Поэзия заката древности и ранней зари средневековья [Манъесю]

 

А.Е. Глускина

ПОЭЗИЯ ЗАКАТА ДРЕВНОСТИ И РАННЕЙ ЗАРИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

(Манъёсю. Избранное. - М., 1987. - С. 3-18)


"Манъёсю" ("Собрание мириад листьев", VIII в.), первоепоэтическое собрание, представляющее поэзию заката древности и зари средневековья,занимает особое место среди знаменитых японских поэтических антологий."Манъёсю" справедливо называют сокровищницей японской литературы:в ней заключено исконное поэтическое богатство японского народа, определившегопути и характер дальнейшего развития не только поэзии, но в известной степении всей литературы. Поэзия всегда играет ведущую роль на начальном этапе развитиялитературы, применительно же к японской словесности эта роль была настолькозначительной, что лирико-субъективная форма художественного повествования, развившаясяна ее основе, стала одной из отличительных черт традиционной японской литературы.Возможно, что влиянием поэзии объясняется преимущественное развитие в японскойлитературе разного рода мемуарных жанров (дневники, записки, эссе X - XIII вв.),определивших одно из характерных и главных направлений в истории японской литературына всем ее протяжении.Песни, отдельные цитаты, образы "Манъёсю" введены в художественнуюткань лучших произведений классической прозы и драматургии феодального периода:"Исэ-моногатари", "Ямато-моногатари", знаменитого средневековогоромана "Гэндзи-моногатари", классических драм "ёкёку", баллад"дзёрури", дневников - "никку", эссе - "дзуйхицу"("Записки у изголовья" и др.), рассказов эпохи позднего средневековья(периода Эдо) и т. д.Неоценима роль "Манъёсю" в развитии поэзии. На ее основе впоследствиисоздавался художественный канон классических антологий "Кокинсю","Синкокинсю" и др. Самобытная поэзия этого древнейшего письменногопамятника определила национальную специфику японского поэтического творчествав целом, ее поэтические традиции живут до сих пор в национальных жанрах современнойяпонской поэзии.Первый письменный памятник японской поэзии, ценнейший памятник японской культуры,"Манъёсю" является предметом национальной гордости японского народа."Манъёсю" - это огромный, особый поэтический мир, отражающий жизненныйопыт ряда поколений, своего рода поэтическая энциклопедия эпохи, освещающаяисторические события, общественно-бытовой уклад, нравы и обычаи отдаленных времен.Это поэзия большой временной протяженности (IV - VIII вв.), разных историческихпластов, объединяющая творчество различных социальных слоев японского общества,той отдаленной эпохи, когда поэзия органически входила в жизнь и быт.В 20 книгах памятника - 4516 песен. Содержание антологии весьма разнообразнои не ограничено "специальной поэтической темой", как в некоторых последующихпоэтических антологиях. Здесь воспевается "лопатка для добывания кореньевтравы", "любование осенней луной" и "толчение риса",император, развлекающийся охотой, и простой рыбак, занимающийся рыбной ловлей,красоты природы и детали быта, старинные обычаи и обряды, исторические событияи картины труда.В "Манъёсю" представлено около 500 авторов: от древних правителей,представителей придворной среды и чиновников, от знаменитых поэтов до пограничныхстражей, рыбаков и землепашцев, а также анонимная и фольклорная поэзия.Наличие фольклорного материала отличает памятник от всех позднейших антологийи придает ему особое историко-литературное значение, позволяя проследить пути,по которым шло становление литературной поэзии, выросшей на почве устного народноготворчества.Эта "обнаженность" литературной истории дает возможность видеть,что порой поэтические произведения антологии, подписанные именами правителейи других высокопоставленных лиц, являются записью народных песен или их "олитературенным"вариантом, а высокая поэтическая культура анонимных песен позволяет предполагать,что среди них есть песни знаменитых поэтов или обработанные ими народные песни(подписи же, видимо, не сохранились или были в свое время одиозны). Во всякомслучае, многие поэты "Манъёсю", как указывают материалы памятника,подолгу находились в ссылке, жили далеко от столицы и занимались собираниемнародных песен.Благодаря поэтическим достоинствам антологии, своеобразию нашедших отражениев ней поэтических традиций, сложившихся в ту эпоху, VIII век, или эпоха Нара(названная по имени столицы Японии того времени), эпоха раннего феодализма,заслуженно считается одной из самых блестящих страниц в истории японской литературы,периодом особого расцвета японской поэзии.Расцвет лирической поэзии в эпоху Нара, ее ведущая роль на первых этапах развитияяпонской литературы во многом объясняется тем, что VIII век был веком относительногоспокойствия. Внешние войны не беспокоили страну. А придворные интриги, отдельныезаговоры, местные восстания еще сохранившихся где-то инородных племен не слишкомнарушали общий мировой ход событий. Японские исторические музеи-храмы, созданныепримерно в то же время, знаменитая сокровищница Сёсоин в городе Нара хранятредкие художественные и археологические памятники, предметы прикладного искусства,бронзу, лак, парчу, старинные зеркала, резные шкатулки, ларцы, сосуды и т. п.,свидетельствующие о высокой художественной культуре того времени. Среди этихизделий встречаются предметы обихода и произведения искусства индийского, китайского,персидского, среднеазиатского и даже арабского и греческого происхождения. Всеэто говорит о пересечении многих культур в пору первого расцвета японской литературыи искусства раннего средневековья, о разных источниках, питавших культуру Японии.Исторические документы свидетельствуют об очень ранних связях Японии с материковойкультурой, существовавших чуть ли не с I в. до н. э. [1].Этими связями она обязана в основном своему ближайшему соседу - Китайской империи,которая уже в те времена имела оживленные торговые связи с Арабским халифатом,Индией, Персией и другими государствами. Следует указать и на широкие контактыс культурой древних княжеств Кореи, оказавшей немалое влияние на многие стороныжизни древней Японии, на ее язык, развитие материальной и духовной культуры,тем более что в VIII в. на японской земле, в западной части о-ва Хонсю, существовалицелые поселения корейцев. Китайские и корейские переселенцы, и в первую очередьбуддийские монахи, приезжавшие из Китая и Кореи, в немалой степени способствоваливсякого рода нововведениям в стране.История рассказывает, что в VIII в. Япония представляла собой централизованноегосударство, во главе которого стоял общеплеменной вождь, или вождь общеплеменногосоюза, именуемый в японских исторических хрониках императором в подражание Китаю.По китайскому образцу был построен государственный аппарат Японии. А вместообычного права появился кодекс Тайхорё (701 г.) - законодательство, охватывающееи регламентирующее все стороны государственной и общественной жизни.Была усвоена иероглифическая письменность Китая. На основе китайской письменностивырабатывалась собственная слоговая фонетическая азбука "кана". Интенсивноперенимались нравы и обычаи китайского двора. Изучение китайской литературыв широком смысле этого слова, пропаганда буддизма, а также конфуцианства являлисьосновой системы просвещения.В VIII в. Япония систематически направляла специальные посольства в Китай,ко двору Тан, и в корейское княжество Сираги (Силла), что, в свою очередь, содействовалоразвитию японских ремесел, науки, литературы и искусства.Однако, несмотря на широкое покровительство, оказываемое при дворе буддизму,и активную пропаганду этических норм конфуцианских учений, национальная религиознаясистема, получившая впоследствии название "синтоизм" (от "синто"- "путь богов"), в основе которой изначально лежит обожествление силприроды, в частности культ солнца, а также играющий первостепенную роль в религиозномсознании японцев того периода культ предков, еще занимала господствующее положениев стране. На алтарь богов приносились пышные дары. Еще бытовали старинные суеверияи приметы, гадания и заговоры, древние запреты, главенствующее влияние на всеимела вера в магию слов (котодама-синко - букв. "вера в душу слова").Пользовались популярностью даосские легенды об эликсире бессмертия и другихволшебных средствах, возвращающих молодость и продлевающих жизнь.Сам император, насаждавший иноземную культуру, являлся в то время верховнымжрецом своего народа и "представителем богини солнца" на земле и вэтом смысле был неотделим от всей системы магическо-религиозных верований.Внешние признаки роскоши, процветания, культурного расцвета сочетались с древнейшимипережитками бытового уклада, с нищетой и беспомощностью земледельца. На трудных,опасных дорогах умирали от голода крестьяне, возвращавшиеся после отбытия трудовойповинности. Бедствовали семьи пограничных стражей, увезенных на далекий островКюсю, где в течение ряда лет тянули лямку тяжелой службы. От непосильных оброковстрадали деревни. А в императорскую столицу плыли нагруженные жемчугом и рыбойчелны рыбаков, тянулись повозки с "бесценным грузом - первыми колосьямириса", ежегодно приносимыми в дар императору. Подневольным трудом создаваласьроскошь столицы. Устраивались пиры, увеселительные прогулки, объявлялись поэтическиетурниры, прорастали первые ростки литературной поэзии и искусства, которым сужденобыло сохранить о себе славу на всем протяжении японской истории.Создавшиеся сложные противоречия объясняются, видимо, тем, что Япония в тедалекие времена, творчески освоив богатый опыт соседних стран, сделала гигантскийскачок в культурном развитии, но вместе с тем волна материковой культуры, ускорившаяпроцесс ее внутреннего роста, не смогла сразу повлечь за собой полную перестройкувсей этой духовной и материальной жизни.В "Манъёсю" представлена поэзия не только раннего феодального периода,но и периода разложения родового строя при уже развитом земледелии. Во всякомслучае, содержание песен позволяет сделать такие выводы. Большая часть песенотносится к VII - VIII вв. При этом поэзия "Манъёсю" содержит песнине только разных исторических пластов и различных социальных слоев, но и разныхземель и островов. Больше всего текстов западных провинций, главным образомцентральной провинции Ямато, сравнительно много народных песен восточных провинций,и лишь отдельные народные песни северных провинций и о-ва Кюсю.Из национальных поэтических жанров в "Манъёсю" представлены: тёка,или нагаута, - букв. "длинная песня" (в переводе на язык известныхнам видов поэзии объединяет в себе и балладу, и поэму, и элегию, и оду), танка,или мидзикаута, - букв. "короткая песня" (пятистишие, получившеевпоследствии широкую известность как основной жанр средневековой японской лирикии один из распространенных жанров современной поэзии, в данном памятнике объединяетобрядовую и лирическую песню, а также, если подыскивать западные аналогии, эпиграмму,мадригал, средневековую альбу, частушку и чувствительный романс) и, наконец,сэдока ("песня гребцов", или "песня рыбаков") - шестистишие,по содержанию обрядовая или лирическая песня. Из 4516 песен "Манъёсю"можно выделить 57 сэдока, 265 нагаута и 4194 танка.Метрически все эти поэтические жанры строятся на чередовании определенногоколичества слогов. В тёка, или нагаута, свободно чередуются пяти-и семисложные стихи, образующие двенадцатислоговые звенья, выраженные двумястроками и закрепленные в конце добавочной строкой по семи слогов. Для тёка,или нагаута, более позднего периода характерно наличие ханка,или каэси-ута, - своеобразного припева, или рефрена, в виде примыкающейк тёка танка - пятистишия, передающего основную мысль или главный эмоциональныйакцент "длинной песни"; иногда это просто отклик на содержание тёка,порой даже в виде ответа от другого лица. Последнее, видимо, отражает перекличкуженского и мужского хора в обрядовых хороводах. Каэси-ута может бытьнесколько и разных по характеру, но чаще всего бывает одна или две.В танка (в ее классическом образце) чередование количества слогов выражаетсяследующим образом: 5 - 7 - 5 - 7 - 7. Однако в "Манъёсю" эта форменестабильна, бывают строфы типа 5 - 7 - 7 - 7 или 5 - 7 - 5 - 7 - 8 и др. Вклассической танка X в. цезура обычно бывает после третьей строки, ав песнях "Манъёсю" встречается только после двух первых строк илиперед последней строкой. Антология в данном случае отражает процесс постепеннойстабилизации танка на пути к ее классической форме.По тематике песни делятся на три основные группы: дзока, или кусагуса-ноута, - "разные песни", куда входят песни об охоте, странствиях,пирах, встречах, разлуке, песни, посвященные грусти о старой столице и восхваляющиеновую столицу. Вторая наиболее древняя группа - это сомон, или аикикоэ-ноута, - "песни-переклички", или ситасими-но ута, песни любви- наследие обрядовых хороводов, когда песни исполнялись поочередно мужским иженским полухориями. И наконец, банка, или канасими-но ута, -"плачи", а впоследствии просто песни печали по разным поводам и вообщеразные песни элегического содержания.Помимо трех основных групп встречаются песни под названием хиюка ("песни-аллегории"),мондо - "песни-диалоги", или "песни вопросов и ответов",также представляющие наиболее древнюю форму песни, и некоторое количество текстовс более мелкими обозначениями, заменяющими названия песен.В "Манъёсю" мы наблюдаем становление специфических литературныхприемов, вошедших впоследствии в традиционный канон. В качестве наиболее характерногоназовем макура-котоба (букв. "изголовье-слово"), выполняющеероль постоянного зачина, постоянного эпитета, постоянного звукоповтора. Этотархаический прием в лапидарной форме воссоздает картину природы, быта, обряда,дает характеристику местности, ибо несет след окаменевшей связи, подсказаннойзакономерно повторяющимися явлениями жизни, исторической традицией, мифологическимипредставлениями (например, "ветер богов" или "гнев богов"- макура-котоба к названию провинции Исэ, где находится главный храмбогини солнца Аматэрасу).Можно отметить и прием какэкотоба - игра на омонимах: слово используетсяв стихотворении в двух разных смысловых значениях (например, мацу значит и "сосна"и "ждать" - в тексте стиха используются оба значения).Материал памятника обнаруживает ту почву, на которой возникли поэтическиеобразы литературной поэзии (так, "ветер и волны - помеха рыбаку" сталив лирической танка метафорой преград и т. п.).Песни сочинялись по всякому поводу. Условия их бытования сделали их поэзиейэкспромта, а это, в свою очередь, закрепило ведущую роль за "короткой песней"- танка, которая лучше всего отвечала задачам экспромта. "Длинныепесни" сохранились главным образом в виде плачей и од, что находит объяснениев формах придворной жизни того времени. Оды создавались в соответствии с требованиямипридворного ритуала, плачи были связаны с пышной похоронной обрядностью. Привычноепоэтическое видение мира создает подтекст, подсказывает ассоциации и образы,лежащие вне текста, слушатель сам дополняет картину встречными эмоциями и представлениями.Художественное восприятие складывается из услышанного и дополненного собственнымвоображением и чувством, из текста и подтекста, подсказываемого поэтическойтрадицией. Условия существования песни (а она почти всегда была экспромтом)определили ее краткость, полнокровная связь с повседневным бытом - ее жанровоеразнообразие, а длительная поэтическая традиция обусловила ее художественнуюемкость.Даже после появления письменной поэзии танка по-прежнему называласьута - "песня", потому что порой исполнялась под музыку, нои впоследствии, когда была утрачена традиция музыкального сопровождения, танкасохранила песенную интонацию, и название "ута" навсегда сохранилосьза этим жанром.Данное издание не является сокращенным вариантом антологии "Манъёсю"и не ставит задачу показать все ее особенности, все разнообразие материала,а также представить композицию разделов. Цель настоящего сборника несколькоиная.При отборе песен переводчиком прежде всего руководило желание дать общее представлениео достижениях и характерных свойствах поэзии, представленной в памятнике, которыелегли в основу дальнейших поэтических традиций, в известной степени сохранившихсяв японской поэзии до сих пор.Важно было дать читателю представление о высокой поэтической культуре эпохиНара - для этого пришлось собрать воедино лучшие произведения крупнейших поэтов"Манъёсю", помещенные в разных разделах памятника. Не менее важнымпредставлялось показать самое существенное в народной поэзии, записи которойсохранились только в "Манъёсю" (этим она отличается от других японскихклассических антологий), ведь именно народная поэзия служила постоянным источникомвдохновения для лучших поэтов "Манъёсю" и была плодотворной почвойдля произрастания и становления литературной поэзии в целом.В соответствии с этими задачами в книге выделены разделы авторской поэзии,анонимной поэзии, куда вошли песни неизвестных авторов, и поэзии народной -записи народных песен, песни-легенды, а также песни, основанные на преданиях.Разумеется, такое деление условно.Раздел авторской поэзии открывается произведениями пяти крупнейших поэтов"Манъёсю": Какиномото Хитомаро (конец VII - начало VIII в.), ЯмабэАкахито (первая половина VIII в.), Яманоэ Окура (659-733), Отомо Табито (665?-731),Отомо Якамоти (718-785). Первые два из перечисленных поэтов - Хитомаро и Акахитослывут "двумя гениями японской поэзии" ("футахидзири").А все пять поэтов, каждый в отдельности, являются, по сути, основоположникамиразных направлений в поэтическом творчестве японского народа.Какиномото Хитомаро, первый великий поэт Японии, известен как лучший мастер"длинных песен". Пользуются известностью и его "короткие песни",воспевающие ночной небосвод и красоты природы знаменитой местности Ёсину. Дляего од характерно восхищение красотой и величием мироздания, для элегий - грустноераздумье о быстротечности жизни, глубокая печаль, тонко и искусно выраженнаячерез образы природы.Идеалами возвышенной любви проникнуты песни Хитомаро, посвященные возлюбленной,затем жене. Песни его поэтических сборников, включенные в "Манъёсю",донесли до последующих поколений большое количество переработанных им вариантовнародных песен. Поэзия Хитомаро многое унаследовала от традиций народной песни.Для его творчества характерны параллелизмы, ритмические повторы, в стихах егозвучит напевность народной песни. Образам, сравнениям, приемам, унаследованнымот народной песни, он придал отточенность и мастерство. Его произведения приобрелизаконченную художественную форму, строго индивидуальный стиль, стали образцомвысокого поэтического искусства.Второй "гений японской поэзии" - Ямабэ Акахито при всей его близостик народной песне представляет собой иную творческую индивидуальность. Его можносчитать основоположником пейзажной лирики в японской поэзии. И если Хитомароизвестен главным образом как мастер торжественных од и элегий, то Акахито прославилсякак мастер малой формы - танка.Из его "длинных песен" особенно знаменита ода, посвященная священнойгоре Фудзи. И особую, отдельную славу обрел соответствующий этой оде рефрен- каэси-ута.Манера письма Акахито проста и непосредственна. В его песнях немного стилистическихукрашений, и вместе с тем они необыкновенно поэтичны и образны. Буквально несколькимиштрихами Акахито создает живую пейзажную зарисовку.Его поэзия, близкая народной песне безыскусностью и искренностью, замечательнаблеском зрелого мастерства, художественной завершенностью.Яманоэ Окура - поэт совершенно другого склада. Он принадлежал к самым образованнымлюдям, жил одно время в Китае, прекрасно знал китайскую литературу и философию,писал стихи на китайском языке. Это был первый в японской поэзии поэт-гражданин,именно в его произведениях впервые зазвучали мотивы социального неравенства(поэма "Диалог бедняков", песни, посвященные думам о детях).Поэзия Окура содержит и философские размышления о быстротечности жизни, навеянныебуддийскими учениями, и "общие" мотивы поэзии того времени. Близкиему и сюжеты народных песен. Среди лучших его произведений - песни о любви кдетям, песня об утрате любимого сына.Подлинный гуманист, "социальный поэт", Окура заложил основы гражданскойпоэзии еще в далекую эпоху Нара. Этим определяется его особое значение в бюро переводов.Друг Окура - Отомо Табита также был образованным человеком, знакомым с китайскойлитературой и философией. Представитель знатного рода Отомо, он занимал высокиедолжности при дворе, но впал в немилость, многие годы провел в изгнании на о-веКюсю и только под конец жизни получил разрешение вернуться в столицу.Из произведений Табито наибольшей известностью пользуется его цикл песен,посвященных вину, перекликающийся с аналогичными произведениями китайской поэзии,но тем не менее глубоко самобытных по решению темы.В песнях цикла "Гимн вину" Табито высмеивает конфуцианских и буддийскихкнижников, пользовавшихся покровительством правящего императорского дома, чтобыло в известной степени критикой самого двора. В этом смысле его песни можнорассматривать как зачатки сатиры, открывающие путь для дальнейшего развитияопределенного направления поэзии.Табито многое унаследовал от народной песни, в его произведениях встречаются"общие сюжеты", образы, сравнения, приемы, характерные для раннейяпонской поэзии.Лучшие образцы его лирики - песни об утрате любимой жены, о любви к другу,песни, созданные в изгнании, выражающие его глубокую тоску о родных местах,о столице Нара.Самый молодой из знаменитой пятерки нарских поэтов - Отомо Якамоти, сын ОтомоТабито, едва ли не самая значительная фигура в формировании ранней средневековойяаонской поэзии. Якамоти, как и отец, служил при дворе, но часто подвергалсяопале и подолгу жил в изгнании, вне столицы.В песнях своего лирического дневника Якамоти в форме иносказания, посредствомобразом природы, выражает сочувствие заговорщикам против императора. Некоторыепесни из этого собрания нуждаются в специальном исследовании, возможно, многоев них имело в те времена аллегорический смысл, понятный лишь современникам.Якамоти оставил по себе славу не только составителя "Манъёсю", нои лучшего среди воспевавших любовь поэтов, представленных в антологии. Характерныеосновные черты более поздней классической поэзии X - XIII вв. во многом просматриваютсяв творчестве Якамоти. В этом прежде всего его особое значение как основоположникаяпонской куртуазной средневековой поэзии.Помимо названных поэтов знаменитой пятерки в разделе помещены лучшие образцытворчества талантливых поэтов Каса Канамура, Такахаси Мусимаро, замечательныхпоэтесс Нукада, Отомо Саканоэ, Каса и др.Среди авторов раздела представители различных социальных слоев: чиновникиразличных рангов, крупные государственные деятели, члены императорского дома,придворные дамы, дочери известных аристократов, унэмэ - деревенские красавицы,взятые во дворец и обслуживающие гостей во время пиршеств.Здесь также помещена и знаменитая переписка рыцаря Накатоми Якамори, находившегосяв изгнании, с его возлюбленной Сано Отогами. Их послания являют собой высокохудожественныйобразец глубоко проникновенной любовной лирики. Раздел авторской поэзии мы завершаемпеснями землепашцев и рыбаков, уходящих в пограничные стражи. Их песни можнобыло бы по праву поместить в раздел народных песен восточных провинций, но,поскольку они имеют подписи авторов, они помещены в первом разделе книги.Песни эти собирали по распоряжению начальства вербовщики пограничных стражейдля того, чтобы выяснить настроения в народе. Собирали народные песни, как свидетельствуютматериалы самого памятника, и губернаторы, и их помощники в разных провинциях.Вероятно, они использовали опыт Китая, где это поручалось делать всем провинциальнымчиновникам, чтобы знать о мыслях и настроениях, распространенных в народе. Вошедшиев антологию песни, вероятно, были переданы вербовщиками составителю "Манъёсю",поэту Отомо Якамоти, который одно время служил в военном ведомстве.Второй раздел настоящего издания, раздел анонимной поэзии, открывается песнямииз старинных собраний. Они представлены главным образом "длинными песнями"разного содержания, стихами наиболее старинного стиля и высокой поэтическойкультуры. Многие из них взяты из сборника Хитомаро, в котором он записывал народныеи чужие авторские тексты. Среди них стихи, принадлежащие его перу, однако впамятнике они отнесены к анонимной поэзии, поскольку выделить с полной меройдостоверности тексты Хитомаро, не имеющие его подписи, не представляется возможным.Далее мы поместили песни неизвестных авторов из разных провинций.Отдельно представлена народная поэзия западных провинций, восточных и северныхпровинций, в также о-ва Кюсю (лишь частично в точных записях; в сравнительнонетронутом виде сохранились песни восточных провинций, которые были записанына местном диалекте). Среди записей песен западных провинций, подвергшихся вопределенной мере литературной обработке, возможно, также встречаются авторскиепесни, но отсутствие датировки и подписей не позволяет их выделить из этогораздела, тем более что народная и литературная поэзия в тот далекий период былинастолько органично связаны, что даже авторская подпись не всегда свидетельствуетоб индивидуальном творчестве в современном понимании слова.Наличие постоянных сюжетов, мотивов, тем, образов, сравнений, эпитетов, иногдаобщих зачинов и концовок, готовых поэтических формул в авторской поэзии - явлениенеслучайное. Если в народной поэзии это обусловлено самим характером творческогопроцесса, самой формой устной передачи песни, то в авторской поэзии это ужерезультат преемственности народно-песенной традиции, становление средневековогопоэтического канона, который прослеживается и до сих пор в национальных поэтическихжанрах, красноречиво свидетельствуя об основополагающей роли фольклора в развитиилитературной поэзии.Характерно, что в классических японских антологиях ("Кокинсю", "Синкокинсю"и др.) никогда не выделяли творчество отдельных поэтов, как бы знамениты онини были. Составлялись эти антологии всегда по тематическому принципу, так чтоиндивидуальное творчество было как бы подчинено общим задачам поэзии, призваннойсохранять издавна заведенный порядок, посточнство обычаев, с которыми связывалосьпредставление о благополучии японского народа в древности.Восприятие мира и человеческой жизни через образы природы, а точнее, черезобразы четырех времен года, отождествляющее жизнь человека и жизнь природы,изначально получило широкое отражение в поэзии, как и вера в магию слова, представлявшаясядревнему японскому земледельцу средством борьбы за существование, защиты плодовсвоего труда, охраны рисовых полей от стихийных бедствий (землетрясения, цунами,тайфуна), особенно грозных в условиях Японии. Именно поэтому магия в ту далекуюпору играла существенную роль в жизни японского народа, а связь ее с трудовымпроцессом не только многое определяла в развитии, характере и содержании поэзиина раннем этапе ее существования, но и оставила заметный след в классическихее формах. В "Манъёсю" много песен, связанных с разного рода гаданием:древней ворожбой на лопатках оленя, на панцирях черепах, горных лилиях, гаданиина воде, камнях и т. п. В обрядовых текстах встречаются песни, связанные с различнымизапретами, заговоры против морских бурь, заклинания, произносимые перед путешествием,любовные заговоры, чаще всего связанные с травами или раковинами; впоследствииуподобление типа "возлюбленная - молодая трава", некогда имевшее магическоезначение, превращается в стойкую литературную метафору. Природа - источник жизни- была обожествлена и заняла большое место в поэзии.Средневековые классические японские антологии открывались обычно сезоннымциклом стихов - песнями весны, лета, осени и зимы. Учитывая древнейшую веруяпонского народа в магию слов, следует предполагать, что именно такая последовательностьдолжна была словесно закреплять существующий порядок в природе и жизни.Культ предков - одна из основ древних японских верований - способствовал,в свою очередь, превознесению прошлого. Следовать обычаям старины, порядку,установленному предками, значило чтить память предков, обеспечивать их расположение,а следовательно, охранять жизненное благополучие и свое, и страны в целом.Об этом свидетельствуют старинные японские народные земледельческие обряды,поверья и записи, сохранившиеся в исторической летописи "Сёку Нихонги"[2] (794).Пиетет к прошлому глубоко и прочно вошел в традиции японского искусства, вчастности поэзии, и впоследствии, переосмысленный эстетически, способствовалсозданию определенных эталонов и авторитетов.История японской средневековой поэзии выразительно свидетельствует о том,как велика была сила эстетики, возникшей отчасти под влиянием конфуцианства,но на чисто японской жизненной основе, эстетики, вводящей путем ассоциативныхсвязей каждое конкретное сочинение в широкий, многозначный контекст культурыпрошлого.В дальнейшем эта специфическая черта оформилась как особый литературный прием.Наследование же авторской поэзией от народно-песенной традиции готовых поэтическихформул, отдельных стихотворных строк, художественных образов и приемов, "долговечность"этого явления в японской национальной поэзии, как бы поддерживающего сознаниеколлективности творческого процесса, обусловлены в известной степени постояннодействующей традицией не нарушать обычаи старины.Однако при всей органичности связи с народной песней авторская поэзия эпохиНара - явление качественно иное. Это уже самостоятельное искусство, порожденноеновыми условиями, развивающееся и действующее по своим законам. В ней возникаютновые темы, сюжеты, жанры. по-новому преломляется многое, унаследованное отнародной песни. То, что в народной песне было реальным действием, часто приобретаетхарактер отвлеченный, становится чисто литературным приемом.В разделе народной поэзии разновидности фольклорных жанров выделены с учетомобщеизвестных их характеристик, существующих в мировой практике, а также указаний,имеющихся в японской специальной литературе.Здесь представлены трудовые песни, которые исполняются во время работы и посленее, песни-заговоры, обрядовые песни, песни, связанные с гаданиями, календарнаяпоэзия, посвященная четырем временам года, семейно-бытовые песни, чаще всегопесни жены, ожидающей мужа, уехавшего по служебному назначению, плачи, рекрутскиепричеты и др. Народная поэзия создавалась главным образом в форме танка,наиболее удобной для устного экспромта.Народные песни западных провинций также представлены по преимуществу пятистишиями,встречаются и сэдока, тёка, или нагаута. Значительная часть приведенныхпесен - это песни-переклички, т. е. песни, которые распевались полухориями вовремя хороводов.Среди песен восточных и особенно западных провинций много любовных, лирических.В конце книги помещены некоторые народные песни северных провинций и о-ваКюсю. И заключают раздел песни-легенды и песни, связанные с преданиями.Песни-легенды взяты в основном из сборника поэта Такахаси Мусимаро, любителянародной поэзии. Использованы также записи из сборников Хитомаро и Окура. Вариантынародных легенд имеются и в разделе авторской поэзии, где они представлены каксочинения Акахито и Якамоти, навеянные народными сказаниями.С легендами других народов сходна по сюжету легенда о рыбаке Урасима, попавшемв морское царство м полюбившем дочь морского царя. Излюбленным мотивом японскихлегенд является рассказ о том, как двое, в иногда и трое юношей состязаютсяиз-за любви к одной девушке, а она, жалея их, но не в состоянии сделать выбор,кончает жизнь самоубийством. Популярна легенда о любви двух звезд - Волопасаи Ткачихи (Альтаира и Веги), занесенная из Китая.Песни, связанные с преданиями, примечательны тем, что сопровождаются прозаическимтекстом, поясняющим условия и причины их возникновения. Прозаический текст либоприводится в виде предисловия к песне, либо обрамляет песню, либо помещен послетекста. На материале этих сочинений поэзии и прозы можно видеть, как глубокопроникала поэзия древности во все сферы деятельности человека, становясь привычнымвыражением его дум и чувств, какое место занимала в событийно-повествовательномконтексте.В дальнейшем такое прозаическое обрамление танка привело к созданиюсредневекового японского песенно-повествовательного жанра ута-моногатари,и этапами на пути его становления были песни-импровизации, рожденные конкретнымиобстоятельствами (которые необходимо было тут же пояснить), и песни более позднегопроисхождения, превратившиеся из песенного диалога в поэтическую переписку,обмен письменными строфами, а также односторонние послания, требующие от читателяили слушателя представления о конкретной ситуации, в которой возникли эти тексты.Нельзя не подчеркнуть еще раз характерную черту представленной в книге раннейяпонской поэзии - исключительную роль природы как источника поэтической мысли,художественного вдохновения, как главного средства выражения чувств. Груститпоэт или радуется, мечтает ли о свидании, тоскует ли о любимой или друге, сетуетли по поводу бренности земного существования - все свои переживания он передаетчерез образы природы. Каждая травинка, цветок, дерево, птица, ветер, луна, облака,дождь, роса, иней - все может служить предметом воспевания, особой поэтическойтемой. К природе обращались и в горе, и в радости, у нее искали помощи и утешения.В древнем восприятии мира священные горы и священные рощи считались обительюбогов, природа была храмом, а песня, сопровождавшая трудовой процесс, была родоммолитвы; ставшая обрядовой, хранившая силу "души слова", она оберегалаурожай, жизнь, благополучие. То была пора "эстетики жизненно необходимого".Поэтому многочисленные песни, посвященные природе, не были просто созерцательными.Наблюдательный земледелец видел в каждом образе природы знак, особую примету,предвестие приближающихся холодов или наступающей засухи. По прилету птиц определялисроки полевых работ, по цветению и опаданию цветов судили о результатах посевови об ожидаемом урожае.Один из постоянных поэтических мотивов - просьба к цветам не опадать, к дождюне лить, к ветру не дуть. В народной поэзии это было продиктовано боязнью неурожая(раннее осыпание вишни, по народным приметам, сулило плохой урожай), а в литературной- желанием показать любимому красоту цветов, алых кленов и т. п., т. е. ужесознательными эстетическими задачами.Во многих песнях поют о том, как плетут венки и украшают ими себя. Этот народныйобычай, связанный, как и у других народов, с земледельческим культом, в придворнойпоэзии приобрел эстетическую окраску - украшать себя венком во время пира идругих увеселений было одним из развлечений.Основой ранней японской поэзии, представленной в "Манъёсю" (которуюрассматривают и как первооснову всей японской литературы), ее неотъемлемым свойствомсчитают макото, что означает "истина, правдивость, искренность,непосредственность, естественность", иными словами, это исконные народныепоэтические традиции, естественно возникшие на родной почве и питавшие литературуна всем пути ее развития.Именно эта самобытная народная основа помогла поэзии "Манъёсю" выйтиза пределы своей эпохи, стать неиссякаемым источником вдохновения для поэтовпоследующих поколений, сохранить непреходящую художественную ценность, донестидо нас живой отголосок далекого бытия, не утративший и по сей день своей притягательности,характер человеческих чувств, дум и чаяний.


Примечания

1. Конрад Н. И. Лекции по историиЯпонии. Ч. 1. Древняя история. М., 1937, с. 3.

2. См.: Кодай каёсю ("Собрание песендревнего периода"). - В серии "Нихон котэн бунгаку тайкэй".Т. III. Токио, 1957, с. 216-217.