Перевод текстов и документов > В.В. ВИНОГРАДОВ Об основных типах фразеологических единиц в русском языке

В.В. ВИНОГРАДОВ Об основных типах фразеологических единиц в русском языке

В. В. Виноградов

ОБ ОСНОВНЫХ ТИПАХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

(Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. - М., 1977.- С. 140-161)

Академик А. А. Шахматов в своем "Синтаксисе русского языка" настойчивоподчеркивал чрезвычайную важность вопроса о неразложимых сочетаниях слов нетолько для лексикологии (resp. для фразеологии), но и для грамматики. "Подразложением словосочетания, - писал А. А. Шахматов, - разумеем определение взаимныхотношений входящих в его состав элементов, определение господствующего и зависимыхот него элементов. Между тем подобное разложение для некоторых словосочетанийоказывается невозможным. Так, например, сочетание два мальчика с точкизрения современных синтаксических отношений оказывается не разложимым"[1]. В неразложимых словосочетаниях связькомпонентов может быть объяснена с исторической точки зрения, но она непонятна,немотивирована с точки зрения живой системы современных грамматических отношений.Неразложимые словосочетания - археологический пережиток предшествующих стадийязыкового развития. А. А. Шахматову было ясно также тесное взаимодействие лексическихи грамматических форм и значений в процессе образования неразрывных и неразложимыхсловосочетаний. Так, А. А. Шахматов отмечал, что "сочетание определяемогослова с определением во многих случаях стремится составить одно речение; нобольшей частью оба члена сочетания, благодаря, конечно, их ассоциации с соответствующимисловами вне данных сочетаний, сохраняют свою самостоятельность. Например, всловосочетании почтовая бумага - оба слова сохраняют свою самостоятельностьвследствие тесной связи с употреблением их в сочетаниях типа почтовый ящик,почтовое отделение, с одной стороны, и - писчая бумага, белая бумагаи т. п., с другой" [2]. "Но частотакая раздельность нарушается и наступает еще более тесное сближение обоих сочетавшихсяслов" (ср. ни синь пороха вместо не синя пороха). Указавна то, что от речений типа - железная дорога, Красная армия образуютсяцелостные прилагательные - железнодорожный, красноармейский, где железно-,красно- оказываются "неизменяемой частью сложных слов", А. А.Шахматов ставит вопрос: "Можно ли считать железная в железнаядорога определением? Не надлежит ли признать железная дорога и т.п. сочетания неразложимыми по своему значению, хотя и разложимыми грамматическисловосочетаниями?" [3] Таким образом,А. А. Шахматов предполагает, что семантическая неразложимость словесной группыведет к ослаблению и даже утрате ею грамматической расчлененности. В связи ссемантическим переосмыслением неразложимой словесной группы находится и ее грамматическоепреобразование. Например, спустя рукава, ставши идеоматическим целым,превратилось из деепричастного оборота в наречие. "Но переход деепричастияв наречие имеет следствием невозможность определить рукава в данном сочетаниикак винительный падеж прямого дополнения" [4].Следовательно, "исконные объективные отношения могут стираться и видоизменяться,не отражаясь на самом употреблении падежа". Вместо живого значения остаетсянемотивированное употребление.

Изменение грамматической природы неразложимого словосочетания можно наблюдатьи в выражении от нечего делать" [5].

Вопрос о разных формах взаимодействия и взаимообусловленности лексическихи грамматических явлений в структуре разных фразеологических групп остаетсяу А. А. Шахматова неразрешенным. Но, по-видимому, А. А. Шахматов был склоненс синтаксической точки зрения различать четыре типа неразложимых словосочетаний.

1) Словосочетания, грамматически неразложимые, непонятные с точки зрения живыхсинтаксических отношений, но лексически вполне свободные, т. е. заполняемыелюбым словесным материалом, облаченным в соответствующие формы. Таковы, например,"в областном языке сочетания инфинитива с именительным падежом существительногов значении прямого дополнения (надо протопить комната, испортить шуба)"[6].

2) Словосочетания, грамматически неразложимые, немотивированные с точки зрениясовременных синтаксических отношений, но с лексической точки зрения расчлененные,хотя и не вполне свободные, допускающие подстановку и употребление любых словтолько на месте одного члена данных словосочетаний. Таковы, например, словосочетанияс числительными два, три, четыре (два килограмма, два воробья, двапальца и т. п.); таковы словосочетания типа: пятого января, десятогомарта, тридцать первого декабря, а которых форма родительного падежа отпорядкового слова (пятого, десятого, тридцать первого) не может бытьобъяснена с точки зрения современных живых значений родительного падежа.

По-видимому, сюда же относится сочетание слова номер с порядковымичислительными. "Слово номер так тесно сочетается с этими его определениями,что становится как бы первою и при том заменяемою частью прилагательных, являющихсяопределениями при других существительных: он живет в доме номер восьмом;мы доехали в вагоне номер двадцать пятом. По-видимому, эти сочетания заменилидругие, где слово номер является приложением: он живет в доме номервосьмой" [7].

3) Словосочетания, неразложимые по своему лексическому значению, но разложимыеграмматически, вполне соответствующие живым синтаксическим моделям современногоязыка. Таковы, например, словосочетания типа: игральные карты, великий князь,Красное село и т. п.

4) Словосочетания для современной языковой системы одинаково цельные и неразложимыекак с синтаксической, так и с лексико-семантической точек зрения. Таковы, например,спустя рукава, очертя голову и т. п. (ср. также от нечего делать).

Проблема, выдвинутая акад. А. А. Шахматовым, нуждается в дальнейшем углублениии тщательном исследовании. Непосредственно очевидно, что ее всесторонее освещениебудет иметь важные последствия для синтаксиса и фразеологии. Однако сама постановкапроблемы может быть несколько изменена. А. А. Шахматов ставил понятие грамматическойразложимости словосочетания в зависимость от способности словосочетания бытьрасчленяемым на синтаксические компоненты, на слова. Противоположное понятиенеразложимости применялось лишь к узкому кругу живых синтаксических отношений.Таким образом, признак разложимости синтаксических единств оказывался чрезвычайношироким и внутренне нерасчлененным. Под категорию разложимых подводились самыеразнообразные типы синтаксических связей, так как степень разложимости и характеррасчлененности не учитывались. Между тем в одних словесных объединениях синтаксическаярасчлененность является данной, активно выраженной современными средствамисинтаксиса, в других - лишь этимологически отраженной, воспроизводящейстарую языковую технику словесной связи. Одни синтаксические отношения свободнопроизводятся, другие лишь по традиции воспроизводятся. Значениеи употребление разных типов устойчивых словосочетаний неоднородны. Целесообразноли всю эту многообразную гамму синтаксических отношений подводить под общее,недифференцированное понятие разложимости? Ведь внутри разложимых синтаксическихобъединений с точки зрения современного грамматического сознания могут бытьдифференцированы разные типы их, например, сочетания, разложимые лишь этимологически,сочетания, которые в одних синтаксических условиях являются разложимыми, в других- нет, сочетания свободно разлагаемые и слагаемые и т. п.

Необходимо вспомнить тонкое замечание по этому поводу у Э. Сепира: "Воснове каждого законченного предложения лежит готовый образец предложения -тип, характеризуемый определенными формальными чертами. Эти определенные типыили как бы фундаменты предложений могут служить основой для любых построений,потребных говорящему или пишущему, но сами они в закостенелом виде "даны"традицией, подобно корневым и грамматическим элементам, абстрагируемым из отдельногозаконченного слова" [8].

На этих путях открываются новые области синтаксического исследования. Традиционныесинтаксические точки зрения тут устапают место наблюдениям над активными категориямиживой грамматической системы. Но для применения этих новых методов синтаксическогоизучения сначала необходимо расчистить почву, необходимы подготовительные работы.Семантический анализ несвободных фразеологических групп в составе современногоязыка является естественным введением в эти новые области лингвистического исследования.

Вопрос о тесных фразеологических группах привлекал внимание многих лингвистов.И все же, кроме отдельных наблюдений и некоторых общих суждений, трудно указатькакие-нибудь прочные результаты в этой области семантического изучения. По-видимому,наиболее ясно этот круг тем освещен в "Traité fr stylistique française"Ш. Балли. На родственной почве выросли мнения Alb. Sechehaye по тем же вопросамфразеологии [9].

Так же, как и А. А. Шахматову, этим лингвистам бросились в глаза два полярныхтипа фразеологических групп или сочетаний слов: 1) сочетания слов индивидуальные,случайные и неустойчивые; тут связь между частями фразы распадается тотчас послеее образования и составляющие группу слова затем получают полную свободу сочетатьсяиначе; 2) фразеологические речения или обороты привычные, устойчивые, в которыхслова, вступив в тесную связь для выражения какой-нибудь одной идеи, одногообраза, теряют свою самостоятельность, становятся неотделимыми и имеют смыслтолько в неразрывном единстве словосочетания [10].Если в группе слов каждое графическое единство теряет часть своего индивидуальногозначения или даже вовсе не сохраняет никакого значения, если сочетание этихэлементов представляется целостным смысловым единством, то перед нами сложноеречение, фразеологический оборот речи [11].

Между этими двумя крайними полюсами, по словам Балли, располагается массапромежуточных случаев. Балли отказывается от систематизации и классификацииразнообразных фразеологических групп. Он предлагает различать лишь два основныхтипа устойчивых сочетаний слов: фразеологический ряд или привычнаяфразеологическая группа, в которой спайка слов относительно свободная, допускающаянекоторые вариации, и фразеологическое единство, в котором совершеннопоглощается и теряется индивидуальный смысл слов - компонентов. Выражения этогорода похожи на изолированные слова, они чаще всего образуют нерасторжимое единство.

Во фразеологическом единстве значение целого никогда не равняется сумме значенийэлементов. Это - качественно новое значение, возникшее в результате своеобразногохимического соединения слов. Фразеологическое единство узнается как по внешним,так и по внутренним признакам. Внешние, формальные признаки - условны, обманчивы,непостоянны и не играют решающей роли. К ним относятся неизменный порядок слови невозможность заместить синонимом или каким-нибудь другим словом ни одно изслов, входящих в состав фразеологического единства [12].

К внутренним признакам фразеологического единства - не абсолютным, но единственносущественным - относятся: возможность заместить сочетание слов одним словом,эквивалентным по смыслу; забвение смысла составных элементов фразы, смысловаянеразложимость речения на элементы; омонимическая далекость его от соответствующихсвободных сочетаний (например, свободное сочетание взять свое (свою вещь)и фразеологическое единство взять свое в значении "привести к ожидаемомурезультату, произвести обычное действие", например у Чехова в рассказе"Роман с контрабасом": "Не легко было отцепить крючок от букета,в который запуталась леска, но терпение и труд взяли свое", - или в рассказе"Душечка": "Его лечили лучшие доктора, но болезнь взяла свое,и он умер, проболев четыре месяца"); наличие архаизмов лексических, синтаксическихили семантических; несоответствие строя фразы живым формам синтаксических отношений;эллипсисы, плеоназмы в составе фразы; возможность словообразовательного превращенияцелой фразы в одно сложное слово (например, очковтирательство, очковтирательот втирать очки; баклушничать от бить баклуши; железнодорожныйот железная дорога); иногда своеобразие произношения.

Фразеологические единства возникают из фразеологических групп. В фразеологическихже группах Балли выделяет некоторые типы не по конструктивным признакам, а посвоеобразиям лексико-семантического состава. Таковы, например, фразеологическиегруппы с усилительными определениями вроде: диаметрально противоположный,категорически отказаться, горько сожалеть, потрясающее впечатление и т.п., или устойчивые глагольные сочетания, являющиеся перифразами простых глаголовтипа: одержать победу - победить, принять решение - решить, вестипереговоры. Балли бегло останавливается на переходных ступенях от фразеологическихгрупп менее связанных к абсолютным единствам, замечая: "Здесь еще труднееразличить привычные группы и абсолютные единства, но ведь это различение нетак важно" [13].

Не затрагивая других фразеологических типов, Балли предупреждает: "Чтениеи наблюдение помогут найти разные категории. Здесь существенно было дать общуюхарактеристику явления" [14].

Разъясняя понятия фразеологического единства и фразеологической группы, Баллиосвещает их различия и с точки зрения эстетики слова. Излишнее употреблениетрадиционных, банальных фразеологических групп - признак отсутствия стилевойоригинальности. Легкий, творческий стиль избегает привычных фразеологическихгрупп, избегает клише. Напротив, умелое применение фразеологических единствне ослабляет выразительности стиля. Фразеологические единства однородны с простымисловами. Там, где сочетание слов безусловно окаменело, окончательно фиксированоязыком, требовать оригинальности было бы неуместно: разрушать композицию этогоединства то же самое, что ломать морфологическую структуру отдельного слова[15]. В ином положении находятся менее связанныефразеологические группы, разновидностью которых являются и так называемые клише.Клише - это готовые, унаследованные выражения, "крылатые слова". Это- сфера стереотипных литературных фраз и образов, от повторения потерявших прелестьсвежести и новизны. Часть их - осколки индивидуального художественного творчества,большая часть - неизвестного происхождения. В социальной атмосфере бескультурьяили полуобразованности такие клише могут казаться эффектными. На самом же деле,они лишь условная декорация, прикрывающая недостаток оригинального стиля иликрасноречия.

Нельзя не заметить, что замечания Балли и Сешеа о типах устойчивых, связанныхсловосочетаний слов общи и не всегда достаточно определенны. Необходимо пристальнеевглядеться в структуру фразеологических групп современного русского языка, болеечетко разграничить их основные типы и определить их семантические основы.

III

Несомненно, что легче и естественнее всего выделяется тип словосочетаний -абсолютно неделимых, неразложимых, значение которых совершенно независимо отих лексического состава, от значений их компонентов и так же условно и произвольно,как значение немотивированного слова-знака.

Фразеологические единицы этого рода могут быть названы фразеологическими сращениямиОни немотивированы и непроизводны В их значении нет никакой связи, даже потенциальной,со значением их компонентов. Если их смысловые элементы однозвучны с какими-нибудьсамостоятельными, отдельными словами языка, то их соотношение чисто омонимическое.Фразеологические сращения могут подвергаться этимологизации. Но эта "народнаяэтимология" не объясняет их подлинной семантической истории и не влияет на ихупотребление. Примером фразеологического сращения является просторечно-вульгарноевыражение кузькина мать, обычно употребляемое в фразосочетании показатькому-нибудь кузькину мать. Комментарием может служить такое место из романаН. Г. Помяловского "Брат и сестра": "Хорошо же, я тебе покажу кузькину мать…Что это за кузькина мать, мы не можем объяснить читателю. У нас естьмного таких присловий, которые от времени утратили смысл. Вероятно, кузькинамать была ядовитая баба, если ею стращают захудалый род". Ср. у Чехова в "Хамелеоне":"Он увидит у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу кузькинумать!…"

Такова же смысловая структура выражения собаку съел в чем-нибудь. "Онсобаку съел на это" или "на этом", "в этом" (т. е.занимаясь таким-то делом): он мастер на это, или: он искусился, приобрел опытность,искусство. В южновеликорусских или украинских местностях , где собака мужскогорода, прибавляют и сучкой закусил (с комическим оттенком).

А. А. Потебня считал это выражение по происхождению народным, крестьянским,связанным с земледельческой работой. Только "тот, кто искусился в этом труде,знает, что такое земледельческая работа: устанешь, с голоду и собаку бы съел"[16]. Этимология Потебни нисколько не уясняетсовременного значения этой идиомы и очень похожа на так называемую "народнуюэтимологию". Неделимость выражения съесть собаку в чем-нибудь, его лексическаянепроизводность ярко отражается в его значении и употреблении, в его синтаксическихсвязях. Например, у Некрасова в поэме "Кому на Руси жить хорошо" читаем:

Заводские начальники

По всей Сибири славятся -

Собаку съели драть.

Здесь инфинитив драть выступает в роли объектного пояснения к целостнойидиоме собаку съели в значении: "мастера что-нибудь делать".

Такое резкое изменение грамматической структуры фразеологического сращенияобычно связано с усилением его идиоматичности, с утратой смысловой делимости.Так, выражение как ни в чем не бывало в современном языке имеет значениенаречия.

Между тем еще в русском литературном языке первой трети XIX в. в этом словосочетаниивыделялись составные элементы и было живо сознание необходимости глагольногосогласования формы бывал с субъектом действия. Например, у Лермонтовав повести "Бэла": "За моею тележкою четверка быков тащила другую, как ни в чемне бывала, несмотря на то, что она была доверху накладена"; у Д. Н. Бегичевав романе "Семейство Холмских" (ч. II, 1833, стр. 165-166): "Князь Фольгин, какбудто ни в чем не бывал, также шутил".

Если руководствоваться теоретическими соображениями, то можно было бы делитьфразеологические сращения на четыре основных типа - в зависимости от того, чемвызвана или обусловлена неразложимость выражения:

1) фразеологические сращения, в составе которых есть неупотребительные иливымершие, следовательно, вовсе непонятные слова (например: у черта на куличках,во всю Ивановскую, попасть впросак и т. п.).

2) фразеологические сращения, включающие в себя грамматические архаизмы, представляющиесобой синтаксически неделимое целое или по своему строю не соответствующие живымнормам современного словосочетания (например: ничтоже сумняшеся, была - нибыла, и вся недолга!).

3) фразеологические сращения, подвергшиеся экспрессивной индивидуализациии потому ставшие неразложимыми как лексически, так и семантически (например:чего доброго, вот тебе и на и др.).

4) фразеологические сращения, представляющие собою такое слитное семантическоеединство, что лексические значения компонентов вовсе безразличны для пониманияцелого (например: сидеть на бобах, души не чаять в ком-нибудь и т. п.).

Однако эта классификация чересчур схематична.

Кажется само собою понятным, почему неделимы те фразеологические сращения,в состав которых входят лексические компоненты, не совпадающие с живыми словамирусского языка (например: во всю Ивановскую, вверх тормашками, бить баклуши,точить лясы, точить балясы и т. п.). Но одной ссылки на отсутствие подходящегослова в лексической системе современного русского языка недостаточно для признанияидиоматической неделимости выражения. Вопрос решается факторами семантическогопорядка. Могут быть такие случаи, когда соответствующего слова нет, но живыего ответвления, живы однородные морфемы. В таких случаях выражение потенциальноразлагается на лексемы. Однако от этого оно не перестает быть семантически неделимым.Таково, например, выражение навострить лыжи. Ср. у Салтыкова в "Пестрыхписьмах": "Куда это он лыжи навострил? Ишь спешит, точно в аптекуторопится"; у Гоголя в "Мертвых душах": "Мужик убежит какдважды два, навострит так лыжи, что и следа не отыщешь".

В фразеологическом сращении даже наличие семантического сопоставления илипротивопоставления лексических элементов внутри целого не приводит к аналитическомурасчленению идиомы, к осознанию живой связи ее значения со значениями компонентов.Такова, например, идиома ни к селу ни к городу в значении "ни с тогони с сего, неожиданно и неуместно". Ср. у Чехова в рассказе "Брак по расчету":"Телеграфист кокетливо щурит глаза и то и дело заговаривает об электрическомосвещении - ни к селу ни к городу".

Конечно, бывают случаи, когда структура фразеологического сращения определяетсяналичием лексического элемента, чуждого языковой системе вне данного сцепления.Например, вверх тормашками и даже с оттенком провинциализма вверхтормашкой. Ср. у Чехова в рассказе "Счастливчик": "Вы говорите,что человек творец своего счастья. Какой к черту он творец, если достаточнобольного зуба или злой тещи, чтоб счастье его полетело вверх тормашкой?".Ср. также: гнуть в три погибели; не мытьем, так катаньем; без сучка, беззадоринки и т. п.

Однако чисто внешний, формальный, хотя бы и лексикологический, подход к фразеологическимсращениям не достигает цели. Изолированное, единичное слово, известное тольков составе идиомы и потому лишенное номинативной функции, не всегда являетсяпризнаком полной смысловой неразложимости выражения. Например: дело не терпитотлагательства, совесть зазрила, мозолить глаза, мертвецки пьян и т. п.

Точно так же грамматический архаизм сам по себе может быть легко осмысленпри наличии соответствующей категории или соотносительных форм в современномязыке. Например: положа руку на сердце, сидеть сложа руки, средь бела дня,на босу ногу и т.п.

Грамматические архаизмы чаще всего лишь поддерживают идиоматичность выражения,но не создают его. Например: спустя рукава. Ср. у Чехова в рассказе "Агафья":"От всей фигуры (огородника Савки) так и веяло безмятежностью, врожденной,почти артистической страстью к житью зря, спустя рукава". Ср. также: очертяголову, (пуститься) во вся тяжкая и т.п.

Итак, основным признаком сращения является его семантическая неделимость,абсолютная невыводимость значения целого из компонентов. Фразеологическое сращениепредставляет собою семантическую единицу, однородную со словом, лишенным внутреннейформы. Оно не есть ни произведение, ни сумма семантических элементов Оно - химическоесоединение растворившихся и с точки зрения современного языка аморфных лексическихчастей.

При этом семантической неразложимости целого иногда сопутствует сохранениевнешних грамматических границ между частями фразеологического сращения. Этосвоеобразный след былой лексической расчлененности словосочетания. Например,выражение держать в ежовых рукавицах в современном языке лишено внутреннейформы (ср., впрочем, держать в (крепких) руках). Оно идиоматично. Оноявляется фразеологическим сращением. А. П. Чехов в речи действующих лиц своихповестей не раз употребляет эллиптическое выражение держать в ежовых.Например, в рассказе "Месть": "Твой Собакевич, наверное, держит в ежовых горничнуюи лакея"; в рассказе "Длинный язык": "Он у меня, папочка, в ежовых был"; в повести"Дуэль" Чехов заменяет идиому держать в ежовых рукавицах условным эквивалентомдержать в ежах: "Он здесь король и орел, он держит всех жителей в ежахи гнетет их своим авторитетом". Таким образом, в этом фразеологическом сращенииобщая грамматическая схема словосочетания сохраняется неизменной, но в его лексическомсоставе остаются неподвижными лишь опорные семантемы (держать в еж-).

В фразеологических сращениях, образующих целостное высказывание или подводимыхпод категории состояния и наречия, внешняя форма иногда бывает очень неустойчивойи в другом отношении. Например, она подвержена фонетическим или эвфоническимвоздействиям. Так, идиома с боку припёка без всяких грамматических основанийпревращается в парное созвучие с боку припеку. Например, у Гоголя в "Женитьбе"в речи Подколесина: "Ну, да как же ты хочешь, не говоря прежде ни о чем, вдругсказать с боку припеку: "Сударыня, дайте я на вас женюсь!".

В фразеологическом сращении все элементы настолько слиты и недифференцированыв смысловом отношении, что эллиптическое опущение или экспрессивное сокращениехоть одного из них либо вовсе не влияет на значение целого, либо приводит кполному его распаду. С одной стороны, такие сращения семантически неизменны,хотя и могут обладать формами грамматического словоизменения, например учерта на куличках и к черту на кулички (ср. у П. Боборыкина в романе"Из новых": "жалуется, что его шлют к черту на кулички"). Но, с другой стороны,при экспрессивном употреблении сращения, если позволяют синтаксические условия,опорная часть его может быть равна целому и выступать в значении целого. Фразеологическоесращение в этих случаях может безболезненно терять свои части - одну за другой.Например, идиома ни в зуб толкнуть (или толконуть) не смыслит,ни в зуб толкнуть не умеет. У Салтыкова-Щедрина в "Современной идиллии":"Я к Гинцбургу - не понимает... Я к Розенталю - в зуб толкнуть не смыслит".У Макарова в "Воспоминаниях": "Прелесть что за немочка. Да тобеда, по-французски-то я маракую, а по-немецки ни в зуб толкнуть не умел".Тот же смысл имеет выражение ни в зуб толкнуть, например, у Гончаровав "Обломове": "Надзиратель придет, хозяин домовый что-нибудьспросит, так ведь, ни в зуб толкнуть - все я! Ничего не смыслит..." Ср.у Чехова в рассказе "Репетитор": "В шестой раз задаю вам четвертоесклонение, и вы ни в зуб толкнуть! Когда же, наконец, вы начнете учить уроки?".Наконец, одно ни в зуб употребляется в том же значении; например, у Достоевскогов "Дневнике писателя" (1876 г., февраль): "Человек он темный,законов ни в зуб".

Для разговорной речи особенно типично это семантическое равенство части целомув структуре фразеологического сращения. Кроме того, в разговорной речи болеечасты и продуктивны процессы дробления и контаминации фразеологических единиц.Например, из словосочетания валить через пень колоду, вследствие экспрессивногостирания предметных значений, образуется разговорная идиома через пень колодув значении "как попало". Например, у Салтыкова-Щедрина в "Недоконченныхбеседах": "Выдумал немец Кунц кушетку для сечения, а мы дерем черезпень колоду, как в древности драли".

Такого рода процессы являются яркими симптомами образования фразеологическихсращений. Тут действуют разнообразные семантические причины. Так, полное затемнениеобраза как семантического стержня выражения ведет к превращению фразеологическойгруппы в идиоматическое сращение. Например: сесть на бобах (ср. у Достоевскогов "Идиоте": "Ну куда мы теперь потащимся... Денег у нас нет...,вот и сели теперь на бобах, среди улицы... - "Приятнее сидеть с бобами,чем на бобах", - пробормотал генерал"); ср. провести на бобах,оставить на бобах; души не чаять в ком-нибудь; и в ус (себе) не дует. Ср.у Грибоедова: "Ведь столбовые все, а в ус никому не дуют". У Гоголяв речи городничего а "Ревизоре: "Ты себе и в ус не дуешь"; уНекрасова в "Героях времени":

Слыл умником и в ус себе не дул

И - наглупил на всю Россию.

У Гоголя в "Мертвых душах": "Копейкин мой, можете вообразить,себе и в ус не дует. Слова-то ему эти, как горох к стене..." Ср. онаи в ус не дует.

Целостным идиоматическим единством является всякое лексически непонятное сточки зрения современной системы выражение, вводимое в литературную лексикукак "чужеродное тело", как "цитата" из другого языка илидиалекта. Например, ничтоже сумняся (или сумняшеся). Ср. у Лескова:"Они переплетали книги, малярничали, лудили кастрюли - и все это делалиничтоже сумняшеся, и дешево и скверно" ("Котин доилец и Платонида").У Чехова: "не задумываясь и ничтоже сумняся, решает большие вопросы"("Несчастье"). Ср. у Некрасова: "перепились до еле можаху"("Похождения русского Жильблаза"). Ср. также притча во языцех.

Роль экспрессивных и эмоциональных факторов в образовании фразеологическихсращений также очень велика. Экспрессивное значение легко может поглотить инейтрализовать круг предметных значений слова, фразы. Оторванная от первоначального,породившего его контекста, экспрессивная фраза быстро становится идиоматическимсращением.

Например выражение и никаких! Эта идиома образовалась из возгласа кавалерийскойкоманды. По словам Боборыкина, "пошло это с учений, когда взводу или эскадронуофицер кричит: "Смирно, и никаких учений!" ("Перевал").Ср. у Чехова в повести "Дуэль" в речи военного доктора Самойленки:"Что ж? Единовременно пятьсот в зубы, или двадцать пять по-месячно, - иникаких. Очень просто".

Вот так клюква. Ср. у Чехова в рассказе "Шило в мешке": возницарассказывает Посудину, которого он не знает в лицо - о нем же самом: "Всемхорош человек, но одна беда: пьяница!" - "Вот так клюква!" -подумал Посудин".

К сращениям экспрессивного образования относятся и такие выражения, как поминайкак звали, употребляемое в функции глагола со значением прошедшего временимгновенно-произвольного действия. У Чехова в рассказе "Налим": "Всёрастопыривает руки, но уже поздно, налим - поминай как звали". У него жев рассказе "В ссылке": "Перевез я их сюда, сели - и поминай какзвали! Только их и видели". Ср. также: чего доброго; черта с два!; неровенчас!; вот тебе и на!; пиши пропало!; по добру по здорову!; так и быть; как нетак; как бы не так.

Фразеологические сращения могут быть только омонимичны с соответствующимизнакомыми словами. Они абсолютно независимы от лексических значений этих омонимов.Ср., например, сращение пули отливать (у Чехова в рассказе "Месть":"Поди-ка, какие пули отливает. В лицо другом величает, а за глаза я у негои индюк, и пузан...") и профессиональный термин отливать пули.

Ср. быть под мухой или с мухой (например, у Чехова в рассказе"Пересолил": "Ежели возница не пьян и лошади не клячи, то и тридцативерст не будет, в коли возница с мухой да кони наморены, то целых пятьдесятнаберется"); диву даться; труса или трусу праздновать; заморитьчервячка; благим матом (кричать); сапоги в смятку; при пиковом интересе;взятки гладки с кого-нибудь; до положения риз; и концы в воду; шиворотна выворот; сон в руку и т. п.

В своей работе "О логической структуре фразы" А. Сешеа говорит,что лексикологический синтез разрушает собственное значение образующих элементов,которые срастаются в одно целое, совсем теряя свою индивидуальность" [17].

Семантическое единство фразеологического сращения часто поддерживается синтаксическойнерасчлененностью или немотивированностью словосочетания, отсутствием живойсинтаксической связи между его морфологическими компонентами. Например: таксебе, куда ни шло, то и дело, хоть куда, трусу праздновать, диву даться, выжитьиз ума, чем свет, как пить дать (ср. у Чехова в рассказе "Баба": "Делобыло ясное, как пить дать"), мало ли какой, из рук вон плохо, так ибыть, шутка сказать, себе на уме (у Чехова в "Скучной истории" в значенииимени существительного: "Умышленность, осторожность, себе на уме, но нет нисвободы, ни мужества писать, как хочется, а, стало быть, нет и творчества").

Таким образом, фразеологические сращения являются только эквивалентами слов.Они образуют своеобразные синтаксические составные слова, выступающие в ролилибо частей предложения, либо целых предложений. Поэтому они подводятся подграмматические категории как синтаксическое целое, как своеобразные сложныелексические единицы. Понятно, что в тех случаях, когда этимологическое значениеграмматически и фонетически различаемых компонентов вступает в видимое противоречиес грамматическим значением целого, это противоречие аннулируется. Например,устно-фамильярное идиоматические выражение: чего-нибудь куры не клюютимеет значение количественного слова. Оно ставится в один синонимический рядсо словами пропасть, уйма и т. п. Например: денег у него - куры неклюют (ср. денег у него - пропасть). Ср. у Салтыкова-Щедрина в "Пошехонскойстарине" иную расстановку слов: "По малости торгуем! - Сказывай: "помалости". Куры денег не клюют, а он смиренником прикидывается!" Ср.у Чехова в рассказе: "Учитель словесности": "Один из партнеров,когда расплачивались, сказал, что у Никитина куры денег не клюют". Разъединениеэтого сращения вставкой слова денег находит оправдание лишь в экспрессивнойнелогичности устной речи. Нормальным же для современного языка будет такой порядокслов: денег у кого-нибудь куры не клюют. Инверсия типа: куры не клююту кого-нибудь денег - приводит к бессмыслице.

В ту же категорию количественных слов входит и устно-фамильярная идиома раз,два и обчелся или раз-другой и обчелся, один-другой и обчелся. Всущности, все эти варианты должны быть признаны морфологическими разновидностямиодной фразеологической единицы. Грамматическое и семантическое единство этоговыражения подчеркивается синтаксическим своеобразием его употребления: связьюего с родительным количественным и местом в синтагме. Например, у Мельникова-Печерскогов романе "В лесах": "Таких начетников мало мне встречать доводилось.По всему старообрядчеству таких раз, два и обчелся". Ср. у Островскогов пьесе "Не все коту масленица": "Кавалеров-то у нас один-другой- обчелся, гулять-то не с кем"; ср. у Салтыкова-Щедрина в "Пошехонскойстарине": "Женихов-то не непочатый угол, раз-другой и обчелся. Привередничать-тобросить надо!"

Из грамматического употребления фразеологических сращений вытекает вывод овозможности экспрессивного устранения разницы между глаголом и именной формой,выражающей состояние, особенно в прошедшем времени. Так, идиома и был таков!выражает очень заметный оттенок действия, сближающий ее с глаголом. Например,у Чехова в рассказе "Накануне поста": "А он, бывало, как заметит,что его пороть хотят, прыг в окно и был таков!". Ср. у Лермонтова в поэме"Монго":

Опасен подвиг дерзновенный

И не сносить им головы;

Но в миг проснулся дух военный:

Прыг, прыг - и были таковы.

Понятно, что внутри фразеологического сращения, образующего целостное высказывание-предложение,возможны разного рода грамматические изменения и перемещения. Так, фамильярно-ироническоеи пошла писать губерния в современном языке немотивировано, непроизводнои неразложимо (ср. у Чехова в "Скучной истории": "Стоит мне толькооглядеть аудиторию и произнести стереотипное "в прошлой лекции мы остановилисьна...", как фразы длинной вереницей вылетают из моей души и пошла писатьгуберния! Говорю я неудержимо быстро, страстно и, кажется, нет той силы, котораямогла бы прервать течение моей речи"). Доказательством неразложимости этоговыражения является и наличие грамматического синонима и пошло писать,в котором функция безличности малопонятна (ср. у Гончарова в "Обломове":"Все хохочут, долго, дружно, несказанно, как олимпийские боги. Только начнутумолкать, кто-нибудь подхватит опять - и пошло писать"). Еще менее можетбыть осмыслен третий вариант этой идиомы с безличной глагольной формой женскогорода: и пошла писать (например, у Салтыкова-Щедрина в "Губернскихочерках" см. "Второй рассказ подъячего").

Уже при этом беглом разборе фразеологических сращений становится очевидным,что полного параллелизма между грамматическими и лексическими изменениями ихсостава нет. Однако в их строе несомненна тенденция к грамматическому и семантическомусинтезу. Сохранение грамматических отношений между членами фразеологическогосращения - лишь уступка языковой традиции, лишь пережиток прошлого. В фразеологическихсращениях кристаллизуется новый тип составных синтаксических единств.

Если в тесной фразеологической группе сохранились хотя бы слабые признакисемантической раздельности компонентов, если есть хотя бы глухой намек на мотивировкуобщего значения, то о сращении говорить уже трудно. Например, в такихразговорно-фамильярных выражениях, как держать камень за пазухой, выноситьсор из избы, у кого-нибудь семь пятниц на неделе, стреляный воробей,мелко плавать, кровь с молоком, последняя спица в колеснице, плясать под чужуюдудку, без ножа зарезать, язык чесать или языком чесать, из пальца высосать,первый блин комом, или в таких литературно-книжных и интеллигентски-разговорныхфразах, как плыть по течению, плыть против течения, всплыть на поверхностьи т. п., - значение целого связано с пониманием внутреннего образного стержняфразы, потенциального смысла слов, образующих эти фразеологические единства.Таким образом, многие крепко спаянные фразеологические группы легко расшифровываютсякак образные выражения. Они обладают свойством потенциальной образности. Образныйсмысл, приписываемый им в современном языке, иногда вовсе не соответствует ихфактической этимологии. По большей части, это выражения, состоящие из слов конкретногозначения и имеющие заметную экспрессивную окраску. Например, положить, кластьзубы на полку в значении "голодать, ограничить до минимума самые необходимыепотребности". Ср. у Тургенева в "Нови": "Я еду на кондиции, подхватил Нежданов,чтобы зубов не положить на полку". Ср. выражение уйти в свою скорлупу- и у Чехова обнажение образа, лежащего в основе этого выражения: "Людей, одинокихот натуры, которые, как рак-отшельник или улитка, стараются уйти в свою скорлупу,на этом свете немало" ("Человек в футляре").

Живучести внутренней формы в строе таких фразеологических единств содействуетналичие контраста, параллелизма, вообще сопоставления слов, принадлежащих кодному семантическому ряду. Например: из мухи делать слона (ср. у Достоевскогов "Идиоте": "Они там все, по своей всегдашней привычке, слишкомзабежали вперед и из мухи сочинили слона"), из огня да в полымя, нетхуда без добра, переливать из пустого в порожнее, валить с больной головы наздоровую и т. п.

Фразеологические единства являются потенциальными эквивалентами слов. И вэтом отношении они несколько сближаются с фразеологическими сращениями, отличаясьот них семантической сложностью своей структуры, потенциальной выводимостьюсвоего общего значения из семантической связи компонентов. Фразеологическиеединства по внешней, звуковой форме могут совпадать со свободными сочетаниямислов. Ср. устно-фамильярные выражения вымыть голову, намылить головукому-нибудь в значении "сильно побранить, пожурить, сделать строгий выговор"и омонимические свободные словосочетания в их прямом значении: вымыть голову,намылить голову. Ср. биться из-за куска хлеба и биться с кем-нибудьиз-за куска хлеба; бить ключом (жизнь бьет ключом) и бить ключом(о воде в ручье); взять за бока кого-нибудь в значении "заставитьпринять участие в деле" и то же словосочетание в прямом значении; братьв свои руки в значении "приступить к руководству, управлению чем-нибудь"и брать в руки что-нибудь и т. п.

Фразеологическое единство часто создается не столько образным значением словесногоряда, сколько синтаксической специализацией фразы, употреблением ее в строгофиксированной грамматической форме. Например, просторечно-шутливое выражениесо всеми потрохами в значении "целиком, со всем, что есть".Ср. у Панферова: "Этому человеку доверить себя со всеми потрохами можно".

Возможны и такие фразеологические единства, в которых резкие грамматическиесдвиги зависят от семантических особенностей слов, входящих в состав фразы.Например, шутливо-фамильярное, носящее отпечаток школьного жаргона выражениеноль внимания обычно употребляется в функции предиката. Ср. у Чеховав рассказе "Красавицы": "какое... несчастье... влюбиться в эту хорошенькуюи глупенькую девочку, которая на вас ноль внимания" (в речи офицера); врассказе "Поцелуй": "- "Каков?" - послышались одобрительныевозгласы. - Мы стоим возле, а он ноль внимания! Этакая шельма". В повести"Скучная история": "Медик пьян как сапожник. На сцену - ноль внимания.Знай себе дремлет да носом клюет".

Нередко внутренняя замкнутость фразеологического единства создается специализациейэкспрессивного значения. Отрываясь от той или иной ситуации, от какого-нибудьширокого контекста, выражение сохраняет своеобразные оттенки экспрессии, которыеи спаивают отдельные части этого выражения в одно смысловое целое. Нередко этииндивидуальные оттенки экспрессии сказываются и в синтаксической форме словосочетания.В этом отношении очень показательно употребление фразы белены объелся.Оно обычно имеет форму вопросительного предложения или употребляется в сравнении.Таким образом, внутренняя спайка элементов создается модальностью предложения.Например, у Пушкина в "Сказке о рыбаке и рыбке": "Что ты баба,белены объелась?". У Фонвизина в "Недоросле": "Что ты дядюшка?Белены объелся?". У Некрасова в "Дядюшке Якове": "Стойте!не вдруг! белены вы объелись?" [18].У Чехова в рассказе "Неприятность": "Тот дурак, словно беленыобъелся, шляется по уезду, кляузничает да сплетничает...". При изменениисинтаксической формы усиливается реальный, буквальный смысл этого словосочетания.Оно теряет условно-переносное значение "одуреть, ошалеть". Оно делаетсясвободным сочетанием слов, в нем подчеркивается представление о белене как оядовитом дурманящем растении. В "Толковом словаре русского языка"(1834, т. I, стр. 119) под словом белена приводится выражение в такойформе: "белены объелся - одурел, неистовствует". Это неправильно.Само по себе словосочетание он белены объелся не значит "одурел"и еще менее "неистовствует". Тут словарь Я. К. Грота ввел в заблуждениередактора нового толкового словаря [19].

Точно так же своеобразная экспрессивная окраска чувственного восторга индивидуализируети ограничивает переносное значение фамильярного выражения пальчики оближешь(оближете)! Она превращает это словосочетание в фразеологическое единство.В связи с этим происходят синтаксические переносы этого выражения: из целогоодночленного высказывания оно может превратиться в эмоциональное сказуемое двухчленногопредложения. Например, у Салтыкова-Щедрина: "Вот, дядя, дамочка-то - пальчикиоближете". Ср. у Писемского в романе "Люди сороковых годов":"Я тебе Вальтер Скотта дам. Прочитаешь - только пальчики оближешь".

К числу фразеологических единств, обособлению и замкнутости которых содействуютэкспрессивные оттенки значения, относятся, например, такие разговорно-фамильярныевыражения: убил бобра; ему и горюшка мало!; чтоб тебе ни дна ни покрышки!;плакали наши денежки!; держи карман или держи карман шире!; что ему делается?;чего изволите?; час от часу не легче!; хорошенького понемножку (ирон.);туда ему и дорога! (ср. у Писемского в "Старой барыне": "Присудилина поселенье... Того и стоил, туда ему и дорога была"). Ср.: жирно будет("Нет, жирно будет вас этаким вином поить. Атанде-с! - Островский. "Утромолодого человека"); знаем мы вашего брата!; шутки в сторону!; чем чертне шутит?; и пошел и пошел!; наша взяла!; ума не приложу!; над нами не каплет!;и дешево и сердито! (первоначально - о водке). Ср. у Салтыкова-Щедрина в"Помпадурах": "Над дверьми нахально красуется вывеска: "Идешево и сердито".

Особо стоят каламбурные фразы, основанные на внутреннем контрасте, этимологическомнесоответствии или ироническом сближении сопоставляемых слов. Например, безгоду неделя (ср. у Тургенева в рассказе "Часы": "Без годунеделю на свете живет, молоко на губах не обсохло, недоросль! И жениться собирается").У Писемского это выражение употреблено как неразложимое наречие: "Малыйбез году неделя из яйца вылупился, а она уже... женить его хочет" ("Стараябарыня"). Ср.: кормить завтраками (у Гоголя в "Мертвых душах":"Ему подносят горькое блюдо под названием "завтра"); прокатитьна вороных и т. д. Выражение откладывать в долгий ящик также звучиткаламбуром, так как слово долгий, раскрывая основное значение фразы (отсрочиватьна долгое время), воспринимается в связи с ящик как иронически двусмысленныйобраз.

Так же, как и в словах, во фразеологических единствах образное представление,сопутствующее значению, чаще не дано, а лишь постулируется, предполагается.Оно исторически изменчиво и, конечно, не нуждается в соответствиях этимологииобраза. Например, держать в черном теле; вывести на чистую воду; отвестидушу (например, у Тургенева в "Дыме": "Я требую малого, оченьмалого... только немножко мне нужно участия, только, чтобы не отталкивали быменя, душу дали бы отвести"); за пояс заткнуть; поставить крест на чем-нибудьили даже над чем-нибудь (ср. у Боборыкина: "поставить крест на своейпотере"); не ударить лицом в грязь (у Чехова в рассказе "Перекати-поле":"Лицо его говорило, что он доволен и чаем и мной, вполне ценит мою интеллигентность,но что и сам не ударить в грязь лицом, если речь зайдет о чем-нибудь этаком...");из-за кого-чего сыр-бор загорелся (у Чехова в рассказе "Именины":"Что у вас произошло? - Ничего особенного. Весь сыр-бор загорелся из-зачистейшего пустяка").

Примером каламбурного переосмысления по омонимическому сходству может служитьсовременное понимание иронического выражения положение хуже губернаторского.Как известно, это выражение пошло из коннозаводческого арго. Губернаторомтам назывался самец-пробник, которого припускали к кобыле для ее раздраженияперед случкой с породистым производителем. В литературном языке XIX в., особеннов его публицистических стилях, это выражение осмыслялось применительно к положениюи должности губернатора. Например, у Р. И. Сементковского в очерках "Силуэтыадминистраторов" ("Исторический вестник", 1892, № 2): "Поистинетеперь можно говорить о "положении хуже губернаторского". Еще раньшеу Маркевича в романе "Бездна" (3, 14): "Не даром говорят: положениехуже губернаторского. - Он усмехнулся остроумию этой ходячей поговорки".Ср. у Чехова в "Дуэли": "В последнее время мое здоровье сильнопошатнулось. Прибавьте к этому скуку, постоянное безденежье... отсутствие людейи общих интересов... Положение хуже губернаторского. - Да, ваше положение безвыходно,- сказал фон Корен".

Связь развития фразеологических единств этого рода с формами поэтическогомышления подчеркивалась Потебней. "Элементарная поэтичность языка, т. е.образность отдельных слов и постоянных сочетаний, как бы ни была она заметна,ничтожна сравнительно с способностью языка создавать образы из сочетания слов,все равно образных или безобразных" [20]."Невозможность или возможность и эффект сочетания двух слов, дающих образ,условленны данным языком" [21].

Итак, внутренняя цельность многих выражений обусловлена единством образногозначения. Многие из таких фразеологических единств представляют собою окаменевшиеследы живых образных выражений, довольно свободно группировавшихся воуркг одногометафорического центра. Например, стоять одной ногой в гробу или вмогиле. Ср. у Чехова в "Скучной истории": "... и подобныенелепые мечты в то время, когда одной ногой я стою уже в могиле". Ср. вязыке XVIII в.: "Искусство врачебное слабо оживотворить занесшего ногув гроб" [22].

Понимание производности, мотивированности значения фразеологического единствасвязано с сознанием его лексического состава, в сознанием отношения значенияцелого к значению составных частей. Семантическая замкнутость фразеологическогоединства может также создаваться эвфоническими средствами - рифмическими созвучиями,аллитерациями. Эти средства спайки и им подобные также содействуют образованиюфразеологических единств. Например: Федот да не тот; еле-еле душа в теле;всякой твари по паре (с намеком на миф о Ноевом ковчеге); на вкус и нацвет мастера нет; днем с огнем поискать или не сыскать, не отыскать;что было, то сплыло; хлопот полон рот; то пусто, то густо; ни кожи, ни рожи;ни ладу, ни складу; ни ложки, ни плошки; ни ответу, ни привету; ни слуху, нидуху; вот так штука капитана Кука; не в службу, а в дружбу; не твоя печаль чужихдетей качать; не до жиру, быть бы живу и т. п.

Однако в этих сложных единствах возможны и такие элементы, которые являютсяупаковочным материалом. Они заменимы. Тем более, что фразеологические единстване всегда образуют неподвижную, застывшую массу неотделимых элементов с постояннымпорядком слов. Иногда части фразеологического единства могут быть дистантными.

Таким образом, от фразеологических сращений отличается другой тип устойчивых,тесных фразеологических групп, которые тоже семантически неделимы и тоже являютсявыражением единого, целостного значения, но в которых это целостное значениемотивировано, являясь произведением, возникающим из слияния значений лексическихкомпонентов.

Во фразеологическом единстве слова подчинены единству общего образа или единствуреального значения. Подстановка синонима или замена слов, являющихся семантическойосновой фразы, невозможна без полного разрушения образного или экспрессивногосмысла фразеологического единства. Значение целого здесь абсолютно не разложимона отдельные лексические значения компонентов. Оно как бы разлито в них - А.Сешеа называет такие фразеологические единства синтетическими группамии подчеркивает, что в них целостный смысл выражения до некоторой степени независимот лексических значений отдельных компонентов, во всяком случае, он не колеблет,не расширяет и не видоизменяет ни их свободных, ни их связанных значений [23].

Отдельно должны быть рассмотрены целостные словесные группы, являющиеся терминами,т. е. выступающие в функции названия. Прямое, логически оправданное отношениетермина к обозначаемому им предмету или понятию создает неразрывность фразовойструктуры, делает соответствующую словесную группу эквивалентом слова. С познавательнойточки зрения между составным термином - научным или техническим - и таким женоменклатурным ярлыком, например, названием какого-нибудь явления, предмета- большая разница. Но в бытовом языке эта разница часто стирается. Естественно,что многие из такого рода составных названий, переходя, по закону функциональнойсемантики, на другие предметы, процессы или явления, однородные с прежними пофункции, становятся не только неразрывными, но и вовсе немотивированными единствами,т. е. превращаются в фразеологические сращения (например: железная дорога,дом терпимости и т. п.).

Кроме того, в истории русского литературного языка с середины XIX в. все ширеразвивается тенденция создавать для составных названий разговорно-просторечныеэквиваленты в форме одного слова, например: вечерняя газета - вечерка,ночлежный дом - ночлежка, Погодинская улица - Погодинка и т. п.Примеры составных терминов: белый гриб, задний проход, прямая кишка, прогрессивныйпаралич, оборонительный или наступательный союз, вопросительный знак,золотых дел мастер, дом отдыха, пути сообщения, сестра милосердия, брат милосердия,карета скорой помощи, борьба за существование и т. п.

В сущности, нет оснований выделять в особый ряд составные термины, возникшиене в сфере научно-технического языка или профессиональных диалектов, а в разныхстилях самой литературной речи. Например, хороший тон (ср. у Некрасовав стихотворении "Балет":

Знайте, люди хорошего тона,

Что я сам обожаю балет),

общественное положение, общественное мнение, отрицательный тип, положительныйтип и т. п.

Всякий термин, всякое выражение, проникшее в общий язык из научного или техническогоязыка, из специальных, профессиональных диалектов, сохраняются как фразеологическиеединства. Например, общие места (loci communes - из риторики). Ср. уЧехова в "Обыкновенной истории": "Обвинения огульны и строятсяна таких давно избитых общих местах, таких жупелах, как измельчание, отсутствиеидеалов...". Ср. у Чехова в "Скучной истории": "Бывают страшныеночи с громом, молнией, дождем и ветром, которые в народе называются воробьиными.Одна точно такая воробьиная ночь была и в моей личной жизни".

Понятно, что к категории составных терминов близки фразы-характеристики, включающиев себя точно очерченное содержание. Например, в русском публицистическом стилеXIX в. выражение беспокойный человек имело очень определенное общественно-бытовоесодержание. Им обозначался разряд людей, готовых бороться хоть в умеренной степенис социальными несправедливостями режима, близких к категории политически неблагонадежных.Ср. у Некрасова в стихотворении "Филантроп":

Сожалели по Житомиру:

Ты-де нищим кончишь век

И семейство пустишь по миру,

Беспокойный человек!

У Дружинина: "В старое время его считали беспокойным и чуть-чуть не неблагонадежным"("Благотворительность особого рода"). У Салтыкова-Щедрина: "Обыденнаяжизненная практика снисходительно отзовется к вору, ходатайствующему по "своему"делу и назовет беспокойным, безалаберным (а, может быть, даже распространителем"превратных толкований") человека, которому дорого дело "общее",дело его "страны" ("За рубежом").

В фразеологических единствах грамматические отношения между компонентами легкоразличимы. Они могут быть сведены к живым современным синтаксическим связям.Это естественно. Потенциальная лексическая делимость как основной признак фразеологическогоединства, отличающий его от фразеологического сращения, естественно предполагаети синтаксическую разложимость словосочетания. Таким образом, и здесь грамматическиеформы и отношения держатся устойчивее, чем семантические. Здесь сохраняется,так сказать, морфология застывших синтаксических конструкций, но их функциональноезначение резко изменяется. В той мере, в какой фразеологические группы этоготипа являются семантически неделимыми единицами, приходится считать их и синтаксическинесвободными, хотя и разложимыми, слитными словосочетаниями.

Это положение получит особенную ясность и выразительность, если применитьего к тем группам фразеологических единств, которые состоят из союзных или предложныхречений. Таковы, например, союзные речения, чаще всего образующиеся из непроизводногосоюза, предложной формы имени существительного со значением времени, места илипричины и указательного местоимения, или из союза и указательного местоименияс подходящим по значению предлогом: до тех пор пока, с тех пор как, в товремя как, с того времени как, ввиду того что, по мере того как, между тем как,после того как, потому что, до того что, несмотря на то что, вместо того чтобыи т. п. Сюда же примыкают союзы, включающие в себя наречия образа, сравненияили сравнительной степени: подобно тому как, прежде чем, так чтобы; просторечноедаром что и др. под. Наконец, можно отметить составные союзы из модальныхчастиц: едва только, чуть лишь. Ср. не то чтобы, как будто быи т. п. (Такие союзы, как так как, добро бы и т. п. превратились в сращения.)

Все эти служебные слова семантически неразрывны, функционально неделимы, хотяс этимологической точки зрения производны. Эта аналогия бросает свет на синтаксическуюприроду фразеологических единств.

Рядом с фразеологическими единствами выступают и другие, более аналитическиетипы устойчивых сочетаний слов. Фразеологические единства как бы поглощают индивидуальностьслова, хотя и не лишают его смысла: например, в выражениях разговорной речиглаз не казать, носу не казать потенциальный смысл глагола казать,не встречающегося в других контекстах, еще ощутим в структуре целого.

Но бывают устойчивые фразеологические группы, в которых значения слов-компонентовобособляются гораздо более четко и резко, однако, остаются несвободными. Например:щекотливый вопрос, щекотливое положение, щекотливое обстоятельство ит. п. (при невозможности сказать щекотливая мысль, щекотливое намерениеи т. п.), обдать презрением, злобой, обдать взглядом ласкающего сочувствияи т. п. (при семантической недопустимости выражений обдать восхищением, завистьюи т. п.).

В самом деле, большая часть слов и значений слов ограничены в своих связяхвнутренними, семантическими отношениями самой языковой системы. Эти лексическиезначения могут проявляться лишь в связи с строго определенным кругом понятийи их словесных обозначений. При этом для такого ограничения как будто нет основанийв логической или вещной природе самих обозначаемых предметов, действий и явлений.Эти ограничения создаются присущими данному языку законами связи словесных значений.Например, слово брать в значении "овладевать, подвергать своему влиянию"и в применении к чувствам, настроениям - не сочетается свободно со всеми обозначениямиэмоций, настроений. Говорится: страх берет, тоска берет, досада берет, злость,зло берет, ужас берет, зависть берет, смех берет, раздумье берет, охота берети нек. др. Но нельзя сказать: радость берет, удовольствие берет, наслаждениеберет (ср. охватывает) и т. п. Таким образом, круг употребления глаголабрать в связи с обозначениями чувств и настроений фразеологически замкнут.

Фразеологически связанное значение иногда трудно определимо. В нем общее логическоеядро не выступает так рельефно, как в свободном значении. Фразеологически связанноезначение, особенно при узости и тесноте соответствующих контекстов, дробитсяна индивидуальные оттенки, свойственные отдельным фразам. Поэтому чаще всеготакое значение не столько определяется, сколько характеризуется, освещаетсяпутем подбора синонимов, которые могут его выразить и заменить в соответствующемсочетании.

Едва ли нужно еще раз добавлять, что многие слова вообще не имеют свободныхзначений. Они лишены прямой номинативной функции и существуют в языке лишь тольков составе тесных фразеологических групп. Их лексическая отдельность поддерживаетсялишь наличием словообразовательных родичей и слов-синонимов. Можно сказать,что лексическое значение таких слов определяется местом их в лексической системеданного языка, их отношением к синонимическим рядам слов и словесных групп,их положением в родственном лексическом или грамматическом гнезде слов и форм.Таково, например, в современном языке слово потупить. Оно выделяетсяиз устойчивых словесных групп: потупить взор, взгляд, глаза; потупить голову.Оно поддерживается наличием слова потупиться, которое обозначает то же,что потупить глаза, голову. Оно, наконец, воспринимается на фоне синонимическихфраз: опустить глаза, опустить голову. Таково, например, применение глаголанаходить - найти в сочетании с некоторыми субъектами действия, обозначающимикакое-нибудь резкое изменение физического или душевного состояния, свойственноеустной речи, в значении "внезапно охватить кого-нибудь, овладеть всем существомкого-нибудь". Это значение фразеологически ограничено: нашло на кого-нибудьвдохновение, раздумье, нашел столбняк, нашла на кого-нибудь фантазия. Ср.у Л. Толстого в "Люцерне": "Я пошел к себе наверх, желая заспатьвсе эти впечатления и глупую детскую злобу, которая так неожиданно нашла наменя".

К числу немногих слов, сочетающихся с глаголом найти в этом значении,принадлежит и потенциальное, устно-фамильярное слово стих, почти не встречающеесявне этого сочетания: какой-нибудь стих нашел на кого-нибудь. Ср. у Фонвизинав "Бригадире": "Не гневайтесь, матушка, на своего супруга. Нанего сегодня худой стих нашел". У Тургенева в рассказе "Конец Чертопханова":"И хоть бы слово кому промолвила - все только глазами поводила, то задумывалась...Этакий стих и прежде на нее находил". У Чехова в рассказе "Учительсловесности": "Иногда на него находил философский стих". Но ср.у Гл. Успенского в "Разоренье": "Ласковый тон и тихий стих, осенившийотца, отнял у собеседника последнее средство обороны - ругательство".

Различия в онтологическом содержании свободных и связанных значений настольковелики и существенны, что их неразличение (типичное, например, для "Толковогословаря русского языка" под ред. проф. Д. Н. Ушакова) неминуемо приводитк искажению всей смысловой структуры слова [24].Можно думать, что степень свободы и широты фразеологических связей слова донекоторой степени зависит и от его грамматической структуры. Наиболее многообразнои свободно комбинируются номинативные значения существительных, особенно конкретного,вещественного характера. Затем идут непереходные глаголы, вслед за ними переходные.Необходимо отметить, что в русском литературном языке со второй половины XVIIIв. все более широко распространяются сочетания глаголов с отвлеченными именамисуществительными в качестве субъектов действия. Почти на одном уровне с глаголаминаходятся свободные связи имен прилагательных в основных номинативных значениях.В категории наречия только наречия качества и степени, отчасти времени и места,располагают более или менее широкими возможностями словосочетания; остальныеразряды наречий очень связаны фразеологически. Фразеологические группы, образуемыереализацией несвободных, связанных значений слов, составляют самый многочисленныйи семантически веский разряд устойчивых сочетаний слов в русском языке. Типфраз, образуемых реализацией несвободных значений слов, целесообразнее всегоназвать фразеологическими сочетаниями. Фразеологические сочетания неявляются безусловными семантическими единствами. Они аналитичны. В них словос несвободным значением допускает синонимическую подстановку и замену, идентификацию.Аналитичность, свойственная словосочетанию, может сохраняться и при ограниченииконтекста употребления несвободного слова лишь в одной-двух фразах.

Например, разговорное слово беспросыпный употребляется лишь в сочетаниисо словом пьянство, также возможно словосочетание беспросыпно пьянствовать.Синоним этого слова - беспробудный, нося отпечаток книжного стиля, имеетболее широкие фразовые связи: спать беспробудным сном, беспробудное пьянство.В этих примерах прозрачность морфологического состава слов беспросыпныйи беспробудный, связь их с многочисленными лексическими гнездами поддерживаетих лексические значения, их некоторую самостоятельность.

Отличие синтетической группы или фразеологического единства от фразеологическогосочетания состоит в следующем. Во фразеологическом сочетании значения сочетающихсяслов в известной степени равноправны и рядоположны. Даже несвободное значениеодного из слов, входящих в состав фразеологического сочетания, может быть описано,определено или выражено синонимом. Во фразеологическом сочетании обычно лишьзначение одного из слов воспринимается как значение несвободное, связанное.Для фразеологического сочетания характерно наличие синонимического, параллельногооборота, связанного с тем же опорным словом, характерно сознание отделимостии заменимости фразеологически несвободного слова (например, затронуть чувствочести, затронуть чьи-нибудь интересы, затронуть гордость и т. п., ср. задеть).В языке происходит постоянное столкновение аналитических тенденций, направленныхна расчлененное понимание словосочетания, и тенденций синтетических, ускоряющихпереход фразеологического сочетания в фразеологическое единство. Взаимодействиеэтих тенденций в каждом конкретном случае регулируется живой системой лексическихсоотношений и положением данного выражения в этой системе. Живая языковая практикатяготеет к непосредственноум охвату целостного значения словесной группы и еетрадиционной формы [25]. Затемнение илиувядание значений такого несвободного слова ведет к утрате или даже той относительнойлексической отдельности, которой оно раньше обладало. Тогда фразеологическоесочетание постепенно превращается в фразеологическое единство и само несвободноеслово становится словом потенциальным, а не реальным. Например, в современномлитературном языке слово претворить утрачивает свое церковнославянскоезначение "превратить" и сохраняется лишь в выражениях: претворитьв жизнь, претворить в дело, ср. претвориться в жизнь, претвориться вдело. Синоним воплотить гораздо шире по своему семантическому объемуи рельефнее по своим лексическим связям, по своей словообразовательной природе.Он не в силах удержать выветривание собственного значения в глаголе претворить,не подкрепляемого ни мертвой приставкой пре-, ни отдаленным семантическимродством с творить.

Таким образом, среди тесных фразеологических групп, образуемых реализациейтак называемых несвободных значений слов, среди фразеологических сочетаний выделяютсядва типа фраз: аналитический, более расчлененный, допускающий подстановку синонимовпод отдельные члены выражения, и более синтетический, близкий к фразеологическомуединству.

Фразеологические группы или фразеологические сочетания почти лишены омонимов.Они входят лишь в синонимические ряды слов и выражений. Для того чтобы у фразеологическойгруппы нашлось омонимическое словосочетание, необходимо наличие слов-омонимовдля каждого члена группы. Однако сами фразеологические сочетания могут бытьомонимами фразеологических единств или сращений. Например, отвести глазаот кого-нибудь - фразеологическое сочетание, отвести глаза кому-нибудь- фразеологическое единство. Ср.: "Я с усилием отвел глаза от этого прекрасноголица"; "Александр долго не мог отвесть глаз от нее" (Гончаров, Обыкновеннаяистория). Но: "Г-н Спасович решительно хочет отвести нам глаза" (Достоевский,Дневник писателя, 1976, февраль); "Обходительность и ласковость были не болеекак средство отвести покупателям глаза, заговорить зубы и всучить тем временемгнилое, линючее" (Гл. Успенский, Книжка чеков).

В фразеологических сочетаниях синтаксические связи вполне соответствуют живымнормам современного словосочетания. Однако эти связи в них воспроизводятся потрадиции. Самый факт устойчивости и семантической ограниченности фразеологическихсочетаний говорит о том, что в живом употреблении они используются как готовыефразеологические единицы - воспроизводимые, а не вновь организуемые в процессеречи. Следовательно, грамматическое расчленение ведет к познанию лишь этимологическойприроды этих словосочетаний, а не их синтаксических функций в современном языке.

Академик Ф. Ф. Фортунатов в своем курсе "Сравнительного языковедения",классифицируя "непростые или сложные слова" [26],объединил с ними и "слитные речения" типа: железная дорога, великийпост как "однородные по значению с слитными словами". "Этосочетание слов "железная дорога", - писал Фортунатов, - не образует,однако, собою одно слово, так как в первой части заключает такое слово, котороепо форме словоизменения является отдельным словом, как часть словосочетания(железную дорогу, железной дорогой и т. д.)" [27].Другие типы устойчивых сочетаний слов не были замечены и отмечены акад. Фортунатовым.А. А. Шахматов, создавая собственную грамматическую систему, далеко выходящуюза пределы Фортунатовской концепции, не мог удовлетвориться и тем решением,которое получил у Фортунатова вопрос о неразложимых словосочетаниях. Изучениегромадного фактического языкового материала с новых синтаксических точек зренияоткрывало перед исследователем новые горизонты в этой области. Но акад. А. А.Шахматов не успел разрешить все вопросы, в новом свете вставшие перед ним, темболее что для него все очевиднее становилась тесная связь грамматики с областьюлексикологии и фразеологии. Разработка проблем лексикологии и фразеологии должнавестить параллельно с дальнейшим развитием синтаксической науки.

Моя статья, внушенная "Синтаксисом русского языка" А. А. Шахматова,является слабой данью ученика светлой памяти великого учителя.

Примечания

1. А. А. Шахматов. Синтаксис русскогоязыка, вып. I. Изд. 2. М., 1941, стр. 271.

2. Там же, стр. 303.

3. Там же.

4. Там же, стр. 307.

5. Там же, стр. 399.

6. Там же, стр. 272.

7. Там же, стр. 399.

8. Э. Сепир. Язык. М. - Л., 1934,стр. 30.

9. Alb. Sechehaye. Essai sur le structurelogique de la phrase. Paris, 1926; ср. также: Он же. Locutions et composees."Journal de psychologie", XVIII; Он же. La stylistique etla linguistique theorique. "Melanges de linguistique offerts a M. Ferdinandde Saussure". Paris, 1908.

10. Ch. Bally. Traite de stylistiquefrancaise, v. I. Ed. 2. Heodelberg, 1921, p. 67-68.

11. Там же, стр. 65-66.

12. Там же, стр. 74-77.

13. Там же, стр. 72.

14. Там же, стр. 73.

15. Там же, стр. 74.

16. А.А. Потебня. К истории звуковрусского языка. IV. Этимологические и другие заметки. Варшава, 1883, стр.83.

17. Alb. Sechehaye. Essai sur lastructure logique de la phrase, p. 87.

18. М.И. Михельсон. Русская мысльи речь. СПб., 1912, стр. 68; Он же. Ходячие и меткие слова. СПб., 1896,стр. 30.

19. См.: Словарь русского языка, составленныйВторым отд. имп. Акад. наук, т. I. СПб. (1891-1895), стр. 173.

20. А.А. Потебня. Из записок по теориисловесности. Харьков, 1905, стр. 104.

21. Там же, стр. 105.

22. Н.Ф. Эмин. Роза. Изд. 2. СПб.,1788, стр. 176.

23. Alb. Sechehaye. La stylistiqueet la linguistique theorique. "Melanges de linguistique offerts a M.Ferdinand de Saussure". Paris, 1908, p. 179.

24. Подробнее о свободных и связанных значенияхслова см. мою статью "О свободных и связанных значениях слова" (Статьяне была напечатана. - Ред.).

25. См.: Alb. Sechehaye. Locutionset composees. "Journal de psychologie", XVIII, p. 654 et suiv.

26. Ф.Ф. Фортунатов. Сравнительноеязыкознание. Лекции..., читанные в 1897-1898 г. Литогр. изд., стр. 239-249.

27. Там же, стр. 242.