В.В. ВИНОГРАДОВ Об омонимии в русской лексикографической традиции


В.В. Виноградов

ОБ ОМОНИМИИ В РУССКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ

(Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. - М., 1977.- С. 288-294)


В толковых словарях русского литературного языка, начиная с академического"Словаря русского и церковнославянского языка" 1847 г., вопросы омонимииразрешаются произвольно. Впрочем, этот произвол определяется тремя основнымитенденциями.
В одних словарях, как, например, в указанном словаре 1847 г. (переизданномв 1867-1868 гг.), в "Толковом словаре живого великорусского языка"В.И. Даля, а также в академическом "Словаре русского языка", составленнымВторым отделением Академии наук под редакцией акад. А.А. Шахматова и его преемников(т.е. после смерти акад. Я.К. Грота, начиная со II тома на буквы Е, Ж, З и впоследующих выпусках на буквы И, К, Л, М, Н, О), проблема омонимии целиком снимаетсятем, что за основу слияния и разграничения слов принимается внешнее фонетическоеили графическое "единство" формы слова, чаще всего совпадение егозвуковой оболочки. Следовательно, все те слова, которые объединяются общностьюзвукового состава (или звукового комплекса), рассматриваются как одно слово,как единая лексическая единица русского языка (и в историческом, и в диалектологическомразрезе).
В других словарях (как, например, в однотомном "Словаре русского языка",составленном С.И. Ожеговым) наблюдается тенденция к дроблению многозначных словна омонимы, главным образом на основе различия предметов, действий и т.п., т.е.реалий или понятий, обозначаемых словом или словами. Таким образом, здесь происходитсмешение явлений исторической "действительности" в широком, философскомпонимании этого слова с семантической системой языка.
Если первая тенденция, сводящаяся в основном к отождествлению слова с еговнешней формой, вела к искусственному сокращению количественного состава словаря,то вторая, состоявшая в незаконном умножении числа мнимых омонимов (путем уравненияколичества слов с количеством обозначаемых ими "предметов" или явлений),приводила к необоснованному расширению объема словарного состава языка и к искажениюсемантической перспективы его развития.
Умеренная или средняя, компромиссная позиция в отношении омонимов, типичнаядля академического "Словаря русского языка", составленного Вторымотделением Академии наук под редакцией акад. Я.К Грота, или для "Толковогословаря русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова, хотя и не связаннаяс резкими отклонениями от средней количественной словарной нормы русского литературногословаря, нисколько не содействовала выяснению принципиальных основ омонимии.Она является скорее результатом практического отношения к словарной работе,продуктом лексикографического такта, чем плодом глубокого, теоретически обобщенноголингвистического опыта.
Таким образом, проблема омонимии должна быть признана одной из самых неотложныхи вместе с тем запутанных, очень далеких от решения проблем нашей теории лексикографиии общей семасиологии. Выяснение понятия омонима тесно связано с исследованиемструктурно-семантических типов омонимии в разных языках и с раскрытием общихоснов и признаков омонимии как характерного явления лексического строя языка,в отличие от полисемии, т.е. синхронной или последовательной совместимости разныхзначений в смысловой структуре одного и того же слова.
Омонимия и полисемия часто смешиваются. Так, в "Словаре русского языка"С.И. Ожегова полисемия нередко не отличается от омонимии, отождествляется сней. Например, рассматриваются в аспекте омонимии разные значения таких слов:ясли "кормушка для скота" и "воспитательное учреждениедля маленьких", шкурка "оболочка, кожица" и "наждачнаябумага для полировки", шатун "кто шатается" и "деталь,соединяющая поршень с валом двигателя", черенок "рукоятка"и "стебелек", чело "лоб" и "наружное отверстиерусской печи", червяк "червь" и "винт с особой нарезкойдля передачи движения" и т.д. Таким образом, отождествляются различия "предметнойотнесенности" слова и различия значений слова.
Своей семантической, а иногда и фономорфологической структурой, а также соотношениемсистем своих форм омонимы резко обособлены один из другого. Их значения качественноотличны от взаимосвязанных значений, например, основного и производного, прямогои переносного одного и того же слова. В них нет также общих или единых внутреннихструктурных признаков называния предмета или явления. Этими качествами омонимияпротивопоставлена полисемии. Так, едва ли можно считать омонимами различныезначения одного и того же слова опушка в значении "меховая обшивкапо краям одежды" и опушка - "край леса" (но ср. "Словарьрусского языка" С.И. Ожегова, изд. 2; ниже сокращение - Ожегов), шпилькав прямом конкретном значении и шпилька "язвительное замечание"(ср. дамские шпильки, подпускать шпильку), шмыгать (ногами, щеткой)и шмыгать (носом), шляпка (женская шляпа) и шляпка (гвоздя,гриба), чугун "выплавленное из руды железо с примесью углерода"и чугун "сосуд округлой формы, горшок, обычно из чугуна", хмель"растение" и хмель "состояние опьянения" (ср. хмельной,охмелеть, похмелье, опохмелиться), хаос (первозданный) и хаос(всякий вообще беспорядок, неразбериха), и т.п.
Но при разграничении омонимов особенно важна в общей системе языка семантическаянеобъединимость, несближаемость и даже несопоставимость основных номинативных,предметных значений слов. Например, проказа "шалость" и проказа"болезнь", ферма "сельскохозяйственная ферма" и ферма"сооружение из скрепленных брусьев", парк "сад" ипарк "трамвайный, вагонный", образование "просвещение,совокупность знаний" (ср. образованный, образовательный) и образование(ср. новообразование, образовать, образоваться) и т.п.
Принципы выделения и определения омонимов в системе живого, функционирующегоязыка резко отличаются от приемов исторического и сравнительно-историческогоизучения омонимов. Если при историческом изучении процессов омонимического совпадениясвоих, коренных, и заимствованных слов, а также процессов распадения когда-тоодного слова на омонимы особенно существенная роль выпадает на долю проблемгенетического тождества слова, тождества морфем, исторической непрерывностиразвития слова, проблем контаминации слов, их семантического слияния, а такжеразделения социальных и географических границ их распространения и других подобныхпроблем и задач, то при изучении омонимии в системе живого языка центральнымивопросами являются - вопрос об основных законах и правилах объединения и сцеплениязначений в смысловой структуре слов разных типов, слов разных грамматико-семантическихкатегорий и вопрос о закономерности взаимодействий и соотношений активных семантическихгрупп ("рядов", "полей") словарного состава общенациональногоязыка с разными системами профессиональной и научно-технической терминологии,а также областной и жаргонной лексики.
Лексика национального языка представляет собой не столько систему, сколькусистему систем. Конечно, исторические традиции развития языка находят во многомсвое существенное отражение и выражение в области современной омонимии. Град"город" и град "атмосферное явление" - омонимы нетолько в силу резкого различия значений, не умещающихся в единой смысловой структуреслова, но и в силу лексико-стилистической соотносительности официально-параднойи архаической формы град (ср. в сложных словах Ленинград, Калининград,Волгоград, Кировоград и т.п.) с общенародной формой город. Точнотак же, помещая в словаре современного русского языка как омонимы языкв значении "орган в полости рта", язык в значении "средствообщения", персонифицированное язык в военном жаргоне - "солдатили офицер неприятельской армии, захватываемый в плен специально для получениянужных сведений" и архаически-книжное язык "народ" (Ожегов),мы отчасти отдает дань традиции, руководствуемся своими представлениями о церковно-книжныхили церковнославянских и народно-разговорных омонимах в их развитии. Ведь языкв значении "народ" в современной речи - слово неупотребительное (ср.церковно-архаическое выражение нашествие галлов и с ними двунадесяти язык),военно-жаргонное язык как обозначение лица имеет форму винительного падежа- языка и, по-видимому, очень малоупотребительно или даже совсем не употребительново множественном числе; оно встречается за пределами военно-профессиональногословаря лишь в языке художественной литературы. Что касается значений "органв полости рта" и "средство общения", то это еще большой вопрос,принадлежат ли они разным словам или по-прежнему объединяются в смысловой структуреодного слова.
В "Толковом словаре русского языка" под редакцией Д.Н. Ушакова (т.IV, 1956-1958) все эти значения рассматриваются как элементы смысловой структурыодного и того же слова, причем значение "народ", "народность"признается старинным, а значение "пленный" - устарелым. Вместе с темуказывается переходное звено от значения "орган в полости рта... у человека,способствующий также образованию звуков речи" к значению "системасловесного выражения мыслей", "средство общения". Таким переходнымзвеном признается значение "способность говорить, выражать словесно своимысли, речь". Это значение иллюстрируется такими примерами, в которых связьмежду значением "орган в полости рта" и значением "способностьговорить" выступает очень явственно: "Голос мой не задрожит, и языкне отнялся" (Пушкин), "Она без языка лежит, руками объясняется"(Тургенев). Ср. у Пушкина в "Пророке": "и... вырвал грешный мойязык и празднославный и лукавый" и др. Поэтому открытие в слове языкчетырех омонимов, сделанное в "Словаре русского языка" С.И. Ожегова,представляется внутренне не мотивированным. В самом деле, если выделение словаязык "народ" исторически оправдано, а слова язык "пленный"грамматически и фразеологически весомо, то дальнейшее дробление слова языки его значений на омонимы связано с механическим рассечением живой ткани языка.Так, к "омониму" язык "орган в полости рта" отнесенався фразеология, характеризующая этот орган именно как орган речи: держатьязык за зубами (перен.: молчать, когда это нужно), длинный язык илиязык без костей у кого-либо (перен.: о болтливом человеке); злые языки(перен.: сплетники, клеветники); остер на язык (остер в своей речи);вопрос был на языке у кого-нибудь (кто-нибудь был готов задать вопрос);что на уме, то и на языке; придержать язык, развязать язык, распустить язык,прикусить язык; язык чешется у кого-нибудь; язык не повернется сказать что-нибудьи т.п. ("Словарь русского языка", составленный С.И. Ожеговым, подред. С.П. Обнорского. М., 1952). Тем страннее кажется, что значение "речь","способность говорить" выделяется и включается в омоним язык,у которого в качестве семантической базы выдвигается значение "система"звуковых и словарно-грамматических средств, закрепляющих результаты работы мышленияи являющихся оружием общения людей, обмена мыслями и взаимного понимания в обществе".
Таким образом, ошибки как в разграничении омонимов, связанных со звуковымкомплексом язык (в "Словаре русского языка" С.И. Ожегова),так и в слиянии их (в "Толковом словаре русского языка" под ред. Д.Н.Ушакова) объясняются, с одной стороны, различным отношением к историческим напластованиямв лексике или к архаизмам и жаргонизмам в современном словарном составе, но,с другой стороны - и это самое главное - отсутствием ясного понимания свойственныхданному языку правил и принципов сочетания, слияния и объединения значений всмысловой структуре одного слова, иначе говоря, "законов семантики"в их историческом развитии и современном, актуальном, очень сложном и диалектическимногообразном воплощении.
Только всесторонее изучение свойственных языку в его современном состояниизаконов сочетания и объединения значений в структуре одного и того же словаможет привести к правильному и глубокому пониманию как системы соотношений омонимовв современном языке и правил функционирования разных их типов, так и закономерностейактивного производства и воспроизводства некоторых категорий омонимов, а такжеусловий отмирания отдельных омонимов.
В самом деле, именно вследствие отсутствия ясных представлений о способахи видах связи значений в слове могли быть отнесены к омонимам гвоздьв прямом конкретном значении и гвозь чего-нибудь в фразеологически связанномзначении "самое острое, интересное, значительное в чем-нибудь" - переводфранцузского clou (Ожегов). Несмотря на заимствованно-переводной (калькированный)характер выражений гвоздь сезона, гвоздь выставки, гвоздь выступленияи т.п. употребление слова гвоздь в них, в общем, семантически притягиваетсяк ранее определившимся тенденциям конструктивного развития семантики этого словаи производных от него (ср. гвоздить), хотя и направляет их в новую сторону.Ср. у Гоголя в "Вие": "Какая-то темная мысль, как гвоздь, сиделав голове его"; в "Мертвых душах": "А солдатскую шинель,- говорит капитан-исправник, загвоздивши тебе опять в придачу кое-какое крепкоесловцо, - зачем стащил?"; у Глеба Успенского в очерке "Из деревенскогодневника": "Начнут загвазживать разные вопросы, один хитрей другого"и т.д. Переносное значение слова гвоздь еще до сих пор иногда подчеркиваетсякавычками, например, в книжке А.Н. Румянцева "На арене советского цирка"("Искусство", 1954, с. 55): "Все же это был крупный "афишныйномер", своего рода "гвоздь".
Точно так же нет никаких оснований, несмотря на происхождение от французскогоcanard посредством калькирования соответствующего французского выражения, газетнуюутку (или просто утку) для обозначения лживой сенсации, ложного слуха,обособлять в качестве омонима от слова утка в прямом, предметно-конкретномзначении (ср: пустить утку). Дело в том, что никакого отдельного словаутка со значением "ложный слух, газетная сенсация, не основаннаяна фактах" в русском языке нет. Контекст употребления слова уткав этом значении очень ограничен. За пределами соответствующей ситуации или тематикиэто значение предполагает строго определенные формы его фразеологического воплощения,причем ни одного выражения, соответствующего прямому, предметному значению утка,в смысловой функции газетная утка образовать по законам семантики русскогоязыка нельзя (ср. некорректность выражений типа сочинить утку, злостно распространитьутку и т.п.).
Исторические связи и отношения в словарном составе языка взаимодействуют сживыми, активными или актуальными современными грамматическими и семантическимиотношениями, охватываются ими и влияют на них. Из того факта, что язык представляетсобой ряды в синхронном плане не всегда достаточно ясно и точно объединенныхи согласованных, внутренне слитных напластований, вытекает историчность и традиционностьмногих типов и систем словесных сцеплений и группировок в современной лексике.Например, клуб (английское club) и клуб "шарообразная масса"являются омонимами и в силу несоединимости, разобщенности значений, т.е. отчастив силу разной этимологии, и в силу резкой разницы образуемых ими словопроизводных"гнезд" (ср. клубный, устар. клубмэн и клубить, клубиться,но клубок - обособилось), и в силу далекости фразеологических связей(ср. рабочий клуб, заводской клуб и устар. английский клуб, содной стороны, и с другой: клубы дыма, валить, нестись клубами и т.п.),и в силу несовпадения грамматических форм (клу'бов, клу'бами и т.п.,но клубы', клубо'в, клуба'м и т.п.). Большая часть этих различий унаследованаот прошлого и в своих противопоставлениях установилась вскоре после освоениярусским языком английского слова club (клуб), т.е. около полутораста лет томуназад.
Непосредственный исторический подход отчасти выражается и в том, что при анализеи квалификации омонимов в кругу терминов разных профессий, а также разных областейнауки и техники уже заранее более или менее постулируются или предполагаютсякультурно-исторические отношения между системами терминов и объектами соответствующихвидов профессиональной, технической деятельности. Например, бак (передняячасть палубы корабля - из голландского Bak) и бак (сосуд - из французскогоbac); кран (затвор в виде трубки для выпуска жидкостей или газов - изголландского Kraan) и кран (подъемный механизм - из немецкого Krahn)и т.п. Иностранные слова могут заимствоваться в разное время как омонимы: нота(в музыке) и нота (дипломатическая); реакция (в химии, в физиологии,а также действие по глаголу реагировать) и реакция (в общественно-политическомзначении); дисциплина (ср. дисциплинированность, дисциплинарныйдисциплина (отрасть науки); радикал (лицо) и радикал(в математике и физике); индукция (в логике, ср. индуктивныйиндукция (в естественных науках) и др.
Влияние исторической традиции развития языка особенно остро сказывается вразграничении омонимов по их фразеологическим связям. Например: лихой наездник,лихая песня и лихая беда, лихое горе, лихой недуг и т.п.
Само собой разумеется, что неменьшую роль в разграничении как разных значенийслов, так и слов-омонимов играют словообразовательные связи и формы синтаксическойсочетаемости, в основном унаследованные современным национальным языком от далекогопрошлого, например: кабачок (овощ) и кабачок (уменьшительное ккабак); проказы шалуна, проказы юных лет и заболеть проказой и т.п.
Необходимо помнить также о том, что в ряде случаев условия омонимическогоделения только намечаются, омонимия находится еще в процессе становления и формирования,что язык представляет большое количество явлений переходных, колеблющихся.
Таким образом, нельзя рассматривать омонимические отношения в системе современногоязыка оторванно от исторических законов его развития, от его предшествующейистории, в особенности если связать состояние омонимии и условия ее развитияс внутренними закономерностями структур разных классов слов и их взаимодейсствиймежду собой. Ср. отраженную омонимию прилагательных, произведенных от слов-омонимовштоф: "харчевни, ресторации, десятки штофных лавочек"(Некрасов) и "В гостиной штофные обои" (Пушкин); ср. омонимиюсоюзов и частиц же, и и т.д.
Вполне понятно, что созвучные слова с непроизводной основой должны быть признаныомонимами, если их прямые, номинативные значения не находятся ни в какой, дажепереносной, смысловой связи. В таких случаях этимология слов оказывается безразличнойк их современным функциям. Например, слова горн (кузнечный мех, сюдапримыкают этимологически гореть, горшок, гончар и др. под.) и горн(духовой инструмент, немецкое Horn) омонимичны, так как их номинативные значенияне соединимы, не связаны никакими семантическими отношениями. Ср. филе(вышивка, французское file) и филе (сорт мяса, французское filet); узел(место, где связаны концы чего-нибудь) и узел (мера скорости движениякорабля, калька английского knot) и т.п.
В словах с производной основой омонимия определяется не только резкими различиямиосновных, предметных значений, но и общими закономерностями образования омонимов,присущими данному языку, а также законами связи и соотношения разных словообразовательныхи семантических категорий и омоморфемностью композиционных элементов. Ср., например,коновод (с основой первой части конь) и коновод (он кон"зачинщик, вожак"), сплавить (сплав, плавить, плавкасплавить (лес, товар; ср. сплав, плавуны и т.д.), русак(исконно русский человек) и русак (заяц) и т.п.
Необходимо различать в кругу образований с производными словами омонимию неосредственнуюи омонимию отраженную. Например, в тех случаях, когда то или иное словообразовано от общей основы и разных, хотя и омоморфемных аффиксов, омонимиянепосредственно заложена в структуре производного слова, в характере его морфологическихэлементов или слагаемых: сложить вместе все вещи и сложить с себято или иное звание.

* * *

При изучении омонимов с грамматической и структурно-семантической точек зренияярко выступает своеобразие и индивидуальные свойства разных частей речи в отношениик омоформии и к омонимии, в значительной степени уясняются и внутренние законыомонимического словообразования в системе разных частей речи. Картина движенияи соотношения всех типов омонимов в русском языке целиком раскроется лишь тогда,когда будет всесторонне исследовано распределение полных (а не только частичных)лексических омонимов по частям речи. Впрочем, и среди разных типов частичнойомонимии есть такие разновидности, которые очень близки к полным лексическимомонимам. Среди полных лексических омонимов необходимо различать две категориислов:
1) омонимы, относящиеся к разряду так называемых неизменяемых слов, лишенныхсложного аппарата формообразования и словоизменения;
2) омонимы, принадлежащие к таким частям речи, в пределах которых слово обладаетразветвленной системой грамматических форм и словообразовательных отростков.
В кругу тех категорий знаменательных слов, которые имеют сложные системы формсловоизменения и словообразования, в русском языке по своей численности и своемусемантическому весу особенно выделяются два разряда омонимов: а) омонимы-существительныеи б) омонимы-глаголы. Именно внутри этих двух частей речи особенно широко развитаомонимия. Этого, впрочем, естественно и ожидать, так как большая часть русскойлексики замкнута в пределах классов имени существительного и глагола. Менееразвита омонимия в системе имен прилагательных. Здесь омонимия носит почти исключительноотраженный характер. Почти нет омонимии внутри таких частей речи, как местоименияи имена числительные. Относительно немногочисленны омонимы "отраженного"типа в кругу наречий и слов категории состояния. Здесь гораздо ярче и шире обнаруживаетсямеждуклассовая и межкатегориальная омонимия. Предметом специального исследованиядолжно быть изучение специфических особенностей омонимии в кругу формальныхи служебных слов и частиц.