Сопоставительные исследования и переводческий анализ


В. Г. Гак

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И ПЕРЕВОДЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

(Тетради переводчика. - Вып. 16. - М., 1979. - С. 11-21)


Соотношению перевода и лингвистики в последние годы уделяется все возрастающеевнимание. Работы, касающиеся этой проблемы, столь многочисленны и многообразны,что можно наметить уже общую типологию исследований, посвященных проблеме "перевод- лингвистика". Их можно разделить на три группы: I) работы, в которых положенияязыкознания используются для обоснования теории и практики перевода. Таковыизвестные книги А. Б. Федорова, В. Н. Комиссарова, А. Д. Швейцера, Я. И. Рецкера,Л. С. Бархударова и др.; 2) работы, в которых показывается преломление общелингвистической(или общесемиотической, психолингвистической) проблематики в переводе как вособом виде речевой деятельности, как в двуязычном лингвистическом эксперименте.По этому аспекту имеется ряд представляющих интерес публикаций [1],но что касается монографий, то эта "экологическая ниша" пока еще остается незаполненной;3) работы, в которых сами переводы обоснованно используются для лингвистическихисследований. Таковы статьи, диссертации, монографии сопоставительного характера.
Разумеется, между тремя видами исследований нет непроницаемых границ, и нередков одном и том же труде обнаруживаются элементы исследований всех трех направлений;речь идет о господствующем направлении, о "сверхзадаче" работы. Следует такжеоговорить, что сопоставительные исследования не обязательно обращаются к переводам.Если сопоставление осуществляется на уровне форм или значений, то использованиеданных перевода отнюдь не обязательно. Однако последнее становится целесообразным,если исследуется функционирование слов или форм в речи, если сопоставление осуществляетсяна уровне высказываний [2].
Хотя различие между этими тремя типами исследований само по себе понятно,полезно еще раз остановиться на нем, особенно на специфике первого и последнего,поскольку при недостаточно четком понимании этого различия можно предъявлятьк тем или иным работам необоснованные пожелания и ожидать от них того, чегоони не должны давать по самой своей природе.
Например, авторы статьи "О критериях оценки перевода" ставят в упрек некоторымсопоставительным работам то, что в них "стилистическая оценка перевода либовообще не формализуется, либо сводится к оценке выбора варианта из ряда стилистическихсинонимов" [3]. Но оценка перевода, изложение принциповкоторой является важнейшей задачей работ первого типа, отнюдь не входит в задачусопоставительных исследований. Разумеется, исследователь-"сопоставитель" (или"контрастивист"), сравнивая перевод с подлинником, дает мысленно оценку фразамперевода. Но самый тот факт, что он приводит в своей работе данный перевод рядомс подлинником, используя его в качестве иллюстрации или основания для языковедческихвыводов, свидетельствует о том, что он оценил положительно данный факт переводаво всех его аспектах - смысловом, стилистическом, прагматическом, - что он солидаризируетсяс переводчиком и редактором перевода (если таковой имеется). В противном случае,если перевод представляется ему неадекватным, он просто не пользуется им. Вподходе к оценке перевода со стороны "переводоведа" и "контрастивиста" различиене только в том, что в первом случае оценка эксплицируется, мотивируется, причемотмечаются, если нужно, и недостатки перевода, тогда как во втором - она имплицитна(неудачные, с точки зрения исследователя, варианты не обсуждаются, как правило,но просто не приводятся). "Переводовед" оценивает весь данный отрезок текста(слово, словосочетание, предложение, сверхфразовое единство и т. п.) глобально,во всех его аспектах и взаимосвязях. "Сопоставитель", который анализирует определенноеявление, имеет право ограничиться только этим последним, пренебрегая вопросомо качестве перевода остальной части отрывка, даже опуская ее, если это не влияетна эквивалентную передачу того языкового явления, которое его интересует в данныймомент.
Например, в книге "Сопоставительная лексикология" для иллюстрации контекстуальныхвзаимозамен центростремительных глаголов (типа получать) и центробежных(типа давать) приводится фраза из повести В. Аксенова "Апельсины из Марокко"и ее перевода, опубликованного во Франции [4]: "Уличныммальчишкам, шнырявшим под ногами, давали подзатыльники" - Les gamins qui couraientde-ci de-la dans la foule, recevaient quelque calotte. С переводческой точкизрения, если нас интересует оценка данного перевода, возникает вопрос о том,адекватно ли переведен экспрессивный глагол 'шнырявшим под ногами' оборотомqui couraient de-ci de-la, где courir означает нейтральное 'бегать' и вместо'под ногами' появилось 'в толпе', соответствует ли слово calotte слову подзатыльник.Однако для интересующей нас в данном случае лингвистической проблемы (корреляцияполучать - давать) это - побочный момент и причастный оборот с его переводнымэквивалентом можно было бы вообще опустить из иллюстрации.
Таким образом, при сопоставительном исследовании оцениваются не все деталиданного отрезка перевода, но это не значит, что они игнорируются вообще. Какраз сопоставительный анализ дает объективное научное обоснование, инструментдля оценки правильности многих аспектов перевода. В той же "Сопоставительнойлексикологии" особые главы посвящены анализу того, что обычно включается в стилистическуюокраску слова (подчеркнем, что название книги заставляет обращать внимание преждевсего на слово, а не на фразу или другие единицы языка). В разделе "Логическоеи экспрессивное" показывается, что во французском языке меньше, чем в русском,"живописных" глаголов, дополняющих обозначение действия выражением экспрессивнойокраски. Поэтому нередко в контексте экспрессивность в русской фразе выраженаособой глагольной лексемой, тогда как во французской лексема нейтральна, а экспрессивностьвыражается в обстоятельствах и других элементах, а иногда выявляется лишь ситуативно.Таковы рассматриваемые там соответствия jeter - швырнуть (а не толькобросить), suivre qn - поплестись (а не только последовать закем-л.) и др. На фоне этой общей выведенной из сопоставительных исследованийзакономерности представляется контекстуально вполне обоснованным перевод шнырять(под ногами) - courir (букв, "бегать") de-ci de-la. Наверное, это не толькоконтекстуальный эквивалент, ибо "Русско-французский словарь" под ред. Л. В.Щербы переводит глаголы шмыгать и шнырять сочетанием courir par-cipar-la. Лингвистический компонентный анализ позволяет проверить правильностьперевода отдельного слова. Так, в приведенной фразе подзатыльник переводитсяcalotte, тогда как тот же словарь дает иной эквивалент: taloche. Проанализируемэквиваленты с помощью словарных определений [5].В русском словаре слово подзатыльник определяется как "удар рукой позатылку", причем в обоих приводимых примерах он дается мальчишкам, так что этоможно рассматривать как потенциальную сему слова. Отсюда общая семантическаяформула слова:
подзатыльник (легкий) удар + по затылку + (даваемый детям). Французскиесловари определяют слова taloche и calotte как легкий удар (tape), но расходятсяв дифференциальных семах:
taloche
Benac: легкий удар + по голове или щеке + (для наказания)
P. Robert: легкий удар + (особ.детям)
Lexis: (легкий) удар + по лицу
calotte
Benac: легкий удар + по голове
P. Robert: легкий удар + по голове
Lexis: легкий удар + по голове или щеке + даваемый детям
Мы видим, что ни то, ни другое слово не соответствует точно русскому подзатыльник(еще один пример безэквивалентной лексики!), однако более близким к нему посвоему семному составу оказывается французское calotte (шлепок по голове), еслиисходить из позднейших словарей. Определение словаря Бенака и перевод словаряЩербы отражают, видимо, устаревший узус. Таким образом, сопоставительный анализоправдывает в одном случае совпадение, в другом - расхождение между решениемпереводчика и рекомендациями словаря.
Сама замена глагола в рассматриваемом примере также выступает не как случайностьперевода, но как проявление закономерности расхождения между двумя языками.Глагол давать (donner) является, как известно, трехместным предикатом со следующимиаргументами-актантами:
(1) А (кто) дает В (что) С (кому)
При выборе в качестве синтаксического подлежащего В или С образуются структуры:
(2) С (кто) получает В (что) от А (от кого)
(3) В (что) переходит к С (к кому, куда) от А (от кого)
Как и при всякой центростремительной ориентации процесса (ср. пассив), ясныйиз ситуации или неопределенный семантический субъект (А) может быть не выражен.Французский язык имеет тенденцию начинать предложение с подлежащего, русскийохотно начинает его с дополнения-обстоятельства. Поэтому при синтаксическойинверсии, связанной с изменением актуального членения предложения в русскомтексте избирается структура (1) или (3) с инверсией, а во французском - (2):
Мальчишкам (С) давали подзатыльники (В). - Les gamins (С) recevaient des calottes(В).
В комнату (С) не проникало солнце (В). - La chambre (С) ne recevait pas desoleil (B).
Расхождение в структуре предложения с использованием глаголов-конверсивов- типичное средство достижения эквивалентности при переводе, касающемся французскогои русского языков.
Мы видим, что лингвистически можно объяснить и обосновать закономерность,а следовательно, и адекватность самых разных явлений при переводе. Соотношениемежду сопоставительным исследованием и переводческим анализом может быть описанотак: "контрастивист", прагматически определяя адекватность перевода во всехего параметрах (семантика, стиль и т. п.), сопоставляет его с подлинником ииндуктивно получает межъязыковые соответствия, которые затем подвергаются проверкепутем дедукции, на основе лингвистической теории. Эти выводы, в свою очередь,могут служить объективно орудием при анализе перевода.
При использовании перевода как источника для лингвистического исследованиянеобходимо преодолеть случайность и субъективизм со стороны переводчика. Дляэтого нужно опираться на статистические данные. Мы можем считать, что обнаруживаемобъективное соответствие между формами двух языков, если встречаемся с одними тем же явлением перевода неоднократно, при переводе различных авторов, разнымипереводчиками, при переводе с данного языка и на тот же язык.
В оценке перевода, по-видимому, целесообразно различать два "этажа". На высшем"этаже" оценка основывается на адекватности реакции реципиента перевода. В литературеправильно указывалось, что этот критерий не поддается формализации и практическинеиспользуем [6]. Тем более можно добавить, что разныелюди различно реагируют не только на подлинник и перевод, но и на один и тотже текст, особенно художественный. Языку свойственна принципиальная вариативностьсредств выражения. Во многих случаях выбор между синонимами не релевантен вречи и здесь также искать объективные критерии оценки невозможно. Но на менеевысоком "этаже" перевод может быть оценен с его "технической" стороны, в отношенииадекватности используемых средств. При этом под технической стороной понимаютсяне только слова и конструкции, но стилистические особенности, звучание, прагматикатекста в социальном аспекте. При оценке на этом уровне, как было показано выше,сопоставительный анализ может принести большую пользу, так как во многих случаяхон позволяет обнаружить, что данное решение переводчика является не случайным,но отражает межъязыковые закономерности.
Для устранения индивидуально-субъективного в определении адекватности переводапредлагается использовать методы анкетирования. Это вполне закономерный прием.Однако и здесь, как это имеет место всегда, когда анкета касается языковой нормы,каждый анкетируемый будет исходить из своей языковой компетенции, в данном случаеиз своего интуитивного представления о расхождениях между двумя языками. Нопереводчики и редакторы в своей работе также исходят из своей языковой компетенции,касающейся корреляции двух языков. Поэтому анализ способов перевода однотипныхявлений в ряде разных переводов может рассматриваться как своего рода анкетирование,объектом которого выступают сами специалисты-практики перевода.
Сопоставление опубликованных переводов с подлинниками - лучший способ разработатьобщую и частную теорию перевода (при условии, как отмечалось выше, сочетанияиндукции с дедукцией). Знание материалов сопоставительного анализа позволяетпереводчику работать увереннее и точнее, знакомит его с прецедентами, покажетему, какие вообще изменения возможны и допустимы при переводе. На уровне формэти изменения сводятся к трансформациям морфолого-синтаксического характера.Более сложны преобразования на семантическом уровне, но и они поддаются исчислению,поскольку в конце концов сводятся к общим логическим отношениям между понятиями,такими как расширение и сужение, отношения по смежности и противоположности,метафорические и метонимические переносы. Особенно важны последние, отражающиеустойчивые предметные отношения между элементами описываемой действительности.Анализ переводов позволяет вскрыть характерные расхождения, которые почти невозможнопредвидеть, если ограничиваться лишь внутриязыковым перифразированием. Как быни различались способы описания ситуации в подлиннике и переводе, если этотперевод адекватен, всегда можно обнаружить характерные типы семантических переходов.В статье В. Н. Комиссарова и Г. Я. Туровера [7] приводитсяпример перевода фразы из романа "Путь наверх": I couldn't go wrong - "Я чувствовалнеобычайную уверенность в себе". При внешней несхожести между словами оригиналаи перевода имеется закономерная корреляция на семантическом уровне. Английскаяфраза буквально значит: "Я не мог потерпеть неудачу". Глагол 'мочь' (вомногих языках) при соотнесенности с не-будущим действием выражает не физическуюспособность совершения действия (как, напр., в предложении "Я могу прийти квам завтра"), но гипотетичность (ср.: "Я мог ошибиться" - "Возможно я ошибся"),При отрицательной форме он выражает уверенность: "Я не мог ошибиться" - "Конечно,я не ошибался". Переводчики использовали это дважды антонимическое отношение("Конечно, меня ожидал успех"). Логическое соотношение причины и следствия позволилоперейти к фразе: "Конечно, меня ожидал успех" -> "Я чувствовал необычайную уверенностьв себе". Так, семантико-логический анализ проявляет адекватность двух высказываний(возникает лишь вопрос об уместности интенсификатора "необычайный").
Сопоставительный анализ показывает особенности описания однотипной ситуациисредствами разных языков. Здесь прежде всего возникает проблема избыточностиили экономии речи при описании ситуации, а также ее описание с разных сторон(векторные и разноаспектные номинации). В упомянутой выше статье приводитсяфраза Р. Бредбери с переводом на русский язык: A moment later she sat up, startled,gasping - "Мгновение спустя она испуганно выпрямилась в кресле, прерывисто дыша"(с. 27). На первый взгляд, решение переводчика ввести в перевод слова "в кресле"может показаться субъективным или произвольным, хотя это явно вытекает из описываемойситуации. Однако, сравнивая русские и французские тексты, мы обнаруживаем аналогичныефакты. Вот сегменты фраз из романа И. С. Тургенева "Дым" и его перевода, опубликованногово Франции. [8]
Один из молодых генералов привстал со стула.
Un des plus jeunes generaux se leva.
Он поднялся с постели.
Il se leva.
Он вышел из дому, погулял немного.
Il sortit, se promena un peu.
Это наводит на мысль, что в русском языке избыточно употребляется обозначениеместа при описании положения или движения человека, когда речь идет о такихясных из ситуации локализаторах, как сиденье, постель, комната, двор, дом, улицаи т. п. Поэтому при переводе французской фразы Et elle sortit (Флобер) будетзакономерным введение дополнения, соответствующего ситуации: "И она вышла водвор", и, напротив, при переводе русской фразы: "У Ирины болит голова. Оналежит в постели и не встает" (Тургенев) можно и должно опустить указаниена место: Irene avait mal a la tete, elle etait couchee et ne se leverait pasavant le soir.
Сопоставление переводов наглядно показывает функционирование слов и форм вречи, в непосредственной соотнесенности с ситуацией. Большое значение приобретаетздесь пресуппозиция, которая включает в себя энциклопедические знания говорящихи их знания о конкретной ситуации в момент речи ("широкая" и "узкая" пресуппозиция).Она позволяет устранять обозначение того или иного элемента ситуации в сооответствиис нормами построения речи на данном языке. Касаясь возможности преобразованиятипа "Он услышал собачий лай" -> "Он услышал собаку" Ю. Д. Апресян полагает,что они затрагивают узкий класс контекстов, ибо "мы можем слышать собаку нетолько, когда она скулит, воет или скребется в дверь" [9].Однако здесь следует различать два случая. Среди проявлений предмета, действий,совершаемых им или над ним, имеются такие, которые являются наиболее типичными,неотмеченными, нормативными. Представление об этих атрибутах объекта входитв широкую пресуппозицию говорящих. Эти свойства предмета отражают устойчивыеотношения между объектами действительности и описываются логикой как его диспозициональныепредикаты. Именно указания на такие действия и свойства можно "зачеркнуть" приперефразировании или при переводе. Так, например, собака может и лаять, и скулить,и скрестись в дверь, но именно лай - в русском языке - обозначает типичное голосовоеповедение собаки. Остальные действия - скулить, выть и т. п.- "отмеченные",специфические, они могут быть не упомянуты лишь в условиях "узкой" пресуппозиции,когда, например, об этом сообщалось в предыдущей фразе. Итак, перефразирование"Он у слышал собачий лай" - "Он услышал собаку" вполне нормальное (напр., дляфранцузского языка) и не вносит ничего нового в информацию, тогда как преобразование"Он услышал как собака скребется" - "Он услышал собаку" носит не языковой характер,но сугубо речевой и допустимо лишь в узком контексте.
Пушка может издавать звук при стрельбе, при падении, при перевозке по тряскойдороге, и наконец, если она взорвется. Но характерным для нее является первое.Это ее raison d'etre: пушку "держат" ради того, чтобы она стреляла, подобнотому, как собаку приручили прежде всего ради ее лая, а не вытья или царапаньяв дверь. Поэтому фразу из Золя: (Weiss) ecouta: c'etait le canon переводчик- поскольку в соответствии с нормой русской речи он должен был ввести здесьпроцессное слово - вполне закономерно перевел: "Вейс прислушался: гремелипушки" (можно было бы: "грохотали", "стреляли", но уже выбор между этими синонимамиотносится к более высокому уровню анализа перевода и здесь нас не интересует).
С различным отображением разными языками устойчивых предметных отношений мывстречаемся на каждом шагу. Нас не смущает, что предложение "Дом стоит на углу"мы переводим на английский или французский язык с глаголом общего значения типабыть, игнорируя как бы вертикальное положение объекта, поскольку стоять- нормальное положение дома, представление о котором входит в общую широкуюпресуппозицию. Другое дело, если дом занимает нетипичную позицию, например:покосился. В таком случае мы должны обязательно воспроизвести глагол при переводе.Таким образом, правило, согласно которому слово при переводе (перефразировании)может опускаться, если оно отражает устойчивые, входящие в общую пресуппозициюсвязи и признаки объекта, и должно семантически воспроизводиться, если оно обозначаетнеобязательные признаки, охватывает широкий круг контекстов и позволяет объяснитьмногие реальные преобразования при переводе.
Сопоставление текстов с учетом изменений лексико-грамматических форм, семантическихсоответствий, логических корреляций и связей и экстралингвистической действительности,позволяет исчерпывающим образом вывести закономерности перевода, отражающиекомпетенцию лиц, владеющих двумя языками, закономерности, которые, в свою очередь,могут послужить орудием объективной оценки ряда существенных аспектов самихпереводов.

Примечания

1. См., напр.: Кузьмин Ю. Г. Переводкак мыслительно-речевая деятельность. - Тетради переводчика, вып. 12. М.,Междунар. отношения, 1975.

2. О разнообразии подходов при сопоставлениимогут дать представление, например, материалы сборников: Бюлетин за съпоставнтельноизследване на българския език с други езици. София, 1977. № 1-2 (болгарскийи французский языки), № 3 (болгарский и немецкий), № 4-5 (болгарский и английский),№ 6 (болгарский и русский языки).

3. Цвиллинг М. Я., Туровер Г. Я. Окритериях оценки перевода. - Тетради переводчика, вып. 15. М., Междунар. отношения,1973, с. 5.

4. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология.М., Междунар. отношения, 1977, с. 5.

5. Словарь русского языка в 4-х т. Т. III.M., Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1959, с. 260; Benac Н. Dictionnairedes synonymes. P., 1956; Le Petit Robert, Dictionnaire alphabetique et analogiquede la langue francaise. P., 1967; Lexis, Dictionnaire de la langue francaise.P., 1975.

6. См.: Цвиллинг М. Я., Туровер Г. Я.О критериях оценки перевода, с. 6.

7. Комиссаров В. Н., Туровер Г. Я. Переводкак лингвистический источник. - Тетради переводчика, вып. 12. М., Междунар.отношения, 1975, с. 27.

8. Примеры приводятся по кн.: Гак В. Г.,Ройзенблит Е. Б. Очерки по сопоставительному изучению французского и русскогоязыков. М. , Высшая школа, 1965, с. 187.

9. Апресян Ю. Д. Об одном правилесложения лексических значений. - Проблемы структурной лингвистики, 1971. М.,Наука, 1972, c. 442.