationales Handbuch zur Lexikographie / Hrsg. v. F.J. Hausmann, O. Reichmann, H.E. Wiegand, L. Zgusta. – 2. Teilband. – Berlin; New Jork, 1990 (Handbücher zur Sprach-und Kommunikationswissenschaft. Bd. 5.1).
Источник текста - сайт Института лингвистических исследований.