Перевод текстов и документов > Р. ЯКОБСОН О структуре русского глагола

Р. ЯКОБСОН О структуре русского глагола

Р. Якобсон

О СТРУКТУРЕ РУССКОГО ГЛАГОЛА [1]

(Якобсон Р. Избранные работы. - М., 1985. - С. 210-221)

Одно из существенных свойств фонологических корреляций состоит в том, чтооба члена корреляционной пары неравноправны: один член обладает соответствующимпризнаком, другой им не обладает; первый определяется как признаковый(маркированный), второй - как беспризнаковый (немаркированный)[2]. Это же определение может служить основаниемдля характеристики морфологических корреляций. Вопрос о значении отдельныхморфологических категорий в данном языке постоянно вызывает сомнения и разногласиясреди исследователей языка. Чем объясняется большинство этих колебаний? Рассматриваядве противопоставленные друг другу морфологические категории, исследовательчасто исходит из предпосылки, что обе эти категории равноправны и каждая изних обладает свойственным ей положительным значением: категория I означает А,категория II означает В, или по крайней мере категория I означает А, категорияII означает отсутствие, отрицание А. В действительности же общие значениякоррелятивных категорий распределяются иначе: если категория I указывает наналичие А, то категория II не указывает на наличие А, иными словами, она несвидетельствует о том, присутствует А или нет. Общее значение категории II сравнительнос категорией I ограничивается, таким образом, отсутствием "сигнализацииА".

Если в определенном контексте категория II все же сигнализирует отсутствиеА, то это является лишь одним из употреблений данной категории: значение здесьобусловлено ситуацией; и даже если такое значение является самой обычной функциейданной категории, исследователь тем не менее не должен отождествлять статистическипреобладающее значение категории с ее общим значением. Подобного рода отождествлениеприводит к злоупотреблению понятием транспозиции. Транспозиция категорииимеет место лишь там, где ощущается перенос значения (транспозицию я рассматриваюздесь только с точки зрения синхронии). Русское слово ослица свидетельствуето том, что это животное женского рода, в то время как общее значение слова оселне содержит в себе никакого указания на пол данного животного. Говоря осел,я не уточняю, идет здесь речь о самце или о самке; но если на вопрос этоослица? я отвечаю нет, осел, то мой ответ уже содержит указание намужской пол животного - слово употреблено здесь в более узком смысле. Не нужноли в таком случае значение слова осел без указания на пол понимать какболее широкое? Нет! Ибо здесь отсутствует ощущение переносного значения, также как, например, не является метаформаи выражения товарищ Нина или этадевушка - его старый друг. Однако перенос значения имеет место, например,в так называемом вежливом множественном или при ироническом употреблении первоголица множественного числа в смысле второго лица единственного; равным образомвоспринимается как метафора употребление слова дура применительно к мужчине;такое употребление усиливает аффективную окраску слова.

Русские исследователи середины прошлого столетия правильно оценили существенноеразличие между общим и частным значением категории. Уже К. Аксаков строго различаетпонятие, выраженное посредством грамматической формы, с одной стороны, и производноепонятие как факт употребления, с другой стороны [3].Равным образом Н. Некрасов учит, что "главные значения" дробятся вупотреблении на множество частных значений, зависящих от смысла и тона целойречи" [4]. Он различает, следовательно,общее грамматическое значение формы и те эпизодические частные значения, которыеона может приобрести в контексте. Связь между формой и значением он определяетв первом случае как фактическую, а во втором - как возможную. Принимая то, чтоимеет в языке значение лишь возможной связи, за связь фактическую, грамматистыприходят к установлению правил с множеством исключений. Из высказываний, приведенныхниже, вытекает следующее: уже Аксаков и Некрасов [5],а еще раньше Востоков [6] в своих исследованияхоб основных значениях отдельных русских морфологических категорий неоднократноконстатировали, что, в то время как одна категория указывает на определенныйпризнак, в другой категории этот признак остается неуказанным. Этот вывод неоднократноповторяется в позднейшей русской специальной литературе, особенно у Фортунатова[7], Шахматова [8],Пешковского [9], Карцевского [10].Так, Шахматов рассматривает отдельные противопоставления глагольных категорийкак "обосложнение" теми или иными сопутствующими представлениями [11].Пешковский говорит о "нулевых категориях", в которых вследствие сравненияс противоположными категориями "отсутствие значение создает здесь своегорода значение"; "подобными нулевыми категориями, - говорит он, - переполненнаш язык" [12]. Эта "нулевая категория",по существу, соответствует нашей беспризнаковой категории. Нулевыми или отрицательнымизначимостями оперирует и Карцевский, который при этом констатирует, что противоположенияграмматических категорий бинарны [13].

Таким образом, морфологические корреляции и их распространение в языке получиливсеобщее признание. Однако в конкретных грамматических описаниях они большейчастью находятся на положении эпизодических, второстепенных понятий. Ныне необходимосделать следующий шаг: понятие морфологической корреляции, как его сформулировалТрубецкой, должно быть положено в основу анализа грамматических систем. Еслис точки зрения этого понятия мы будем рассматривать, например, систему русскогоглагола, то окажется, что этот последний может быть полностью сведен к системенемногих корреляций. Установление этих корреляций и составляет содержание настоящейработы. При этом мы пользуемся в большинстве случаев традиционной грамматическойтерминологией, хотя и признаем ее неточность.

Классы глагола образуются двумя видовыми и двумя залоговыми корреляциями.

Общая видовая корреляция: формы совершенного вида (признаковая категория)~ формы несовершенного вида (беспризнаковая категория). Беспризнаковый характерформ несовершенного вида является, очевидно, общепризнанным. По Шахматову, "несовершенныйвид означает обычное, неквалифицированное действие-состояние" [14].Уже у Востокова "совершенный вид показывает действие с означением, чтооно начато или кончено", тогда как несовершенный вид "показывает действиебез означения начала и конца оному" [15].Можно было бы сказать точнее, что формы совершенного вида в противоположностьформам несовершенного вида указывают абсолютную границу действия. Мы подчеркиваем"абсолютную", так как глаголы, обозначающие повторяющиеся начинанияи завершения многократных действий, остаются несовершенными (захаживал) [16].Нам кажется чересчур узким определение, даваемое теми исследователями, которыеограничивают функцию форм совершенного вида обозначением недлительности действия;ср. такие глаголы совершенного вида, как понастроить, повыталкивать,нагуляться, в которых указывается на завершение действия, однако отсутствуюткакие-либо указания на его "точечный" или "непродолжительный","кратковременный" характер.

Внутри глаголов несовершенного вида существует следующая видовая "корреляция":"итеративные" формы, обозначающие многократность действия (признаковаякатегория) ~ формы без указания на многократность. Общая видовая корреляцияохватывает все формы спряжения, тогда как вторая корреляция принадлежит лишьпрошедшему времени.

III

Общая залоговая корреляция: формы, обозначающие непереходность действия(признаковая категория) ~ формы без указания на непереходность, то есть формы"действительного залога" в широком смысле слова. Понимание форм действительногозалога как беспризнаковых было свойственно, собственно говоря, уже Фортунатову[17].

Признаковый член упомянутой корреляции содержит в свою очередь корреляцию,членами которой являются формы "страдательного залога" (признаковаякатегория) ~ "возвратные формы". Формы страдательного залога указываютна то, что действие производится не субъектом, а переходит на него извне. Всловосочетании девушки, продаваемые на невольничьем рынке на "пассивность"указывает причастие; если же мы в этом словосочетании на место слова продаваемыеподставим слово продающиеся, то "пассивность" будет выраженатолько контекстом, так как форма как таковая обозначает лишь непереходность.Ср., например, словосочетание девушки, продающиеся за кусок хлеба, гдестрадательное значение отсутствует вовсе, как как контекст его не подсказывает.Общая залоговая корреляция охватывает все формы спряжения; вторая корреляциязатрагивает только причастия. В языковедческой литературе возникли сомненияпо поводу того, куда должны быть отнесены при классификации глаголов так называемые"Communia" или "Reflexiva tantum" (бояться и т.п.).С точки зрения общей залоговой корреляции они являются непарными признаковымиформами.

Система спряжения. Я оставляю в стороне "составные" формы.Они лежат за пределами собственно морфологической системы глагола.

"Инфинитив" в отношении его "синтаксической" значимостихарактеризуется Карцевским как нулевая форма глагола: здесь речь идет о "выражениипроцесса вне всякого синтагматического отношения" [18].Остальные глагольные формы указывают на наличие синтагматических отношений ифункционируют, таким образом, в противоположность инфинитиву как признаковыечлены корреляции.

Эта признаковая категория распадается в свою очередь на два коррелятивныхряда: "причастия" (признаковая категория) ~ "личные" формы.Шахматов определяет причастие как категорию, которая по сравнению с личнымиформами "обосложнена" представлением о пассивном признаке [19].Так, в качестве признака корреляции здесь выступает признак адъективности ("прилагательности").Наоборот, причастия по отношению к прилагательным образуют признаковую категорию,сигнализирующую о "глагольности".

Личные формы обладают "корреляцией наклонения". Изъявительноенаклонение уже неоднократно определялось как отрицательное или нулевое. "Этодействие - просто, действие, не осложненное никаким особым оттенком наклонения,подобно тому, как именительный падеж обозначает просто предмет, без оттенкападежности" [20]. Изъявительному наклонениюкак немаркированной категории противополагается наклонение, указывающее на волюнтативныйаспект (willkurhafter Einschlag) действия ("модальность произвольного акта"[21] - по Карцевскому); именно в указаниина этот аспект и заключается признак корреляции. Действие, которое выражаетсяэтим наклонением, может быть произвольно приписано субъекту (приди он, всебы уладилось), оно может быть также произвольно навязано субъекту (всеговорят, а ты молчи), оно может, наконец, представлять произвольное, неожиданное,немотивированное действие субъекта (нечаянно загляни к нему смерть и подкосиему ноги). В предложениях последнего типа Некрасов видит выражение "самоличностидействия", что полностью соответствует мастерской характеристике, которуюон дает этой грамматической категории: "Действительной связи действия слицом, действующим в ней самой нет... лицо говорящее распоряжается, так сказать,в этом случае действием..." [22].

Изъявительное наклонение обладает "временн&оacute;й корреляцией":"прошедшее время" (признаковая категория) ~ "настоящее время".Прошедшее указывает на то, что действие относится к прошлому, тогда как настоящеекак таковое не определено в отношении времени и является типично беспризнаковойкатегорией. Примечательным является понимание прошедшего времени в русском языке,предложенное К. Аксаковым и развитое затем Н. Некрасовым [23]:эта форма, в сущности, выражает не время, а только разрыв непосредственной связимежду субъектом и действием; действие теряет, собственно говоря, свой характердействия и принимает просто значение признака субъекта.

Настоящее время обладает двумя "корреляциями лица".

1. Личные формы (признаковая категория) ~ безличные формы. В качестве грамматическибезличной формы функционирует так называемое "третье лицо", котороесамо по себе не обозначает отнесенности действия к субъекту; эта форма становитсясемантически личной только в том случае, если дан субъект или по крайней мереесли он подразумевается. Так называемые безличные глаголы с точки зрения упомянутойкорреляции являются непарными беспризнаковыми формами.

2. Личные формы обладают корреляцией: форма первого лица (признаковая категория)~ форма, которая не указывает на отнесенность действия к говорящему лицу. Этотак называемая форма "второго лица", которая функционирует как беспризнаковаякатегория. Общее значение русской формы 2-го лица было метко охарактеризованоПешковским как "обобщенно-личное" [24].Контекст определяет, к какому лицу, смотря по обстоятельствам, относится этаформа: к любому (умрешь - похоронят), к говорящему (выпьешь, бывало)или к тому конкретному лицу, к которому обращаются. Правда, эта форма употребляетсяпреимущественно в последнем смысле; однако это лишь одно из ее частных значений,а в вопросе об общем значении формы статистический критерий неприменим: обычное,узуальное значение и общее несинонимичны. Кроме того, форма 2-го лица в своейобобщающей функции "все больше и больше развивается в (русском) языке засчет обычных личных предложений" [25].Что касается обобщающего употребления формы 1-го лица, то оно воспринимаетсякак переносное (pars pro toto).

Как настоящее, так и прошедшее время обладают "корреляцией числа":"множественное число" (признаковая категория) ~ "единственноечисло". Общее значение беспризнаковой категории сводится к тому, что онане сигнализирует множественности. Это признавал уже Аксаков: "Единственноечисло общее, неопределенное, более имеет в себе родового, так сказать, характера;поэтому чаще может переноситься в другие отношения, между тем как множественноеимеет более частный характер" [26]. Однаков противоположность всем прочим глагольным корреляциям, которые мы рассматривали,корреляция числа в изъявительном наклонении (и равным образом в причастии) детерминируетсяизвне: это не самостоятельная корреляция, а корреляция согласования, так какона передает грамматическое число подлежащего.

К числу корреляций согласования относятся также обе "родовые корреляции",которые характеризуют единственное число прошедшего времени: 1) Средний родсигнализирует отсутствие отношения к полу [27].Имена существительные среднего рода составляют, таким образом, признаковую категорию,в противоположность именам существительным не-среднего рода, которые могут указыватьпол и тем самым не обозначают "отсутствие пола" (Asexualität).2) Имена существительные не-среднего рода распадаются на две коррелятивных ряда.Имена женского рода образуют признаковую категорию, тогда как имена мужскогорода грамматически свидетельствуют лишь о том, что сигнализация женского родаотсутствует (ср. приведенные выше примеры: осел, ослица и т.д.).

VII

В противоположность изъявительному наклонению "наклонение произвольногодействия" не имеет корреляций: оно не имеет ни самостоятельной корреляциилица, ни самостоятельной корреляции времени, ни корреляций согласования в числеи роде [28]. Но это наклонение "двустороннее":с одной стороны, оно вместе с другими глагольными категориями принадлежит репрезентативномуплану языка, а с другой стороны, оно, как и собственно императив, выполняет,если следовать терминологии К. Бюлера, апеллятивную функцию.

Языкознание признало, что звательный падеж лежит в другой плоскости, нежелиостальные падежи, и что звательная форма обращения находится вне грамматическогопредложения. Равным образом следует отделить от других глагольных категорийи императив, или повелительное наклонение, так как оно отмеченотой же функцией, что и звательный падеж [29].Повелительное наклонение нельзя рассматривать синтаксически как предикативнуюформу. Повелительные предложения, подобно обращению, являются полными и одновременнонеразложимыми "вокативными односоставными предложениями" (Шахматов);они даже сходны между собой интонационно. Личное местоимение при повелительномнаклонении (ты иди) по своей функции скорее обращение, чем подлежащее.Повелительное наклонение отчетливо выделяется внутри глагольной системы русскогоязыка не только синтаксически, но и морфологически, и даже фонетически.

Хорошо известна тенденция языка сводить звательный падеж к чистой основе [30].То же самое явление можно наблюдать и в русском повелительном наклонении. Беспризнаковаяформа повелительного наклонения с точки зрения синхронии представляет собоюоснову настоящего времени без грамматического окончания. Строение этой формыопределяется нижеследующими принципами: 1) Если в основе настоящего времениимеет место грамматическое чередование двух коррелятивных фонем (ударной и безударнойгласной, палатализованной и непалатализованной согласной), то в повелительномнаклонении появляется признаковый альтернант: безударная гласная (хлопочи),палатальная согласная (иди). 2) Если в основе настоящего времени имеетместо чередование конечных согласных, то в повелительном наклонении появляетсята согласная, которая бывает во втором лице настоящего времени (суди,прости, люби); единственное исключение составляет чередованиевелярных с шипящими; в этом случае повелительное наклонение имеет всегда велярные(лги, пеки, ляг). 3) Если основа настоящего времени односложнаи имеет в исходе j, то в повелительтном наклонении перед j появляется eкак альтернант звукового нуля (шей). 4) Если основа настоящего времениимеет в исходе группу согласных или если беспрефиксная основа состоит лишь избезударных слогов, то форма повелительного наклонения приобретает так называемый"паразитический гласный" (Flockvokal) i (сохни, езди,колоти, выгороди) [31]; единственноеисключение: безударные основы настоящего времени на j глаголов, которые принадлежатк непродуктивным классам [32], сохраняют вповелительном наклонении ударение и обходятся без паразитического гласного (стой,пой, жуй, создай) [33].

Повелительное наклонение характеризуется следующими особыми корреляциями:1) "Корреляцией соучастия": формы, сигнализирующие о намерении говорящегопринять участие в действии (признаковая категория) ~ формы, не сигнализирующиеэтого. В роли признаковой категории выступает переосмысленная форма первоголица множественного числа настоящего времени (двинем ~ двинь).2) "Корреляцией числа": формы, указывающие на то, что желание говорящегонаправлено на некоторое множество (признаковая категория) ~ формы без указанияна это (двиньте ~ двинь, двинемте ~ двинем). Неоднократноподнимался вопрос, почему, собственно говоря, наклонение произвольного действияне использует в репрезентативном языке те формы множественного числа, которыеоно употребляет там, где высказывание имеет апеллятивный характер. Эта проблемаразрешается очень просто: к глаголу в повелительном наклонении вообще нельзяпримыслить подлежащее; таким образом, в сфере повелительного наклонения корреляциячисла является самостоятельной, а признаковый член самостоятельной корреляциине может быть перенесен в корреляцию согласования. 3) "Корреляцией интимности":формы, которые сигнализируют о до известной степени интимной или фамильярнойокраске проявления желаний (признаковая категория) ~ формы, не сигнализирующиеэтого (двинь-ка, двиньте-ка, двинемте-ка ~ двиньи т.д.).

Различие между апеллятивной и репрезентативной функцией в системе русскогоглагола выражается не только в составе корреляций, но и непосредственно в способеих образования [34]. Формы повелительногонаклонения отличаются от прочих глагольных форм агглютинацией окончаний: в повелительномнаклонении каждое окончание служит для выражения только одного признака корреляции;при накоплении признаков одно окончание наращивается на другое. Нулевое окончание= беспризнаковая форма повелительного наклонения, /im/ или /om/ = признак корреляциисоучастия, /t'i/ = признак корреляции числа, /s/ = признак залоговой корреляции,/ka/ = признак корреляции интимности. Например, /dv'in'im-t'i-s-ka/ [35].Именно этим агглютинативным характером соединения морфем в повелительном наклонениии объясняется относительная легкость, с которой его окончания добавляются кмеждометиям или к транспонированным формам изъявительного наклонения: нате-ка,на-ка, ну-те-ка, брысь-те, пойду-ка, народное пошел-теи т.д. Междометия на, ну, брысь и др. сливаются с беспризнаковойформой повелительного наклонения.

Агглютинация выражается также и фонологически: отдельные морфемы сохраняютздесь свою индивидуальность; окончания повелительного наклонения, если рассматриватьих фонологически, трактуются не как части слова, а как энклитики. На стыке морфемв повелительном наклонении группа t'+s не изменяется. Напротив, в других глагольныхформах группа t/t'+s превратилась в c с долгой смычкой. Ср. повел. накл./zabut'sa/ ('забудься') - инфинитив /abutca/ ('обуться'), 3-е л. мн. ч наст.вр. /skr'ibutca/ ('скребутся'); повел. накл. /v'it'sa/ ('виться') - инфинитив/v'itca/ ('виться'); повел. накл. /p'at'sa/ ('пяться') - 3-у л. мн. ч. наст.вр. /talp'atca/ ('толпятся'). Вообще в повелительном наклонении палатализованныепереднеязычные появляются перед непалатализованным s, что обычно не бывает внутрислова: /aden'sa/ ('оденься'), /zar'sa/ ('жарься'), /kras'sa/ ('красься'). Передязычными в повелительном наклонении фигурируют палатальные губные, тогда какобычно внутри слова губные перед язычными не допускают палатализации: /paznakom'ka/('познакомь-ка'), /sip'ka/ ('сыпь-ка'), /staf'ka/ ('ставь-ка'), /upr'am'sa/('упрямься'), /pr'isposop'sa/ ('приспособься'), /slaf'sa/ ('славься'), /grap't'i/('грабьте') (наряду с /grapt'i/), /gatof't'i/ ('готовьте') (наряду с /gatoft'i/).В повелительном наклонении сохраняется сочетание двух k, которые внутри словаобычно дают хк; ср. повелительное наклонение /l'akka/ ('ляг-ка') - прилагательное/m'axka/ ('мягко').

Русская грамматика объясняла повелительное наклонение, так сказать, метафорически:его элементы и их функции формально отождествлялись на основании частичноговнешнего сходства с элементами и функциями других форм. Так, например, его паразитическаягласная и имеющие характер энклитик окончания механически включались в категориюаффиксов и т.д. По этой причине, разумеется, своеобразие повелительного наклоненияне могло быть раскрыто.

VIII

Причастие характеризуется следующей корреляцией: формы, обозначающиепредикативность (признаковая категория) ~ формы без обозначения этого, то есть"атрибутивные" причастия. Страдательным атрибутивным причастиям противополагаютсяв качестве признаковой формы "предикативные" причастия, а действительныматрибутивным причастиям - "деепричастия". Ср. юноша, томимый сомнением,скитается - юноша, томим сомнением, скитается; юноша, томящийся сомнением,скитается - юноша, томясь сомнением, скитается. В противоположность страдательномупредикативному причастию деепричастие в роли главного сказуемого почти неизвестнов литературном языке.

Все атрибутивные и страдательные предикативные причастия обладают теми жекорреляциями согласования, что и прошедшее время изъявительного наклонения (аименно корреляциями числа и рода). Деепричастия лишены корреляций согласования.Атрибутивные причастия обладают, кроме того, падежными различиями (вопрос оструктуре этого различия мы оставляем здесь открытым).

Причастия совершенного вида не имеют временной корреляции; причастиям несовершенноговида, правда, эта корреляция известна; однако пассивные причастия почти полностьюпотеряли временные различия; деепричастия несовершенного вида употребляют прошедшеевремя очень редко; даже у активных атрибутивных причастий наблюдается частичноестирание границ между обеими временными категориями.

Рассматривая так называемую субституцию грамматических категорий, мы констатируем,что, как правило, все сводится к использованию беспризнаковых форм за счетсоответствующих признаковых (например, замена личных форм инфинитивом, прошедшеговремени - настоящим, первого лица - вторым, страдательного причастия - возвратным,множественного числа повелительного наклонения - его единственным числом). Обратныезамены, естественно, являются лишь редкими исключениями и воспринимаются какпереносная речь. Беспризнаковая форма функционирует в языковом мышлении какпредставитель коррелятивной пары; поэтому в известной степени ощущаются какпервичные: формы несовершенного вида по отношению к возвратным, единственноечисло - по отношению к множественному, настоящее время - по отношению к прошедшему,атрибутивные причастия - по отношению к предикативным и т.д. И не случайно инфинитивквалифицируется нами камк представитель глагола, как "словарная форма".

Изучение афазии показывает, что признаковые категории теряются скорее, чембеспризнаковые (например, личные формы скорее, чем инфинитив, прошедшее времяскорее, чем настоящее, третье лицо скорее, чем другие лица и т.д.). Мне пришлосьнаблюдать полушутливое, полуаффективное семейное арго, в котором было упраздненоспряжение: личные формы были заменены здесь безличными (я любит, тылюбит и т.д.). То же явление известно и из языка детей. Для юмористическойпередачи русского языка в устах иностранца характерно использование 3-го лицавместо первых двух (в комедии Тургенева "Месяц в деревне" немец говорит"фи любит" в смысле 'вы любите'). Настоящее время глагола бытьпотеряло спряжение в русском языке: форма 3-го лица ед. ч. есть заменила формывсех лиц обоих чисел (ты есть, таковы мы и есть).

Мы полностью принимает тезис Карцевского: асимметричная структура языковогознака является существенной предпосылкой языковых изменений [36].Мы хотели бы указать здесь на две из многих антиномий, которые составляют основуструктуры языка.

Асимметрия коррелятивных грамматических форм может быть охарактеризована какантиномия сигнализации А и несигнализации А. Два знака могут относитьсяк одной и той же предметной данности, но значение одного знака фиксируетизвестный признак А этой данности, тогда как значение другого знака оставляетэтот признак неупомянутым. Например, ослица может быть обозначена как словомослица, так и словом осел. При этом подразумевается один и тотже предмет, только во втором случае значение гораздо менее уточнено.

Из асимметрии коррелятивных форм вытекает антиномия общего и частного значенийбеспризнаковых форм или, другими словами, антиномия несигнализации А и сигнализациине-А. Один и тот же знак может обладать двумя различными значениями:в одном случае известный признак А подразумеваемой предметной данности остаетсянезафиксированным, то есть его наличие не подтверждается и не отрицается; вдругом случае отсутствие этого признака выступает на первый план. Например,слово осел может обозначать лицо животное - безотносительно к его полу,либо только самца.

Эти противоречия составляют движущую силу грамматических мутаций.

Примечания

1. Настоящая статья представляет собой предварительныйнабросок одной из глав структурной грамматики. Центральное место в статьезанимает анализ императива - категории, которая может быть понята только сучетом разнообразия языковых функций.

2. См. Trubetzkoy. Die phonologische Systeme.- In: TCLP, IV, p. 97

3. См. К.С. Аксаков. Сочинения филологические.Часть 1, 1875, с. 414 и сл.

4. Н. Некрасов. О значении форм русскогоглагола, 1865, с. 94 и сл., 115 и сл., 307 и сл.

5. Оба эти лингвиста, замечательные исследователирусской языковой синхронии, естественно, недооценивались учеными, которыеодносторонне отдавали предпочтение историческому языкознанию. Например, Карскийв своем "Очерке научной разработки русского язяка" (1926) обходитмолчанием работу Некрасова, а в адрес Аксакова посылает лишь несколько бессодержательныхупреков. - См. по этому поводу: Бодуэн де Куртене. Избранные работы по общемуязыкознанию, т. 1. М., 1963, с. 363.

6. А. Востоков. Русская грамматика, 1831.

7. Ф.Ф. Фортунатов. О залогах русского глагола.- "Известия Отд. русского языка и словесности АН", т. IV, кн. 4,1899, 1153-1158.

8. А.А. Шахматов. Синтаксис русского языка,т. II. Учение о частях речи, 1927.

9. А.М. Пешковский. Русский синтаксис в научномосвещении, 1914, 3-е, совершенно переработанное изд. - 1928 г.

10. S. Karcevskij. Systeme du verbe russe.Prague, 1927.

11. А.А. Шахматов. Указ. раб., § 523.

12. А.М. Пешковский. Указ. раб., 31 (потретьему изданию).

13. S. Karcevskij, Указ. раб., с. 18, 22и сл.

14. А.А. Шахматов. Указ. раб., § 540.

15. А. Востоков. Указ. раб., § 59.

16. Несоврешенными остаются и те глаголы,у которых абсолютный характер действия является факультативным (то есть необозначен грамматически, а дан конкретной ситуацией). Ср. вот он выходитили он часто выходит.

17. Ф.Ф. Фортунатов. Указ. соч., § 1153и сл.

18. С. Карцевский. Указ. раб., с. 18, 158.

19. С. Карцевский. Указ. раб., с. 18, 158.

20. А.А. Шахматов. Указ. раб., § 536.

21. А.М. Пешковский. Указ. раб., с. 126(по первому изданию); ср. также С. Карцевский. Указ. раб., с. 141.

22. "Modalite d'acte arbitraire",см. С. Карцевский. Указ. раб., с. 139 и сл.

23. Н. Некрасов. Указ. раб., с. 105-106.

24. К. Аксаков. Указ. раб., с. 412 и сл.;Н. Некрасов. Указ. раб., с. 306 и сл.

25. А.М. Пешковский. Указ. раб., с. 430и сл. (по третьему изданию).

26. К. Аксаков. Указ. раб., 569.

27. Ср. А.М. Пешковский. Указ. раб., с.126 (по первому изданию): "...средний род... обозначает... нечто отрицательное,ни мужское, ни женское...".

28. Павский считал ошибочным стремлениеопределить формы типа сделай как 2-е лицо ед. ч. Даже если форма повелительногонаклонения типа сделай "чаще употребляется в значении 2-го лицаед. ч. и притом без добавления ты, то это еще не дает права газыватьее формой 2-го лица. В значении 2-го лица она употребляется чаще, чем всепрочие лица" (Г. Павский. Филологические наблюдения над составом русскогоязыка. Рассуждение третье. О глаголе, 1850, § 90). Аналогичный взгляд развиваетсяи Буслаевым; см. "Опыт исторической грамматики русского языка",II, 1858, с. 154. В некоторых новейших грамматиках понимание этого факта полностьюутрачено.

29. Уже К. Аксаков признал, что "повелительноеесть восклицание; оно соответствует дательному падежу" (К. Аксаков. Указ.раб., 568).

30. Ср. S. Obnorskij. Die Form des Vokativsin Russischen. - In: "Zeitschrift fur slavische Philologie", BandI, 1925, S. 102 ff.

31. При палатализации гласный i в русскомязыке является обычным паразитическим звуком. Этот же паразитический гласныйполучает окончание инфинитива, если его основа имеет в исходе согласный (нести).Ср. появление паразитического гласного а у возвратной морфемы спри тех же условиях (в фонологической транскрипции: dil'is - dulsa, fp'ilas,fp'ilsa).

32. С. Карцевский. Указ. раб., с. 48 сл.

33. Напомню, что я употребляю понятие "паразитическийгласный" исключительно в плане синхронии.

34. Имеется еше одна особенность повелительногонаклонения: функции вида здесь до некоторой степени модифицированы, ср. Карцевский.Указ. раб., с. 139.

35. Здесь и ниже в косых скобках (/.../)дается фонологическая транскрипция форм.

36. S. Karcevskij. Du dualisme asymetriquedu signe linguistique. - TCLP, I, p. 88-92.